Дом

У него опускаются руки. Но он сжимает их в кулаки. Кит боится. Он делает шаги в другую сторону, лишь бы обойти трясину черного льва. Ведь тот поет ему тоскующие и вызывающие к себе серенады. Ему дурно от одной мысли, что слышит их. Но лев никак не допоет проклятые ноты. А он даже не смеет попадать в них. Бег. И Кит бежит, лишь бы не слышать требования льва. «Займи же свой законный пьедестал, мальчик мой!» Но его ли это место под палящим солнцем? Для горячего сердца сесть туда все равно, что вонзить кинжал в собственного друга. Он не может заменить свое раскаленное море железа бескрайним небом. Но… Этот взгляд друзей. Они ждут. Аллура сказала, что Вольтрон — это больше, чем просто оружие, это надежда. И Кит смотрит в глаза Черного Льва, молясь всем несуществующим богам. «Боже, пожалуйста, не смей, не надо». А лев улыбается, вот держи свой золотой венец из оливы. Кит взрослый мальчик, он должен принять ответственность. И принимает. Но отец говорил Икару не взлетать далеко, жар солнца расплавит восковые крылья. Кит теперь боится летать. *** Парень делает круг, срезает направо, проходит через гостиную. И останавливается у панорамного окна. Красиво. Здесь всегда красиво. Но тихо. Они вместе смотрели на эти мерцающие звезды. Кит помнит их разговоры о Земле, которая безмятежно крутится за неисчислимые световые годы. О выжженном море, сладко убаюкивающем Кита во время поисках ответов. О запахе дешевых восковых свечек, что были в приюте. И, конечно, о доме. Но у Кита никогда не было его. А Широ многое не помнит о своем. Родители унесли его вместе с собой. Теперь для Широ дом — это взгляд пепельных глаз. А для Кита — улыбка на лице любимого человека. Где же сейчас его дом? *** Киту было шесть, когда его отец оставил у больших дверей приюта. Маленький мальчик верил, что папа за ним вернется. Но тот так и не переступил порог парадной и не обнял мальчишку, а через два дня в маленькие ручки всучили бумажку с сообщением — формальным и холодным, как уведомление из почтового отделения. Это были метафорические ножницы, обрезавшие последние нити надежды. С тех пор Кита съедает внутренний огонь. Кит Когане ненавидел всех этих детей в приюте. Обидевшиеся на весь мир, злобные и грязные куски мяса. Такие же, как и он сам. Только вот он не тешился тем, что его заберут. В его деле черным по белому написано «трудный ребенок». Он сам поставил на себе клеймо «одиночка». Жжется, болит. Но Кит стерпит, ведь он сильный. Кит Когане ненавидел всех этих взрослых, которые напускали ложную доброту. А за любую провинность отправляли в комнату с огромной статуей Девы Марии. Запах благовоний не перебивали вонь восковых свечек. Ты должен вымолить грехи. Кит сильный, даже если плачет. Широ было тринадцать, когда он встретил мальчишку с глазами пасмурного неба. Он в приюте несколько лет, но настолько печального и злобного ребенка он видел впервые. Родители Такаши — мистер и миссис Широгане — работали в НАСА. Мама пилотировала один из экспериментальных кораблей, который не смог набрать нужную скорость и разбился об красно-желтые скалы. А отца застрелили взволновавшиеся грабители в переулке, когда тот попытался спасти попавшую в беду даму. «Смерть героя» — так, кажется, писали в газетах. Поэтому маленький Такаши должен оправдать эти странные надежды людей, знавших его достопочтенных родителей. Хорошие отметки, покладистый характер — это все про него. Чужие дяди и тети расписали от «а» до «я» будущее маленького мальчика. И именно его поставили следить за одичавшим ребенком. Он взрослый, ему почти четырнадцать. Широ не может не справиться. Кит — это маленькая бомба замедленного действия. Кит — это катастрофа на двух ногах. Кит — это то, к чему Широ привязался спустя каких-то три месяца. Маленький и чудесный хаос, время с ним подобно глотку свежего воздуха. Он наконец-то чувствовал себя живым, не чьим-то образом умерших людей. Широ — это Широ, не больше и не меньше. В пятнадцать Такаши уходит в Галактический Гарнизон. И он снова тот правильный мальчик, которым гордились бы его родители. Его должны потрепать по голове и прикрепить очередную золотую звезду на доске почета. А Киту приходится в очередной раз почувствовать шрамы от собственного клейма. Это больно. Но кто сказал, что будет легко? Запах благовоний, не перебивающий вонь восковых свечек. Широ двадцать два. Он уже получил какие-то звания, офицер, солдат. А Киту всего пятнадцать, на нем костюм кадета. «Какого черта он делает в Гарнизоне?» — думает Широ, глядя в эти пасмурные глаза. И не может оторваться. Хаос в очередной раз наполняет его легкие «правильным» воздухом. Чувство, словно он испил водицы из живительного источника. Поэтому Такаши сразу предлагает «одолжить» какой-нибудь транспорт под предлогом «осмотреть окрестности». Он прикрывает Кита, и ему делают выговор в виде дополнительных занятий в тренажерном зале. А за завтраком он узнает, почему Кита Когане решили взять в «Галактический Гарнизон». У мальчишки хорошая, просто прекрасная реакция. Талант. Он как неограненный алмаз, который может стать сверкающим бриллиантом. Прирожденный боец. Прирожденный пилот. Только у него отвратительный и тяжелый характер. И снова Широ взрослый и уважаемый офицер, которого «просят приглядеть» за трудным подростком. Ему совсем не тяжело. Напротив, это прекрасное начало. Кит показывает ему свой кинжал. Странный, необычный. Даже казалось, что внеземной. Но это единственное, что лежало в ячейке для хранения отца, помимо пяти тысяч долларов. *** Ему двадцать пять. Они кружатся в необъятном космическом пространстве, со звездами вместе танцуя сальсу. Лишь бы не убиться, пропустив чужой удар. В конце концов, они танцуют на ножах. Цена пьедестала, цена короны — даже не собственная жизнь, а всех, кто может пасть под флагами имперского марша. Как не тяжела корона, как ее ответственность. И падает она тяжелым грузом на плечи. Широ, в принципе, не спрашивали. Всучили в руки яркий венец, вперед, исполняй долг, мой дорогой рыцарь. Впрочем, рыцарский долг у парня развит сильно. Он не может допустить, чтобы невинные страдали в императорских тюрьмах или разыгрывали смертельные роли гладиаторов на арене. — Это ужасно, — Кит держит его за руку. Утешает. Ему не все равно. От этой мысли странное тепло разливается в районе сердца. И хочется улыбаться, но это будет странно. Не к месту. Иногда Широ задумывался. А может ли на самом деле он ищет прощения своим деяниям на чертовой арене? Лишение невинной жизни — это не то, чему учат в школах гуманизма. А теперь свинцовое, но живое горячее сердце теплится в его руках. Хоть прими, хоть выброси. — Ты мне доверяешь? И взгляд пепельных глаз направлен на него. Пепельный, ведь внутренний огонь сжег разноцветные цветы на лугу. Но нет-нет, они не мертвы. Ни разу. Они расцветут, и парень обязательно позаботится об этом. А потому Широ смотрит и улыбается в эти прекрасные глаза. С трепетом проводит живой рукой по щеке. Нежно. С любовью. Таков его ответ. И снова они пускаются в безумный пляс. *** Кит почти что плачет, глядя на эти яркие и ослепительные звезды. Ему хочется домой. — Эй, мистер-непопулярная-прическа, вид здесь, конечно, красивый, но через пару минут мы будем уже на месте. Пора бы подготовиться. Эм? Ты в порядке, приятель? — Ч-что? Да, я в порядке. Спасибо. Просто немного задумался. Идем. Кит потирает переносицу и шагает в сторону выхода, стараясь не глядеть на красно-синего паладина. Дом близко.