Стажёр

Гость

Лолайт как раз добавил к своим настенным письменам краткую запись о том, что анализ шинигамских законов выявляет в них несколько серьезных противоречий и множество дыр, которые делают некоторые общественно опасные действия формально разрешенными и ненаказуемыми, — только упущений, касающихся молодых богов смерти, он насчитал около двух десятков, и это не могло его не беспокоить, потому что он лично знал как минимум двух богов смерти, способных обернуть в свою пользу и кому-нибудь во вред все двадцать сразу, — и собирался перечислить их отдельно, когда снаружи донесся какой-то шорох и стук. Это, конечно, можно было списать на ветер, который тут был немногим слабее, чем в окрестностях скалы Рюука, но Лолайт, мысленно прокрутив события назад, понял, что слышит этот стук уже минут пять, так что случайным он быть никак не может. В любое другое время Лолайт был бы недоволен, что кто-то нарушает его покой и уединение, но сейчас, когда это уединение с покоем были вынужденными, он чуть ли не обрадовался и торопливо пополз к двери. Открыть ее он, правда, не успел — она сама отвалилась в сторону, впустив внутрь нечто черное, взлохмаченное и желтоглазое. — Рюук, я уже собирался отпереть, — сказал Лолайт, недовольно скривившись — и от вида давнего знакомого, и от сопутствующих ему холодного воздуха и клубов пыли. — Но раз уж ты всё равно открыл дверь сам, пожалуйста, закрой ее за собой. — И долго я должен был тебя ждать? — огрызнулся Рюук, пытаясь пристроить сдвинутый камень на место. — В такую погоду надо быть гостеприимней. — В такую погоду надо сидеть дома, — хмуро ответил Лолайт, следя за ним издалека. — Но, должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее, если ты решил выбраться ко мне. Так что не трать время и говори, зачем я тебе нужен. — Во-первых, — сказал Рюук, наконец разобравшийся с дверью, — время тут пока что тратишь только ты — сначала на стук не отвечал, сейчас замолчать никак не можешь. Во-вторых, выбрался я вовсе не к тебе, я у Мидры был, а к тебе просто по пути заскочил. — Ладно, примем для простоты, что я тебе поверил. Тогда зачем ты заскочил ко мне по пути? Мы никогда не были хорошими друзьями. — Друзей ни у одного из нас никогда не было, правда ведь, Эль? — Разве это повод начать ходить ко мне в гости? — Нет, Эль, не повод… А вот то, что мы раньше почти не разговаривали — вполне себе повод, ты не думаешь? Знаешь, мне так скучно стало в последние дни, словом не с кем перекинуться, и тут я вспомнил о тебе… — Разве тебе не с кем разговаривать? — спросил Лолайт с притворным удивлением, но оно дорого ему стоило. До этого момента он был уверен, что Кираэль переселился к Рюуку, и короткое сомнение в этом заставило его испугаться. Сильно испугаться. — Да разговаривать-то есть с кем, — отмахнулся Рюук. — Только неинтересно это. Лолайт вздохнул, поняв, что призывы не тратить свое и чужое время ушли в пустоту. Если Рюук и хотел от него чего-то конкретного, вытягивать из него признание в этом нужно было самому. — Ну что ж, поговорим, — сказал он, пожав плечами, и полез вглубь пещеры. — Что нового? У тебя, у Мидры… у кого-нибудь еще… — Да ничего… А у тебя как? — У меня много чего, но вряд ли это будет тебе интересно. Боюсь, в этом я мало отличаюсь от твоего теперешнего основного собеседника. — Да нет, отличаешься, — невесело сказал Рюук. Лолайт не без труда подавил острое желание развернуться, налететь на этого старого дурака, сбить его с ног, приложить со всей силы к стене и еще несколько раз добавить кулаком, чтобы лучше дошел вопрос, который очень хотелось ему задать: «Зачем?». Но вместо этого он равнодушно спросил: — Как Кираэль поживает? Ты, я думаю, в курсе.

Совет

Прямой вопрос тоже не очень-то помог изменить ход разговора. Рюук сказал: — В курсе, да. А поживает… Ты, наверное, тоже сам прекрасно знаешь, как он может поживать. — Да… Имею представление, — Лолайт сел в уголке, устроившись поудобнее, и выжидательно посмотрел на гостя. Рюук, пытаясь тоже хоть как-то умоститься в слишком тесной для него пещере, молчал. Лолайт, не дождавшись ответа, открыл уже рот, чтобы добавить к своим словам что-то еще, когда Рюук не выдержал и сказал: — Тяжело ему, Эль. Самое ужасное время сейчас, а тут еще и сезон такой. Ну, ты же понимаешь. Уголки губ Лолайта презрительно дрогнули. — Ты говоришь так, будто тебе его жалко. Не узнаю тебя, Рюук. — Ну ты и сказал! — фыркнул Рюук. — Нет, Эль, я — это по-прежнему я. А он просто меня достал своим нытьем, спасу нет. Не знаю, куда от него и деться, вот уже по чужим домам прячусь. На что это похоже? — Ни на что не похоже. Если он так тебе мешает, зачем ты его у себя держишь? — Ну как это… Не выкидывать же мне его на улицу! Лолайт не отвечал и на Рюука не смотрел, только его узловатые чешуйчатые пальцы, обхватившие колени, медленно шевелились, будто сами собой. — Не знаю, что и делать, — снова заговорил Рюук. — Я вот вспомнил… Он один раз говорил, ты ему какую-то бурду давал пить, чтобы превращение легче проходило. Может, ему бы сейчас снова начать ее пить и… — Бесполезно, — прервал его Лолайт. — Столько, сколько ему было нужно, он получил — тогда, когда это было нужно. Сейчас на него уже ничего не подействует. Всё зависит только от него одного. Так что извини, Рюук, ты пролетел свой путь зря. — Совсем ничего придумать не можешь? Эль, помрет ведь пацан. Слишком много на него всего: и превращение, и холодный сезон, и… Ты помнишь, в каком состоянии он был с самого начала? Я каждый раз, когда к нему прикасаюсь, боюсь, что у него рука или нога отвалится… — И еще я помню, — сказал Лолайт, кивая головой, — откуда его «состояние» взялось. Рюук, ты, кажется, говорил, что тебе мешают его жалобы, а сейчас ты сам только и делаешь, что ноешь. Прекрати воображать, что ты за него в ответе. В этом мире у тебя нет перед ним никаких обязанностей — обязанности прикасаться к нему, кстати, тоже нет, с чего тебе вообще такое взбрело в голову? Ладно, неважно. Он бог смерти, такой же, как ты или я. Пусть разбирается со своими проблемами сам. — Ну что ж, Эль… Наверное, я действительно зря пролетел этот путь, — Рюук попытался гордо выпрямиться, но потолок был слишком низкий, и он, с досадой глянув на нависшие над ним каменные плиты, неуклюже пополз к выходу. Но через пару метров остановился и, повернувшись к Лолайту, тихо сказал: — Эль, ты не обижай его, ладно? — Что? — Лолайт снова презрительно прищурился. — Ты действительно говоришь это мне? С чего ты взял, что я собираюсь его как-то, как ты выразился, обижать? — Не обижай его, — повторил Рюук. — Он ведь уже не тот человек, не Кира… не тот Кира. Он ничего тебе не сделал плохого, он вообще никому ничего плохого еще не сделал. Но дело даже не в этом, он ведь… Он ведь ничего не помнит. Даже не поймет, за что ты его ненавидишь. Не убивай его, Эль. — Рюук, ты совсем с ума сошел со своим Кираэлем, — холодно ответил Лолайт. — Пожалуйста, не считай меня глупее, чем я есть. Я всё это прекрасно понимаю. И я не собираюсь ни обижать его, ни убивать — пока он действительно не делает ничего плохого, хотя не думаю, что это надолго. И еще… Его ты тоже не считай глупее, чем он есть. С большой вероятностью он уже прекрасно понимает, кто он. Ему только не хватает доказательств, чтобы быть совершенно уверенным. — Вряд ли, — сказал Рюук с сомнением, — о Кире он вообще еще ничего не знает. — Это тебе так кажется, что не знает. И потом, даже если и так — ты же должен понимать, что он всё узнает в первый же день после того, как получит глаза. И тогда мы получим еще одного Киру, только бессмертного. — Да понял я всё… — Рюук продолжил свой путь к двери и уже собирался ее открыть, когда Лолайт, молча провожавший его взглядом, крикнул вслед: — Если просто что болит так, что терпеть нельзя, можно что-нибудь холодное прикладывать. Вроде мокрой тряпки. — Что? — Рюук недоумевающее обернулся. — Где я тебе возьму в мире богов смерти мокрую тряпку? — Мое дело посоветовать, — флегматично отозвался Лолайт из своего угла. — Твое дело отказаться. И закрой дверь поплотней, пожалуйста.

Обмен

Уже на ступеньках Рюук почувствовал, что что-то изменилось. Что именно, он не понимал — вроде на этой лестнице совершенно нечему было меняться, — но ускорил шаг. — Кира! — крикнул он, войдя в комнату с окном. Там тоже всё было… по-другому. Какой-то она стала не по-хорошему пустынной. — Кира, ты тут живой? — Да живой, живой, не ори… — А, ты здесь… — Рюук заглянул во вторую комнату. Кираэль сердито смотрел на него из-под всё того же плаща, и вообще лежал примерно там же, где он его оставил. — Где же мне еще быть… — Ну мало ли… — Рюук в смущении посмотрел по сторонам, пытаясь придать своей реакции более оправданный вид. — Слушай, ты что-то переставил, что ли? — Я — сделал уборку, — обиженно сказал Кираэль, снова пряча голову под плащ. — Ничего себе… — страшное подозрение закралось в душу Рюука. Перепрыгнув через матрас с Кирой, он распахнул кладовку. Да, туда юный уборщик тоже добрался. — Кира, заче-ем? Я бы не обиделся, честно, если бы ты просто всё тут перерыл, но… Зачем переставлять всё на новые места? Я ж теперь ничего тут не найду! — Там очень простая система. — Извини, но моя система меня тоже вполне… э-э… устраивала… Делать тебе, что ли, было нечего? — Делать нечего? — Кира даже закашлялся от возмущения. — Де… лать… нечего… Ох ты ж… Естественно, мне будет нечего делать, когда ты исчезаешь неизвестно куда неизвестно на сколько времени и я не знаю, что с тобой стряслось! — Да ладно, угомонись… — виновато сказал Рюук. — Я хотел раньше обернуться. Ветер был встречный. — Рюук, ветер в любом случае был бы встречный, либо сразу, либо на обратном пути, не по кругу же он у вас дует! — Ну… Он иногда меняется. — Рюук склонился над Кирой. — Ты тут вообще как? — А что, не видно? — просипел Кира. — И вообще, отойди подальше, один холод от тебя… Хотя нет, подожди! — остановил он Рюука, который уже собрался уходить. — Возьми этот. — Что «этот»? — Плащ этот возьми! Тебе же тоже небось согреться надо. А мой все-таки… — А тебе он не нужен? — А мне свой отдай. Рюук с сомнением бросил свой плащ Кире. Тот, вопреки ожиданиям, не укрылся, а свернул ткань в вытянутый комок и прижал к животу, чуть ниже ребер. — Надо же, — усмехнулся Рюук, — сам додумался. Хотя, конечно… Если один что-то придумал, то и второй придумать может, это понятно. А все-таки… — Все-таки что? — Кираэль поднял на него глаза. — Ты… летал к Лолайту, да? Рюук! — С чего ты взял? Вовсе не к нему я летал. — Но ты у него был? — Ну залетел по дороге, и что с того? — Зачем? — Кира, отвяжись. У кого хотел, у того и побывал. Тебя не спрашивал. — Рюук… — Да? — Рюук, пожалуйста… Пожалуйста, больше никогда так не делай. — Как? — Рюук, ну ты тупым-то не прикидывайся? Не уходи вот так без предупреждения… Я чуть с ума не сошел! — Я просто не думал, что ты так быстро проснешься. Вымотался ведь. — Рюук, ты меня слышишь? Не уходи вот так больше никогда! — Да слышу, слышу… — и уже из другой комнаты добавил: — Сам-то будто никогда так не делал, как же! В следующих главах: экологические темы, трудное детство, угрозы нежизни и нездоровью, многократные выяснения отношений, скромная шинигамляндская весна! Раскроются ли все тайны старого дневника или их в нём и нет? Кого из персонажей автор придушил, а кого не смог? Этично ли покидать родительский дом верхом на его хозяине? Можно ли провести физический эксперимент с помощью ржавой цепи, двух камней и одного бога смерти, особенно если занимается этим юрист с манией величия? Оставайтесь с нами… А, вы уже ушли? Ну ладно, тогда живите дальше, а вот вы — оставайтесь!