39 килограммов конфет

Для большей уверенности Масаки завел себе подружку. Точнее, он продолжил встречаться с Мидори-тян, а расставание оправдал как небольшую депрессию, и эта версия вполне устроила девушку. Дело приближалось к декабрю. Масаки уже заканчивал среднюю школу и активно готовился к переходу в старшую. Мама уже приметила для него элитную школу ближе к Токио. Его отношения с Мидори тоже шли в гору. И Масаки вполне все устраивало – по крайней мере, при поцелуях и прикосновениях он не чувствовал ничего похожего на чувства к Казу. Это радовало. Однако он сам не замечал, как часто думал о нем. Каждое утро он просыпался с мыслью «вот еще один день, когда я просыпаюсь, не думая о Нино», каждый раз, когда ходил с друзьями гулять, думал «а вот Казу бы сейчас нагрубил», и, в конце концов, во время поцелуя с Мидори он думал «а Казу бы сейчас наматывал круги во рту». Он был везде, хотя Масаки и думал, что Нино нет в его голове. На самом деле, чувства становились все сильнее и сильнее, желание все больше и больше, и отсутствие стояка ни о чем не говорило. Все это Масаки прекрасно знал, однако в слишком далекий шкаф он это все убрал, и теперь восстановить все это мог только Нино. Однажды Айба быстро шел по заснеженным улицам, желая скорее попасть домой в тепло. Но на его пути появился Казу. Кажется, прошло три месяца, и Масаки думал о том, что вид Нино совершенно его не волнует, и шел дальше, однако сердечко забилось чаще. - Эй! Масаки пришлось обернуться. Он хотел было пройти мимо, но Казу не дал. Он стоял в темно-синем пальто, недовольно кутаясь в шарф, и выглядел как минимум беззащитным. - Надо поговорить, - почти без эмоций сказал младший. Всегда, когда они перестают видеться каждый день, Масаки кажется, что Казу растет. Возможно, так оно и было. - О чем? - О том, что случилось. Масаки усмехнулся. Он был уверен,что это случилось слишком давно, и он уже все забыл, и вообще, завтра он собирался с Мидори… - Что было, то прошло. Сейчас нет смысла говорить об этом. - Я лишь хотел сказать, я понял, что случилось тогда. С тобой. - Как же? - Я сам испытываю то же самое по утрам, - засмеялся Нино. Однако это ничуть не рассмешило взрослого Масаки. - Знаешь, Нино. Мне кажется, это ненормально. - Что именно? - То, что случилось тогда. Оно ведь будет повторяться. Теперь и с тобой. Это слишком… пошло, что ли. Это не любовь. Пришло время горько усмехаться Казу. - Это нормальная реакция, Масаки. - Я не считаю это нормой. Мне есть с чем сравнить. Даже по виду Казу было понятно, что тот не просто ошарашен, но и страшно обижен, подавлен, и как будто унижен. - Что ты хочешь сказать? - Завтра я сделаю это с Мидори. Мы уже немного играли с этим, и я не чувствовал ничего такого… - Может, тебе кажется, что два парня просто не могут быть вместе? – пытался задеть его Казу, в то время как сам был ужасно оскорблен. - Может. В общем, завтра все изменится окончательно. Не пойми неправильно, но я уже совсем не вижу тебя как сексуальный объект. - Значит, видел, - Казу ухмыльнулся и сложил руки на груди. - Считай, подловил. Но сейчас мне все равно, - "ох, если бы это действительно было так," – а теперь прости, мне нужно идти. Масаки зашел за калитку, не смотря больше на Казу ни секунды. Айба несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы угомонить быстрые толчки сердца. Говорить так спокойно оказалось не очень просто. Масаки пришлось признать, что ему не так уж хорошо удалось избавиться от желания.. то есть.. от мыслей о Казу, но его намерения не изменились. От этого надо избавляться. Теперь он был уверенно настроен на то, чтобы сделать это завтра с Мидори. «Что ж… приступим.. как расстегивается эта штука… интересно, а Казу знает?» «Что он делает сейчас? Думает обо мне? Или забыл? Все-таки у нее гладкая кожа… Интересно, а у Казу такая же?» «Хотел бы он остановить меня? Может, он сам уже… делал это? Тогда я должен поторопиться». «Я впервые вижу ее голое тело. Эй, друг, вставай! Стенд ап! Почему же на Казу другая реакция… О, пошло!» «Ну.. же… ооххх… Казу…» Звонок в дверь. «Черт». Масаки кинул кофточку Мидори, чтобы та прикрылась, и пошел открывать дверь. Он был уверен, кто там. - А если это родители? – запаниковала она, одеваясь. - Нет, это не они. Не волнуйся, я разберусь с этим. Казу. На пороге его дома. Видит полувозбужденного Масаки, который, как зачарованный, все время пока шел к двери, уже знал, кто за ней стоит. Глаза Казу немного поплыли. Челка, полностью закрывающая лоб и касающаяся глаз Масаки, делали его очень сексуальным. Однако Казу не позволил себе приблизиться. Он знал, что его ждет в доме. - Как же ты не вовремя, - сказал Масаки как можно недовольнее, однако сам думал «как же ты вовремя!». - Что ты хочешь? Казу просто протолкнул его, стараясь не касаться Масаки, однако все же его холодное пальто соприкоснулось с горячей кожей. И вот Казу уже в комнате стоит перед Мидори, и ему совершенно не совестно. - Ты что, не понял? Я же сказал тебе, что буду занят сегодня. - Прости, Мидори. Но мне нужно было срочно поговорить с Масаки. Мидори помотала головой. - Давай отойдем? - Что? Что такое? Я буду говорить при ней, - на самом деле, Айба боялся оказаться в плену. Он был уже достаточно возбужден, а прикосновение холодного пальто Нино возбудило его почти до предела. - Знаешь, Мидори, - Казу быстро нашел тактику. – Я очень хочу 39 килограммов конфет. Девушка, и так будучи в смятении, совсем запуталась. Кажется, она была готова упасть в обморок. «Господи… Казу…» - Это же слишком много, - все-таки сказала она. - Но я люблю конфеты. Особенно 39 килограммов. Так и вижу, как они падают с неба. Правда, только в моих мечтах. - Я не могу дать тебе эти 39 килограммов, - растерянно сказала она. Казу улыбнулся. - Можешь. - Пойдем поговорим, - не выдержал Масаки и схватил Казу за руку, выводя на улицу. Слишком сахарно. Так мило, романтично, что, кажется, ноют зубы, но Масаки завелся до слабости в руках. Он уже не мог сильно держать Казу. Холод прошелся по нему, и он оправдывал себя, что вышел сюда, чтобы остыть. Однако он совершенно не заметил, как притянул Казу к себе и начал целовать так, как никогда – долго, властно, как будто жаждал его, как воды, как этого горячего возбуждения, что не давало ему покоя. Теперь он знал, что везде, куда бы он ни пошел, был и есть Казу, в каждой его клеточке, в каждом уголке памяти, в сердце, внизу живота – везде. Казу был рядом. А сейчас – физически. От этого становилось еще жарче. Казу довольно мурлыкал, возбуждаясь все больше и больше, все так же наматывая круги по рту, совершенно не имея какого-либо такта. Вокруг царил хаос. Хаос в голове каждого из них, в их неприкрытом возбуждении, в их поцелуе, в их сердцах. Когда Масаки задрожал, он случайно больно укусил Казу, и у того открылась ранка, однако младшего это только заставило застонать еще сильнее. - Кажется, малыш-Масаки немного недоволен, - сквозь их общие всхлипы сказал Казу и опустил руку в штаны старшего, от чего последний зарычал. - Ничего… я помогу тебе, - говорил он с малышом-Масаки и начал рваные движения, сопровождая кругами во рту языком. И снова этот чертов дисбаланс. Масаки готов материть Казу за его сексуальность, его движения, за свое собственное возбуждение, он готов кричать от восторга, да только голос уже сел от холодного воздуха, и он больше не мог терпеть. Но это было лишь начало. Казу выбрал нужный момент и опустился вниз, беря малыша в рот. Он сам не понимал, что делает, но так хотел почувствовать его там, что не мог остановиться. Масаки резко перестал дышать. - Господи… Казу… Казу… К-к-кааазу…. Нежная кожа начала выделять смазку, и ранка Казу почувствовала это – смазка ложилась прямо на его разгоряченные губы и терла. Каждый раз от этой сладкой боли Казу готов был поспорить, что кончает, но ему удалось сделать это вместе с Масаки. Кажется, не прошло и трех минут, как им удалось совершить подобное удовольствие друг для друга. Казу довольно поднялся наверх, все еще восстанавливая дыхание, его нос отказывался принимать столько воздуха за раз, и он глотал воздух, как кислород, а Масаки блаженно смотрел на вспотевшего, уставшего Казу, на его влажные губы, такие пошлые и одновременно такие родные, и он не удержался, чтобы пройтись указательным пальцем по его губам. «Неужели ты был там…» - с этими мыслями Масаки засунул свой палец в рот Казу, и младший был только рад обслюнявить его, как слюнявил его же малыша, что заставило Айбу еще раз блаженно улыбнуться. Казу поймал эту реакцию и продолжил играться с его пальцем, немного щекоча языком, от чего старший смеялся. Так им удалось немного успокоиться, и вот Масаки уже становится холодно, и вообще, его там Мидори ждет. Он попросил Казу остаться на улице и вышел. Как только Масаки проводил свою девушку, он зашел в дом и застал Казу на ворсистом ковре в грязных штанах и трусах, но довольного, и как будто успокоившегося. Айба подбежал сзади и прыгнул на младшего, распластавшись в форме звезды и довольно потираясь своим таким же грязным бельем. Масаки начал целовать его скулы, переходя на шею и убирая платок, чтобы получить больше доступа. Казу лежал на животе и кайфовал, а вскоре начал переворачиваться, заставляя Масаки немного приподняться. Когда Нино довольно лег на спину, он руками прижал к себе старшего, лицом к лицу, и, вглядываясь в глаза, спросил: - Надеюсь, теперь ты точно все для себя решил. Масаки довольно улыбнулся. - Третьего раза я точно не выдержу. И да. Можешь одолжить трусы и брюки? Масаки ухмыльнулся. - Только чистые! Айба засмеялся в голос. отбечено