Доброе имя

Стоило Элизабет оказаться дома, как её отозвал в свой кабинет отец, где произошёл, кажется, впервые со времени женитьбы отца на леди Черити, разговор. Мистер Эллис устроившись, вопреки ожиданиям, не за столом, а в кресле у камина, указал дочери на соседнее. Сэр Томас выглядел как никогда устало и, если это не игра отсветов огня, постаревшим. - О чём ты хотел говорить со мной, отец? – Элизабет, пристроившись на самом краю кресла, приготовилась к долгому утомительному для обоих разговору. - Элизабет, перестань вести себя так, будто я виноват во всех войнах мира, – глава Департамента уголовных расследований измученно посмотрел на строптивую дочь, поражаясь тому, как же она похожа на него самого. Не внешне, нет, тут девушке повезло – она пошла в мать, та же потусторонняя красота светилась в бледном лице. – Ты должна согласиться, что твоё поведение никогда не относилось к примерному, однако сейчас ты перешла все допустимые границы, Бетти. - Не называй меня так, пожалуйста. Бетти может быть десять лет, но не двадцать три, – отвернулась Элизабет, чтобы скрыть заплаканное лицо. - Раз ты сама заговорила о возрасте, – тяжело вздохнул мистер Эллис, глядя на дочь со смесью гордости и беспокойства, свойственного всем родителям. – Тебе следует найти избранника по душе, Элизабет. Заметь, я не говорил об этом так давно, что кажется и сам стал считать нормальным твоё затворничество. Ради чего такие жертвы, Бетти? Что в этой медицине так дорого тебе, что ты готова поставить крест на своей жизни? Я мечтаю дождаться внуков… - У тебя есть наследник, папа. Чарити воспитает его достойным членом общества, способного перенять твоё дело или же найти свой, не менее яркий путь. Меня же оставь в покое, я, кажется, уже говорила, что не намеренна заводить семью. Я не желаю терпеть унижения и власть мужчины, ради того, чтобы однажды разродиться мёртвым ребёнком и вскорости умереть от кровотечения или инфекции, – Элизабет вскочила на ноги и обошла кресло, встав за спинкой. - Тебя тоже захлестнуло это новомодное движение? Суфражистками того гляди станет каждая совершеннолетняя девица от горничной до Её Величества, упаси Господь, конечно, – покачал головой сэр Томас. - При чём здесь они, отец. Разве не ты учил меня быть сильной, умной и самостоятельной, чтобы я могла избрать свой путь в жизни? Скажи, неужели всё это время ты врал мне, и обществу, и Англии нужны покладистые «домашние ангелы», не способные ни на что, кроме как забота о муже и детях? – Элизабет старалась не повышать голос, опасаясь свидетелей очередной ссоры. Она подошла к отцу и обняла его, склонившись над креслом. Чтобы она не говорила, ей вновь хотелось хоть на миг почувствовать себя маленькой девочкой, которой было можно залезать к любимому папе на колени и слушать очередную ужасающую историю о тёмных улицах Лондона. - Ты хотел моей самостоятельности, и я поступила на работу к Биссе. Он доволен мной и полагает, что я могу куда больше, чем изготовить мазь от подагры. Я хочу на будущий год попробовать себя на экзаменах. - Тебя осмеют, Элизабет, как осмеяли тех пятерых девушек в семидесятом. Зная твой характер, это закончится плохо для всех, в первую очередь для твоих обидчиков. Боюсь, мне придётся краснеть за тебя, а то и вовсе прятать от потерпевших, – усмехнулся мистер Эллис, поглаживая льнущую дочь по руке. - Женщинам с семьдесят шестого года можно заниматься медициной, – парировала девушка, стараясь снискать расположение отца и получить право на свою жизнь. – К тому же, над доктором Джекиллом тоже смеялись, а он… - Оказался убийцей пяти человек, пользующихся уважением в обществе, – отрубил сэр Томас, сурово хмурясь. – Ты должна знать об этом, Элизабет. Я не желаю тебе такой участи. - Он был гением, папа. Непонятым, сумасшедшим, но великим. Мне жаль, что ты так это воспринимаешь, – вздохнула девушка и, напоследок, уткнувшись носом в седеющие волосы отца, сбежала. Спасая сестру от дальнейшего разговора, по коридору раздались быстрые шаги маленьких ног, обутых в ботиночки. Джеймс спешил похвастаться новой игрушкой, которую ему купила няня во время дневной прогулки. Почувствовав опасность каким-то внутренним чутьём, Элизабет поймала брата раньше, чем тот врезался бы в дверь, перенаправляя мальчишку по новому курсу – к отцу. Скрывшись в своих покоях, мисс Эллис облегчённо вздохнула и, закрывшись на ключ, направилась к ожидающему её Хайду. В будуаре было подозрительно тихо и темно, но Элизабет не придала этому большого значения и шагнула в темноту, вытянув руку в поисках вертушка для того, чтобы подать газ и включить светильники. Пальцы вопреки ожидаемой шершавости стен наткнулись на тёплую, почти горячую кожу. - Я смертельно соскучился, моя дорогая Бетти, – обжигающий шёпот раздался совсем рядом от уха Элизабет. Хайд крепко ухватив жертву за запястье, прошёлся второй рукой по плотному корсажу и скользнул жадной ладонью вниз, к юбкам. – Не знал, что ты так целомудренна. Это не сложно исправить, только скажи, и я покажу тебе другой, полный удовольствия и порока мир. Мужчина прижался к Элизабет со спины, с упоением слушая как забилось сердце хозяйки его комфортабельной темницы. Грубой лаской Хайд поднялся вверх по тонкой руке девушки, ощущая свою власть над её слабым, трепещущим телом. Мисс Эллис застыла, ошарашенная действиями убийцы. Странный животный магнетизм, либидо, упомянутое христианским философом, завладевал своей жертвой, поедая её медленно, кусок за куском, захватывая всё большие участки тела. Элизабет тяжело дышала, поддавшись убийце на какое-то короткое мгновение, показавшееся обоим едва ли не вечностью. Если бы только Хайд был чуть более терпелив и вместо того, чтобы жадным собственническим движением дёрнуть тяжёлую юбку вверх, поцеловал мисс Эллис, она непременно бы поддалась очарованию момента. Однако, мужчина никогда не отказывающий себе, решил, что власть его безгранична даже теперь. Элизабет очнулась внезапно, будто бы даже неожиданно для себя, и резко махнула свободной рукой назад. Убийца, не ожидавший подвоха от будто бы разомлевшей девушки, не успел избежать удара и глухо охнул, когда острый локоть впился ему под рёбра. Вывернувшись из хватки, неудавшаяся жертва насилия со всей силы опустила на лохматую голову коробку с «подарками». Оказавшийся куда более хрупким, чем черепная коробка Хайда картон тихо треснул и заметно деформировался. Получив неожиданный отпор, вопреки ожиданиям Элизабет, мужчина не бросился на неё с ножом, который мисс Эллис так опрометчиво забывала убрать с самого момента появления убийцы в собственных апартаментах. Пугая и без того крайне подозрительную хозяйку, Хайд рухнул на диван спинной назад, давясь хриплым смехом. - Что принесла моя воинственно настроенная суфражистка? – ухмыльнулся он, вульгарно разваливаясь на хозяйской собственности, поверх одеяла. – Плеть? Розги? - Кажется, оставлять Вам литературу столь сомнительного содержания было опрометчиво, – как можно спокойнее произнесла Элизабет, хотя от шумевшей в ушах крови она, кажется, едва слышала собственный голос. – Я подумала, что это будет недурным уроком и способом к усмирению. - Отчего же Вы так торопитесь, мисс Эллис? – Хайд подался резко вперёд, даже не отталкиваясь руками от дивана, нарочно красуясь перед хозяйкой, в расширенных зрачках которой можно было точно в зеркале видеть собственное отражение. Он выудил из-под дивана брошюру, из которой тут же вылетела желтоватая карточка красавицы в неглиже. – Я весьма продуктивно провёл время и много чего узнал. Если все книги так увлекательны, то я понимаю библиотекарей! Хайд снова рассмеялся и рухнул обратно на подушки, выкидывая в воздух карточки по одной. Элизабет только сейчас догадалась оглядеть будуар, поражаясь тому, что с её комнатой сотворил один единственный мужчина. На полу, везде где только хватало взгляда валялись крошащиеся сухие листья и соцветья – всё что осталось от гербария, который юная мисс Эллис собирала в четырнадцать. К счастливой случайности для убийцы, девушка никогда не увлекалась ботаникой, а потому простила порчу годового кропотливого труда. Помимо пожухлых цветов и трав пол был усеян остатками бурной трапезы мужчины. От вида грязных тарелок, сложенных в неряшливую пирамиду Элизабет поморщилась. Но больше всего пострадало трюмо девушки, пудреница вскрытой устрицей сохла и осыпалась на лаковую поверхность столешницы. Само зеркало украшали смазанные белые разводы и если бы не тонкое обоняние химика, мисс Эллис приняла бы их за следы разгула своего гостя. - Знаете, мистер Хайд, пожалуй, я попрошу Биссе дать мне отпуск, иначе я рискую остаться без собственного будуара, – скривилась Элизабет, осматривая учинённый мужчиной погром. Хайд самодовольно ухмыльнулся, наблюдая за хозяйкой. Поняв, что всё ещё держит в руках пресловутую коробку, мисс Эллис с нескрываемым удовольствием бросила её убийце через стол, совершенно не заботясь, поймает он или нет. – Если Вы полагаете, что подобное сойдёт Вам с рук, то ошибаетесь. Завтра, нет, послезавтра я желаю устроить уборку при Вашем, сэр, непосредственном участии. - Я ранен, если Вы не забыли, мисс Эллис, – расплылся в улыбке убийца, поглаживая тёплую кожу обновки. – Вы как врач, пусть даже и женщина, должны знать, что активная физическая работа вредит процессу выздоровления. - Как жаль, что Вам прострелили всего лишь грудь, я непременно попрошу мистера Аттерстона в следующий раз стрелять в голову – она уже давно не является Вашей главной ценностью, – парировала Элизабет, всё же быстро оглядев повязку, которую пришла пора менять. Хайд криво ухмыльнулся, дернувшись, но остался сидеть на диване, всё ещё поглаживая кожу. Элизабет поставила на столик поднос с принадлежностями для перевязки и устало вздохнула, принимаясь за уже привычную процедуру. За столь незначительный срок, рана заметно поджила, что говорила о хорошем процессе заживления, к величайшему удивлению мисс Эллис повторной хирургической обработки она не требовала абсолютно. Казалось, что пуля не нанесла организму убийцы никакого урона, разве что «подпортила шкурку», как выражался отец возвращаясь с охоты, если не удавалось аккуратно подстрелить зайца или кабана. Проверяя свои догадки, Элизабет немного надавила на бледную кожу вокруг раны, ожидая, что из неё покажется хотя бы капля крови или гноя, но нет, Хайд даже не поморщился, откинувшись на спинку дивана и блаженно прикрыв глаза. Таким, молчаливым и спокойным подопечный нравился девушке гораздо больше, нежели, когда портил её зеркало. Привычно заковав мужчину в наручники перед тем как уйти в ванну, Элизабет успела поймать взгляд Хайда, от которого ей разом сделалось жарко и неуютно в платье из тяжёлого бомбазина. Некстати вспомнился недавний момент её предательской уязвимости в руках убийцы. Мисс Эллис поспешила скрыться в ванной, вместе с ночной рубашкой, той самой, что так раздражала мужчину своей чопорной закрытостью. Утро у Элизабет не задалось абсолютно, потому как она промучалась несколько часов без сна, воспалённый, измученный за день разум отчаянно не желал дать девушке желанного покоя, подкидывая всё более вульгарные картины возможного продолжения неожиданной близости с убийцей. Мисс Эллис как могла открещивалась от подобных непристойных фантазий, но фантазия уносила её всё дальше и дальше, пока, наконец, измотанная девушка не провалилась в сон. Завтрак, вопреки уже устоявшейся традиции, Элизабет решила провести не в компании Хайда, а спуститься в столовую, посчитав, что отстранённая холодность хоть немного вразумит подопечного, который, судя по всему, не признавал иного языка, кроме силы. По подсчётам девушки продуктов мужчине должно было хватить на весь день. Отец хоть и не подал виду, однако, удивился появлению дочери в столовой. По расчётам мистера Эллиса Элизабет должна была бойкотировать около двух недель, после чего, осуществляя короткие вылазки из своих комнат, больше похожие на разведывательные операции, вернуться к «нормальной жизни». Подобное же форсирование событий не могло не настораживать. Единственное, что напоминало о том, что в отношениях между родственниками не всё в порядке, было воцарившееся за столом молчание, когда пришла мисс Эллис. - Доброе утро, – улыбнулась девушка, не без удовольствия наблюдая за удивлением, проступающим даже сквозь маску приличия на лицах отца и мачехи. Джеймс в силу возраста и свойственной ему непосредственности при виде сводной сестры даже рот приоткрыл, в нарушение всех правил поведения. Не досчитавшись одного набора посуды, Элизабет нахмурилась, скорее притворно, нежели действительно сердясь. Её порядком забавляла сложившаяся ситуация. – Почему не накрыли на меня, отец? Мне казалось, мы вчера нашли общий язык. Черити поджала губы, с неодобрением взглянув на падчерицу, которая отчаянно не хотела быть «как все девушки». Покорности и послушания от строптивой девицы было не добиться никакими методами, но почему-то именно молодая хозяйка пользовалась куда большей симпатией у слуг, нежели сама миссис Эллис, не смотря на то, что на её стороне были положение и статус. Вот и сейчас стоило Элизабет выказать неудовольствие как перед ней тут же положили приборы и подали завтрак. - Отчего же, Элизабет, я рад, что ты закончила со своим затворничеством, – тепло улыбнулся дочери сэр Томас, наконец, собрав всю семью за столом в самом начале дня. - Ты так говоришь, папа, будто я пропадала в экспедиции в Африку не меньше полугода, при том, что я всего лишь не выходила к столу по причине своей занятости и дурного самочувствия, – едва уловимо пожала плечами мисс Эллис, демонстративно не замечая присутствия мачехи, потому как небезосновательно полагала, что большинство разногласий в их с отцом отношениях, появились именно после появления в жизни мужчины леди Черити. Завтрак прошёл на удивление спокойно, две непримиримых соперницы за место в сердце сэра Томаса, не обменялись за всё это время не единым словом, успешно игнорируя друг друга. Разве что, Черити, пользуясь своим положением хозяйки высказала своё мнение в отношении траура, который носила Элизабет, правда уже после того, как все покончили с едой. - Я прошу тебя более не выходить в подобном виде к столу, – произнесла миссис Эллис негромко, но так, чтобы падчерица наверняка услышала. Поймав неодобрительный взгляд мужа, женщина немного подправила откровенный упрёк. – Это пугает Джеймса. - Это называется траур, леди Черити. Подобным образом я выражаю своё почтение покойному доктору Джекиллу и, полагаю, что Джеймс достаточно взрослый, чтобы понять, что жизнь отнюдь не обязана состоять исключительно из праздников. Мне казалось, мужчина должен с почтением относиться к манерам и правилам, не так ли, отец? – девушка нашла взглядом родителя, мистеру Эллису оставалось только согласиться. В аптеку Элизабет торопилась, заставлять Биссе ждать она считала ниже своего достоинства. Работодатель нравился девушке, а потому ей тяжело далось решение покинуть его, пусть даже и на время. Мужчина, не смотря на свою болезнь, которая сказалась в хромоте и заикании, был настолько увлечён своим делом, что не мог не вызывать у юной леди восхищения. Биссе нашёлся по обыкновению в главном зале аптеки, в котором и принимал посетителей. Элизабет тепло улыбнулась химику и прежде, чем скрыться за дверью, ведущей в большую лабораторию, о которой, по мнению мисс Эллис, можно было только мечтать, девушка отозвала Биссе и сообщила о своём желании покинуть его. - Понимаю, мисс Эллис, Вы порядком устали, а теперь ещё эти слухи, – Элизабет, за время совместной работы перестала замечать заикание и австрийский акцент аптекаря, а потому только кивнула, подтверждая, что порядочно утомилась. – Вам должно быть весьма нелегко теперь, Ваш траур… - Он многим досаждает, сэр, я начинаю привыкать к этому, – слабо улыбнулась девушка, отбирая у хозяина тряпку для пыли, и сама забралась на шаткую лестницу, чтобы протереть полки, уставленные стеклянными колбами и ретортами, большая часть из которых никогда не использовалась и служила скорее хорошим украшением и рекламным ходом Биссе. – Можете быть покойны, я не растворюсь бесследно – мне нравится работать у Вас. Если Вы позволите, то я буду выполнять часть своих обязанностей на дому, пока Вы не найдёте мне достойную замену. - Это будет крайне трудно, мисс Эллис. Вы прирождённый химик, даже доктор Джекилл, – Биссе осёкся, нервно сглотнув и оглянувшись затравленно, точно за хорошее отношение к покойному доктору полагалось наказание. - Оставьте, сэр, Вы льстите мне. Вы проявили недюжую смелость взяв на работу женщину, да ещё и с таким скверным характером как у меня, – негромко отозвалась Элизабет, спускаясь обратно к стойке. Биссе облегчённо выдохнул, поняв, что неприятной темы более касаться помощница не собирается. Мисс Эллис перегнувшись через витрину, заглянула в толстый ежедневник мужчины, в котором записывались все поступившие заказы, требующие кропотливой и индивидуальной работы. – Есть какой-нибудь особый заказ? - Не так много, как хотелось бы, – вздохнул аптекарь, поправляя на медные с позолотой мерные весы, стоящие на столе подле. Подобное лукавство всё же имело под собой некоторые основания – с кончиной доктора Джекилла Биссе лишился постоянного и весьма щедрого клиента, однако, рассчитывая в скором времени покрыть все понесённые убытки. – Люди не хотят тратиться на лекарства ручной работы, их всё больше привлекает раздувшаяся сеть фармацевтических лавок с готовой продукцией. - Они не смогут переманить всех, поверьте те, кому дорого качество и результат придут сюда, – обнадёжила мисс Эллис, с молчаливого позволения хозяина аптеки, углубилась в изучение заказов с пометкой срочно. Успокоительные капли, мазь от боли при подагре, и снотворное с бромом, должная концентрация весьма удивила Элизабет, как и имя заказчика. – Если я вдруг понадоблюсь, Вы знаете, где меня найти, сэр. Биссе только кивнул, упав в высокое кресло за стойкой. Мисс Эллис шагнула в свои владения, разжигая газовые светильники. Элизабет едва заметно улыбнулась, приступая к работе, мысли об оставшимся без присмотра убийце на какое-то время отступили, оставаясь лишь слабым ощущением тревоги, которое удавалось успокоить усилием воли. Девушка, увлечённая приготовлением лекарств, не заметила, как прошло полдня, только отступив от рабочего стола она поняла, как затекла спина. Биссе вошёл к ней, сообщив, что раз мисс Эллис закончила, то он ненадолго отлучится, оставив аптеку на полное её попечение. Стоило Элизабет заменить руководителя в зале, как дверь беззвучно отворилась, к Биссе раз в месяц приходил рабочий, обеспечивающий надлежащее состояние всех механизмов, от мерных весов до замков и петель. Посетительница, чьё лицо скрывала чёрная вуаль шурша тяжёлым платьем, прошла к поднявшейся девушке. - Мистер Биссе должен был оставить для меня снотворные капли, – раздался знакомый мисс Эллис голос из-под вуали. - Здравствуйте, миссис Страйд, конечно, – Элизабет развернулась к лаборатории. - Вы? – вздрогнула миссис Страйд, откидывая вуаль, чтобы можно было рассмотреть продавца. – Как Вы здесь оказались? - Я работаю у мистера Биссе, леди, – отозвалась мисс Эллис, скрывшись от пронзительного взгляда карих глаз за дверью лаборатории. Появление бывшей невесты доктора Джекилла стало для девушки неожиданностью. Судя по всему, Биссе уже не первый раз отпускал снотворное миссис Страйд, раз у них уже сложилась некая договорённость. Вернувшись к клиентке, Элизабет против воли осмотрела мнимую соперницу. Эмма была бледна и нервна, глядя на мисс Эллис с нескрываемой болью. К лифу платья, над сердцем была приколота брошь из волос Джекилла. Понимая, что поступает, крайне опрометчиво, девушка, обойдя прилавок, встала перед покупательницей, не спеша отдавать ей снотворное. – Я не думаю, что Вам стоит принимать снотворное в таких количествах, повышение дозы грозит сказаться не только на самочувствии, но и на возможности дальнейшей жизни. Сколько капель Вы принимаете? - Я говорила с врачом, мисс, – Эмма нахмурилась, нервно комкая в пальцах белую манжету, отчаявшись вспомнить имя возмутительницы спокойствия. - Врач, сделав подобное назначение, приговорил Вас к медленному пути в пучину безумия или того хуже, смерти, – покачала головой Элизабет, глядя на покупательницу неодобрительно. – Вы молоды и красивы, миссис Страйд, муж любит Вас, не портите ему жизнь своей смертью. - Не вздумайте учить меня, мисс Эллис, – женщина вздёрнула подбородок, став похожа на прежнюю мисс Кэрью, которая имела смелость отстаивать своего жениха перед общественностью во главе с леди Бэконсфилд. – Вы наёмная работница, а потому должны продать мне снотворное и Вас не касается, как я собираюсь им воспользоваться. - Не касается, – согласилась мисс Эллис и покорно отдала женщине пузырёк тёмного стекла, - вот только, мне кажется, доктор Джекилл бы не одобрил подобного. - Вы мне будете говорить, что одобрил бы мой жених, а что нет? – случайно оброненная фраза вызвала в душе Эммы протест настолько сильный, что миссис Страйд, позабыв о приличиях, схватила смутьянку за руку. – Из-за таких как Вы, я лишилась его ещё до смерти! Доктор Генри Джекилл – подлец и мерзавец, хоть так и не следует говорить о покойнике. - Не говорите так о нём, миссис Страйд, – Элизабет поджала губы, прикусив изнутри щёку. – Доктор Джекилл любил Вас, всё произошедшее не более чем ужасающее стечение обстоятельств. - Вы называете стечением обстоятельств убийства и разгул? Если ту несчастную падшую девушку, Люси, я могу хоть каким-то образом понять, то Ваше присутствие в то время, как меня не пускали даже на порог, не могу ни простить, ни забыть! – возмутилась Эмма, к лицу её прилила краска, а глаза заблестели яростней. - Если Вас беспокоит лишь это, то можете быть покойны, доктор Джекилл был верен Вам. Люси Харрис приходила к нему лишь единожды, – вздохнула мисс Эллис, которая с удивлением обнаружила, что миссис Страйд обыкновенным образом ревнует несостоявшегося жениха. – Что же касается моего присутствия в его жизни, то мои чувства были дня него тайной. - Но он хотел меня убить за то, что я случайно увидела его дневник, – продолжала упрямиться Эмма, кажется, совершенно забыв о том, зачем собственно и пришла в аптеку. Пока миссис Страйд не опомнилась, Элизабет незаметно опустила флакон в карман фартука. - Доктор Джекилл хотел уберечь Вас от самого себя, – тяжело вздохнула мисс Эллис, но заметив пристальный взгляд соперницы поспешила исправиться, – от чудовища, Эдварда Хайда. Мне, увы, не довелось получить подобной милости и на память о нашей последней встрече мне достались вот эти следы. Всё ещё полагаете, миссис Страйд, что Вам стоило быть рядом с Генри, простите, доктором Джекиллом, всё время его затворничества? Элизабет немного освободила высокий воротник-стойку на платье, расстегнув две или три пуговицы, чтобы дать миссис Страйд полюбоваться на следы удушения. Кровоизлияния, впрочем, выглядели несколько свежее, чем предполагала дата их получения, но мисс Эллис надеялась на то, что покупательница не разбирается в медицине достаточно, чтобы установить точное время. Эмма испуганно отпрянула, как только поняла, в какой рисунок составляются тёмно-лиловые отметины на горле менее удачливой соперницы. - Идите домой, миссис Страйд, Вас должно быть заждался муж. Вы молоды и красивы и если вовремя остановите бессмысленную погоню за призраком, то будете счастливы. Оставьте бром старухам и инвалидкам, которым тяжело поднять и собственную руку. Если Вас мучают кошмары, я дам вам другое средство, выйдет оно значительно дешевле и безопаснее, для организма, – мисс Эллис обозначила улыбку едва приподнятыми уголками губ. Закончив свою маленькую импровизацию, девушка поторопилась застегнуть мелкие пуговицы. Потрясённая откровением, Эмма только кивнула, в глазах у неё стояли слёзы. Пожалуй, она даже готова была согласиться с химиком. Генри действительно желал уберечь её от страшной участи общения с монстром. Элизабет собрала для миссис Страйд травяной сбор, призванный избавить несчастную от кошмаров и улучшить сон, ей оставалось лишь уповать на то, что зависимость от солей брома ещё не наступила. Вернувшийся Биссе едва не столкнулся с миссис Страйд, когда та получив лекарство, заспешила домой. Элизабет ничего не стала объяснять работодателю, но тот и не собирался расспрашивать мисс Эллис, уже привыкнув к её странной манере общения с покупателями. Девушка отпросилась домой, пообещав изготавливать особо срочные заказы и на дому, если у Биссе возникнет такая нужда. Полагая, что утомительный день окончен, Элизабет направилась домой, где её ждал крайне неприятный сюрприз. - Кто убирал в моих комнатах? – силясь не повышать голос спросила мисс Эллис, стоя на пороге собственной спальни, которую видимо весь день оттирали от грязи и пыли, накопившейся со дня похорон доктора Джекилла. - Горничные, как и всегда, мисс Эллис. Если у Вас что-то пропало, то я предлагаю Вам обыскать мои вещи, – Люси побледнела, едва ли не шепча, голос камеристки предательски дрожал. Гнева сэра Эллиса справедливо опасалась вся прислуга в доме, а наказание последовало бы незамедлительно, стоило Элизабет только сказать отцу о пропаже. - Лучше бы пропало, – молодая хозяйка потёрла переносицу, сильно зажмурившись. – Не волнуйся, твои вещи мне без надобности. Кто велел затеять уборку и где она была? - Везде, мисс Эллис, кроме Вашего кабинета, – всё так же тихо отозвалась камеристка, едва живая от страха. - Будуар? – напряжённо спросила Элизабет, с ужасом представляя, какие последствия внезапного веяния чистоты, обуявшего прислугу, следовало ожидать. Правда, оставалась надежда, что раз отец не вызвал её тут же к себе, а все горничные живы, то служанки не нашли ключей от дверей ведущих в будуар и ванну. - Мы не нашли ключа, мисс Эллис. Прикажите и мы сегодня же вымоем всё дочиста, – прощебетала Люси, неверно истолковав задумчивое молчание хозяйки. - Нет! Я сама приберусь там, в субботу, – решила мисс Эллис, не без труда скрывая облегчение, наступившее после признания камеристки. - Но, мисс Эллис, Вы не должны, – попыталась было возразить девушка, но под непреклонным взглядом хозяйки тут же осеклась, пристыженно опустив глаза. – Не стоит хозяйке убираться, но если Вы не доверяете прислуге, я могла бы… - Нет, – Элизабет вскинула раскрытую ладонь, призывая Люси к порядку. – Это не из недоверия к тебе или другим девушкам. Поверь, это для Вашей безопасности и моего спокойствия. - Этого из-за того мужчины? – на грани слышимости спросила служанка, оглянувшись по сторонам, точно их могли подслушать. - Какого мужчины? – сердце мисс Эллис упало куда-то в район мало таза, кажется, поменявшись местами с маткой, а потом вернулось на место, бешено застучав о рёбра. - Я никому не сказала и не скажу, мисс Эллис, – всё так же шёпотом поведала камеристка, щёки которой, совершенно неожиданно для Элизабет, порозовели от смущения. – Он красивый. Я заглянула в замочную скважину в ванной. Хотела проверить не забыли ли Вы с ключ с той стороны. - Историю о Синей Бороде ты явно не учла, – с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать от бессилия, произнесла в полголоса молодая хозяйка. – Если я узнаю, что ты хоть кому-нибудь сказала о том, что видела… - Поняла, мисс Эллис. Я ничего не видела, – кивнула Люси, понимая, что с учётом увлечений хозяйки, смерть её будет во много раз ужаснее, чем даже самое страшной убийство из рассказов сэра Томаса.