Wind

      Так значит вот оно, это место. Кафе-пиццерия «Бегемот». Похоже, Сокджин очень любит бегемотов. Или, возможно, это тонкий намек на то, каким можно стать, если злоупотреблять пиццей.       Прозрачная дверь, огромные окна. С улицы превосходно видно все, что творится внутри. И Чонгука тоже.       Господи, внутри все дрожит аж. Он правда здесь.       Сидит, читает. Красивый. Взрослый. Уже далеко не тот семнадцатилетний мальчишка с круглыми невинными глазами. Но улыбка у него наверняка осталась та же.       Тэхен собрался с силами и толкнул дверь.       Сокджин сегодня сказал ему:       — Не обвиняй его ни в чем, пожалуйста. Он бросил тебя не потому, что хотел этого.       Так почему? Четыре чертовых года Тэхену пришлось с этим жить, мучиться и строить миллионы догадок. Он так долго искал его. Перерыл всю страну. И сейчас, стоя в этой пиццерии, спрятав испуганно лицо под шляпой, Тэхен не мог поверить, что действительно нашел его.       Тэхен встал перед вешалкой. Как Чонгук отреагирует на него? Что ему сказать? Что спросить? Как сказать ему, что он, Тэхен, наблюдает за ним уже несколько месяцев? Что он наткнулся на Чонгука по счастливой случайности в интернете? Что он связался с Сокджином и тот согласился ему помочь?       Тэхен развернулся.       Чонгук, очевидно, был напуган не меньше его. Черные, как бездна, глаза (по-прежнему круглые) четко выделялись на его побледневшем лице. Чонгук смотрел на него, как на призрак.       — Хорошая сегодня погода, да?       Зачем он это сказал? Неужели нельзя было просто сказать «привет»?       — Т…       Тэхен затаил дыхание, но Чонгук не проронил ни слова. Больше было похоже, что он сейчас пойдет трещинами как старое стекло. Тэхен испугался еще сильнее.       — Я здесь, Чонгук. Я тебя нашел.       Что-то в выражении лица Чонгука изменилось; острая линия его скул стала мягче, брови разгладились. Он выдохнул так, словно выдохнул — прочь снег и стужу — зиму:       — Тэхен.       И почти тут же его лицо стало как маска: ни единой эмоции.       — Что ты тут делаешь?       — Ты не рад меня видеть?       — Я, — Чонгук моргнул, сдаваясь, — рад. Ты даже представить себе не можешь.       — Могу.       Позади звякнул колокольчик, и Тэхен обернулся. Зачем так не вовремя?       — Вы еще работаете? — посетителем оказалась девушка. В руках она держала подарочные пакеты.       — Уже закрываемся, — ответил ей Тэхен и, проигнорировав возмущенный возглас Чонгука, проводил ее за дверь и поменял табличку с надписью «открыто» на другую сторону.       — Мы до семи сегодня!       Тэхен фыркнул. Боги, как же он скучал. Чонгук, когда дуется, всегда выглядит так умилительно смешно, и никакие годы это не исправят.       Пока Чонгук окончательно не разозлился, Тэхен аккуратно вытащил из сумки, перекинутой через плечо, фотоаппарат. Младший, увидев знакомую зеркалку, застыл.       — Извини, Гуки, но я стащил ее из твоей комнаты еще года четыре назад. Сокджин-хен говорил мне, что ты ее искал.       — Сокджин-хен?       Тэхен положил зеркалку на стойку. Чонгук трепетно коснулся гладкого пластика. Сколько воспоминаний хранит в себе этот фотоаппарат, и представить страшно. Тэхен знает. И чувствует.       — Чонгук, уж извини, но я люблю тебя. Если ты опять куда-то сбежишь, я тебя найду. И всегда буду искать. Это уже не исправить.       — Не смей извиняться, — хрипло отозвался Чонгук. Он поднял на Тэхена блестящий взгляд (такой же у него был, когда они залезли на чердак ночью, чтобы быть ближе к звездам; тогда они решили всегда быть вместе).       — Тогда расскажи мне, почему ты исчез.       Чонгук шумно вздохнул и закрыл ладонями лицо. Спустя десять секунд (Тэхен считал) он посмотрел на Тэхена вновь. Теперь звезд не было, была — мгла. Сам он весь стал вдруг очень бледным.       — Пойдем ко мне домой. Я и расскажу, и покажу. И тогда ты поймешь, что без меня тебе лучше.       — А вот это уже мне решать.       Конечно же Тэхен не послушался родителей Чонгука, когда те запретили ему приходить. Тэхен каждый день гулял около их дома в надежде увидеть или Чонгука или хотя бы намек на то, что его отыскали. Он несколько раз стучался к ним в дверь и даже пытался залезть на дерево, чтобы заглянуть в комнату младшего. Тем быстро надоела его назойливость, и в итоге на Тэхена ополчились уже его собственные родители, когда отец Чонгука рассказал им, в каких отношениях были их сыновья.       Свободное время Тэхена стало строго ограничено. Его лишили карманных денег, ему запретили гулять после школы с друзьями и сидеть в интернете больше часа. Для Тэхена, больше всего на свете ценившего свободу, жизнь превратилась в ад. И тем не менее он не сдавался.       Каждый день он продолжал ходить в школу и возвращаться оттуда окольными путями через дом семейства Чон. Однажды он все же забрался внутрь. В комнате Чонгука царил стерильный порядок — полная противоположность самому Чонгуку, который только в хаосе всегда мог найти нужную вещь. Тэхен, мысленно извинившись перед Гуком, все обыскал и обнаружил, что не пропало абсолютно ничего. Все лежало нетронутым: одежда, телефон, документы, даже зеркалка. Это повергло его в шок.       Как человек мог просто исчезнуть? Он не взял себе даже запасной футболки!       Все это время Тэхен пытался не думать о плохом, но сейчас паника накрыла его с головой. Что если Чонгука похитили? Что если его убили? Если он мертв…       Зеркалку, кучу Чонгуковых карт памяти и флэшек он забрал с собой.       Через пару дней он увидел у дома Чон полицейскую машину, а еще через день супруги съехали. Больше их Тэхен не видел.       Он успешно закончил школу и, вопреки запретам родителей, отправил документы в Сеульский университет. Его приняли.       Следующие четыре года прошли в режиме нон-стоп. Бесконечная учеба, зубрежка, подработка по вечерам и поиски-поиски-поиски.       Заработанные деньги он тратил на дорогу — в каникулы он обязательно разъезжал по различным городам и опрашивал там людей. Он искал Чонгука с помощью интернета (к сожалению, у него было недостаточно денег на хорошие объявления). Бывало, кто-то откликался и, опять же, Тэхен копил деньги и ехал.       И так снова, снова и снова.       Как-то раз, давно, он сказал Чонгуку, что хотел бы стать детективом. Мечтать нужно было осторожно.       А потом случилось чудо. Тэхен к тому времени уже оканчивал четвертый курс — писал диплом и спал еще меньше, чем обычно.       Чтобы не заснуть за тетрадями, Тэхен включил в ютубе музыку (бесплатно — это главное) и попал на туристическую рекламу Кванджу. Среди городских пейзажей он невероятным образом выцепил вывеску кафе, а рядом одного из работников (как оказалось, Сокджина). Работник обслуживал клиента, а клиентом был Чонгук.       В тот вечер Тэхен честно думал, что сошел с ума.       Он связался с Сокджином. Они общались через интернет около трех месяцев — столько времени Тэхену понабилось, чтобы закончить университет, заработать денег и приехать. Еще несколько месяцев Тэхен потратил на слежку за Чонгуком. Ему было банально страшно к нему подойти. Впервые он не знал, что должен сказать. Все планы, выстроенные за четыре года, пошли прахом — все казалось неправильным и пошлым. Фантазия откровенно подводила.       В итоге Сокджин не выдержал и пригрозил сам рассказать обо всем Чонгуку. Так Тэхен оказался здесь.       Чонгук после услышанного проронил лишь глухое «прости» и молчал весь оставшийся путь. Тэхену хотелось врезать самому себе — надо было промолчать. Или рассказать все позже, а не через несколько минут после их первой за четыре года встречи. Он думал, что Гуки набросится на него с расспросами, что разозлится, узнав, что за ним следили, но он и бровью не повел.       Это встревожило не на шутку. Насколько сильно изменился этот вечно улыбчивый ребенок?       Сокджин очень просил его не спугнуть Чонгука. Но что это должно значить?       Перед входной дверью Чонгук обернулся:       — Только не злись на Джин-хена, что он ничего не рассказал тебе. Я сам просил его никогда никому об этом не рассказывать. Так что он ждал, когда я сам это сделаю.       Тэхен, все еще ничего не понимающий, неуверенно кивнул.       Они вошли. Квартирка у Чонгука оказалась небольшой. Ничего лишнего из мебели. Из украшений только пара еловых веточек и игрушечный Санта-Клаус на столе. Выглядит… грустно. Но очень по-чонгуковски: и стопки книг, и футболки, разбросанные по кровати, и одинокая колонка на белом пустом подоконнике, и даже запах — едва уловимый аромат одеколона с горькими, дикими нотками. Как сам Чонгук.       Он открыл ему дверь не в свой дом, а куда-то гораздо глубже.        — Садись на кровать, сейчас только вещи уберу.       Тэхен послушно сел, где сказано. Очень сосредоточенный Чонгук сграбастал футболки в одну кучу, выскочил на мгновение из комнаты и вернулся уже без них. Покрутился на месте, один раз взглянул на нежданного гостя (Тэхен ему улыбнулся) и, потупившись, принялся рыться в ящике стола. К Тэхену он обернулся с тетрадью в одной руке и листом бумаги в другой.       Тэхен выпрямил спину. Ему не понравилось то, каким встревоженным выглядел Чонгук.       — Слушай, если ты не хочешь…       — Нет! — яростно перебил его младший. Заметив взгляд Тэхена, он смягчился и даже чуть улыбнулся. — Нет, хен, я хочу, чтобы ты знал. К тому же ты сказал, что тебе решать.       Чонгук дал ему листок. Это была справка с медицинским диагнозом.       — Дромомания? — Тэхен недоуменно вскинул голову. — Я, если честно, понятия не имею, что это такое.       Чонгук похлопал по руке тетрадью — история болезни — и сел рядом.       — Это психическое расстройство, хен. Импульсивное влечение к перемене мест.       Импульсивное что?       — Это очень плохо?       И Чонгук действительно все рассказал.       Родился он в Пусане (он уже говорил об этом Тэхену) и свое детство провел там. Родители частенько ссорились из-за всякой фигни. Отец — слишком вспыльчив, мать — равнодушна. Семьи не получилось. Маленький Чонгук регулярно убегал из дому во время очередных скандалов.       Когда ему исполнилось четырнадцать, наступил кризис. Родители от него требовали хороших оценок, руководители кружков отчитывали как отстающего, одноклассники подтрунивали. Чонгук не выдержал и однажды сбежал прямо во время урока. Он плохо запомнил дорогу, и в себя пришел только в Тэгу. Там его заметила полиция, и родителям пришло письмо от органов опеки. Им угрожали лишением родительских прав. Все выяснилось довольно быстро, тогда же ему поставили диагноз.       Родители увезли Чонгука обратно в Пусан, но он не хотел там оставаться и все время пытался сбежать вновь. В итоге они продали дом и переехали жить в Тэгу. Все наладилось. Чонгук нашел себе друзей, пару раз заводил отношения с девушками. У него появилась мечта — он захотел стать профессиональным фотографом. Родители купили ему для начала мыльницу, и вскоре Чонгук решил, что будет работать, чтобы накопить на более качественный фотоаппарат.       Потом он встретил Тэхена, и год, проведенный с ним, был лучшим. Он впервые по-настоящему влюбился, впервые был действительно счастлив.       Новый приступ с Чонгуком произошел, когда он услышал разговор родителей. Он вышел из дома и очнулся в лесу. Прошел через кучу деревень, с трудом отыскал хоть какой-нибудь город. Там им опять заинтересовались органы опеки. Они определили его в детский дом до прибытия родителей.       Таким образом они переехали в Чинджу.       Родители приказали ему отпустить прошлое и нормально закончить школу. Чонгук согласился. Кто бы захотел встречаться с парнем, у которого с головой не в порядке?       Он терпел два года, пока не закончил школу. С приступами он боролся, гуляя по городу пешком или на автобусе. Он надеялся уйти от родителей, когда выпустится. Они оказались не согласны, он с ними разругался и у него произошел новый срыв.       На этот раз Чонгук пришел в себя здесь, в Кванджу, на вокзале. Там его заметил Сокджин. Он его выслушал, приютил и защитил. Помог поступить в университет, что совсем не просто с его диагнозом.       Приступы стихли, и за два последних года он ни разу не ощутил желания сбежать куда-то.       — Сокджин-хен говорит, что во всем виноваты мои родители. Мол, это реакция организма на травмирующие ситуации. Раздражитель исчез, исчезла и болезнь. Но я все равно не верю. Я столько раз раньше думал, что все прошло, а потом все начиналось снова.       Тэхен осторожно коснулся плеча Чонгука, а затем и вовсе притянул его к себе. Младший судорожно вдохнул и жадно сжал рубашку на его спине. Им обоим смертельно не хватало друг друга, и полностью они это осознали только сейчас, когда в глотке застряло битое стекло, а тело пробило дрожью от долгожданной близости. Тэхен чувствовал, как горячо дышал ему в шею Чонгук, и сам, не колеблясь, уткнулся ему губами в ключицу.       Тэхен сделает все, чтобы Чонгук был счастлив вновь. Чтобы они вдвоем были счастливы.       И для начала нужно все как следует прояснить.       — Гуки, ты поступил неправильно, когда решил все за нас двоих, — мягко, как ребенку, разъяснил Тэхен, касаясь губами чонгукова уха.       — Прости.       — Это было первое. Второе, и самое главное, я уже сказал тебе раньше. Я не собираюсь никуда тебя отпускать. Если ты захочешь бежать, я побегу с тобой.       Чонгук отстранился и, шокированный, на него уставился.       — Хен, я не хочу портить тебе жизнь. Это… мне было семнадцать, и я…       — Это говоришь сейчас ты или твои родители?       Чонгук замер. Тэхен мысленно постучал себе по голове (опять). Только бы все не испортить… Пожалуйста, пусть Чонгук все поймет правильно.       — Гуки, давай хотя бы попробуем?       Чонгук опустил голову. Тэхен с беспокойством проследил за тем, как он отложил тетрадь и уставился куда-то вбок; посмотрел туда же и увидел собственную сумку.       — Я с тех пор даже на телефон ничего не снимал.       Тэхен поспешно вынул зеркалку и вложил ее в руки Чонгуку.       — Она вся твоя.       Младший наклонил голову еще ниже и, внезапно фыркнув, поднял на хена смеющийся взгляд. В глазах его блестели звезды, на губах играла смущенная улыбка. Сердце Тэхена сбилось со счета и начало отбивать время по-новому.       — Я хочу тебя сфотографировать, хён.