Flashback
Прошло семь часов, прежде чем парни начали приходить в себя. Это происходило постепенно. Сначала тишину подвала разбавил еле слышный стон, после которого Эштон, прикусив до крови потресканную губу, издал гортанный звук. Он медленно, преодолевая боль, которая с каждым движением лишь напоминала о себе все сильнее, поднял голову в попытке разглядеть комнату. Грязная и липкая челка свисала, закрывая обзор. На лбу выступил холодный пот, а рядом с ногой что-то зашевелилось, тут же замерев. — Д-джош? — одними губами пролепетал в пустоту. Ответа не последовало, поэтому Эштон прочистил горло, повторив зов громче: — Джош, т-ты здесь? Раздался резкий скрип дверей, от которого Эштон вздрогнул, зацепив ногой что-то противное и мохнатое… Слабый сгусток света тут же проникнул в комнату, но не осветил помещение. Стало видно лишь шаткую деревянную лестницу, чьи доски давно отсырели и прогнили. Через пару секунд перед глазами промелькнули тени и Эштон смог разглядеть очертания парня, медленно спускавшегося вниз. Его волосы были настолько темны, что легко смешивались с мраком вокруг, а каждый шаг сопровождался гнетущим треском деревянных ступеней. Эштон застыл, даже маленький глоток сырого воздуха казался ему не по силам, настолько завороженно он следил за силуэтом. В этот момент незнакомец спустился с последней ступеньки, останавливаясь. Его голова медленно наклонилась в бок, а губы дрогнули, расползаясь на лице темным пятном в подобие усмешки. — Доброе утро, — прохрипел незнакомец и поднял руку. Щелчок. Яркий свет тут же разрезал помещение, болезненно ослепляя глаза Эштона, от чего парень резко опустил голову, морщась. Боль прошла по позвоночнику, напоминая о последствиях резких движений, которые, по сути, невозможны, ведь руки и ноги тона были крепко связаны за спинкой железного стула. Веревки впивались в кожу запястья всё сильнее, разрезая её до сухожилий, когда он пытался пошевелиться. — Джош-ш, — прошипел Эштон, часто моргая. Слегка отрезвленный ярким светом, он опустил взгляд, рыская им по полу в поисках одноклассника. Эштон точно помнил, что они были вместе. Мгновение и Эштон вскрикнул, подпрыгнув вместе со стулом, но тут же крепко сжал губы, сдерживая болезненный стон. Вместо друга у его ног сидела пара взлохмаченных и воняющих отходами крыс. С противным писком они разбежались по комнате, прошмыгивая мимо ног незнакомца, что не шелохнулся, и спрятались во тьме за лестницей. Сердце в груди Эштона загромыхало, начиная биться сильнее, а по спине прошелся холодок. Руки изнывали от боли. Зрачки Эштона бешено забегали от одной стены к другой и только сейчас в нос ударил этот противный запах мочи и экскрементов. — Г-где я? — спросил он, рассматривая серые стены и паутину покрывавшую их. Ни плакатов, ни обоев, ни окон, ничего не было. Лишь голые бревенчатые стены, не пропускавшие внутрь и капли свежего воздуха и, возможно, никого не выпускавшие наружу. Чувствительный орган в груди замер, будто навис над пропастью, и Эштону показалось, что вот-вот и он задохнется. Судорожно хватая ртом прогнивший воздух, Эштон поднял взгляд на незнакомца, лениво наблюдающего за картиной. Парень не выражал никаких эмоций, даже не моргал, исподлобья присматриваясь к Ублюдкам. Так большинство людей именовало банду торгашей, работающих на кого-то из святых всея земли. Меньшее из того, что они творили, это впаривали некачественную наркоту подросткам, зависимость к которой вырабатывалась в течение трех дней, и избавиться от которой было очень тяжело. Когда подросток приходил за новой дозой, ему предлагали одну бесплатную, на условии, что в следующий раз он приведет с собой друга. За каждого друга бесплатная доза. Такой расклад обеспечивал Ублюдкам постоянно обновляющуюся базу клиентов, но вот что странно. Многие «друзья», после получения первой дозы, бесследно исчезали. Незнакомец поджал губы. Он провел длинными пальцами по костяшкам левой руки, исподлобья наблюдая за трепыханиями Эштона, что пытался освободиться. Спустя мгновение послышалось мычание и незнакомец посмотрел в сторону связанного Джоша, встретившись с тем взглядом. Джош лежал на холодном полу, его сознание только начало проясняться и поэтому он смог приподняться, оторвав голову от бетонного пола. Он широко раскрытыми глазами наблюдал за незнакомцем у лестницы и судорожно пытался вспомнить, где он его уже видел? — Джош! Т-ты…ты здесь… — рвано прошептал Эштон, повернув голову в сторону друга. Тот посмотрел в ответ, с удивлением понимая, что находится здесь не один. Незнакомец у лестницы в этот момент опустил руку в карман джинс и вытащил металлический кастет, опасно отблескивающий на свету. Слабая усмешка овладела его лицом и он поднял решительный взгляд на испуганных парней.Конец Flashback
Кажется, прошло не меньше часа с того момента, как я раскрыла двери своей новой комнаты, вкусив свой первый опыт переезда в новый город и ощутив все связанные с этим переживания, но на самом деле, уже прошла целая ночь. Время неслось так быстро и сумбурно, что в голове не успевали отложиться мои последние действия. Помню, как тряслись в машине коробки с моими безделушками, как папа встретил нас у входа, с улыбкой демонстрируя новый дом. Как зашла в пустую комнату с голыми стенами, и как смотрела в окно, завороженно наблюдая за огромной луной на черном небе, а дальше… я словно выпала из мира. Но нет, вот она я, вполне себе живая и никуда не выпавшая, а скорее наоборот. Впавшая в спячку. Распласталась на двуспальной кровати, недовольно высунув кончик носа из-под одеяла, дабы встретиться лицом к лицу с яркими лучами Брейвинского солнца. Сощурила глаза, приподнимаясь на локтях, и позволила одеялу скатиться с моего мятого лица к рукам. Просидела в таком положении несколько минут, пытаясь ощутить теплые покалывания на коже от света солнца, но лучи оказались эфемерными. Просто светили, не согревали. Откинула одеяло, сев на край кровати, и поочередно спустила босые ноги к холодному, деревянному полу. Слегка сморщила нос, когда окончательно поднялась с кровати, и в голове тут же всплыла картинка моего белого махрового коврика, в котором так приятно тонули ступни. Нужно поскорее его постелить, а еще повесить шторы, чтобы солнце так сильно не светило, какой от него толк, если оно не грело? Или это стекло не пропускало? Подошла к окну, открывая его настежь. Ветер ворвался в комнату. Свежий и теплый он прошелся по моей руке, чем вызвал приятные мурашки, а после коснулся лица и я, прикрыв глаза, вдохнула полной грудью. Легкие заполнились до головокружения и приятного покалывания в носу. Спустя мгновение моя грудная клетка защемила, и я приоткрыла губы, выпустив струйку воздуха, после медленно раскрыла глаза. Сама того не желая, сфокусировала взгляд на высоком мужчине в очках и потрепанном черном пиджаке. На улице не были ни машин, ни других людей, только этот человек, что стоял через дорогу от нашего дома и смотрел вперед. Припав к столбу плечом, он видимо над чем-то размышлял, ведь на лбу прорезались глубокие морщинки, а брови сошлись на переносице. Его седые волосы небрежно покоились на голове, что странно, ведь сам мужчина не выглядел таким уж старым. Не знаю, что послужило причиной таким изменениям с прической, но судя по огромным мешкам под глазами и трясущимся рукам, мужчина был сильно чем-то обеспокоен. Мгновение, и вот, он оттолкнулся от столба, пряча руки в карманах, и перешел дорогу. Я невольно подалась вперед, уткнувшись бедрами в подоконник, и нахмурила брови. Так все-таки он не просто так смотрел на наш дом, и мне не показалось, что… не успела закончить мысль, ведь взгляд незнакомца наткнулся на мой. Рука поднялась к сердцу, которое трепыхалось в груди, словно птица в клетке, и я резко отскочила в сторону, прижавшись спиной к холодной стене. Дыхание почему-то участилось, будто меня застукали за чем-то непристойным. Провела пальцами по оголенным ключицам, пытаясь нащупать медальон. Металлический шарик приятно холодил кожу, и я крепко сжала его в ладони, расслабляясь. […] «В теплых махровых тапочках, кажется, будто ты защищен от реальности» пронеслась в голове мысль, пока я спускалась на первый этаж. Тапочки с помпоном один за другим мелькали перед глазами, когда я перепрыгивала ступеньки, попутно завязывая волосы на затылке. Голос раздался совсем рядом: — Мы сделаем все возможное, главное не волноваться. — Не волноваться, — прошептали в ответ и огорченно хмыкнули. Этого оказалось достаточно, чтобы я замедлилась, останавливаясь на предпоследней, ступеньке и подняла голову. Громоздкая спина стояла напротив дверей, закрывая весь обзор, но рука, держащая двери раскрытыми, давала четко понять, что за ней есть ещё кто-то и его точно не хотели впускать. — Не волноваться, — повторили ещё тише и вдруг резко перешли на крик, — вы представляете, как я себя ощущаю?! Представляете? Да я же морально раздавлен, черт вас подери… — Не нужно повышать голос, я пытаюсь войти в ваше положе… — Пытайтесь лучше! Знакомая спина напряглась, расправив плечи, пока я, сдерживая дрожь, все-таки решилась раскрыть рот: — Папа, — аккуратно начала, но все-таки вздрогнула, когда мужчина резко повернулся, метнув на меня грозный взгляд. — Эмилия, — голос отца был тверд, но взгляд тут же смягчился, — ты что тут делаешь? — Спускаюсь завтракать, — указала пальцем в сторону кухни, замолкнув, когда седая голова вынырнула из-за спины отца, и стала изучать меня покрасневшими глазами. — Здравствуйте, — выдавила из себя. — Здравствуй. Минута неловкого молчания и отец не выдержал, отправил меня на кухню, а мужчину провел за дверь, при этом удалившись вместе с ним. Я заправила за ухо выбившуюся прядь и прошла в светлую комнату. — Может, я слишком наивна, но разве папа не обещал нам с тобой оставлять все дела на работе? — сжала в ладони медальон и обратилась к матери, что вытирала столешницу тряпкой. — Ох, Эмилия, утро добрым не бывает, — копошилась та, бросив тряпку и принявшись вытирать влажные руки о фартук. — Когда никто не вламывается к нам в дом, оно вполне может быть добрым. — Новый город, новые проблемы. Дай отцу время, ты же знаешь, как ему тяжело, — вздохнула мама, сокрушенно посмотрев в мою сторону, но на её лице тут же прорезалась встревоженная улыбка, — Как спалось на новом месте? Прекрасно знала, о чем шла речь, но все равно слукавила: — Нормально, пока мои глаза не сгорели от солнца. — Тебе нужно скорее заняться своими коробками, там должны лежать шторы. — Да, знаю, — проследила за тем, как мама открыла холодильник, достав молоко для меня, и тут же вспомнила, — Так что с этим мужчиной случилось? — Ты про которого? — Про того, который к нам сейчас приходил. — Я не знаю, кажется, у него кто-то пропал. Выгнула бровь, наклонилась к тарелке, в которую уже налили молоко и насыпали хлопья: — Кто? — Все-то тебе нужно знать, — раздался тяжелый голос за спиной, словно на плечи опустили мешок песка. Я обернулась, рассматривая неожиданно появившегося отца. Щетина украшала крепкое, широкоскулое лицо багрового цвета, но поджатые губы выдавали огорчение. Отец размышлял о чем-то и присел на соседний стул. Сердце почему-то болезненно заколотилось в груди, а я не могла сдержать такого же огорчения, которое только что увидела в глазах отца. Все дело было в его работе и этом городишке. Брэйвинг находился в двадцати милях от границы с Агригент Стилл, а это означало контрабанду, незаконную перевозку оружия и различные группировки, работающие в округе. Они вели себя тихо, скрывались от правосудия, но каждый месяц кто-нибудь да погибал в перестрелке или просто исчезал. Я научилась принимать это спокойно, как только можно в этих ситуациях, привыкла быть дочерью полицейского, однако, по роковой случайности, моего отца из тихого спокойного городишки перенаправили в этот, кишащий беспределом, город. Как выразилось руководство, за честную службу и выслугу лет. — Эмилия, ты так и будешь сидеть? — Прости, — вытащила ложку изо рта, опустив глаза в тарелку, но спустя минуту спросила, — так что произошло с этим мужчиной? — Тебе это нужно? Кивнула, поджав губы, пока мама расставляла столовые приборы. — Говорю только для того, чтобы расписать тебе, насколько опасно бродить вечерами одной, — строго заметил папа. Снова кивнула. — Неделю назад у этого мужчины пропал сын, Эштон Мэлбрук, может, слышала о таком? — Когда бы, дорогой? Мы приехали вчера вечером, — заметила мама, присаживаясь рядом, — разве что она могла это прочесть в газете, но мы еще не получали почту. — Я хоть и старый, но считаю огромным достижением, что дожил до появления интернета. Там можно узнать не только о пропаже человека, но и найти похитителя. — Ты еще не такой старый, не придумывай, — отмахнулась мама, игриво поправив выпавшую из прически прядь. Рядом с ним она менялась и вся тревога исчезала. Но не у меня. Пропал. Пропавший мальчик. Сколько ему было и что произошло? Перестрелка? Обычный гражданский оказавшийся не в том месте? А может что-то большее? В любом случае как я и говорила, в этом городе творился полный беспредел, с которым придется разбираться моему отцу. — Ты знаешь, что я не люблю вспоминать того певца, он напоминает мне о моих годах, поэтому давай о другом, — донесся до меня голос папы и я поняла, что давно потеряла нить разговора, — кстати, вы ведь сегодня едете сдавать документы в школу? — Да, — в унисон ответили мы с мамой, и я опять уткнулась в тарелку, лишь изредка поддерживая диалог родителей. […] Единственное, что позволяло мне не сойти с ума от волнения, это день недели. Сегодня была суббота, что означало нулевое количество учеников, шатающихся по территории школы, а это, собственно говоря, мне и было необходимо. Минимум внимания, минимум обсуждений за спиной, которые я не смогла бы избежать в любом случае. Пейзаж быстро менялся за окном, в салоне играла ритмичная музыка и вскоре мы с мамой завернули на школьную стоянку, становясь у ворот школы. Это были ворота из старых, черно-белых фильмов, железные и резные, чуть выше меня. Сквозь них было видно большое и престижное здание, по всей видимости, школу. Трехэтажное учебное заведение из темного кирпича, тянулось на приличное расстояние. Возможно, оно делилось на корпуса, что было для меня в новинку. — Я боюсь затеряться в ней, — призналась, вылезая из машины, и сжала медальон на груди. — Ты скоро освоишься и решишь прятаться в ней от нас. Расстояние между воротами и большими стеклянными дверьми, которые собственно и являлись главным входом в здание, мы преодолели быстро. Внутрь заходили с непривычным чувством страха и восхищения. Картины, что висели на противоположной стене, цветы в высоких белых горшках, стоящие между каждым пейзажем, которых, кстати, было не меньше десяти, и неброские стены. Прошу заметить, что это была лишь одна стена, в то время как их здесь четыре, как и полагалось холлу. Справа висело два зеркала, они отражали всю вышеперечисленную красоту. Слева стояли шкафчики, уходящие вглубь нескончаемого коридора. Я тихо присвистнула, топчась на месте, за что получила неодобрительный взгляд матери. — Это эмоции, — оправдалась шепотом. — За такое можно и зуба лишиться, — также тихо произнесли в ответ. Спустя десять минут скитаний по бесконечным коридорам, мама, не без моей помощи, нашла кабинет директора. Крепко сжав в руках нужные бумаги, она в очередной раз посмотрела на меня, мягко улыбаясь: — Веди себя хорошо, если что, говорить буду я. Фыркнула, сжав пальцами кулон, и не успела ничего ответить, как мама постучала в дверь. — Здравствуйте, — мелодично произнесла она и, не спросив разрешения, прошла в кабинет, где удобно устроилась на стуле. Я прошла следом, приковав взгляд к мужчине пятидесяти лет. Он сидел в большом кресле за рабочим столом. Ассиметричное бледное лицо, впалые щеки и морщины, говорили сами за себя. Его усталые глаза встретились со взглядом мамы. — Мы звонили вам на счет дочери, хотим отдать в вашу школу. Дедуля слегка выпрямился, отлипнув от спинки темного кожаного кресла, и сложил руки на стол, осмотрев нас с ног до головы. Я смотрела в ответ, пока наш внешний вид оценивали, после чего взгляд директора смягчился, и разговор переходит в нужное русло. В основном говорила мама, а я и директор слушали, затем мы с мамой молчали, а директор изучал мои документы, косо поглядывая в мою сторону. — Мисс Стилфорд, вы не могли бы подождать в коридоре? — обратился ко мне, а я едва вздрогнула от неожиданности. — Д-да, — перевела неуверенный взгляд на маму, которая легонько кивнула, поэтому я добавила уже более уверенно и с улыбкой на лице, — конечно, директор. Вышла в коридор, закрыв за собой двери, и не успела выдохнуть от облегчения, как боковым зрением зацепила быстродвижущуюся тень. Толчок. Врезалась спиной в кого-то, покачнувшись на ногах. От мощного рывка ноги оторвались от пола. Я даже не успела пискнуть. Взмахнула руками в воздухе, но кто-то перехватил их, обвив мою спину и сжав волосы на затылке. Не успела испугаться, как такой же резкий, сродный с толчком приступ боли разрезал копчик. Боль тонкими паучьими лапками расползлась по телу, и я скривила лицо, сжав между пальцев чью-то кофту. Крепко сомкнула губы, шипя после встречи моей пятой точки с кафелем, но пошевелиться и перелечь на здоровую часть тела не получалось. Что-то продолжало стягивать волосы на затылке и поддерживать спину, при этом тяжело дыша. Дышать. Распахнула глаза, ошарашено наблюдая за лицом парня, который нависал надо мной. Только не это. Не так близко, иначе я не смогу контролировать себя. Грудь тут же начала тяжело вздыматься, дыхание стало прерывистым, а длинные волосы прилипли к влажным губам. Паника стремительно зрела внутри меня, но я не успела ничего предпринять, как мои мысли прервал раздраженный голос: — Ты по сторонам совсем не смотришь? — прохрипели в ухо, и горячее дыхание коснулось виска. Крик застрял глубоко в горле, пока я с широко раскрытыми глазами смотрела на чью-то усыпанную родинками скулу. Движения скованны, а в ушах гремело сердце. — Эй, — парень, что упирался о кафель локтями, пошевелился, попытавшись выпрямиться. Но так как он поддерживал мое тело, у него получилось только сильнее нависнуть. Видимо осознав, в какой близости мы сейчас находились, он убрал руки из-под моей головы и спины, выпрямившись — ты как? Подогнул ноги к себе, расставив руки на кафель по обе стороны от меня. — Похоже, язык проглотила, — нахмурился, сжав губы в тонкую ниточку, а в темных глазах сверкнуло раздражение. Ему самому неприятно, что мы так близко находимся? — Нет, — прошептала я и нашла в себе силы пошевелиться, — все нормально, только… только выпусти. Искривив губы в полу усмешке, парень все-таки поднял одну руку, позволив мне спешно перекатиться по кафелю в бок и тут же подняться на ноги, негромко зашипев от боли в копчике. — Что-то болит? — А как ты думаешь? — растирая нижнюю часть спины, я злобно посмотрела на причину моего падения, которая уже стояла на ногах и поставила руки на бедра. — Думаю, раз можешь огрызаться, то все нормально. — Нужно не думать, а смотреть куда идешь. На этот раз меня одарили хмурым взглядом, который в сочетании с темными взлохмаченными волосами и карими глазами, казался довольно пугающим. Образовалась тишина. Парень стоял рядом, но теперь потирал костяшки пальцев левой рукой. Он изучал меня, пробегая взглядом от белой макушки к носкам кед. — Ты не местная. Оторвала взгляд от длинных пальцев, прекратив растирать свой копчик, и раскрыла рот: — Нет. — Это был не вопрос, — заметил и сильнее нахмурился. — Ну да, а твой толчок был не покушением, — нахмурилась в ответ, на что глаза парня расширились, и он наклонил голову, словно что-то пытался понять. — Ты случайно не живешь рядом с… — начал, облизав нижнюю губу, но не успел закончить. Его прервал звонок мобильного телефона. Парень, не разорвав со мной зрительного контакта, ловко запустил руку в карман и ответил на звонок, — Да? На другой стороне что-то сказали, но я поняла это только по лицу парня. Он опустил глаза в пол, буквально на секунду, и тут же поднял его, заглянув в мои глаза. Сильно сжал челюсть, от чего скулы проявились еще четче, и его взгляд стал более осознанным. Словно мысль, что так долго крутилась в голове, наконец-то приобрела форму, но совсем не радовала. Парень быстро убрал телефон в карман, возможно даже не отключив вызов. — Всё нормально? — спросила, замявшись, так как не выдержала такого пристального взгляда. Он будто пытался испепелить меня. Ответа не последовала. Более того, парень отвернулся и, продемонстрировав свой затылок, поспешил скрыться за поворотом, оставив меня давиться горечью первого знакомства. — Эмилия? Вздрогнула, тут же повернув голову в противоположную сторону. Встретилась взглядом с матерью, что показательно сложила руки на груди и выгнула бровь. — Мам, ты давно здесь? — Если ты хочешь спросить, видела ли я с тобой еще кого-то, то так и спроси. — Что спросила, то и хотела спросить. Ты давно вышла? — Вышла как раз вовремя, чтобы застать твой первый опыт социализации. Мама довольно улыбнулась, заметив на моем лице непонимание, но добавила: — Если тебе станет легче, я не видела никого, только слышала ваши голоса. — Почему мне должно стать легче? — Ну, вдруг ты стесняешься, — пожала она плечами, задорно улыбнувшись. Вверх по горлу поднялся ком возмущения, вызванный словами матери. Я понимала, к чему она клонит. — С чего бы мне должно быть стыдно? Это просто парень. Обычный ученик. — Всего лишь, — она опять пожала плечами, выпятив нижнюю губу. — Да. — Симпатичный хоть? — Ма-ам, — протянула, вызвав смех. Но на моем лице не было и тени улыбки, ведь такие обсуждения были не по мне. И мама знала об этом. Она была причастна к этому. […] В салоне машины висела тишина, которую я точно не собиралась нарушать. Я думала только об учебе. Выпускной класс — это всегда волнительно, но в этой школе уровень сдачи экзаменов просто бил рекорды, что повышало ответственность до небес. И мама знала об этом, поэтому с очередным брошенным на меня взглядом, прекратила свои испытания и честно призналась: — Тебя взяли. Теперь ты ученица Брэйвинской школы. Мои поздравления. — Ну хорошо, — дотронулась до груди, подняв подвеску к глазам, — это все ты, спасибо маленькая. Незамедлительно оставила поцелуй на медальоне. — Но есть одна проблема. — Какая?! — Учеба здесь началась с середины лета, следовательно, тебе придется нагонять программу. — Ясно, — кивнула, закусив губу. В голове уже мелькал фронт работы, который мне предстояло пройти. На этот раз мама решила промолчать и включив музыку, позволила мне углубиться в размышления. Сама разобраться с учебой я бы смогла, но мне неизвестно, что мой класс успел пройти. Если я не могла сесть за учебники прямо сейчас, значит, нужно было заняться чем-то другим. Работа по дому отменялась, ведь к нашему приезду отец убрался во всех комнатах. Подперев щеку ладонью, я смотрела на мелькавшие за окном деревья и дома, которых здесь было достаточно. И вот тут меня посетила идея. […] Я и не догадывалась, что в Брэйвинге такие закаты. Смесь фиолетового, розового и оранжевых тонов. Прикусив трубочку, что осталась вместе с опустевшим пакетиком молока, я медленно шла по тротуару. Оказывается это единственное место, где можно было спокойно пройтись, ведь улицы здесь находились исключительно рядом с дорогой. Чертова туча домов, одинакового строения и даже цвета, стояли в паре метрах друг от друга, пока не заканчивалась улица, на которой стояли те же дома, но другого оттенка. Мой новый дом был таким же. Все цвета смешивались перед глазами, и я опустила взгляд на обувь, идя так какое-то время. Грызла трубочку, но шум впереди заставил поднять взгляд на дорогу, сконцентрировавшись на компании из четырех парней. Если меня не подводило зрение, то они были примерно моего возраста и, что более интересно, среди них был тот парень из школы. Его растрепанные волосы воплощали хаос, черная футболка при движении облегала худой торс. В животе зародилось странное ощущение, которое отвлекало меня от других парней. По коже будто провели перышком, от чего та покрылась мурашками. Мне это не нравилось. Скользнула взглядом выше, к родинкам, но нарастающие голоса, заставили отвернуться. Краем уха услышала, как парень из школы что-то сказал остальным, но очень тихо, после чего моя персона привлекла большее внимания. Между нами оставалось не больше двух метров. — Так вот она какая, — нарочито громко сказал какой-то парень, что был на порядок выше меня, — надзирательница. — Если это она, то я не прочь, чтобы за мной последили, — подхватил другой, что стоял левее, когда я подошла еще ближе, планируя обойти. — Эй, малышка. Перед глазами, которые я опустила, мелькнула чья-то обувь, и мне пришлось остановиться, осматривая парня, что загородил дорогу. В его действиях сквозило что-то пошлое и до ужаса противное. На белых волосах блестело слишком много лака, а сладкий запах одеколона сбивал с ног, в плохом смысле. В самом плохом. — Не хочешь с нами прогуляться? — спросил блондин, что до этого назвал меня надзирательницей. — Нет, — прошептала, совершив попытку обойти, но меня схватили за плечо, вернув на прежнее место. — Прости, я не услышал твой ответ, ты такая тихая. — Нет, — повторили тверже, скинув тяжелую руку. — Я сказала нет. Не понятно? Подняла глаза на блондина, встретившись с ним взглядом. В горле встал ком. Парень, что был чуть меньшего роста чем первый, заулыбался, хлопнув моего школьного знакомого по плечу: — А она с коготками, Дилан. Мне нравится! В ответ, так называемый Дилан, быстро прошелся языком по нижней губе, наблюдая за мной без всяких эмоций. — Не хотите проверить, насколько её хватит? — смеясь, обратился к парням блондин, что не давал пройти. — Давай! Покажем ей, чего она добьется, если останется в этом городе, — подхватил всё тот же невысокий и по всей видимости недалекий индивид. В разговор не встревало двое: Дилан, что продолжал смотреть на меня пустым взглядом, и другой парень, что нервно перетягивал свои шнурки на синей кофте. Он словно старался не смотреть, старательно отводя взгляд. Неужели боялся? Движение. Не успела отойти назад, как мое запястье больно сжали, заставив согнуть колени. Боль горячей вспышкой отозвалась на коже, и я забыла про осторожность, ударив по руке блондина. Моих сил было не достаточно, но шлепок подействовал, и от удивления меня отпустили. Не стала ждать, тут же отойдя на несколько шагов, и прижала к себе больную руку. Очередной громкий хохот. — Эй, да она нас боится! Мое лицо исказила гримаса гнева и ужаса, я задыхалась от переизбытка чувств, поэтому дышала через рот, немного сгорбившись. — Не трогайте меня, — прошипела, готовая сорваться с места и бежать, но при этом совершено обессиленная. — Иначе что? Что ты нам сделаешь, надзирательница? — поинтересовался блондин, без тени улыбки, неожиданно грозно расправив плечи. Видимо угрозу в этом жесте заметила не только я, поскольку знакомый хриплый голос раздался за спиной блондина, одернув его: — Джаред… — Заруби себе на носу, — так называемый Джаред сделал шаг в мою сторону, надвигаясь, а мои ноги приросли к земле, — я живу этим делом, и если ты попытаешься что-то разрушить, либо влезешь в это, я не побрезгую, уничтожу. — Джаред, — Дилан повторил зов. Я глубоко вздохнула, выпрямившись, чтобы скрыть страх, и подняла голову, заглянув в глаза нависшему Джареду. Его ноздри расширились, а на лбу поползли жилки: — Ты поняла? — Ни единого слова. Поэтому теперь ты послушай, — прошептала, сжав ладони в кулаки, — еще раз ты подойдешь ко мне ближе, чем на метр, я не побрезгую, применю силу. Последние слова я почти выплюнула в лицо этому нахалу, зная при этом, что никакую силу я бы не применила, ведь ее попросту не было. От того стало так страшно. Повисла тишина. Даже недалекий визг машин исчез. Только пульсация крови в ушах. Взмах. Рука Джареда поднялась, как-то резко пытаясь накрыть мою. Вспотевшие пальцы обхватили мое запястье, сжав его. Я больше не ждала, размахиваясь. Удар. Глаза Джареда округлились, расширившись. Он разжал пальцы, выпустив мою руку. Согнулся, втянув воздух со свистом. На шее выступила вена от напряжения, которое испытывал Джаред от удара в пах. Я стояла на месте, бегло оглянувшись. Где люди, когда они так нужны? Громкий стон Джареда вернул в реальность, и я проглотила ком в горле. Сама не знаю, как моя коленка поднялась, но, черт возьми, она это сделала!