Любимый фрик.

Я никогда не думала, что он станет мне так важен. Джонатан Байерс всегда был не более, чем фриком. Обыкновенным фриком, с которым не общался никто. Но я смотрела на него тайком, стоя в переполненном школьном коридоре, и пыталась понять, что же таится за этим холодным взглядом, что скрывают эти губы, вечно сжатые в тонкую полоску. Джонатан всегда носил маску безразличия. Он думал, что он невидимка, и тайно наблюдал за всеми. Он не знал, что и за ним тоже кто-то наблюдает. Его брат пропал без вести, и Байерс перестал быть невидимкой. Дети жестоки. А подростки - вообще отдельный разговор. Вместо слов поддержки, каждый старался как-то задеть Джонатана, уколоть, ранить. И он молча терпел все нападки, вот только боль скапливалась в синяках под его глазами, в спутанных кудрях, в сжатых кулаках. Я понимала, что когда-нибудь эта боль вырвется наружу, уничтожая все на своем пути. И я подошла к нему, чтобы просто сказать, что он не одинок. Откуда же я могла знать, что Джонатан Байерс останется теперь в моей жизни навсегда. Одного его взгляда хватило, чтобы завладеть мной, моим разумом, моими мыслями. Стив все больше меня раздражал. Своим пафосом, своими напыщенными друзьями, своей показушной любовью. Джонатан все больше притягивал меня. Он был другим, он был будто с другой планеты, но от этого мне хотелось узнать его еще больше. Мы все чаще стали проводить время вместе. Байерс верил мне, Байерс слушал, Байерс понимал. И тогда, когда Барб пропала, остальные отмахивались от меня, будто от сумасшедшей. Но Джонатан был рядом. Он верил, что с ней произошло что-то неладное. - Прости, Стив. Я не могу больше так. Я не хочу врать самой себе, - я сжимаю губы в тонкую полоску и с ужасом понимаю, что не испытываю ровным счетом ничего. Ни жалости, ни чувства вины, ни угрызений совести. Черт, Нэнси, тебе следовало бы хотя бы слезу пролить ради приличия! Но я просто пожимаю плечами и провожаю взглядом Харрингтона, быстрым шагом удаляющегося от меня. Я не знаю, какого черта происходит в моей жизни. Да, Стив очень помог нам ранить ту тварь, но я не могу врать ни ему, ни себе. Я не видела Джонатана уже больше двух недель. Он все время проводит с Уиллом, и я не могу винить его в этом. Но я чувствую, как внутри меня растет непонятное ощущение пустоты, засасывающей похлеще, чем обратная сторона. Чертов Байерс! Какого хрена ты ворвался в мою жизнь, перевернул в ней все с ног на голову, а затем исчез? Я стараюсь все свободное время занять себя чем-то. И ловлю себя на том, что начинаю фотографировать. Я смотрю на мир его глазами и понимаю, что это не он фрик, а все остальные. Они не видят истину так, как видит ее он. Кажется, я тоже становлюсь фриком. Но я больше не могу терпеть это одиночество. Я подъезжаю к дому Байерсов и вижу, как в окне горит свет. Отлично, значит, он дома. Я стучу в дверь слишком громко. Миссис Байерс с удивленным взглядом открывает дверь и испуганно причитает: - Господи, Нэнси, что стряслось? Девочка моя, что с тобой? И тут я понимаю, что слезы градом катятся по моим щекам. И я не могу остановить эти отчаянные рыдания. Я едва не падаю, но с трудом удерживаюсь на ногах. - Нэнси? - Джонатан легким движением руки касается плеча матери, и та отступает. Он подхватывает меня и прижимает к себе. Я чувствую, как дыра в груди исчезает, и от этого рыдаю еще больше. - Нэн, что случилось? Тебя кто-то обидел? Это Стив? - руки Байерса дрожат, я слышу, как сердце его выбивает бешеный ритм. Я нахожу в себе силы ответить ему. - Я... рассталась со Стивом. Он смотрит на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Он ничего не говорит, но мне не нужны слова, я давно научилась видеть его насквозь, невзирая на маски. - Где... ты... был?.. - я растираю слезы по щекам и чувствую, как злость, смешанная с болью, вырывается наружу. - Что ты имеешь ввиду? - Байерс хмурит брови. - Где ты был?! - я срываюсь на крик и бью его кулаком в грудь. Он отшатывается, но не выпускает меня из крепких объятий. - Нэнси, я не понимаю, - тихо шепчет он, буквально затаскивая меня в дом и закрывая дверь. - После всего, через что мы прошли, ты просто... исчез. Я знаю, ты был с Уиллом, но не только Уилл нуждался в тебе. Я нуждалась в тебе, Байерс. Все еще нуждаюсь... - последнюю фразу я едва слышно выдыхаю, припадая к его груди. Джонатан молчит и лишь гладит меня по волосам. - Джонатан... почему ты исчез? Почему ты перевернул мой мир, а затем исчез? - я чувствую, как слезы снова подступают к глазам. - Ты... ты была со Стивом. Ты хоть понимаешь, какую боль мне доставляло видеть вас каждый день в школьном коридоре, обнимающихся, целующихся? Я не был тебе нужен. По крайней мере, тогда я был уверен в этом. Почему ты просто не сказала мне, что ты чувствуешь на самом деле? - его голос слегка дрожал, а я все больше понимала, какая же я дура. - Прости, Джонатан. Прости... но я не могу больше врать самой себе и окружающим, - я обхватываю ладонями его лицо и смотрю ему прямо в глаза. - Нэнси, я ведь фрик, - шепчут его губы. - Мой любимый фрик, - я не даю закончить ему фразу и целую его, выплескивая всю ту боль одиночества, все ночи, проведенные без него, всю любовь, от которой мое сердце разрывалось. Джонатан Байерс - школьный фрик, с которым никто и общаться то не хочет. Джонатан Байерс угрюм и холоден. Но только не для меня. Я утонула в его омуте с головой, и ни капли об этом не жалею. Теперь я - тоже фрик. Но это не важно, если рядом он.