***
— Госпожа, скоро время ужина, — с хлопком перед ней возник раболепно заглядывающий в глаза Кричер. — Вам стоит подготовиться. Отложив поврежденный дневник отца, она взмахом руки отпустила домовика, как вдруг подобралась, перехватив его взгляд, брошенный на висящую в воздухе подвеску. — Стоять! — скукоженный вид слуги, что резко стал избегать смотреть на нее, укрепил ее зарождающиеся подозрения. — Подойди сюда. Кричер послушно посеменил ближе. Свечи вспыхнули ярче, развеивая легкий полумрак, и Линда стала внимательно всматриваться в его морщинистое лицо, задумчиво проводя пальцем по губам. — Домовые эльфы воспринимают магию иначе, чем маги, — размеренно проговорила она, подаваясь вперед. — Что ты чувствуешь, Кричер? Повинуясь взмаху ее руки, кулон, пролетев по воздуху, завис между ними. — Отвечай! — Кричеру не нравится плохая вещь, госпожа, — он замотал головой и попятился назад, но она схватила его за руку, встряхивая. — Кричер не хочет больше быть рядом с плохой вещью. — Ты знаешь, что это? Ты видел что-то подобное раньше? — Хозяйка не должна касаться плохой вещи! Кричер не может! — Заткнись, чертов эльф, — она откинулась на спинку кресла, начиная догадываться, в чем дело. — Я отменяю все приказы, запрещающие тебе что-то рассказывать мне. Он продолжал неловко топтаться на месте, опустив голову вниз, но его моментально перестало трясти. — А теперь отвечай. — Эту плохую вещь носила ваша покойная госпожа. Плохую вещь сделал отец молодой хозяйки. Линда потерла переносицу, усиленно давя возрастающее раздражение. Домовики действительно чувствуют и понимают магию одним им понятным способом. До такой степени, что разобраться в этом магу практически невозможно. — Ты сказал, что кулон носила мать, но ведь это не так. Ее кулон на мне, на нем нет следов магии отца, — непонимающе нахмурилась девушка, невольно касаясь холодного металла цепочки на шее. — Нет, госпожа ошибается, — домовик отрицательно покачал головой. — Хозяйка Вальбурга носила плохую вещь, подаренную Темным Лордом, маленькой госпоже отдали другой кулон. — Ладно, допустим. Ты встречался с похожей на этот кулон и дневник вещью раньше? — он кивнул и поспешил продолжить, как только ее глаза опасливо вспыхнули. — Молодой хозяин Регулус попросил Кричера помочь Темному Лорду. Кричер и раньше помогал отцу молодой госпожи… Белинда с бесстрастным лицом слушала рассказ, чувствуя образовывающуюся пустоту внутри. Отец спрятал очередную «плохую вещь» с помощью Кричера в какой-то пещере — «очень плохом месте». Отец оставил его там с, судя по всему, инферналами, но за миг до смерти Регулус призвал старого эльфа домой. А потом Регулус, Арктурус и Поллукс долго распытывали его, прежде чем отправиться в ту пещеру и подменить медальон. В конце Кричеру было приказано молчать и не показываться из дома на Гриммо даже на зов Вальбурги. Запрет на передвижение действовал вплоть до смерти отца. — Ты знаешь, где медальон сейчас? — он опасливо кивнул. — Принеси. Взмах руки, и из стопок книг вокруг нее отлетает одна. Едва ли не нежно проведя чуть дрожащей рукой по обложке, сдувает с нее пыль.«Волхование всех презлейшее»
— Это ведь не просто его магия, — сама с собой заговорила девушка, наблюдая за парящими перед ней вещами: дневник, подвеска и… — Медальон Салазара Слизерина. Отец показывал мне его, семейная реликвия. Как сейчас помню, такой красивый, переливается в лучах солнца, разбрасывая вокруг шаловливых солнечных зайчиков. Она легко коснулась кончиками пальцев изумрудной змейки, беря медальон в руки. — Красота всегда скрывает опасность. Камни такие острые, помнится, я однажды порезала палец о выступающую грань. Выступила капля крови и мне показалось, что змея зашевелилась. Прежде, чем я расслышала, что она шипит, отец забрал медальон и больше я его не видела. А еще он всегда был теплым в моих руках. Она с силой сжала медальон в руке, чувствуя, как камни впиваются в ладонь. Змея довольно зашипела, медальон запульсировал, делясь с ней теплом и… силой. Он делился с ней магией. В жемчужине на подвеске клубилась тьма, она тянулась к ней. Еще … — Скажи мне, Кричер, что ты чувствуешь? Открой меня, Белинда… — Темного Лорда, госпожа. Открой меня, дочь… — Нет-нет-нет… Что же ты наделал, папа? Лишившись поддержки, артефакты упали на стол. Линда отбросила от себя дневник и, подобрав юбки, поспешила к лестнице, ведущей из сундука. — Дядя Орион! Дедушка Арктурус! — она носилась от картины к картине, не обращая внимания на причитающего Кричера. — Покажитесь, черт вас подери! — Что за вид? Носишься, словно дикарка! Немедленно приведи себя в порядок, Белинда Инклементиа Гормлайт! Она резко остановилась перед портретом негодующей матери и приблизилась вплотную, всматриваясь в ее лицо. — Нет, ты ничего не знала. — девушка поджала губы, отходя назад. Прижавшись спиной к стене, она помотала головой, в надежде избавиться от возникшей догадки. — Мерлин, это ведь убивало тебя. Медальон признал мою кровь, поэтому я чувствовала тепло его магии, но ты… Он… ОН убивал тебя. — Дорогая? — непривычно ласково обратилась Вальбурга к дочери, замечая ее состояние. — Ты в порядке? — Белинда? — она обернулась к соседнему пейзажу, с которого на нее смотрели старшие Блэки, и, не поворачиваясь, задвинула портьеры на портрете матери. — Пройдем в галерею, там будет удобнее. — Дорогая, ты же не думала, что после Гриндевальда мы упустим из виду очередного Темного Лорда, к тому же так сильно приблизившегося к нашей семье? — первым подал голос Поллукс, когда она заняла кресло перед огромной картиной, на которой собралось с десяток предков. Не хватало Кассиопеи, но, увы, ее портрет никогда не оживет. — Малышу Геллерту хотя бы хватило мозгов не играться с крестражами, — фыркнула статная женщина. Невооруженным взглядом можно было определить ее принадлежность роду Блэк, отмечая необычайное сходство и с самой Белиндой. Блэки, как и любой чистокровный род в целом были известны характерными особенностями внешности. Кажется, про такое говорят — «порода», но навряд ли их бы устроило отождествление с животными. Чистая внешность, чистая кровь, чистый дар… Да, в их поколении лишь Нарцисса была немного «не в масть». — И это говорите мне вы, Леди Элладора? — насмешливо уточнила Линда. — Не вашими ли пометками исписаны все поля в книгах о душах? В том числе и унизительный комментарий о недалекости Годелота, не желающего писать в своем «Волховании…» о крестраже, «наипорочнейшем из всех волховских измышлений». — Он просто идиот, у которого не вышло создать крестраж, как следует, вот он и не стал ничего писать! — возмутилась женщина, стоило зацепить ее любимую тему. — И вообще, у всех бывают ошибки молодости. Я же действовала исключительно в научных интересах! И что вы так смотрите, словно я первая Блэк, создавшая крестраж?! Мне хотя бы, в отличие от этого глупого полукровки, хватило мозгов сделать это правильно и остановиться на одном! — Сколько? — севшим голосом спросила Белинда. В голову лезли неуместные мысли о том, что, будь здесь Кассиопея, ей бы моментально перепало за неумение держать себя в руках. — Дневник у Малфоев, — начал Арктурус. — В доме Нарциссы Блэк, — перевела она и сама добавила: — Медальон и подвеска также у Блэков. Всего три. Еще? — Чаша у Лестрейнджей. — У Беллатрикс Блэк. — Мы думаем, есть еще как минимум родовое кольцо Гонтов, оно было при нем в школе, — добавил Орион. — Почему ничего не говорили мне? — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Никого не осталось. Вы, Моргана вас раздери, сделали из меня главу умирающего рода и утаили, что… Не сказали, о том, что… — Что твой отец идиот? — со всей любезностью продолжила за нее тетушка Лукреция. — Разорвал душу до такой степени, что утратил разум и едва не утратил магию? Одна Великая знает, что он сделал, дабы не только не лишиться ее, но еще и преумножить свои силы. Но его блестящий ум однозначно поистрепался, раз он так и не понял, что каждый его шаг давно зависел от Блэков. — Как и Вальбурга, ты неуместно сильно привязана к Риддлу, — спокойно заметил Арктурус, своим тихим голосом прерывая зародившийся среди покойных Блэков балаган. На укоряющий взгляд своей тети Белвины он не обратил внимания. — Он мой отец! — не сдержала яростного восклицания Белинда. Она прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание под все таким же холодным взглядом последнего Лорда Блэка. — Успокоилась? — как-то лениво поинтересовался он, занимая подлокотник кресла, на котором с удобством устроилась Леди Элладора, что сейчас показательно закатывала глаза. — Так вот, изначально мы лишь хотели перестраховаться, пока он нам особо не мешал. А что вился за твоей матерью, так только лишало лишних хлопот. — Зато проблем добавляло то, что она вилась за ним еще больше, — фыркнула Элладора, помахивая веером. — И Беллатрикс туда же. А ведь какие надежды они обе подавали! Вот поэтому я так и не вышла замуж. В веере, насколько помнила Белинда, скрывалось несколько клинков и около дюжины «самых необходимых зелий», вроде дурмана, аммортенции или яда. И принимали они вид кристаллов, что так игриво сверкают среди драгоценных камней, украшающих этот «обязательный предмет каждой уважающей себя Леди». Мог он также заменять и палочку при необходимость, как совершенный проводник. Все же Элладора была поразительно талантливым ученым, и не зря среди ее вещей можно было отыскать мантию невыразимца. — Нравится? — подмигнула ведьма, заметив ее взгляд. — Подойдешь потом, я подскажу, где такой можно взять. — Уже после твоего рождения он начал вызывать беспокойство, — не обращая внимания продолжил Арктурус. — Рассказ Регулуса о медальоне многое расставил на свои места. Мы не могли упустить контроль над отцом Наследницы. Но стоит признать, события 81-го были несколько… неожиданными. Мы не были к ним готовы. — И вы же сделали из меня чертову Главу Рода, когда я не была к этому готова! Свалили все это на меня, даже не удосужившись поделиться настолько важной информацией! — И что бы это поменяло? — презрительно скривил губы Финеас Найджелус. — Достопочтенный предок, как дела в Хогвартсе, о чем шепчется старый маразматик? — слащавым голоском поинтересовалась Линда, с удовольствием наблюдая, как возмущенный мужчина на глазах исчезает с портрета. Специфика прижизненных и посмертных клятв, не позволяющих бывшему директору Хогвартса разбалтывать то, что подпадает под тайны школы и его директоров. Работает это и в обратную сторону, даже прямой приказ Дамблдора не позволит Финеасу рассказать о чем-либо, касающемся рода. — Он всех раздражает, милая, — удовлетворенно поддакнула Элладора, даже помахав ручкой на прощание исчезнувшему брату. — Леди Элладора, я могу продолжить? — изящно изогнув бровь, поинтересовался Арктурус и продолжил, не дожидаясь ответа. — Мы не видели необходимости беспокоить тебя, пока Том вновь не почтил нас своим телесным присутствием. Это не имело смысла, как и возможное ускорение его возвращения. К согласию на его полное уничтожение мы так и не пришли. Мнения разделились. Решили принять выжидательную позицию, вернув свое внимание проблеме выживания рода. — Просто чудесно, — язвительности в ее голосе было в избытке. — Что же тогда у вас, таких предусмотрительных, от всего рода остался полубезумный предатель, девчонка, у которой «неуместная привязанность к глупому полукровке», и кучка разглагольствующих портретов? Она совершенно не желала успокаиваться, вспоминать о манерах, о том, как положено говорить с почтенными предками. Они всего лишь портреты, черт подери! И она очень жалеет, что не может лично высказать им все, что сейчас бушует внутри нее. — Потому что мы идиоты, — выступил вперед мрачный Орион, жестом руки прерывая желающих возмутиться родственников. — Ты права. Ты осталась одна, и только тебе, а не «кучке разглагольствующих портретов» теперь принимать решение, что же с этим всем делать. Мы не справились и разве имеем теперь право указывать тебе? — Замечательно, что вы это понимаете, — совладав с собой, ответила она, поигрывая огоньком на руке. Это помогало в самоконтроле. — Надеюсь, больше вы не скрываете ничего столь же ошеломляющего. — Не знаю, как ты, Орион, — после паузы подала голос Элладора, поджимая губы, — а я вот себя дурой не считаю. Эта революционная самокритичность, в мое время подобного не было. — Подвеска, — стоило Белинде вновь заговорить, все помрачнели. — Она убивала маму. Вы не могли не знать. — Вальбурга была сильной и талантливой ведьмой, Белинда, — грустная улыбка украсила Поллукса Блэка, вспомнившего свою дочь. — Она знала, что этот кулон усугубляет ее и без того удручающее состояние. — Она сдалась, — упавшим голосом констатировала девушка то, что и так, на самом деле, знала. Просто не хотела верить, что… — Она бросила меня. — Многие потери сломили ее, — попытался сгладить ситуацию Орион. — А Том… Я уже говорил тебе про их связь. Видимо, она не хотела переставать чувствовать его. Даже понимая, что это приблизит ее смерть. — Хватит пудрить девочке мозги, — фыркнула Элладора. — Она ведь не идиотка, все правильно поняла. Быть Блэком все равно, что быть королевской крови. Блэки не сдаются. Блэки не сгибаются. Блэки не показывают слабость.