Доброе имя

- Ну здравствуй, друг. Хайд протянул слова приветствия, выступив из-за кресла, и скрестил руки на груди, ощерившись в усмешке. Мисс Эллис даже не заметила, как оказалась за спиной Джона. Мистер Аттерстон закрыл её собой, действительно опасаясь за жизнь молодой леди. Револьвер, с которым он не расставался со дня несостоявшейся свадьбы друга, мгновенно лёг в ладонь. - Я прошу Вас, Джон, – Элизабет положила ладонь поверх напряженной руки мужчины. Она мягко улыбнулась адвокату, вызвав у Хайда недовольную гримасу. – Уберите оружие, и мы поговорим. - Как, – мистер Аттерстон передёрнулся, но револьвер опустил, – как такое возможно, Элизабет? - А меня ты игнорируешь нарочно или из чувства солидарности? – вспылил убийца, мотнув головой, отчего волосы, собранные в хвост рассыпались по плечам. - Эдвард! – вскинулась мисс Эллис, взглянув на мужчину хмуро. – Будьте так добры, помолчать хотя бы несколько минут, а то, боюсь, вторую пулю Вы получите уже от меня. - Эдвард? – ухватился за обращение Джон и с тревогой и вопросом взглянул в глаза Элизабет, накрывая её небольшую ладошку своей. – Стало быть, вы причастны к его появлению здесь… Но как? - У тебя других вопросов нет? – неприязненно уточнил Хайд, ревниво посматривая на сплетение чужих пальцев. - Это долгая история, отчасти ради которой я и пригласила Вас, Джон, сюда, в поместье леди Милли, – не обратила на грубость любовника внимания женщина. Она широким жестом обвела комнату. – Проходите, присаживайтесь, мой рассказ будет длинным и путанным. Чай? Или предпочтёте что-то крепче? У тётушки прекрасный запас алкоголя. - Насколько меня шокирует рассказанное? – продолжал игнорировать возмущённого убийцу Джон, не выпуская, впрочем, того из поля зрения. Хайд переместился, рухнув в одно из кресел и закинув ногу на ногу, так что Джон мог видеть подошву его правого ботинка. За окном шелестел сад, доносился запах зелени и цветов, однако в комнате, особенно в сравнении с улицей, было темно и как будто душно, хотя камин и не горел. - Думаю, что Вы решите согласиться с моей мачехой и отправить меня на лечение, – нервно улыбнулась мисс Эллис, которую совершено неожиданно для неё покинула смелость. – Будете херес? - Пожалуй, не откажусь, учитывая, что Вы собираетесь рассказать, – попытался пошутить мужчина. Элизабет просияла, радуясь короткой передышке, которой хватило на то, чтобы собраться с мыслями. Налив мистеру Аттерстону, она уже хотела было опуститься в соседнее кресло, когда Хайд, которому все эти церемонии порядком надоели, усадил мисс Эллис на подлокотник своего кресла, игнорируя всевозможные правила приличия и этикет. Его рука нагло обвилась вокруг талии женщины, не позволяя той отстраниться или подняться. - Раз ты не поишь меня хересом, так хотя бы дай напиться тобой, – пророкотал Хайд, утыкаясь носом в объятый платьем бок любовницы. - Если это был комплимент, то пошлый, – хмыкнула мисс Эллис, всё же чуть сместившись, чтобы не заваливаться на безумца. Джон следил за столь личной картиной с вежливым недоумением, удержать которое мужчине было как никогда сложно. – Простите мне весь этот балаган, Джон. Вы не заслуживали моего обмана, но когда эта история только началась, я понятия не имела, кому я могу доверять. Элизабет было действительно жаль того, что она обманула этого честного и доброго человека, более того, она сожалела о том, что ей придётся врать ему и дальше, пусть в её нынешнем рассказе правды будет намного больше, чем в прошлой истории. Всё же, часть информации она утаивает во благо самого Джона. - Как Вы помните, Джон, моя история знакомства с доктором Джекиллом началась довольно давно, незадолго до его эксперимента, – мисс Эллис начала свой рассказ с того, что адвокат уже знал, желая осведомить и Хайда об «их совместном прошлом». Убийца вопреки ожиданиям надсмотрщицы возражать и не думал, похоже, и вовсе абстрагировавшись от реальности, увлечённые игрой со складками платья «хозяйки». Он, то сминал пышный подол, то скрёб пальцами с короткими ногтями по ткани, потом, точно очнувшись, вновь разглаживал юбки и начинал сначала. Позволив себе только короткий насмешливый смешок куда-то пониже лопаток Элизабет на моменте их первой встречи после «воскрешения», Хайд более ничем не выразил своего отношения к истории про юношу Мэтью Маккуина, что так любезно согласился одолжить свои документы потенциальном висельнику и безумцу. Мисс Эллис про себя удивившись столь поразительной покладистости мужчины, но не обольщалась, понимая, что убийца скрывает правду, в том числе в угоду себе и, непременно, стребует с неё за такое «хорошее поведение» после, когда они останутся одни. - Таким образом, Джон, у меня не было другого выхода, кроме как обратится к Вам за помощью. Вы можете раздобыть документы? – спросила Элизабет негромко, глядя на адвоката затаённой надеждой. Мистер Аттерстон, к слову, так и не притронувшийся к спиртному, потёр переносицу пальцами и посмотрел на мисс Эллис, продолжая нарочито игнорировать вульгарные повадки Хайда. – О деньгах не беспокойтесь, я могу оплатить все издержки. - Я не о том беспокоюсь, Элизабет, – устало произнёс Джон, поднимаясь на ноги. Под напряжённым взглядом двух пар глаз, мужчина отошёл к окну. Пауза растянулась на несколько мучительно долгих минут. – Деньги – это не вопрос, документы можно сделать в течение недели-двух, но… Вы же понимаете, что Ваш отец рано или поздно узнает о Вашем участии? - Он и так уверен, что у меня и того юноши, Мэтью, роман. Что с того, что я помогла ему покинуть Англию? Я думаю, он будет только рад, – пожала плечами мисс Эллис. – В его интересах держать в тайне, что его дочь добывает фальшивку, дабы позволить поклоннику бежать. - А… Генри знает про этот план? – осторожно спросил мистер Аттерстон, чувствуя себя отвратительно глупо, спрашивая о друге в третьем лице. Он до сих пор не мог до конца осознать, что нагловатый нарочито вульгарный Хайд и его друг – одно лицо, а стало быть, присутствуют в этой комнате одномоментно. От истории мисс Эллис голова у адвоката начинала трещать. Он отказывался понимать, как эта хрупкая девушка с большими глазами и бледным лицом могла прожить три недели бок о бок, фактически в одной комнате с таким чудовищем, как Хайд. Более того, сохранить в себе желание помочь возлюбленному, заточенному в теле этого монстра не закончить свои дни на плахе. - Он согласился, – опустив «ненужные подробности», коротко ответила Элизабет. - Это безумие… – пробормотал Джон едва слышно и вдруг вскинул на мисс Эллис взгляд. – Я могу с ним поговорить? С Генри. Я видел, как Хайд становился им, ещё тогда, в лаборатории. Джону отчаянно хотелось двух противоположных вещей – бежать из этого треклятого поместья, схватив, кажется, совершенно не понимающую, во что ввязалась леди Эллис и вновь увидеть старого друга, чтобы не жить с чувством вины, что съедало его ежедневно. Похоже, Хайд заразил своим безумием не только свою спутницу, но и его, Аттерстона. Безумие – было единственным определением для происходящего. - Вот и обо мне, наконец, вспомнили, – сыто оскалился убийца, с неприязнью и весельем глядя на душевные метания юриста. – Нижайше благодарю, мистер Аттерстон, что по имени, а не «этот». Или это слишком оскорбительно для Вас – говорить с таким как я, а мистер-у-меня-чистые-руки? Хотя, нет, уже не чистые, в конце концов, выстрелил в лучшего друга, да ещё и в день свадьбы… - Хайд! Замолчите немедленно! – Элизабет вывернулась из рук любовника и отошла в сторону, скрестив руки на груди. – Если Вы не в состоянии держать при себе не только руки, но я язык, я попрошу Вас выметаться вон из этого дома! Я всё ещё в праве забрать данное даже не Вам слово. В конце концов, если Вы оба ищете смерти, то смысл мне и Джону пытаться её отсрочить? Хайд удивлённо моргнул, ошарашенный резкими словами надсмотрщицы, у которой, похоже, терпение, наконец, закончилось. Извиняться он, конечно, не стал, но покорно закрыл рот и позволил Джекиллу взять верх над своим тело, пообещав, что отвоюет забранное время сегодня же, а за униженное молчание перед Аттерстоном непременно спросит с Элизабет, как только они окажутся в спальне. Пожалуй, хорошая порка этой строптивице только пойдёт на пользу. Джон, ожидаемо задетый замечанием Хайда, сжал зубы, ощущая, как напрягаются желваки под кожей. По самодовольной роже «джентльмена» хотелось съездить кулаком, а то и тростью. То, как он обращался с Элизабет, наводило ужас на адвоката – с леди, дочерью сэра Томаса Эллиса как… с дешёвой продажной девкой из какого-нибудь третьесортного паба. Хотя даже с падшей женщиной обращаться подобным образом – верх подлости. Элизабет же была ни в чём не повинной жертвой обстоятельств и собственных принципов. Идеалистка, не желающая замечать, в какое чудовище превратился тот, кого она любила. Все размышления Джона были написаны у него на лице, заставляя мисс Эллис стыдливо отводить взгляд. Она точно знала, что ничем не заслужила подобного отношения мистера Аттерстона, но сдаваться уже не собиралась. Пройдя так много, отступить, было бы величайшей глупостью, простить которую она себе бы не смогла никогда. - Вы не могли бы оставить нас одних, мисс Эллис? Я понимаю, что просить Вас об этом, после всего произошедшего верх бестактности, но мне неловко обсуждать при Вас некоторые моменты, – смутился доктор Джекилл, заняв место своего альтер эго. - Как пожелаете, доктор Джекилл. Джон, жду Вас на обеде, – Элизабет, скрепя сердце, оставила мужчин одних, предположив, что Генри желает поговорить с другом наедине, в конце концов, они были достаточно близки. Куда уж ближе, когда один, не раздумывая, убил другого, стоило тому попросить «освободить его». Сама Элизабет не смогла и половины того, что делал ради друга мистер Аттерстон. От этого чувство собственной лживости и порочности только росло. Мисс Эллис впервые за долгое время хотелось стереть с себя чужой взгляд – сочувствующий и мягко осуждающий. - Прости, что пришлось просить тебя о том, что произошло, – стоило закрыться двери, как Генри обернулся к другу, виновато сложив руки в молитвенном жесте. – Мне не стоило втягивать тебя в эту ужасную историю. Я представить себе не могу, как ты жил всё это время, Джон. Мистер Аттерстон вскинул ладонь, прерывая поток извинений, и несмело приблизился к доктору Джекиллу. Цвет волос его сильно изменил, но не так разительно, как того же Хайда, с их последней встречи, Генри стал выглядеть значительно лучше. Наверное, ему стоило что-то сказать, например, что он не винит Джекилла ни в чём, и он пережил это убийство спокойно, но мужчина не мог найти в себе сил на эту маленькую «ложь во спасение». А в голубых глазах друга плескалось слишком много боли и отчаянной надежды, что сказать ему правду Джон не решился. Молча обняв доктора, адвокат прикрыл глаза, как можно глубже убирая воспитания о дне свадьбы Генри. В конце концов, он достаточно пострадал, чтобы бить его, пусть и словами, которых он и заслуживал за своё безрассудство. - Пожалуйста, Джон, расскажи мне, что с Эммой? Мисс Эллис ничего не рассказала мне, а Хайд не интересовался новостями, – отстранившись, спросил Джекилл, улыбаясь неловко. - Эмма вышла замуж, через несколько дней после похорон, за Саймона Страйда, – обронил Аттерстон, опасаясь волны негодования или спонтанного превращения, но его собеседник только кивнул, принимая такое положение дел. - Этого стоило ожидать, хорошая партия для Эммы. Она определённо заслужила спокойствие и любящего супруга, – вздохнул Генри печально, собирая волосы в хвост привычным движением. - Но ты любил её, Генри! И любишь до сих пор, – изумился Джон, приходя в тревожное беспокойство за саму жизнь приятеля – его безжизненный взгляд, устремлённый в пустоту окна, поражал. – Она не забыла тебя, ты бы мог… - Что бы я мог, Джон? Придти к ней? Вот так, после похорон, с сумасшедшим чудовищем в комплекте? – дёрнулся как от удара учёный, устремив на Аттерстона тяжёлый взгляд. - Ты бы мог написать ей, – не сдавался юрист. - И что я нового я могу ей сказать? Я жив, дорогая моя Эмма, но не могу приехать, так как я одержимый чудовищем безумец, последний месяц проживший в спальне другой женщины, а теперь я еду в Новый Свет, один? Нет, я не стану снова ломать жизнь Эмме, она натерпелась из-за меня так много. Бедная, – Джекилл закрыл лицо руками и потряс головой. – Это слишком подло даже для такого мерзавца, как Хайд. - Но ты мучаешь себя, Генри, – парировал Аттерстон, поддавшись вперёд. – Мне казалось, в новую жизнь стоит отправляться без бремени прошлого. - Я не смогу оставить его здесь, Джон, не после всего, что совершил. Я обещал мисс Эллис, что буду ценить свою жизнь, но… я противен сам себе. Двуличное чудовище, воспользовавшееся расположением невинной жертвы, – раздосадованный Генри ударил кулаком по подлокотнику. – Я могу попросить тебя об ещё одной услуге? - Только не проси меня вновь убивать тебя, – слова вырвались из горла мужчины раньше, чем он успел их остановить. Плечи Джекилла тут же поникли, и он криво улыбнулся, виновато кивнув. «Заслужил». - Нет, этого я просить не буду, Джон. Моя просьба тебе понравится, я полагаю, – сцепив пальцы в замок, Генри прикрыл глаза, решаясь. – Я прошу тебя жениться на мисс Эллис или хотя бы не бросить её после того, как я покину Англию. Она останется совсем одна, против всего света, ты знаешь об её отношениях с семьёй лучше моего и в пояснении, полагаю, не нуждаешься. - Конечно, я позабочусь о ней, Генри, но позволь ей самой принимать решения. Эта девушка не вещь, чтобы распоряжаться её судьбой. Неужели ты этого не заметил за всё время? – недоумённо вскинул густые брови юрист. – Она бросила всё, чтобы спасти тебя, мирилась с чудовищем ради этого, а ты… хочешь подарить её, как племенную кобылу? - Ты не понимаешь, Джон! – вскочил на ноги доктор Джекилл и принялся мерить шагами библиотеку. – Она не желает меня слушать! Элизабет одержима моими идеями, она зачитала мой дневник с наблюдениями до дыр и верит, что найдёт ошибку в расчётах. Я не могу позволить ей повторить мой путь. Это было бы преступлением куда более страшным, чем все предыдущие. - Так ты её спасаешь… – хмыкнул Джон совершенно не весело и вновь вцепился пальцами в переносицу. – А она об этом знает? - Она не хочет ничего слышать об этом, – пожал плечами врач, останавливаясь напротив друга. – Но я не могу ей позволить попасть в этот Ад. Она заслуживает иной судьбы, счастливой жизни и покоя. Я многим ей обязан. Теперь и был тогда… - Так скажи ей, – вскинув голову, предложил Аттерстон. – Она же любит тебя, Генри. Она пришла ко мне перед похоронами вся заплаканная, в трауре. На ней лица не было. Весь город говорил, что у Вас был роман – так она выглядела у твоего гроба. Я думал Эмма ей глаза выцарапает… Уедите вместе, что такого? Я достану билеты… Она нужна тебе! - Но я ей не нужен! – рявкнул Генри и сам испугался собственной вспышки ярости. В глазах мужчины потемнело от гнева, где-то на дне сознания Хайд довольно потёр руки, ухмыляясь нагло и развязно. Медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, Джекилл попробовал успокоиться. – Хайд её уничтожит. Она нравится ему, как вещь, которую можно взять и сломать, по одной только прихоти. - Я тебя понял, Генри… Но она будет несчастна, – покачал головой Джон печально. - Это пройдёт, Джон, но она будет жива и свободна от чудовища. Потому я и прошу тебя позаботиться о ней. Ей не справиться одной, как бы она не убеждала тебя в обратном, – Джекилл запустил пальцы в непослушные волосы. - Я сделаю всё, что в моих силах, но обещать её неволить не стану, – вздохнул юрист, понимая, что сделает всё возможное и невозможное, но выполнит эту просьбу. - Спасибо, Джон. Я больше ни о чём не прошу, – вздохнул Генри и нашёл в себе силы улыбнуться.