Ты помнишь?

Я помню острые шипы ослепительно белых роз, вонзающихся в нежную кожу фаланг, - парочка из них действительно осталась в ладони, - когда ты, с опозданием, но все-таки приходишь на фан-встречу. Я помню твое секундное смущение и дружеское объятие с похлопыванием по плечу. Помню запах твоего шампуня, - безумие ли? – в тот момент, когда я удерживаю тебя в объятии непозволительно долго, и ты, тихо шепча мое имя, мягко отстраняешься. Помню, как подписывая фото очередной фанатки, ты протягиваешь мне картинку, на мгновение касаясь своей рукой моей ладони. Помню, как в этот момент меня прошибает – представляешь, как в дешевых романах, - электрический разряд, и я нервно одергиваю руку, чтобы ты, как, впрочем, и всегда, ничего не заметил. Помню совместную фотку со встречи, где ты стоишь рядом, одновременно так близко, и так – о, боже – непростительно далеко. Я помню, как розы, те самые розы, видел в твоей квартире еще пару недель, до тех пор, пока они полностью не опали. Но помнишь ли ты? Помнишь ли ты наши парные публикации в инсте, где ты, - несомненно в шутку – называл меня своим парнем? А ты помнишь те фото, где ты сидишь в моих объятиях, - я точно помню, что ты был не трезв, заставляя меня сто раз переделывать фото, - называя “зайчиком”? А то фото, то самое фото “мышка и котик”, ты помнишь? Помнишь, как ты, смеясь, читал комментарии шипперов под ним, вонзая тысячи острых иголок прямо в сердце? От твоего незнания не становится менее больно, знаешь ли. Я не знаю, помнишь ли ты, как я сидел, уткнувшись носом тебе в изгиб шеи, позволяя, - да я бы душу продал, чтобы это повторить, - тебе делать миллион дурацких фото. Я помню. И я лишь надеюсь, что ты не избавился от этих воспоминаний, как от ненужного мусора. Я помню тот стрим. Ты слишком близко, слишком пьян, слишком развязен. Я помню наш медленный танец, где ты, с трудом держась на ногах, заводишь руки мне за шею, перенося часть своего веса на мои плечи. Я не жалуюсь, - хотя тоже пьян – и лишь сильнее обнимаю тебя за талию, удерживая. Помню, как ты, смеясь, позволял себе слишком много прикосновений, горячими губами то прикладываясь к скуле, то нежно касаясь уголка губ. Я помню твои руки , - властно и безумно собственнически – основавшиеся на моей шее, когда ты целуешь меня по-настоящему, но все еще не переходя воображаемые границы. С каждым твоим поцелуем мне все сложнее улыбаться и делать вид, что все в порядке. Заметил ли ты мою натянутую улыбку? Помню твой пьяный смех, когда ты отстраняешься от моей кожи, любуясь алеющей, - и невероятно желанной, - меткой на шее. Я точно знаю, что буду разглядывать её еще долгое время, пока твой отпечаток не сольется с кожей. Я помню тот безумный донат, из-за которого ты, - конечно, не всерьез – притягиваешь меня и увлекаешь в глубокий поцелуй. Раз. Два. Три. Я забываю как дышать, пока ты, пьяно хихикая, отстраняешься. Помню твою усталость в глазах и многообещающую, - для зрителей – улыбку, когда ты закрываешь окошко трансляции. Я помню, как касаюсь твоих губ поцелуем, но ты, - кто бы мог подумать? – отталкиваешь меня со словами, – блять, Саш, я уже закончил стрим, - и шатаясь, уходишь на кухню. Слова могут резать не хуже ножа, знаешь ли. Я надеюсь, ты помнишь это. Ведь я слишком хорошо помню.