***
Тем временем в большом городе, двое друзей Ичи сходили с ума от волнения, уже который день пытаясь разыскать его. — Угх.. Всё в точности как в прошлый раз: ключи у соседки, телефон на столе, на работе взял больничный, никто ничего не видел, не слышал. – Гневно восклицал Хирото, мечась с кухни в зал и обратно. - Как пропал, так и найдётся. Мы и раньше его найти не могли, кто сказал, что в этот раз сможем? — Нет-нет-нет, дорогой. В последний раз, в который всё было так же как сейчас, мы как раз-таки нашли его. И где? В каком-то засранном убогом мотеле на окраине! Где он себе вены едва не вскрыл! – Рюджи злился на Хирото за его наплевательское, как ему казалось, отношение к судьбе их общего друга. – Слава Богу, что мы тогда успели. — Тогда у нас были хоть какие-то зацепки. Сейчас же – ни малейшего представления, где он может быть. Уже вторая неделя кончается. Хоть бы… – он осёкся и, отведя взгляд, замолчал. — Что «хоть бы»? — Не начинай. — Хотел сказать, «хоть бы труп нашли», да? Так ты к нему относишься? Как к животному?! Пропал – и хрен бы с ним?! — Я этого не говорил! Я точно так же, как и ты, переживаю за него. Да, я злюсь, но не на него, а на себя. Потому что не могу ничего сделать. — Ладно, прости. Ни к чему сейчас ругаться. — И ты прости. За кота. За то, что отреагировал так, безразлично. Для тебя он не пустое место. Я его даже не видел ни разу. Ты говорил, он белый? Не нашёлся? — Да, чисто белый, ни единого пятнышка. И глаза разных цветов. – Рюджи вздохнул. – Но… коты самостоятельные, им люди не очень-то нужны. Думаю, просто гуляет где-то. Захочет – вернётся. Что важнее, давай осмотримся ещё раз здесь, с соседкой той поговорим, может найдём что. — Давай. К слову об этом коте. Рюджи частенько видел, как он на рынке воровал еду: то рыбу, то пряности, иногда мясо или пирожки. Жалко ему было кота, так что, в очередной раз поймав пушистого за воровством, он попросту забрал его к себе домой. Тот оказался наглым и задиристым, но постепенно привык к Мидорикаве и нередко ластился. Периодически он исчезал на недельку-другую, однако всегда возвращался обратно. В этот же раз его нет больше месяца, и успевший привязаться к нему Рюджи сильно расстроен этим. Хирото припоминал, как он несколько раз говорил, что кот этот весьма необычный, и необычность эта заключается отнюдь не в разного цвета глазах и чистом окрасе.***
Когда Ичирота проснулся, уже вечерело. Автобус в его родной город отходит перед рассветом, так что у него впереди целая ночь, чтобы собрать вещи и прогуляться по понравившемуся ему Бальцерсу. Юношу часто мучали боли в ногах: иногда совсем слабые, а порой очень даже ощутимые. Вот и теперь, не успел он окончательно проснуться, как почувствовал знакомую ноющую боль. Ходьбе она мешала редко: он не прихрамывал, но передвигался иной раз очень медленно. Бывало и так, что ноги скручивали сильные спазмы, и Ичи приходилось либо прервать свою прогулку и вернуться, либо присесть ненадолго на скамью, но в этом случае через некоторое время боль возвращалась с такой же силой. Умывшись и одевшись, он спустился в столовую, чтобы перекусить, и встретил там как всегда бодрого старичка, который в ранний для вампиров час уже не спал. Хотя может быть он ещё со вчера так и не прилёг. Юноша каждый раз только дивился его энергичности, неутомимости и болтливости. Немногочисленные постояльцы также, как и Ичи, тепло относились к добродушному хозяину, всегда улыбались ему и поддерживали беседу, о чём бы он ни говорил. Сегодня он в прекрасном расположении духа, а потому весело приветствовал каждого и желал приятного аппетита. Сытно поев, развеселившиеся постояльцы возвращались к своим делам. Так и Ичи, вернувшись в свой номер, не спеша собрал вещи, коих было немного, и отправился на прогулку в город. Несмотря на то, что была ночь, а вампиры, как известно, — народ ночной, гулять по городу они не любят, предпочитая быстро добраться до места, куда направляются. Поэтому сейчас на улицах было довольно пустынно, и юноша спокойно наслаждался тишиной ночи, изредка нарушаемой гулом проезжающих машин, тусклым и приятным светом фонарей. Прогуливаясь по маленькому аккуратному парчку, он увидел Маю – ту самую девочку, которую спас вчера от света солнца. Она тоже узнала Ичи и, широко улыбаясь, поприветствовала его вместе со своей мамой. А когда он подошёл ближе, позвала поиграть с ней в мяч. Он согласился и, увлёкшись игрой с девочкой, потерял счёт времени. — Не подскажете, который час? – опомнившись, спросил он у матери Маю. Женщина почему-то молчала, юноша обернулся: она словно завороженная смотрела на него, наблюдала за его движениями, мимикой. Он не мог быть уверен, что она доверяет ему, также, как не мог понять причины столь пристального наблюдения. Очнувшись, он смутилась, попросила прощения, ещё раз поблагодарила за спасение дочери и поспешила уйти вместе с ней. Ичи медленно шёл дальше, задумавшись о только что произошедшей ситуации. Он чувствовал, что ноги стали болеть сильнее. Так что, ускорившись, он направился в уже знакомый нам бар: очевидно для того, чтобы попрощаться со Стивеном. В душе он надеялся встретить там тех ребят, но понимал, что всё же не может им полностью доверять и что вряд ли их общение продолжится в таком позитивном ключе. Хозяин заведения очень обрадовался появлению юноши: одновременно что-то рассказывал и заваливал его вопросами, не давая возможности на них ответить. — Это всё, безусловно, очень хорошо, но дай мне вставить хоть слово, пожалуйста. – кое-как выбрав момент, перебил Ичи непрерывно тараторящего парня. — О, да, конечно. Прости. Я так рад тебя видеть. — Хех, я тоже рад. Что, не пришли сегодня? - Юноша кивнул в сторону пустующего столика напротив. — Как видишь, - развёл руками Стив. - Это странно: обычно они предупреждают об отъезде. — Кстати об этом: я собираюсь домой. — Ох, правда? - Растерянно промямлил бармен. - И когда уезжаешь? — Сегодня на рассвете. — Жаль. Выходит, ты попрощаться пришёл. — Да, так и есть. Спасибо за гостеприимство. — Тебе спасибо. Может выпьешь что-нибудь? — Нет, не стоит, - разговор был очень неловким и сухим, оба тщательно подбирали слова и старались скорее закончить его. — Как скажешь. Ты хороший человек, я мало встречал таких. — Приятно слышать. Рад был познакомиться, Стивен. — Хорошей дороги, охотник. Прощай. Выйдя на улицу, юноша постоял возле бара ещё немного и, глубоко вдохнув, будто бы пытаясь услышать все окружающие его запахи, поспешил обратно в гостиницу. Однако не прекратившие болеть ноги давали о себе знать, и быстро идти ему не представлялось возможным. Он то и дело останавливался под уличными фонарями, опираясь на них, или садился ненадолго на скамью. И вот, в который раз стоя под фонарём, Ичи почувствовал на себе взгляд. Он напрягся, подумав о том, что в таком состоянии ему будет тяжело обороняться. И остался на своём месте, не подавая виду, что его что-то беспокоит. Только юноша решил опустить свой телепатический барьер, чтобы узнать, кто за ним наблюдает и с какими намерениями, как вдруг сбоку из темноты кто-то накинулся на него. В следующее мгновение, когда неизвестный, вместо того, чтобы повалить, просто повис на нём, нагло и довольно лыбясь, Ичи узнал в нём Сакуму. Мысленно юноша благодарил Бога за то, что это оказался именно Джиро, ведь будь это охотящийся вампир или, того хуже, волк, он с лёгкостью мог бы убить не успевшего вовремя среагировать охотника. — Ну-у? Испугался? – хитро прищурился Сакума. — Нет, с чего бы? Я знал, что это ты, – спокойно улыбнувшись, соврал Ичи. — Хммм~ так неинтересно... Опять гуляешь по ночам? — Да-а, режим себе сбил, – растерянно почесал затылок юноша и, секунду помедлив, спросил, – ты ведь не один, я правильно понял? — А ты внимательный, – произнёс появившийся словно из ниоткуда Кидоу. — Я телепат, забыл? — Точно, я просто... не придал этому значения. Ты знаешь, мм... я помню, что вчера произошло в баре, но, тем не менее, хочу заметить, что опасно человеку вот так гулять среди ночи. — Со мной ничего не случится, не волнуйся. — Слабо верится, – не унимался Юуто. — Телепатия подразумевает не только выуживание мыслей из чужой головы, – юноша вздрогнул, когда в разговор вмешался Фудоу, присутствие которого он не ощущал, пока тот сам не обнаружил себя, – но и возможность заставить человека сделать что угодно без его ведома. Ну или напротив – не делать чего-либо. – Акио обратился к Ичи, повернувшись к нему, – Я правильно предполагаю? — Да, всё верно, – юноша слегка побледнел, но это скорее от боли, чем от волнения. — И к тому же, – теперь Акио обращался к своим друзьям, – вместо того, чтобы запугивать и укорять человека, почему бы просто не проводить его? Если уж вы так о нём волнуетесь. — С чего вдруг такая забота с твоей стороны? – огрызнулся Юуто. — А с того, что ему нравится тебя бесить. Ты это знаешь и всё равно каждый раз ведёшься, – Джиро примирительно похлопал его по плечу. – И кстати, его идея мне нравится: давайте проводим охотника э-э.. куда бы он ни шёл. — Ох, нет, не стоит, спасибо, – Ичи начал обеспокоенно тараторить. – Я, на самом деле, ещё собирался кое-куда забежать… У меня встреча, так что будет неудобно, если меня увидят в чьей-то компании… — Хе-е? Почему-у? Что в этом такого? – обиделся Джиро. – Да брось, ничего страшного. Нас абсолютно не затрудн- — Я думаю, ему просто комфортнее одному, и он вежливо отказался от твоего навязчивого предложения, – перебил Юуто, с укором глядя на друга, – а ты продолжаешь давить. И кстати, говори за себя: у меня между прочим тоже есть свои планы. — Как скажешь… Извини за настойчивость, Ичи. — Всё окей, – юноша силился улыбнуться, но ни о чём, кроме ног, не мог думать. Он был в недоумении, ведь раньше это никогда не отвлекало и не мешало так сильно. Стараясь ослабить боль, он переминался с одной ноги на другую, делал пару шагов в сторону и обратно. — Что ж, тогда не будем тебя задерживать, – вздохнул Джиро. — Да, нам тоже пора, – Юуто положил руку на плечо своего товарища, в который раз оттягивая его от охотника, – пока. — Пока, – тихо произнёс Ичи, смотря им вслед. Он рассмеялся, увидев, как Сакума, обидевшись, передразнивает Кидоу, громко возмущается и, улучив момент, резко натягивает капюшон ему на голову и быстро сваливает. Шумно выдохнув и улыбаясь, юноша снова опирается на фонарь. — Ты плохо себя чувствуешь? Прозвучавший в тишине ночи низкий голос заставил Ичи вздрогнуть от неожиданности: — Чё-ёрт, не пугай так, пожалуйста. Я~ совсем забыл, что ты здесь, – промямлил он, глубоко и тяжело дыша. С момента своего появления Акио практически всё время молчал, так что юноша и не заметил, как перестать ощущать его присутствие. — Я задал вопрос. — Болят ноги. — Подробнее. Могу чем-то помочь, я врач, помнишь? — Помню. Эм… Всю сознательную жизнь мучаюсь с этим, ходил по больницам и не раз. И каждый врач ставил разный диагноз: кто что-то тяжёлое, вплоть до рака костей, кто что-то полегче вроде варикоза, хотя некоторые и симулянтом называли. И-и… последнее время наблюдаюсь у одного профессора, известный такой, высокомерный. Хаякава, кажется. — Ну и от чего он тебя лечит? — Эм-м… Вспомнить бы ещё, как оно правильно называется. — Попробуй, я пойму. — В общем, это что-то, связанное с нервом бедра под какой-то связкой. Ещё в названии две фамилии. — Заболевание Бернгардта-Рота. Однако сомнительно это. — Ну, я не шарю, потому и пошёл к нему. – Ичи пожал плечами, – Он же супер-пупер специалист. — Пойдём, – произнёс Акио уверенным, не допускающим пререканий тоном, и на немой вопрос в глазах юноши ответил, – туда, куда ты шёл – в гостиницу. Я, конечно, могу и здесь тебя осмотреть, но там будет как-то поудобнее. Вылечить – не вылечу, однако боль снять помогу. «И дойти тоже», – добавил он мысленно, смотря, с каким усердием охотник всё ещё стоит. Ичи жутко не любил осмотры, особенно то, с какой интонацией врачи говорят тебе, что сделать. Как будто ты уже должен знать, что им от тебя нужно. И вообще мог бы и сам догадаться, что с тобой, и вылечиться сам, чего пришёл. Ну или другой вариант, когда все указания даются таким приказным тоном, словно ты раб. А что самое раздражающее: это, когда просто «одним глазком» глянут и от фонаря напишут что-то в карточке. В общем, предчувствие у юноши было премерзкое, учитывая, что боль никуда не делась. Реальность же оказалась менее сурова: короткие указания спокойным тоном, помощь в движениях, краткие точные вопросы, никаких комментариев или изменения выражения лица – всё нейтрально, мягко, уверенно. Его бархатистый низкий голос успокаивал и располагал к нему. В какой-то момент Ичи даже подумал, что это гипноз или вампирское очарование, но почти сразу понял, что ему это только казалось. Что бы это ни было, оно явно начинало нравиться ему. Никогда раньше чувство доверия не возникало у него так скоро. Акио быстро управился с осмотром и, пару мгновений поразмыслив, сказал: — Я не знаю, что это, но чем бы оно ни было – это точно не Бернгардт-Рот. Более того, методы лечения последнего ухудшают твоё состояние. — Оу, понятно. И-и.. что мне делать? — Найти другого врача, который сможет определить, что это. — Что ж, спасибо. Чаю? — Было бы неплохо. За чаем юноша ещё раз удивился тому, как просто ему даётся общение с Акио, тому, как быстро они нашли общий язык и как легко они могут обсуждать различные темы, имея порой противоположные мнения, при этом не споря, а адекватно воспринимая чужую точку зрения. — Ты не будешь против, если мы вернёмся к теме о твоём ордене? Он называется «Игараси», верно? — Всё окей. Да, так он называется. — Он существует уже много веков и- — И когда-то был едва ли не великой державой, которая устрашала многие племена и волков, и вампиров. Знаю-знаю. — Хах, сколько сарказма. Это правда, между прочим. Но я не об этом хотел поговорить. – Вампир сделал паузу и, удостоверившись, что охотник внимательно слушает, продолжил, – вчера, отвечая на вопрос Кидоу, ты упомянул, что твоё положение в ордене нельзя охарактеризовать как ранг. Что это значит и что значишь ты для Игараси? — Если это какой-то план по захвату или шантажу ордена, то вот что я тебе скажу. Не надо заморачиваться: двум-трём вашим отрядам хватит буквально суток, чтобы разгромить его. Они может быть и сильны, но ужасно глупы. Да, имя у ордена громкое и вполне заслуженное, да, он был великим. Но ключевое слово – «был». Сейчас это убогое прогнившее место, в котором не осталось ничего от прежних Игараси. Всё, что там имеет значение – это деньги. — Воу-воу, тише. Причём здесь…? Так, ладно, слушай. Давай обмен: сначала я расскажу о себе, а потом – ты. Идёт? — Хорошо, начинай. — Сначала о том, что ты знаешь. Я принц рода Майгаму, младший брат известного всем «Огненного палача». Его кстати Генри зовут, он также генерал нашей армии. О, и вот ещё что: в политику я не вхож, вообще в дела управления не лезу, хотя меня пытаются припрячь туда. Но.. это не то, чем я хочу заниматься. Меня раздражает весь этот пафос, высокомерие, которые являются основными критериями поведения аристократов. Отец и все наставники, прочие учителя говорят, что я должен знать, уметь то и это, чтобы стать достойным наследником престола и правителем своего народа. А.. А мне это нахрен не надо. Весь Альянс: Леприланмэ, Гриан, Майгаму и остальные более мелкие рода – словно застряли в средневековье. Те же законы, те же принципы, поведение, образ мышления. Они застыли во времени. А весь мир – нет. Наше существование наконец-то признали официально повсеместно, не просто признали – дали нам и себе возможность сосуществовать вместе, заимствовать друг у друга, развиваться. Мир, где все равны, где нет порабощённых, где нет безраздельно властвующих. И я хочу быть частью этого мира, а не сидеть взаперти в каменном замке мертвецов. Послушай, я врач, я ежедневно вижу страдающих людей, вампиров, волков и хочу им помочь, и я делаю это. Я не просто так пошёл учиться на медика, у меня были свои причины, и они всё ещё имеют силу. И каким бы ни было давление со стороны семьи и Альянса, я не перестану делать то, что делаю, не перестану быть таким, какой я есть, и думать иначе не буду. Я ни за что не сунусь в дебри правления и политики, пусть даже это будет стоить мне титула. Акио тяжело выдохнул, сделал пару глотков чая и о чём-то задумался. Ичи же сидел напротив него, ошарашенный такой информацией. — Что ты хочешь знать обо мне? И, учитывая сказанное тобой, зачем? — Я.. пару раз прогибался под давлением со стороны брата. Делал то, что мне приказывал отец. Следил за делами Игараси, связанными с убийствами наших. И вот, что выяснил. От вашей правительницы засекреченным исполняющим лицам посылаются списки имён тех, кого нужно убрать. В основном, это вампиры так или иначе мешающие прибыльному бизнесу ордена, и они, как правило, добропорядочные, ищущие справедливость личности. Исполняющих лиц немного – трое или четверо. И вот парадокс: около четверти вампиров из списков остаются целы и невредимы, и именно такое же количество вампиров, активно продвигающих бизнес Игараси, оказываются мертвы. — К чему ты клонишь? — К тому, что ты – исполняющее лицо, которому глубоко плевать на орден и отданные им приказы, которое делает то, чего сам хочет, а именно – добивается справедливости. — Вау, – юноша изумлённо смотрел на вампира. – Да, ты прав. Так и есть. До такого уровня и скатились Игараси. Из прежних традиций сохранилась только смертная казнь за измену, а всё остальное: постулаты, институты власти – всё упрощено до безобразия. Есть тот, кто правит, его семья; подчинённые, почти рабы, и те, кто может их усмирять, и все они в полной власти правящего. Служить Игараси – всё равно, что быть в плену. Никакой возможности сбежать. — Если прежние институты власти упразднены, а условно твоё положение – особый ранг, значит ты наследник престола Игараси. И если тебе правительница прощает твои выходки, неподчинения приказам – выходит, ты ей нужен, а значит ты прямой потомок рода Малу́и. — А ты точно не Шерлок Холмс? – улыбнулся Ичи, затаив дыхание. — Чёрт, ты хоть знаешь, что столетия назад Малу́и входил в Альянс?! Ближайшие советники, опора Майгаму. Духовная связь родов. Как много они могли вместе! — Были ещё два людских рода, входивших в Альянс: Лифа́м и Афи́т. Суть Альянса была в объединении рас людей и вампиров. Два крыла: во главе людей Малуи, во главе вампиров – Майгаму. И да, духовная связь или совместимость: Лифат –Леприланмэ, Афит – Гриан. — Так ты знаешь, – Акио и сам улыбался. — Конечно знаю. — Тогда будет проще объяснить то, что я всё это время пытался начать объяснять. Существовал обряд, проводился между сильным духом человеком и совместимым по роду вампиром, итогом этого обряда был обмен жизненными силами, в том числе здоровье и особенности каждого. То есть, допустим, человек становился сильнее, выносливее и, скажем, исцелялся от неизлечимых болезней; а вампир получал иммунитет к солнцу, значительное усиление своих способностей и духовных сил. Это всё практически вилами по воде писано, у всех получалось по-разному, да и не каждый мог совершить обряд – есть целая куча критериев. Но самое главное здесь то, что, если помешать ходу обряда, баланс сил может нарушиться, и один получит всё, а второй погибнет. Эти нарушения стали вызываться искусственно, и таким образом аристократы пожирали равных по силе людей. Это стало своеобразной традицией и происходило примерно так: находили подходящего для обряда человека, всеми способами заманивали его к себе, обеспечивали всем, кормили, ублажали, взращивали его духовные силы. И когда понимали, что он на пределе своих возможностей – пожирали. Там тоже есть свои нюансы, но я, честно, не сильно шарю в этом. — Как это относится ко мне? — Подожди, до тебя почти дошли. Эм.. Мой отец по всем историческим меркам правит нереально долго, то же самое можно сказать об отце Сакумы. И несмотря на весь потенциал Генри, его силы, уровень знаний, он ни разу не осмелился свергнуть отца. Это наталкивает на мысль, что тот много пожирал и продолжает пожирать, причём не только людей. Не только людей, потому что из них подходят только малуинцы, а их сейчас единицы. Сейчас отец малоактивен: не выходит к своим людям, не сражается сам, никого не тренирует. Значит он ослаб, и значит больше всего ему нужен настоящий малуинец. И скорее всего, не я один понял, кто ты. Он сделает всё, чтобы до тебя добраться… и сожрать. Юноша был в смятении, он думал о том, что вряд ли всё это правда, и не стоит верить ему, но одновременно чётко понимал, что верит каждому слову и что ужасно напуган этим. — За-зачем ты мне это рассказываешь? – наконец взяв себя в руки, спросил Ичи. — Я.. Я не знаю. Может, чтобы предупредить. Я думал, мне будет всё равно, кем окажется человек, который станет потенциальным кормом для моего отца. А им оказался ты: честный, добрый, милый, сильный, храбрый, очаровательный маленький человечек, – Акио отвёл взгляд и, вздохнув, продолжил. – Он всегда называл меня слабаком, не в физическом смысле, а в моральном; называл трусом, говорил, что, даже если у меня будет сила, возможность, удача, я просто не решусь что-либо сделать, что-либо изменить. И он отчасти был прав. Это злит меня, потому что я не хочу быть таким, как он говорил. Сейчас, рассказывая тебе обо всём, я почувствовал огромное желание, волевой порыв предотвратить это, остановить отца, защитить тебя и всех, кто мне дорог, от того, что он хочет совершить, вернув свою силу. Но.. Его лицо, его голос… тогда, в детстве казались такими ужасающими, и этот детский страх, что он прав, вновь сковывает меня. Я просто…, – он закрыл лицо руками, провёл ими по нему, словно бы умываясь, – никогда не чувствовал себя так плохо… Ичи молчал: он не знал, что сказать, и не был уверен, уместно ли вообще что-либо говорить. В молчании они допили уже по третьей кружке чая, съели всё печенье, которое юноша хотел взять с собой в дорогу. — Уезжаешь? – спросил Акио, глядя на собранные сумки. — Да, уезжаю, – кивнул Ичи. Невзначай посмотрев на время, он вдруг воскликнул, – Ох, ё-маё! Автобус-то скоро отходит! — Вот блин! Мне тоже пора, иначе солнце поджарит, – занервничал вампир. Быстренько собравшись, они выскочили из номера, обгоняя друг друга вниз по лестнице. Выбежав из гостиницы, переглянувшись, парни вдруг рассмеялись. — Попили чай называется. Хорошей дороги! — Удачи, берегись солнца!***
Этим же утром, проснувшись, Рюджи вдруг обнаружил в своей кровати вернувшегося нахального кота, мирно дремлющего на одеяле. — И не стыдно тебе, Тиюки? Предупреждать надо. Я беспокоился, – сонно пробормотал он, поглаживая кота по спине, — Где же ты, Ичи? Мохнатый слегка повёл ухом и, смачно зевнув, перевернулся на другой бок, начав урчать, как трактор.