Память
— И ты так спокойно отнесся к тому, что шкаф вот так просто взял и упал? — не переставал удивляться Кираэль. — Ты же понимаешь, что если такая штука обвалится на человека, он костей не соберет. То есть никто не позволил бы ему оставаться неустойчивым, если бы он таким когда-то был. — Ну, во-первых, я не «спокойно» к этому отнесся. У меня, между прочим, тетрадка под ним осталась. — Тетрадка в таком случае могла и подождать… Если его опрокинул какой-то другой бог смерти, у тебя был шанс его догнать! — Ну откуда мне было знать, бог смерти это или не бог смерти? И вообще, если он хотел добраться до моей тетради, он точно так же мог воспользоваться тем, что я брошусь в соседнюю комнату гоняться за призраками. А тогда я и вовсе ничего этого знать не мог. Может, это землетрясение какое или еще какая ерунда… — То есть ты считаешь, что мог не заметить землетрясения, настолько сильного, что мебель падает? — А я никогда и не замечаю, — пожал плечами Рюук. — Мало ли что там у них в мире людей трясется. — Ты в это время стоял на полу или висел в воздухе? — Я… тогда… Да не помню я! Извини, Кира. — Можно не извиняться, тебе же хуже… А где это вообще случилось? Это сейсмоопасная зона? — Че? Какая-какая зона? — Ладно, Рюук, — вмешался Лолайт, отстраняя закрывшего в отчаянии глаза рукой Кираэля и выступая вперед. — Мы, в общем-то, всё, что надо, уже выяснили. — Точнее, всё, что могли, — вставил Кира из-под фейспалма. — Я думаю, этого будет достаточно. — Я тоже так думаю, — сказал Кира, поспешно выпрямляясь и снова принимая деловой вид. — Если кто-то прибил этого Ортегу случайно и воспользовался первой попавшейся возможностью повесить это на кого-нибудь другого, он не мог не наследить второпях. А если это был заранее заготовленный тщательно продуманный план — следы должны остаться у самого плана. У этого бога смерти должны были присутствовать какие-то мотивы, и их он полностью скрыть не мог. — Ну да, примерно так… Только учитывай, Кираэль, что у нас очень мало времени. — Ло, я об этом не забывал ни на минуту… Намекаешь на то, что нам пора завязывать с разговорами и возвращаться в жилые земли? — Я не намекаю, я открыто говорю. — Ладно, тогда у меня еще только один вопрос остался… — Да, Кира? — с готовностью отозвался Рюук. — Только он не совсем относится к делу… Несколько твоих тетрадей побывало в мире людей. Не может быть, чтобы к ним никогда не прикасался никто, кроме владельца. На Земле остались люди, которые могут тебя видеть? — Это не «не совсем относится» к делу, — недовольно сказал Лолайт. — Это совсем к нему не относится. — Ло, давай я сам это решу? — Я че-то тоже не уверен, что тебе надо это знать. А какой тебе с этого прок? — В том-то и дело, что никакого, — спокойно ответил Кира. — Я не смогу найти этих людей только по именам, а лиц их я не знаю. Если мне это вдруг когда-нибудь понадобится, мне придется просить Лолайта показать их — он, как мне кажется, должен их знать, — а он не менее осторожен, чем ты. Так что ты можешь не бояться, что я узнаю что-то лишнее. — Тогда почему тебе сразу не спросить его? — не собирался отказываться от своих подозрений Рюук. — Сразу увидел бы и лица, и имена. Кираэль равнодушно пожал плечами: — Для надежности. Вдруг он упустит какое-нибудь имя. Или наоборот. — Ну ладно… Если, конечно… — Рюук бросил отчаянный взгляд на Лолайта, но тот не собирался давать ему никаких подсказок и только загадочно таращился на Кираэля, склонив голову и засунув кончик мизинца в рот. — Ладно. Нейт Ривер, Стефан Лауд… Возможно, еще Энтони Картер и Халль Буллок. Айзава Сюити, Мацуда Тота, Моги Канзо, Идэ Хидэки. По-моему, больше никто. Нет, а все-таки — зачем, а? — Да может, и незачем, — сказал Кира, чуть заметно усмехнувшись. — Посмотрим.Одна вещь
— Теперь ты всё выяснил? — не очень тщательно скрывая нетерпение, спросил Лолайт. — Почти, — сказал Кираэль, поворачиваясь теперь к куче «конфиската». — Хочешь проверить, не пропало ли что из вещей? — Лолайт сказал это без особого энтузиазма. — Нет, я и так вижу, что ничего не пропало, кроме разве что… Да нет, вряд ли. Кому это нужно? — Ты так хорошо знаешь все вещи Рюука? — Угу, есть такое дело… После того, как я один раз прибирался в его шкафу. — Не знал, что ты делал у него уборку. — Ладно, это неважно. — Пожалуй, да, это действительно неважно. Напоминаю тебе еще раз, что у нас мало времени. А тебе вообще вредно находиться тут слишком долго. — Это как паутина, да? — Кираэль презрительно улыбнулся. — Я думаю, ты переоцениваешь опасность воздействия этой башни на меня. Я уже давно не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. — Рад за тебя, — буркнул Лолайт. — Так мы улетаем или нет? — Улетаем, конечно. Только у меня есть еще один вопрос. К тебе. И не только вопрос, но и просьба… Хотя просьбы, возможно, и не будет. На этот раз ладонью закрылся Лолайт. Но все-таки спросил: — Ну и что за вопрос? — Я имею право взять что-нибудь отсюда? — Имеешь. — Что угодно? — Сколько сможешь унести. — Очень хорошо… Тогда заканчиваю с частью «спросить» и перехожу к «попросить»: мне бы эти бумаги прихватить на всякий случай, они не тяжелые, но я всё равно опасаюсь, что вместе с ними я отсюда просто свалюсь. — Хорошо, Кира. Я понесу твои бумаги. Ту часть, которую не сможешь унести ты. — Спасибо, Ло, — вздохнул Кираэль. — Ты настоящий друг. Проскользнув между Лолайтом, выражение лица которого было таким, будто он вынужденно съел что-то кислое, и Рюуком, который впервые за всю встречу засмеялся, он с невозмутимым видом склонился над разбросанными вещами, вытаскивая из-под них пухлые альбомы и разрозненные листки бумаги. — Рюук, — сказал он, не оборачиваясь. — Я очень надеюсь, что мне удастся вытащить тебя отсюда. И я забираю их не потому, что претендую на это наследство, а потому, что это все-таки твое и… и там может быть какая-нибудь информация, которая… — Да я понимаю, Кира, — вздохнул Рюук. — Че оправдываться-то. — И это называется «понимать», — еще горше вздохнул Кираэль. Лолайт молча взял отложенную в сторону кипу бумаг и начал укладывать их поровнее, чтоб было удобнее нести. — Я еще булавки остальные прихвачу, ладно? — смущенно сказал Кираэль. — А то штаны порвались окончательно. Никто не ответил. Лолайт спросил: — Раз уж ты так хорошо знаешь содержимое шкафов Рюука, не скажешь — шнурков каких-нибудь там нет? Мне бы сейчас пригодились. Кираэль помотал головой: — Можешь в тряпки какие-нибудь завернуть. — Спасибо, не надо, тряпок у меня хватает и дома. — Как хочешь. Он выпрямился, прижимая к себе несколько тетрадок, которые всучить Лолайту не позволила совесть. Тоскливо посмотрел на Рюука. Нет, он, конечно, и раньше прекрасно понимал, насколько всё серьезно, но почему-то до момента, когда пришло время прощаться, ему удавалось отбиваться от этого понимания какими-то иллюзиями. А вот сейчас он просто не знал, как уйти. Однако уходить было надо. — До свидания, — сказал он. — Обещаю, что… Что сделаю всё, что смогу. А пообещать, что из этого что-то выйдет, не могу, извини. — Ну пока, — отозвался Рюук, осторожно помахав рукой. — И получше там разбирай, что можешь, а что не можешь, хе-хе. — Пока, — сказал Лолайт и потянул Киру за плечо к выходу. Они вышли обратно на площадку. Кираэль только сейчас понял, как устал. Наверное, для него действительно было вредно здесь находиться… Хотя он подозревал, что дело не только в этом. — Ладно, полетели, что ли, — сказал Лолайт, перехватывая поудобнее свой груз. Они спрыгнули с края одновременно, как самоубийцы. Но не успели они опуститься и до середины башни, как Лолайт затормозил и завис в воздухе, крикнув Кираэлю: — Я одну вещь забыл, сейчас вернусь. И снова начал набирать высоту, не обращая ни малейшего внимания на обиженный вопль Кираэля, который, как ни трепыхался, остановить снижение не мог: — Так же нечестно!Первый и последний
Давящая атмосфера камеры смертников снова охватила Лолайта, когда он, поднявшись сразу на уровень входа, влетел внутрь, на этот раз приземлившись почти нормально, и снова оказался перед чуть не свалившимся со своего гамака Рюуком. — А где Кира? — удивленно спросил тот, натягивая плащ на плечи. — Я как раз и хотел поговорить с тобой без него, — сказал Лолайт, поднимаясь с пола и брезгливо отряхиваясь от пыли. — Потому что есть темы, на которые мы не имеем права говорить при нём. Так вот я и хотел выяснить — не умолчал ли ты о чём-нибудь важном из-за этого? — Нет, — сказал Рюук грустно. — Ничего больше я сказать не могу. — Значит, к нему и к его происхождению это не имеет никакого отношения? — Не-а, никакого. — Ничего такого, о чём не должен знать я, в этом деле тоже нет? — Да нет, вы тут вообще ни при чём. Только, Эль… — Что? — Раз уж ты вернулся… Я помню, как ты к этому относишься, но всё равно… — Так что же? — настойчиво спросил Лолайт, немного подождав продолжения этой фразы. — Это ведь не ты всё подстроил, правда? — Нет, не я, — мотнул головой Лолайт. — И ты правда не знаешь, кто это был? — Не знаю, но скоро узнаю. — Потому что если это твоих рук дело, то и мне, и Кире кранты… — Я понимаю. Но я не имею к этому ни малейшего отношения. — Эль, тогда ты… — Ну что еще? — Присмотри там за ним, ладно? Подожди, ну не надо так сразу, я помню, что ты не любишь, когда я это говорю. Но ты там все-таки постарайся его зря ни во что не впутывать. — По-моему, он и без моей помощи может куда-нибудь впутаться. — Да знаю, в том-то и дело… Эль, ты же понимаешь, для него это всё опаснее, чем для тебя. Он же еще не получил тетрадь, он не бессмертный еще. Он не такой сильный, как мы. Во всех смыслах. — То, что у него нет тетради, для него только выгодно: над ним гораздо меньше контроль, чем он не преминет воспользоваться. И уж ты-то лучше, чем кто бы то ни было, должен знать, что он гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. — Я другое знаю, — угрюмо ответил Рюук. — Он слабее, чем кажется на второй. Лолайт замолчал. Несколько секунд он смотрел на Рюука, потом отошел в сторону, остановился перед сваленным на полу барахлом. — Что, хочешь тоже что-нибудь прихватить? — усмехнулся Рюук. Лолайт покачал головой: — Нет, просто думаю. Рюук, что вообще для тебя значит Кираэль? Это ведь просто бывший человек, и не очень интересный человек. Ты один раз уже убил его, потому что он тебе надоел. Неужели для тебя так важно, чтобы он продолжал надоедать тебе и здесь? — Да разве я могу это объяснить… — Попробуй, — пожал плечами Лолайт. — Это не просто какой-то там человечек — это мой человечек. Понимаешь? Мой. Я подбросил ему тетрадь, я был много лет его проклятьем, и я видел, как он живет, несмотря на это, а потом я записал его в свою тетрадь… — Сомнительные основания для симпатии, — буркнул Лолайт. — Всё равно — это мой человек. Первый, и, наверное, теперь уже последний… — Если ты на самом деле не убивал, мы это докажем. — Да не поэтому последний… — А почему? — Потому что я не хочу, чтобы это повторялось. Чтобы я снова преследовал какого-то человека, чтобы он становился богом смерти… — Как-то это странно. Ты хочешь, чтобы это продолжалось, но не хочешь, чтобы оно повторялось. Тебе не кажется, что в этом нет логики? — Я же говорил — ты не поймешь, — вздохнул Рюук. — Ладно, можешь продолжать считать меня глупым, — насмешливо сказал Лолайт. — Я не в обиде. Вернемся к теме. Чего ты все-таки хочешь? Чтобы я, если возникнет ситуация, когда будет стоять выбор — позволить идти навстречу гибели ему или допустить, чтобы казнили тебя, — остановил его? Просто скажи — да? Именно этого ты просишь? — Ну… Не то чтобы именно этого… — растерялся Рюук. — Как вообще я могу такое решать! — А почему это должен решать я? Может, оставим этот выбор самому Кираэлю? — Я понял, к чему ты клонишь… Но я же не знаю, что он выберет! — Тоже мне, нашел непредсказуемого, — сказал Лолайт, разворачиваясь к выходу. — Он хоть раз сделал что-то ради других и в ущерб себе? Но он всё-таки успел услышать, как Рюук мрачно пробормотал себе под нос: — Да он для себя хоть раз хоть что-то сделал? В следующих главах: запоздалое беспокойство, необоснованная проницательность, многозначительная уклончивость, интеллектуальное ехидство, поразительная непредусмотрительность! Может ли граффити быть альтернативой бюрократии? О чём Лолайт уже несколько дней умалчивал из природной скромности? Кого можно назвать человеком с улицы там, где нет ни людей, ни улиц? Какая может быть польза от плохих стихов? Не переключайтесь!