Стеклянный гроб

Разве не видишь пламя веры в моих глазах? Время развеет меня пеплом в седых лесах. Помни, я снова буду рядом, ладонь в ладонь. Знай, у нас одна дорога, один огонь. Аркона — «Зарницы нашей свободы».

Стеклянные двери открылись тихо, совершенно бесшумно. Они изящно скользнули в сторону, освобождая проход для двух мрачного вида громил в камуфляжной форме. В повисшей в воздухе тишине он отчётливо слышал, как шуршат ремни и тяжёлое дыхание товарища, чьё тело повисло на руках, облаченных в чёрные кожаные перчатки. Он подошёл медленно, сильно прикусив губу от плохо сдерживаемой злости. Слабенькие порезы на руках от собственных ногтей только подливали масла в огонь гнева, что медленно разгорался где-то внутри, испытывая на прочность его терпение. Только не врезать кому-то из них. Сдержаться. Один неверный жест, даже одно неверное слово, и он труп… он помнит, как М-35 вели по этому коридору… а потом тащили то, что от него осталось. Эта белая холодная плитка… как длинная полоса тропинки занесенной снегом… она покраснела от крови. Белая линия и красная, намалёванная неумелой рукой. Белый коридор, раскрашенный багровой гуашью. — Что с руками? — один из ученых крыс поправил сползшие очки, окинув брезгливым взглядом мелкие порезы на руках. Сделал какую-то пометку у себя в бумажках. Небрежно махнул рукой, разрешая бросить бесчувственное тело здоровяка как мешок с картошкой. М-24 выглядел явно не очень, хуже, чем когда уходил. Жилы на лице противно вздулись. Со лба явно совсем недавно стекали капельки холодного пота. — Что с ним? — он подошёл поближе, спрятав руки в карманах, на что учёная крыса равнодушно качнула головой: — Стандартный тест. Скоро очнется. Через полчаса ваша очередь, — он сделал ещё одну пометку в своем необъятном блокноте, исписанном цифрами от поля до поля. Сотня цифр. Тысяча пометок. И девяноста восемь крестиков напротив номеров тех, кого больше нет. — Ваши пилюли, — ученый залез в карман халата и вытащил оттуда пластиковую коробочку, на дне которой стучали таблетки. — Здесь мало, — он взвесил в руке упаковку. Штук десять… может пятнадцать. — Примите пять до осмотра и столько же после, — он сухо бросил это через плечо уже двигаясь к выходу. Стеклянные двери вновь бесшумно сомкнулись, закрывая общую камеру, но он ещё какое-то время смотрел ему в спину. Сжал руки, спрятанные в карманы серых брюк, в кулаки. Смотрел на эту шею, которую мечтал вырвать. М-21 тяжёло присел рядом на пол, на всякий случай проверив пульс. Сердце бьется. Он дышит. «Выглядит, конечно, хреново…», — он легко откупорил крышку и проглотил сразу несколько таблеток, которые обеспечивали ему несколько часов жизни. Как наркотик. Жизнь в пластиковом флаконе. «Здесь мало для нас двоих…» — мужчина пересчитал таблетки и решил больше не пить. Мало ли что задумали эти крысы, и что будет через несколько часов. Он привычно оперся спиной о стену, присев рядом и теперь просто ждал. Глядя на М-24… было немного страшно. «Но он же живой… — он недовольно цокнул языком. — Не сцы… прорвешься». Минуты начали бежать быстрее, хотя вроде бы и ничего и не изменилось. Просто прибавился ещё один звук. Он слышит ещё чьё-то дыхание, которое на фоне окружающей его тишины, нарушаемой только мерным гудением ламп под потолком, так… наверное… успокаивает. «Вроде ничего не повредил себе… хотя кто знает, чем они его напичкали…» — он внутренне содрогнулся, представив себе какую-то жуткую картину, в которой М-24 мечется по полу, держась за живот, а изо рта у него текла кровавая пена. «Прекрасная фантазия… — мужчина усмехнулся и подбросил коробочку с капсулами в воздух, через пару секунд легко поймав. — И как раз вовремя». — Всё… играешься? — момент, когда М-24 открыл глаза, он как-то пропустил и обеспокоенно подсел поближе, протягивая коробочку с таблетками: — Ты как? Нормально? Что сегодня делали? — Да… — здоровяк неохотно пожал плечами, — Испытывали какой-то… новый препарат. Чувство будто варишься в собственном соку в закрытой раковине… — он поморщился и откупорил крышку, опять не рассчитав силу. Пластиковый кружок сильно прогнулся в мощных пальцах. М-24 раздраженно швырнул надоедливую крышку в сторону и высыпал на ладонь жалкую пригоршню оставшихся таблеток, внутренне похолодев. Его глаза расширились от страха, но он ничего не сказал о своих подозрениях, что, похоже, руководство решили прикрыть их проект, так как их эксперимент был признан неудачным. Краем уха он слышал смутные разговоры охраны. Может быть, их и не утилизируют как остальных. А до сих пор… надо держаться и не паниковать. У них все ещё есть шанс выбраться. — Ты принял? — Да, — кивнул М-21 и соврал, — Пей всё, мне обещали выдать новую порцию после осмотра. — Какую-то дрянь вкалывают… чувство будто желудок в жгут сворачивает, — здоровяк немного успокоился и проглотил остатки таблеток, шумно сжав опустевшую упаковку, превратив её в пластмассовую лепешку. — Ощущения те ещё… когда вколют, постарайся держать глаза закрытыми, — посоветовал он, присев рядом и зло процедил, сжав руку в кулак, — Вот дерьмо. — Я слышал, что Кромбрелл уезжает через неделю. Это значит, что наш проект закончен? — М-21 остро зыркнул в сторону товарища, который неохотно кивнул: — Похоже, что так. На какое-то время они замолчали, и окружающую тишину нарушало только мерное гудение ламп и приглушённый звук двух дыханий. Тихо как-то. Но больше не давит. Спокойно. Редкие минуты покоя… они пролетают, пожалуй, даже слишком быстро. Вроде бы и только сел, чтобы отдохнуть от всего, а уже пора уходить. М-21 решил не ходить вокруг да около и спокойно произнес: — Я не думаю, что они утилизируют нас как… — он чуть помедлил, и отчетливо услышал как М-24 скрипнул зубами от плохо сдерживаемой злости, — … остальных. Возможно у нас есть шанс ещё какое-то время пожить в качестве подопытных кроликов… а если повезет, то нас даже могут принять в организацию. Не на «высокий насест», конечно, — он криво усмехнулся, — Но мы будем свободны, хотя бы относительно. Было бы здорово ненадолго выбраться из этого гроба… — М-21 окинул комнату долгим неприязненным взглядом. Помятая крышка от упаковки с таблетками валялась где-то в стороне. Такая мелочь, но заставляет задуматься. «Будем надеяться, что они не решили понаблюдать за тем, как мы будем медленно подыхать без таблеток» — он зло закусил губу и поспешно отвёл взгляд в сторону, чтобы М-24 ничего лишнего не заподозрил. Незачем ему знать об этом и лишний раз волноваться. Кто-то должен выбраться отсюда. Хотя бы один. Если никто не выживет, то получится так, что остальные погибли напрасно. Как-то… тяжёло. Чувство, будто чужие смерти давят ему на плечи. Их лица иногда мелькают перед глазами. Они улыбаются. Подбадривают. Придают сил жить дальше. «Не волнуйтесь, ребята…», — собственная усмешка придала уверенности в себе, и когда он услышал очередной тяжёлый топот автоматчиков в коридоре, было уже не так хреново и страшно. Когда стеклянные двери бесшумно скользнули в очередной раз, М-24 дружески тыкнул его под рёбра и усмехнулся: — Смотри, не сковырнись. — Как же… я ещё тебя переживу! Их лица всё ещё перед глазами… улыбки, которые погасли… все ещё слышно голоса, которых больше нет… но они здесь… они все ещё рядом… где-то в глубине души… все ещё живут, согревая ровным и уверенным огнём сердце… Они бы хотели, чтобы он выжил. Нет. Не так. Они бы хотели, чтобы… выжили они оба. Тогда надо… просто постараться, верно? «Я уж постараюсь, ребята… обещаю, я вас не подведу. Мы выберемся отсюда. Мы. Отсюда. Вместе»