Север помнит

      Дни сменялись ночами, распаханные поля и обжитые деревни — на просторную, дикую глушь, поросшую корявыми ветвями деревьев, которые ни разу не тронули топоры, где в тёмных балках притаились разбойники. Рассветы становились холоднее, и однажды привычная под копытами лошадей грязь захрустела льдом первых заморозков. Нескончаемые дожди промочили воздух тяжёлым туманом. Днём же солнечного диска не было видно за пеленой низких облаков, ползущих с гор. Затаиваться за каждым поворотом и отдыхать днём больше не останавливались — не было необходимости; королевские патрули не показывались на глаза уже почти две недели, как только они прошли Рубиновый брод, а ночевать под открытым небом, без возможности развести большой костёр было опасно. Гористая местность кишела отрядами «Орлов», после смерти лорда Аррена не считавшие себя преданными служителями железного Трона, а так же лихим людом падким на небольшие группы путешественников. И те и другие уничтожали друг друга при случае, и оказаться меж двух огней, хотелось меньше всего. В этот раз чёрный цвет мог и не защитить мужей Дозора. Аллисер молча погонял уставшую лошадь, одёргивая поводом её голову каждый раз, когда она хотела схватить зубами низкую ветку, чтобы пожевать. Остальные поспевали за ним, стараясь не растягиваться и не шуметь. Джон ехал в центре отряда, сразу за Тайвином на выданном лично ему крепком, гнедом жеребце, уведённым от злосчастных Болтонов. Конь шёл мягкой поступью, а удобное седло надежно поддерживало разрывающуюся от боли поясницу. Парень терпеливо сносил все неудобства, зная, что и остальным не лучше приходится; Торне беспощадно вёл отряд уже третьи сутки, без остановки на еду и прочие блага. Шутки кончились, когда он подозвал жестом Одноглазого и послал его в хвост отряда, где, развернув лошадь, тот остался стоять, пока остальные удалились за пеленой дождя. Одноглазый нагнал их лишь спустя сутки. Из обрывков его тихой, прерывистой речи, что он говорил, склонившись к Аллисеру, Джон понял, что их отряд кто-то преследует. К следующей ночи от отряда, по приказу Торне, откололись ещё двое братьев. Забрав с собой пару запасных мечей, они сели на самых молодых лошадей и быстрой рысью уехали вперёд. Первым угрюмых недомолвок не выдержал лорд Тайвин. — Уведи отряд с дороги, — нагнав Аллисера, прошипел Тайвин. — Дай отдых людям. Ты меня слышишь? Скоро лошади падать начнут. — Заткнись. Иначе это сделает мой кулак. — Послушай меня, Торне: ты загнал людей и лошадей. Кто бы не гнался за нами, они прежде нагонят могилы и падаль, если ты не остановишься. Мужчина натянул поводья, впервые за несколько суток останавливая своего коня. Тот даже не сразу понял команды и, сделав ещё пару шагов, неуверенно остановился, прядая мокрыми ушами. Тайвин также проехал чуть вперёд и приостановил лошадь параллельно, смотря в раздражённое лицо командира отряда. Торне побледнел и осунулся — загнал сам себя. Красные от недосыпа глаза угрюмо смотрели на дорогу, руками в кожаных перчатках он до дрожи сжимал поводья. — Ты боишься того, кто гонится за нами? — спросил Тайвин, ожидая заставить Торне врасплох и разозлить. Либо он скажет правду, либо придётся уклоняться от кулака. Лев готов был рискнуть. — Опасаюсь тех, кто гонится за нами, сокращая дистанцию час за часом. — Кто? — Тайвин чуть вскинул подбородок и сосредоточился. — Болтоны. Отряд из пятисот человек конных, с луками, собаками и с сучьим бастардом Сноу. — Как-то далеко они разгулялись от Дредфорта или Винтерфелла? — Хотел бы и я знать, отчего отряд с Локком припозднился так далеко на юг. Оказывается, не он один там был, и послание быстро дошло по нужному адресу. Явно не твою задницу королевскую ищут. — Джона? Сир Аллисер пожал плечами и обернулся на Сноу; парень, как и все в отряде пользуясь остановкой, пошатываясь, облегчался возле дерева. — Кто знает… Не подумал я допросить того засранца. Увлёкся. Аллисер слез с коня и прошёлся вперёд, разминая суставы. Тайвин последовал его примеру. — Я думаю, пара часов отдыха не изменит ситуации к худшему, — попытался ещё раз вразумить командира Ланнистер. Мужчина остановился, присматривая кусты погуще. — Мне плевать на людей — поспят, пожрут и подрочат в седле, а вот лошадям нужен отдых. Уйдите с тракта: напоить и накормить лошадей. Не рассёдлывать! Лорд Тайвин достаньте карту, нужно посмотреть, где мы и рассчитать, где они. Храп людей и довольных лошадей раздавался по небольшой полянке уже через двадцать минут, затмевая другие звуки осеннего леса. Демаскировка была налицо, но никто никого не будил: всем было ясно — ещё бы сутки подобного перехода и им, разве что с ходоками обниматься. За своих признают. Первым, когда уже стемнело, проснулся Джон. Протерев щиплющие глаза, он поднялся и, пересчитав отдыхающих и стреноженных лошадей, обнаружил что одного человека не хватает. Тайвин Ланнистер стратегически лежал рядом с Боровом, но сейчас об его присутствии свидетельствовала только примятая листва. Заподозрив нехорошее, — может Тайвин тайно сговаривается с Болтонами или ещё с кем-то! — Джон пристегнул меч и, тихо ступая, пошёл от поляны вверх, где виднелся небольшой холм и одинокое дерево. Если залезть на него, то сверху можно будет незаметно наблюдать, что происходит вокруг и вычислить, где находится и с кем говорит подлый Тайвин. — Что ты здесь делаешь? — первое, что вырвалось из Джона, когда он, насупившись и глядя под ноги взобрался на холм и подняв глаза, увидел сидящего спиной к стволу Ланнистера. Заговорщиков рядом не было. Тайвин показал кинжал и большое, наполовину очищенное яблоко. — Выражение твоего лица, как всегда, бесценно, Джон. Присаживайся, — спокойно ответил мужчина и выразительно похлопал ладонью рядом с собой. — Обязательно было уходить так далеко, чтобы сожрать яблоко? — Тебе не обязательно беспокоиться обо мне, Джон. Хотя не скажу, что твоё рвение мне неприятно. Джон задохнулся от ярости и сильнее сжал рукоять меча. Теперь ему есть чем защищать себя. Если можно было бы ещё не нарываться… — К тому же, я слишком долго нервировал им свою лошадь в поездке, чтобы съесть при ней. Это было бы слишком жестоко, — мужчина хитро прищурил светлые глаза. — Впрочем, с тобой я могу поделиться, если ты не станешь фыркать и брыкаться. Скажем, половинкой. — Хм, — коротко бросил Джон, разворачиваясь и уходя с холма. — М-м-м, сладкое, — Тайвин отрезал бочок от яблока и отправил себе в рот. Джон остановился и поднял плечи, будто грозный хищник готовится к нападению. — Не играй со мной, — низко и тихо, но так чтобы слышали только они двое, прорычал Джон. И медленно повернулся, ожидая увидеть растерянность на лице Тайвина. Ведь не каждый день можно довести человека до прямых угроз. Но эта гадюка, улыбаясь, отправила ещё один кусок яблока в рот и, покачав головой, воздел ножик кверху: — Знаешь в чём твоя беда, Джон? — Поясни. — Ты слишком предсказуем, — помахал в воздухе лезвием мужчина и снова опустил его на яблоко. — Тебя легко просчитать на два, а-то и три шага вперёд, плюс вариации. Не более пяти. Это позволительно для ребёнка, Джон. Но ты ведь уже не ребёнок, так? Подойти и врезать кулаком по нагло ухмыляющийся роже с видом узаконенного права издеваться над тем, кто тебя моложе или менее опытен в интригах той клоаки, что зовётся Красным замком? Да уж, простите, Ваша Милость, с младых ногтей не прислуживали пажом у принцев и не сделались его десницей на двадцать лет. Кровью не вышел. Зато вышел… Джон моргнул, смотря как Тайвин кусает яблоко за румяный, сочный бок и наблюдает за «слишком предсказуемыми» попытками мальчишки выбить себе место в жизни. Подле него, разумеется. И никак иначе. Потому что послал бы в пекло и ушёл, а не стоял вот так весьма громко шевеля шестерёнками в голове. Что ты будешь делать, Джон? Подойдёшь, чтобы ударить. Нога сгибается в колене, сейчас будет первый шаг. Всего пять больших шагов, и ты окажешься в моих объятьях, перекинутый через колено, а моя рука с яблоком будет хлопать тебя по ягодицам, так как вторая, с ножом, станет щекотать твой обросший юношеским, чёрным пухом кадык. Не сделав шага, Джон опустился на одно колено и поднял яблоко, упавшее с дерева. Тайвин заинтригованно следил за каждым его движением. Мальчишка поднялся, посмотрел на яблоко в своей руке, поднял глаза на Тайвина и, следуя своему обыкновению, потешно скуксился. Брови мужчины взметнулись вверх. Удивил? Это ещё не всё. — Оно червивое, — пробормотал Джон, вложив в свои слова всю обиду мира и откинув порченное яблоко в сторону, развернулся и медленно пошёл вниз, не оборачиваясь. — Быстро учишься, волчий выкормыш, — протянул Тайвин и, отложив огрызок, поднялся со своего места, чтобы последовать за Джоном в лагерь. В ладони он сжимал ещё одно крепкое яблоко. В лагере Торне необыкновенно тихо собирал отряд и, как показалось, даже подбадривал. Зря показалось. Когда Джон и идущий следом Тайвин приблизились, в его ворчании чётко послышалось, что если кто отстанет — того он лично прирежет. И это будет милостью, по сравнению с тем, что сделают те, кто за ними поспешает. — Знал бы, что болтонский крысёныш настолько болтлив, то засунул бы ему его отрезанный язык в жопу. Всё собрали? Возвращаться за вашими портянками не будем! Шестеро всадников въехали на сужающийся королевский тракт и, погоняя немного отдохнувших лошадей, двинулись вперёд. Одноглазый придержал своего коня, провожая братьев на север. Следующие две ночи прошли в пути. Одна лошадь упала в дороге, но всадник вовремя успел соскочить, иначе не миновать в отряде калеки. К Джону, как к самому лёгкому, подсадили второго брата, и его лошадь стала заметно медленней переставлять ноги, пока через половину дня не встала колом, отказавшись двигаться. Развернувшийся на коне Тайвин, обошёл остановившуюся лошадь сзади, и своим кинжалом жёстко ткнул её куда-то под хвост. Животное вздрогнуло, оскалило зубы и продолжило обречённо чеканить шаг. Торне беспокойно оглянулся, понимая что это ненадолго и лошадь скоро кончится. К вечеру отряд остановился у старого постоялого двора, заброшенного уже несколько лет. — До Стены ещё пять дней, но ублюдок догонит нас раньше, — Аллисер свернул карту и спрятал её в походную сумку. — Есть предложение пустить лошадей порожними и выждать неподалёку. Кривой и Брен через сутки будут в Чёрном замке и братья вернутся к нам навстречу с подмогой. — И нарвутся на Болтонов, — Тайвин поднял взгляд на Торне. — Как думаешь сколько отрядит Дозор для нас? — За спасением твоей задницы? О, Мормонт поднимет кружку крепкого кислого эля и пожелает удачи, — осклабился Аллисер и ушёл к костру, где грелась похлёбка. Молча поели, молча собрались в путь и выехали затемно. Никто не пререкался и не шутил, лишь Торне остановившись позади отряда, тревожно всматривался назад, придерживая поводья лошади. Никто не появился в глубоком тёмном зеве, среди нависших над дорогой ветвей. Больше всего выматывало напряжение, время и дорога. Тишина леса обволакивала слух, ледяной ветер бодрил сонные веки, а где-то монотонно ухающий филин навевал мысли о безысходности бега на Стену. В сердце острыми иглами закрадывалась мысль, что они не успеют и отряд Болтонов догонит их раньше, и что тогда? Пятеро мужчин, двое из которых хромой старик и измученный мальчишка, против пятисот воинов-северян, их лучников и собак. Сир Аллисер подумывал о том, что предложение лорда Тайвина остаться где-нибудь в укромном месте и пустить для отвлечения охотников порожних лошадей, не так уж самоубийственно. Тем-более к рассвету стало понятно, что лошадь Джона остановилась намертво и никакие тычки не неё не действуют. Пришлось заколоть умирающее животное и перегруппировать всадников. Теперь Джон ехал с Торне, еле уместившись позади седла. Первого потерявшего коня брата Дозора пересаживали по очереди на оставшиеся две лошади. Всё стало куда хуже, когда после очередного привала, только успев разогреть воду, все услышали далёкий, захлёбывающийся собачий лай. Тайвин перестал помогать резать морковь для похлёбки и застывшим взглядом хищника обернулся на юг королевского тракта. Он ненавидел гончих. До побелевших костяшек на пальцах он сжал рукоятку ножа. Смотревший на него Джон, мог бы поклясться, что услышал тихий рык. Тайвин моргнул и всадил лезвие ножа в пень, поднимаясь во весь рост: — Ещё не поздно привязать тлеющий трут к хвостам лошадей и пустить их к Стене, — обратился он к Торне и махнул рукой в сторону лая. — К рассвету они настигнут нас и перебьют. Ты этого хочешь, Аллисер? — А что если их псы пойдут не по следу лошадей, а нас, как думаешь, за сколько секунд с твоего члена болтонский ублюдок сдерёт кожу, м? Оба замолчали. — А что если никуда не бежать, а приготовиться встретить их здесь? Четыре пары глаз посмотрели на Джона, как на лихорадочного. — Я не шучу, — продолжил он, — через сколько они будут здесь? — К рассвету, — вяло отозвался Торне. — Нужно использовать преимущества местности, уйти в лощину. Построить баррикаду из обожжённых веток. Вырыть волчьи ямы. — У них лучники. Отличные лучники, парень, — пожал плечами брат. — Нужно было остаться у той таверны, там хотя бы стены защищали. — Плохая идея. Мы в меньшинстве и на открытой местности. Ничего не выйдет, Джон, — поставил точку в боевых планах Тайвин и, наклонившись, выдернул нож из пня. — Если только… — Только что? — Нам нужно пять свежих лошадей.

* * *

      Уставшие собаки, бросая в нетерпении захлёбывающийся, азартный вой и пуская слюни с опущенных морд, шли по свежему следу до предела натягивая поводок псарей. Рамси Сноу весело насвистывал незамысловатый мотивчик известной в тавернах песенки и неспешно подгонял своего коня идти рысью и поспевать за собаками. Ход коня то и дело сбивал привязанный за седло и плетущийся позади голый человек. На бедняге была частично срезана кожа со спины, ног и выбит единственный глаз. Человек иногда спотыкался и со стоном падал на дорогу, но конь тащил его дальше, лишь слегка замедляя шаг. Его поймали день назад, возле ручья, когда он решил устроить диверсию на стоянке. Одноглазый стоял по колено в воде, выше по течению и опускал в ручей размочаленные ветви какого-то растения, отчего вода стала мутно-белой, как раз когда люди набирали вёдра для поения лошадей и готовки еды. Если бы ему удалось отравить отряд, то всё было бы кончено. Идея была отличная своей подлостью и коварством, — Рамси оценил, — сразу видно, что этот человек не один год провёл за Стеной в разведке и знает все приёмы Одичалых. Такой человек мог бы пригодиться в его отряде охотников, но злость оттого, что пришлось бы вернуться к отцу с пустыми руками, а-то и вовсе не вернуться, пересилила здравый смысл, и диверсант был пущен «на мясо». Упавший в очередной раз пленник, уже больше не поднялся и окровавленным телом волочился позади. — Там пожар, — вскинул руку один из следопытов. Рамси посмотрел вперёд, там, где полыхало над верхушками деревьев, разгораясь, красно-оранжевое зарево. Сплюнув от досады, он выхватил нож и перерезал верёвку с пленником, приказав добить диверсанта и следовать за ним. Пожар поглотил светлеющее небо рассвета. Огонь приближался, охватив весь болотистый лес, перекрывая тракт и уже гудел, унося языки пламени в почерневшее от копоти небо. Деревья с треском лопались от жара и падали, ломая на пути другие, разбрасывая искры и поджигая следующие. Собаки, вырвавшиеся было вперёд, резко остановились в растерянности и завизжали, когда рядом с ними упала полыхающая ветка. Люди и кони попятились назад, лишь Рамси остался возле линии пожара, осаждая бесновавшего коня и ища глазами прорыв. Его настолько увлекла эта охота на ворон, что он готов был в одиночку преследовать, лишь бы не возвращаться к отцу. Лучший охотник и друг — Локк, был жестоко искалечен, а ещё их, Болтонов, называют кровожадными ублюдками. Ему не нужен был Джон Сноу, а только чистая в своих порывах месть Аллисеру Торне. Именно его назвал виновным Локк. Весь Север будет всегда помнить фамильное имя Болтон и бояться нас! Рамси развернул коня к чернеющему прорыву среди бушующего пожара и ударил в бока так, что конь взвился на дыбы. Последнее что помнил Рамси — это небо с закопчёнными верхушками деревьев и пламенем, что отрываясь, улетело в облака из дыма. Когда он очнулся, солнце было уже высоко, а холодный ветер гонял пепел и сухие листья по небу. Подниматься было больно, парень сломал пару ребер, но в целом остался невредим, чего нельзя было сказать о его отряде. Оказалось, что когда он упал, и зацепился ногой за стремя, его конь испугался и потащил его в самое пламя, где забился в панике, подхватив на гриву и хвост искры. Люди кинулись на помощь, и только благодаря нескольким смельчакам, удалось взять под контроль коня и вынести Рамси из огненной ловушки. К сожалению, не удалось присмотреть за собаками — они разбежались. — Так же в этой суматохе мы потеряли несколько лошадей. — Несколько — сколько? — прищурился Рамси. — Пять…       Волчий лес горел ещё до рассвета, озаряя спину уходящим всадникам и выхватывая для них несколько часов форы. Лошади оказались не много лучше тех несчастных, которыми пришлось поджигать лес, но хотя бы они могли идти шагом без постоянных ухищрений продления их жизни. Тропа была узкая и всё время терялась в старых, падающих ветвях и листве. Этот путь использовали редко и то, в основном тут бродили браконьеры и мародёрствующие шайки одичалых. Последние, наученные горьким опытом, даже не пытались бы напасть на всадника в чёрном плаще, оттого путь был самым относительно безопасным. Впереди ехал сир Аллисер, иногда останавливая коня и спешиваясь, чтобы свериться с ориентирами, когда-то давно высеченными на особо приметных деревьях. Лорд Тайвин, гордо восседая на трофейном вороном жеребце, элегантно объезжал нависающие на тропой ветви и неспешно ехал за хмурым сиром. Двое братьев ехали парно, тихо переговариваясь и вспоминая о каверзном плане лорда Тайвина. Джон плёлся позади всех на доставшейся ему тощей, серой лошадёнке. Он чуть не провалил тот хитроумный план, когда замешкался с привязью. Кто-то слишком крепко привязал свою лошадь и пустился смотреть, как спасают Рамси Сноу из огня. Джон готов был уже бросить затею и бежать за всеми пешком, в ту лощину, где ещё не бушевал пожар, когда под стук копыт к нему подъехал Тайвин и ударом меча разрубил перевязь с такой силой, что перекладина обоза лопнула пополам. Схватив за шкирку замешкавшегося мальчишку, он усадил его впереди себя и, намотав на руку повод второй лошади, не спеша, чтобы не привлекать лишнего внимания, уехал в лощину. Тогда Джон посмотрел в застывшее лицо льва и поразился его хладнокровности. Ни капли жизни, эмоций, лишь сверкающие в пламени пожара ледяные глаза. Он умел вести за собой людей. Видно было, что это доставляло ему удовольствие. Хотя, Джон имел представление о том, что ещё доставляет удовольствие льву, он старался об этом не думать. Даже о том тепле в пояснице, что пробивалось сквозь одежду. Джон отвернулся и посмотрел на тонкую руку Тайвина, что крепко сжимала повод лошади и управляла ей. Отчего-то стало нестерпимо стыдно и против воли загорелись щёки. Джон попытался отодвинуться вперёд, но лишь смог поёрзать. — Хм-м, — многозначительно произнёс Тайвин. — Придержи повод, пожалуйста, мне нужна свободная рука. Не ожидая подвоха, Джон с готовностью перехватил повод, удерживая его в полу-натянутом состоянии, достаточного чтобы животное чувствовало всадника и слушалось. Рука Тайвина легла на низ живота парня и задуманным движением, начала скоро расстёгивать шнуровку на штанах. Джон хотел было заорать и вырваться, но вовремя вспомнил, в каком месте они находятся и что нужно соблюдать тишину. Но не приличие — так считал Ланнистер. И когда его ладонь нырнула в пах, ища мягкий член, единственное что мог сделать Джон, вывернуться назад и негодующе посмотреть в абсолютно серьёзное лицо Тайвина. — Прекрати, — прошипел он и попытался второй рукой выдернуть ладонь мужчины из своих штанов, но поздно. Тайвин грубо раскрыл головку и притёр большой палец к уретре, нажимая для пущего эффекта. Парень взвился и задрожал всем телом, подёргивая ногами. Такая реакция нравилась льву, тем более мальчишка начал забывать, кто здесь главный и стоило ему напомнить от кого и как он будет получать наслаждение. Всегда и везде. Тайвин опустил пальцы ниже, и средним нажал на то чувствительное место, между членом и яичками. Он умел ублажать; ладонью принимая ставший твёрдым член, пальцами продолжал мягко надавливать внутрь, чувствуя как ёрзает и вздрагивает от прикосновений Джон. — Только посмотрите, — шептал Тайвин на ухо, — кругом свирепствует пожар, воспламеняется воздух, выжигая вокруг всё живое, а у него закипает кровь, полная похоти. Мальчишка уже не пытался выбиваться, лишь рвано дышал, сжимая от спазмов бёдра. Доведя его до первой волны экстаза, Тайвин вернулся к головке, ритмично и с оттяжкой надрачивая. Джон уже не был колючим волчонком, теперь это был покорный зверёк, полный страсти и инстинктов, и — делай с ним всё, что хочешь. А хотел Тайвин многого, но не сейчас. Затылок Джона упал ему на ключицу, и парень почти отключился от накатывающего оргазма. Выдохнув, казалось весь воздух из лёгких, он долго кончал, закрыв трепещущие, влажные веки. Даже сейчас жгуче стыдно становилось оттого, как легко он вот так отдался. Снова этот зверь выворачивает всего его наизнанку, заставляет быть тем, кем он не является. Захотелось прирезать его на очередной стоянке и покончить со всем унижением, что пришлось претерпеть, но братья и так многим рисковали и сейчас везут в Чёрный замок трофей — Его опальную Милость, и не хотелось разочаровывать их понапрасну. Пусть лорд-командующий решает, что делать, в конце-концов он, — Джон, всего лишь стюард Ночного Дозора. И лорд Джон Ланнистер. Джон надулся, как хомяк, и плотнее накинул на плечи накидку, сохраняя тепло. Позади вдруг послышался далёкий, препротивный звук горна. Аллисер остановил лошадь и грязно выругался, затрагивая честь некого траханного бастарда. — Скидывайте всё лишнее, что имеет вес. Рассёдлывайте лошадей, подстелите под задницы свои плащи. Чего вы ждёте? Лета? Быстро, я сказал! Почувствовав себя свободнее и легче, лошади пошли быстрой рысью, но и этого было недостаточно. Звук горна и собачий вой приближался, так быстро, как опускался закат на дремучий, северный лес. К ночи по отсветам факелов за их спинами стало понятно, что погоню пора прекращать. Первым развернулся сир Аллисер и со скрежетом металла вынул из ножен меч, его примеру последовал лорд Тайвин и трое братьев Дозора. Два дня пути до Стены — они были так близки к спасению, но удача и скорость оказалась на стороне отряда из Дредфорта. Грохот промёрзшей земли под копытами вражеских коней сотрясал ночной воздух, лай и вой догнавших жертву собак наполнил лес. Рамси Сноу предвкушал победу и похвалу отца, когда принесёт ему голову бастарда Нэда Старка, а Локка порадует ковриком из кожи Торне — будет об неё ноги вытирать. Собаки окружили пятерых беглецов, ощетинившихся мечами и вставших клином. Рамси пустил передовой отряд в обход, чтобы отрезать все пути к отступлению. Он знал, что рано или поздно вороны остановятся и уже несколько дней продумывал план их пленения, но пожар всё усложнил, и сейчас не хватало, банально, терпения. Рамси пустил коня поближе, рассматривая осунувшиеся лица братьев в чёрном. Один из них был в плаще Локка с медвежьим воротником и казался смутно знакомым. И тут Рамси озарило. Ощерившись во весь рот, будто на именины ему подарили первый набор острых ножей, бастард пропел: — Ваша Милость, Тайвин Ланнистер! Какими судьбами среди этого сброда? Вместо ответа Тайвин высокомерно задрал подбородок и сблизился с Торне, ожидая от него действий, чтобы повторить их. Так хотя бы есть шанс перерезать больше ублюдков и умереть с окровавленным мечом. О том, чтобы сдаться не могло быть и речи. Тайвин Ланнистер не хотел умирать. Снова загнанный в лес собаками лев. Но сейчас хотя бы не один. Пусть они не стали приятелями, но он точно знал, что не получит клинок в спину ни от одного из них до конца жизни. Во всяком случаи за троих он был уверен. Касательно волчонка вопрос был спорный, но думать об этом было некогда. Сигналом к атаке стали спущенные псарём собаки. На самом деле, человек просто не удержал озверевших от долгой погони тварей и они сорвались. Тайвин поднял своего огромного коня на дыбы и, выверенным движением дёрнув поводья, опустил передние копыта на собаку. Раньше, во время боев, таким способом он крушил черепа вражеских бойцов попадавших на пути. Собака взвизгнула, хрустнула и больше не двигалась. — Не стрелять! Ланнистер и Торне мне нужны живыми, — скомандовал Рамси. — Остальных убить! Аллисер переглянулся с Тайвином и, качнув головой, оба одновременно двинулись в атаку. К ним присоединились Джон и двое братьев, образуя боевое построение, клином прошибая вражеские ряды. Лошади столкнулись и грызлись, сталь ударялась об сталь, раненые летели под копыта, корчась на земле. Кто-то с такой силой ударил в меч Джона, что у него занемела повреждённая рука, и пальцы сами разжались, роняя оружие. Следующий удар мог бы его убить, но мелкая лошадёнка, вывернув шею, укусила ногу другой лошади, из-за чего та шарахнулась в сторону, и свист лезвия прошёл мимо. Чей-то взмах ближе и рука нападающего падает вниз. Четверо братьев Ночного Дозора и опальный король смогли сдерживать натиск почти пятисот обученных охотников-головорезов. Особенно яростно и беспощадно бился Торне, будто заранее знал, что его ждёт в подвалах замка Дредфорт. Рамси обнажил меч и, взяв чей-то брошенный щит, поехал на главаря отряда. Соскочив со спины лошади и удерживая её рукой за поводья, Джон поднял какой-то меч и хотел уже запрыгнуть обратно, чтобы продолжить бой, когда одна из собак бросилась на него, сбивая с ног. Он еле удерживал её пасть от своего лица, рукояткой меча, но острые клыки каждый раз прокусывали его пальцы в перчатках и собака, почувствовав плоть, зверела. Будто для этой псины ничего не было слаще человеческой крови. Джон согнул ногу и ударил её коленом, но это ещё больше разозлило животное и собака, ухватив его за палец, чуть не оторвала его. Он уже распрощался с жизнью, когда что-то больше и белое пронеслось рядом и буквально сорвало с него собаку. Чёрно-белый лохматый клубок бросился под копыта испуганных лошадей. — Призрак! — Джон проморгался от пота и грязи попавшей в глаза. Несомненно, это был его белый лютоволк. Призрак быстро прикончил собаку и, бросив её тушу, подбежал к Джону, весело виляя хвостом и скаля окровавленные клыки. — А ты подрос, дружок, — потрепал он зверя по загривку. Лютоволк развернулся и убежал за другой собакой, что стаскивала одного из братьев с лошади. Джон поднялся на ноги и выставил вперёд меч, и вовремя. Кто-то из охотников ловким взмахом хотел пропороть ему спину, но Джон отбил удар, всадив свой меч глубоко в ногу всадника. Если лютоволк здесь, то и Ночной Дозор уже должен быть недалеко, осталось только продержаться до их прибытия. Теперь он на Севере, с мечом в руках, и на поле брани не должно быть других мыслей. Джон смахнулся с другим всадником, кувырком проскакивая под его конём и разрубая животному сухожилия. Падающий конь чуть не пришиб обоих, но Джону повезло больше, и он первым воткнул лезвие в горло. Человек, захлебнувшись кровью, быстро скончался. Сир Аллисер тоже заметил белого лютоволка, определённо выпущенного из Чёрного замка и, принимая вражеский удар щитом на свой меч, крикнул братьям, чтобы держались. Рамси нервно оглянулся, скривившись. Из черноты леса с северной стороны затрепетали среди деревьев огненные факела, и воздух огласили боевые выкрики Ночного Дозора. Почти тысяча всадников в чёрном, ведомых Джиором Мормонтом ворвалась в лес, раскидывая и топча отряд из Дредфорта. Сметая всех у кого был герб ободранного человека. Оставив Торне, Рамси скомандовал отступление и, развернув коня, пустился вскачь, укрываясь в темноте. Только безумец станет биться там, где ему не выиграть. Там, где превосходство в количестве и качестве было на стороне противника, Рамси предпочитал отступить. Он ещё поквитается с Торне, когда его сила — коварная игра, — будет на его стороне. Лорд-командующий дал сигнал собраться всем и оставить погоню; миссия выполнена и отбившийся отряд был спасён. Джиор нашёл сира Аллисера, тот как-раз спешился и вытирал лезвие о чей-то труп. — Здесь все? — Одноглазый не вернулся, — выдохнул Торне и огрызнулся. — Ты, как обычно, не торопился нас спасать. — Через час после известия, что вы попали в беду, мы выступили к Винтерфеллу, считая, что встретим вас там, но Призрак упрямо тянул в другую сторону. Он чуял своего хозяина. Пришлось разворачиваться у Долгого озера, перебираться между скал. Мы вышли у Железного холма и самым быстрым ходом двинулись к Волчьему лесу, доверившись чутью зверя. — Успел в последний момент, — фыркнул сир и погладил, успокаивая, свою лошадь, чтобы сесть. — Лорд Сноу жив, вон он со своей псиной обнимается. И ещё, — он ткнул подбородком куда-то за плечо Мормонта, — это тебе подарок. Тайвин Ланнистер перетягивал выбитое запястье на своей руке, когда почувствовал тяжёлый, медвежий взгляд. Лорд Мормонт подъехал молча, не спеша. Остановившись, он долго смотрел в глаза лорду Тайвину, после чего размахнулся и молча, с хрустом всадил кулак в его челюсть. Мужчина полетел с седла на взрытую землю, больно ударяясь спиной. Оправившись от удара, Тайвин приподнялся и сел, глядя вверх. Джиор сурово оглядел его жалкий, потрёпанный вид и, тронув поводья своего коня, так же неторопливо уехал. — Ненавижу Мормонтов, — проговорил Тайвин и поднялся на ноги, потирая челюсть.