1.
— Боже, а какие у нее ножки, я прям дурею, когда вижу её в костюме и в совершенно очаровательных очках. Бро, она думает, что в них она такая серьезная, неприступная, но я же вижу, как она смотрит на меня, — вздыхает Скотт и делает очередной глоток сладкого, до пробирающего ужаса, кофе. Стайлз мычит, стекая по стулу, словно мягкая глина. — Кстати, Кира сказала, что её подруга прилетает на выходных и предлагала затусить вместе, — Стилински хочет провалиться, но длинные ноги утыкаются в широкую ножку стола и он тормозит. — Кажется, её зовут Малия, — он нагибается ближе. — И она — альфа. Стайлза в очередной раз перекашивает и он, резко подбираясь, выпрямляется на стуле, в упор рассматривая друга. Он думает о том, что либо Скотти идиот, либо ему пора показаться врачу. — Скотт, давай закроем… — Я сейчас найду её страничку на фейсбуке, — альфа в упор игнорирует друга, уже планируя, как сведет одинокую подругу Киры со своим бро и, наконец-таки, заслужит остаться на завтрак и окончательно заявить права меткой на шее. — Скотт, я сказал… — Сейчас, почти загрузилось, — лучший друг отмахивается. — Да что не так с этим вай-фаем, — рычит он и позорно взвизгивает, когда ладони омеги с силой ударяют по столешнице. — Сколько раз говорить, что я не хочу альфу женского пола, — кричит он и все посетители оборачиваются на них, заинтересованно прислушиваясь к дальнейшему развитию событий. — Я не люблю сиськи, придурок ты твердолобый. Я омега и хочу чтобы засаживали мне, а не я думал под каким углом трахать альфу, чтобы она могла хоть немного получить удовольствие. — Но, — Скотт озирается по сторонам и убавляет громкость, — тебе же никто не нравится. Ты вообще ни на кого внимания не обращаешь, бро. — А ты хочешь, чтобы я кидался на альф, как на свежее мясо? — прищуривается Стилински, делая в голове пометку завезти отцу отбивные из индюшатины, которые любовно мариновал для запекания всё утро. — Да хотя бы так. Стайлз? — альфа снова взвизгнул, когда его бро, лучший друг и опора запутавшись в ногах повалился на пол, протягивая руку к выходу из кафе и крича: — Эй, чувак с недельной щетиной и отпадной задницей, не хочешь… — колокольчик на двери звенит, выпуская альфу, который даже не поворачивается на издевательский оклик обращенный к его филейной части. — А он красавчик, — лепечет Скотт, прижавшись носом к стеклу и провожая взглядом спортивную тачку мечты из некоторых снов, в котором он с Кирой, на заднем сидении, но не суть. — А потусоваться с нами и Малией всё же придется, — он с извиняющейся улыбкой поворачивается к лучшему другу. — Я уже пообещал Кире. — Ну чува-а-ак, за что?2.
Стайлз уже грёбанную — три с половиной минуты — вечность стоит в очереди за необходимой дозой кофеина и в голове прикидывает остатки на карте, в кошельке и копилке-хрюшке, которая была неприкосновенна целые полгода. Вряд ли там более двадцати баксов, но всё же, вариант отсекать не стоило. Его кофемашина устроила забастовку, а ремонт обещался встать в копеечку. Он вообще не понимал, с какого перепугу починка устройства за пятьсот зеленых может стоить чуть меньше половины. Да, слишком опрометчиво он уволился из клуба, ведь чаевых за пару смен было больше, чем самой зарплаты в совокупе с премиями. Стайлз поморщился и постарался посчитать, сколько раз только его попа подвергалась нападкам за последний месяц. Да, сказать бы еще полвека назад людям, что омеги мужчины будут не особо желанными членами общества при выборе семейного счастья, никто бы не поверил. Он громко фыркнул, быстро пересчитав людей перед собой и удовлетворенно качнул головой. Сейчас Кора всунет раскрашенной дамочке стакан с очередным модным напитком, и он сможет снова жить. Стайлза опрометчиво толкают в бок, когда он уже собирается с лёгкой улыбкой попросить своё «как всегда и щепотку счастья сверху». — Эй, чувак, очередь с другого конца, — Стайлз смотрит воинственно, жалея о том, что его голос совсем не похож на Дарта Вейдера, а в штанах не спрятан меч. Нет, конечно же спрятан, но совсем не тот, которым можно раз и на две части наглого кретина распилить. — Я тебе не чувак, — альфа даже не поворачивается в его сторону, зато выставляет указательный палец, почти касаясь губ омеги. — Тшш, крикун, я на минуту. Омега хочет двинуть ему ногой, но немного залипает на заднице задиры, охрененной, между прочим. — Стайлз, подождешь? — долетают до него слова Коры, и он кивает, чтобы секунду спустя поднять взгляд на ухмыляющегося придурка, который совершенно определенно возомнил, что омега заинтересован. А вот и нет, Стайлз заинтересован только в том, чтобы отомстить с особым, совсем не скрываемым, удовольствием. Он делает шаг вперед и наступает мысками своих конверсов на идеально вычищенные туфли противника, вскидывая брови, объявляя «раунд». — Стайлз подождет с особым удовольствием, — рычит Стилински и переносит вес на пальцы ног, пытаясь уловить изменения в настроении альфы. — Нарываешься? — он втягивает воздух и слабо улыбается. — Омега. — Я таких как ты, нахалов, насквозь вижу. Охмурил Кору и теперь считаешь, что всё можно? Так вот, чувак, не трогай её, иначе я найду тебя и отрежу тебе бубенчики. Я не шу… — Твой кофе, братец, — она всовывает в руку альфы стаканчик и передает бумажный пакет без ручки. — От мамы, — она пожимает плечами. — Я не сдавала тебя, она сама узнала про пиццу и бургеры. — Заеду на выходных, обещаю, — этот странный альфа переводит хмурый взгляд на Стайлза, что всё еще с напором муравья пытается отдавить ему ноги и осторожно, почти что грациозно, наклоняется к уху омеги, который совсем не может вспомнить как дышать. — Слезь. С. Меня, — цедит он. — Пока я не переломал тебе позвоночник и не запихал его в твою задницу, как ты любишь, Стайлз, — с издевкой, что хочется то ли плакать, то ли дать в эту прекрасную рожу раз пять, ну или семь. Альфа уходит из кофейни со шлейфом нервозности и легкого удовлетворения, лишь немного задерживаясь в дверях, чтобы прихватить зубами пакет и свободной рукой потянуть на себя дверь. Стилински вздыхает, когда осознание бьет его по голове… — Эй, чувак с недельной щетиной и отпадной задницей, — кричит он и альфа утробно рычит, — я оставлю для тебя у Коры книгу «Этикет для чайников», — дверь кофейни громко хлопает. — Как только найду работу, чтобы не сдохнуть от голода через неделю или, — он прикидывает остатки на счету, — неделю! Мне как всегда и щепотку предложений о работе, — меняет заказ Стайлз и отбивает ритм имперского марша, совсем не видя задумчивую улыбку любимой бариста.3.
Стайлз сидит в приемной под любопытным взглядом секретаря уже целую вечность. Пятнадцать минут. Он топает ножками по ковровому покрытию и смотрит на мыски белоснежных суперстаров. Нет, костюм с выпускного всё же пришлось отрыть где-то на чердаке у отца и даже заморочиться с его чисткой и глажкой, на добрых два часа, но вот искать еще и туфли, из которых омега уж точно вымахал, смысла не было никакого. Селектор на столе у помешивающего кофе парня оживает, и Стилински слышит почти что урчащее: — Айзек, милый, пригласи эм-м... того парня с чертовски странным именем. Тот самый Айзек забавно смеется в кулачок и указывает рукой на дверь кабинета. Стайлз себя успокаивает, думая, что если попадет в этот храм, занимающий несколько этажей бизнес высотки, то обязательно сделает Лейхи своим омега-бро. Такие как они — с детородной функцией и членами между ног, вот сто пудов должны держаться вместе. Стайлз добрые минут пять оказывается разглядываемым мужчиной лет сорока, гладко выбритым и безумно вкусно пахнущим ароматом хвои и, совсем немного, кожей. В кабинете уютно и очень чисто, а на столе стоит несколько рамок в золотом обрамлении. Омеге интересно взглянуть на его семью, узнать какой он вне работы и хороший ли он босс. Просто интерес, ничего более, вот руку и ухо на отсечение. — Значит, ты Стайлз? — он складывает на столе руки и нагибается немного вперед. — Хм, интересно. — Что? — Омега, двадцать три, без метки и кольца. Детей нет? — Нет, мистер Хейл. — Просто Питер, не люблю этот официоз от тех, с кем я буду видеться слишком часто, — альфа расплывается в улыбке и придвигается еще ближе. Стайлза немного холодит, и он непроизвольно отдёргивается назад, тут же жалея о сделанном. Хейл меняется в лице и выпрямляется, продолжая с интересом рассматривать омегу. — Успокойся, я не имел в виду ничего плохого. Ты будешь работать в приемной напротив, у моего племянника, и мы вправду будем часто видеться, Стайлз, — этот альфа снова пробует имя Стилински на вкус, и это ни на долю не приятно так, как было в самом начале. — Как думаешь, справишься с такой серьезной нагрузкой? — мужчина закрывает папку с профайлом омеги и вновь смотрит, ожидая ответа. Стайлз вспоминает скучающего в приёмной Айзека и уверенно кивает: — Да! Он забегает в офис за пятнадцать минут до начала рабочего дня и приветливо улыбается работникам в лифте. На него косо смотрят. Очень косо и очень странно, но омега привык, что его с детства рассматривают под микроскопом все: от врачей до простых прохожих. Сейчас, в двадцать первом веке, быть омегой мужчиной — это шанс один на сто тысяч? Но это старая статистика. Сейчас вовсю делают подсчеты, говоря о своде статистики один к полумиллиону. Он выходит на этаже руководства юридической фирмы «Хейл & co.» и снова не придает значения вздохам и шепоту за спиной людей, что едут выше, в отделы бухгалтерского учёта, аудита и IT технологий. Стайлз скидывает рюкзак возле своего стола и вытягивает из бумажного пакета красивый стакан с канцелярией, рамку с фотографией почившей мамы, а также три упаковки поп-тартс с корицей. Омега открывает кабинет нового босса и тихонько повизгивает от радости и нетерпения начала новой жизни, где больше центром вселенной не будет его задница. Боже-боже-боже, Стайлз наконец-таки заполучил настоящую работу, и он уже думает о том, что можно и отпраздновать на выходных, купив отцу бургер и картошку, как вздрагивает всем телом, разворачиваясь к человеку, вот совсем нетактично кашляющему у него за спиной. Он сильнее сжимает в руках стакан, из которого поливал фикус примостившийся в углу, и наконец-таки поднимает взгляд: — Пиздец я влип, — безапелляционно заявляет Стайлз и прилагает усилия, чтобы не осесть на пол. Никакого бургера, картошки и, о Боже, ему снова придется жить с отцом. — Я крайне рад, что ты это осознаешь так чётко, Стайлз, — Дерек Хейл, тот самый брат Коры, стоит сейчас прислонившись плечом к косяку и крайне сильно пытается заставить слиться брови с темными, скорее всего мягкими и приятными на ощупь, волосами. — Я уволен? — спрашивает омега и тут же затравленно улыбается. — Конечно, ты уволен, Стайлз. Стайлз будет голодать и будет просить милостыню на пересечении Бейкерс и Нешвуд. Ну ничего, Стайлз сильный, Стайлз не замерзнет, сидя голой попкой на земле, Стайлз смож… — Стайлз, я сказал, снимай футболку, — Дерек уже стоит на расстоянии вытянутой руки, а путь отхода, дверь, закрыта. — Мой папа шериф, — брякает не своим голосом Стилински, зажмуривается и: — Я не отдам свою девственность самому хмурому мужику в штате, — вся вода из стакана оказывается на рубашке, лице и волосах альфы, который недоумевая хлопает глазами, всё еще не понимая, что это сейчас было. — Ты что, бешеный? — хрипит альфа и отряхивается на манер пса. Стайлзу отчего-то стыдно, и он не может себя заставить бежать к двери. Когда же ноги начинаются слушаться хозяина, преграда в виде Дерека уже держит его тушку за шкирку, больно прихватывая вместе с футболкой еще и кожу. — Успокойся, омега, — его глаза на мгновение вспыхивают и Стайлз скулит, как новорожденный щенок. — Ты какого чёрта пришел на работу, как на студенческую вечеринку? — мокрый мистер Хейл тыкает пальцем в изображение кекса на груди Стилински. — Это офис, если ты не заметил, — Дерек цокает языком и отходит ровно на два шага. — Но Питер… — Что, Питер? И кстати, какого чёрта это он для тебя Питер? — альфа, не сводя взгляд с нового сотрудника, проходит к шкафу, чтобы спустя мгновение пропасть в этой костюмной Нарнии. — Он сам сказал так себя называть, потому что мы будем часто видеться. А еще он сказал, что я могу не носить костюмы и всю офисную дребедень, как и Айзек, а он вчера был в драных джинсах и полосатой футболке. — А еще Айзек муж Питера, и они оба в отпуске, но эта заноза всё же приперлась, чтобы за моей спиной нанять тебя на работу. Интересно как выходит. — Я уволен? — снова подает голос Стайлз, и Дерек высовывается из шкафа, даря ему взгляд «ты идиот». — Снимай майку, — снова просит он, но замечает, что Стайлз примеряется к глобусу на его столе и жалеет вещь. — У меня сегодня три важные встречи, и я не хочу краснеть за твой кексик весь день, — в лицо прилетает рубашка, и Стилински заметно выдыхает. — Постой, какого чёрта, — омега заливается краской, когда альфа расстёгивает верхние пуговицы на мокрой рубашке и манжеты и, спустя мгновение, стягивает её через верх. — Точно, я же тебя облил. Прости, что ли. А? Ох, ты же нифига, — он делает шаг ближе и наклоняется, сканируя взглядом торс альфы, после чего, неспешно поднимая глаза, попутно обласкивая все доступные участки взглядом, произносит: — Тебя что, родители делали не в постели? — челюсть Дерека красноречиво отвисает. — Блять, да как тебя так зафотошопили, чувак? Ты же чёртова картинка! — Стайлз, заткнись!4.
— Доброе утро, Стайлз, — Питер вошел в приёмную, ставя на стол два стакана кофе из кофейни Коры, которая, как выяснилось, принадлежала ей, как и еще десяток тех, что располагались в городе. — Кора сделала тебе как обычно и передала что-то про щепотку удачи. А второй моему племянничку, — он улыбнулся и уже пошёл на выход, как до ушей донеслось: — Затащи ему в кабинет и открой крышку, он не любит горячий. И да, принеси бумаги в зеленой папке с его стола мне на подпись. Омега работал на Хейлов уже целую вечность. Месяц и восемнадцать дней. Его не выселили и с благодарностью, хотя чего это он, приняли чек за аренду на три месяца вперед. Стайлз был счастлив и считал себя очень нужным и полезным хмуробровому начальнику, который, хоть и крайне редко, но обнажал кроличьи зубки в момент улыбок. Стилински поставил стакан на стол, налепил стикер с надписью «Взбодрись, хмурый босс» и схватил со стола папку, чуть не снеся напиток к херам. Как хорошо, что он прикрыт крышкой. Омега умудрился прорваться к Питеру достаточно быстро, а вот не задержаться у Айзека на пару, ладно, пару сотен слов, было уж совсем нечестно по отношению к парню. Они договорились сходить в кино на новую мелодраму об омежьей доле и перекусить чем-то вредным в пятницу, пока Питер и Дерек будут убалтывать очередного вредного клиента. Стилински впорхнул в приемную своего шефа воодушевленным и готовым к трудному дню, но замер, смотря во все глаза на Дерека, что сидел сейчас на его стуле с очень уж злым лицом и копался в его, Стайлзовом, телефоне. — Какого хера, Дерек? — омега был крайне возмущен и немного обижен. Хейл определенно не должен прочитать его душеизлияния Скотту о великолепной хмурости бровей и упругости, пока только на вид, Дерековой задницы. — На кого ты работаешь, Стайлз? — не отрываясь от экрана, прорычал альфа. Стайлз знал, что Дерек был одним из древних и мог запросто, при сильной опасности, трансформироваться, чтобы защитить своих близких, омегу, ну, или как сейчас, вырвать глотку. — На тебя? — омега сглотнул комок в горле и хотел было попятиться к выходу, как альфа поднял свои глаза, нереально красные и полыхающие пламенем, пригвоздив ноги к полу. — Дерек, ты меня пугаешь! — шаг и зверь совсем близко. — Дерек, что ты… — А я поверил, что наконец-то нашел человека, которого можно не опасаться. Да, болтливый через меру, да, иногда дурачок, но всё же чаще ты показывал себя прекрасно, особенно в актёрских способностях. Но я предположить не мог, что кто-то кроме Кейт сможет зайти так далеко. Весь ужас обрушился на омегу железной балкой, ведь совсем недавно Айзек рассказал Стайлзу про бывшую секретаршу альфы, которая была настолько влюблена и недовольна отказом от совместной жизни и кучи маленьких Хейликов, что совсем сбрендила и пыталась поджечь этаж с находившимися на рабочих местах людьми. А он-то что сделал? Точно, фикус! Сегодня он совсем про него забыл, но это же не повод… Последняя фраза была произнесена вслух, и альфа прищурился, словно животное поведя головой за звуком. — Какой к чёрту фикус? — В белом горшке в углу кабинета! — выпалил Стилински и выставил руки вперед. — Успокойся, большой волк, я сейчас им займусь. — Тобой займется полиция и позвонишь им сейчас ты сам, — он вложил в руки омеги телефон и с отвращением фыркнул, меняя цвет глаз на свой родной. — Что я должен им сказать? — Правду, Стайлз! — Какую? Дерек, скажи мне! — Что ты пытался меня убить? — он кивнул на стакан со стикером, что теперь стоял на его столе. — Чем? Кофе? Ты болен? — Стайлз, ты как никто другой знаешь, что у меня жуткая аллергия на лактозу и я не просто покрываюсь пятнышками, а задыхаюсь. Как ты думаешь, латте, с огромным содержанием молока, в сочетании с моей аллергией на это идиотское цветение, из-за которой я не чувствую ни запаха ни вкуса, убило бы меня достаточно быстро? — О, Боже, — омега остолбенел. Телефон упал на пол, кажется, хрустнув корпусом, а Стайлз так и остался стоять, совершенно не чувствуя горячих слез на щеках. — Иисусе, я не открыл крышку! Крышку! Питер, я не открыл, не открыл, — истерика накрывала Стилински огромной волной и он уже не стесняясь, впервые после смерти мамы, плакал так громко и навзрыд. — Дерек, ты понимаешь, я не открыл, хоть Питер и говорил, а я понес подписывать и забыл. Я, о Господи, я, Дерек. Альфа стоял на коленях перед скрючившимся Стайлзом, который так усердно пытался расцарапать себе руки и одновременно вбить в грудь больше воздуха. Он пах горечью, ошибкой, страхом и болью. Внутри Дерека что-то кольнуло и он позвал его по имени, но звук ушел в пустоту. И снова имя омеги тонет в рыданиях, слёзы — словно сорванный кран и альфа чувствует, как они оседают на его коже. Он прижимает омегу ближе и гладит по голове, целует в висок, ухо, а позже, думая о том, что пусть будет так как будет, касается губ. Чёрт, как ни странно, но это заставляет Стилински дышать и немного успокаивает. Спустя минут двадцать, умостив его голову на своих коленях и прислонившись спиной к столу, он узнает, кто принес кофе и слышит совсем тихий вопрос: — А когда твоя омега родит и у неё будет грудное молоко, как же ты… ну секс там, вдруг ты будешь её обли… целовать везде. Ты же здоровый альфа и тебе не будет стыдно умереть голым и со стояком? — Стайлз, ради всего святого, заткнись, — он щелкает его по носу и тут же в извинение гладит щеку. — У мужчин-омег не бывает грудного молока.5.
— Конечно я, как и любой альфа, хочу в обозримом будущем семью, детей, — Тоби мягко улыбается Стайлзу и гладит кончиками пальцев его руку. Им приносят вино и пасту с креветками под сливочным соусом. Омега почему-то думает о Дереке, который никогда не сможет почувствовать настоящий вкус сливок и то, как это круто сочетается с креветками. Тоби мил и галантен, у них уже второе свидание и Стайлз немного окрылен после шести запоротых встреч. — Ты чудо, Стайлз. Омега краснеет и рассказывает немного о своем детстве и о том, что хотел бы троих детей. Тоби врач, и он жалуется ему на то, что в связи с уменьшением популяции омег мужчин, медицина перестала выпускать специалистов готовых принимать роды естественным путем, только через кесарево, а это только один малыш, в лучшем случае — двое и то если за раз. Тоби сочувственно улыбается и говорит, что хочет большую семью, как у него. Три брата альфы и одна сестра и, его мама, на рубеже пятидесятого года, вновь ждет ребенка. Он продолжает гладить руку Стилински и сообщает о том, что его предполагаемая в обозримом будущем супруга не отвертится, пока не подарит ему хотя бы троих малышей, и Стайлза начинает мутить. Он пытается убрать руку, но альфа держит крепко и масляно улыбается. Он размышляет об упущении строения женщин омег, которое выражается в том, что принять узел в дни отсутствия гиперактива они не могут, в отличие от того же самого Стайлза. Чудо-Стайлза. Телефон омеги звонит мелодией любимого саундтрека, и он не задумываясь берет трубку, готовый умолять забрать его от Тоби. Альфа напротив напрягается и вспыхивает глазами. Стайлз понимает, что влип по самое не хочу. — Это с работы, я отвечу на секунду, — он извиняется и понимает, что из-за стола его не отпустят. Его рука всё еще в тисках. — Прости, — он пытается прийти в себя и игриво улыбается. Альфа напротив вроде как верит и немного расслабляется, снижая давление на конечность. — Да, мистер Хейл, — говорит он, надеясь, что Дерек не дурак уж совсем. — Мистер Хейл? Ты пьян, Стайлз? — Нет, мистер Хейл, совершенно точно нет. — С тобой всё хорошо? Стайлз? — Нет, мистер Хейл, я не могу приехать в офис, я на свидании и вы мне даже помогали с возможностью заполучить здесь столик, — он молит всех, чтобы Дерек переваривал его бред быстрее и, пытаясь сдержать рвотные позывы, смотрит на Тоби, игриво прикусывая губу. Дерек молчит и Стайлз пробует последнюю попытку. — Да, мистер Хейл, вы правы, я искал другую работу. В отличие от вас, истинного альфы, меня может хоть там не будут принуждать работать по ночам своими сверкалками вместо глаз. Я думаю, что если вы не пересмотрите мои слова под нужным углом, мне придется уйти надолго. Например, лечиться в больницу, — Тоби кидает на него подозрительный взгляд и Стайлз смеется, — от психологической травмы. Вы просто зверь, мис… — Стайлз, ты не мог определиться между тремя ресторанами и я забронировал места везде. Я с рабочего набираю по номерам, но сегодня пятница, хостес заняты и не берут трубки. Где, ты? Я выезжаю. Стайлз, блять! — Вот, вот, мистер Хейл, подумайте каково это потерять своего лучшего работника. Да что вы, брошюрка с китайской едой у вас в верхнем ящике, а я буду наслаждаться самой лучшей пастой в городе и вином, — Стилински надеется, что его пронесло и просит Тоби, чётко произнося имя спутника, долить ему рубинового напитка. — Стилински, ты тупой идиот, у тебя течка на носу и тебя можно заставить хоть на Таймс Сквер раздеться, стоит только истинному альфе приказать. Ты только дождись меня, маленький, только дождись. — Я надеюсь, что мы еще увидимся, мистер Хейл, — он истерично смеётся. — А то еще начнете выбрасывать прямо сейчас мои вещи. — Всеми силами, маленький, дождись. — Всего хорошего Вам, Дерек. — Всё хорошо? — спрашивает альфа напротив и цепляет креветку вилкой, чтобы протянуть омеге. О чёрт, его кормят, чтобы потом трахать узлом до изнеможения в каком-нибудь дешёвом мотеле. Стайлз всё еще хранит себя для кого-то особенного, как и обещал когда-то маме. Тоби не особенный. Тоби предполагаемый насильник и мусор. — Конечно, — пожимает плечами Стайлз. — Я только что уволился, наверно. Они болтают о звездных войнах, и Стайлз путает имена Скайуокеров и делает ошибку в названии робота R2-D2, но Тоби не такой фанат, чтобы заметить. Они обсуждают цены на бензин и то, что дыру в асфальте на Мэдисон и Кроусроад никак не заделают. Тоби винит городские власти. Стайлз рассуждает на тему налогов. Официант спрашивает про десерт, но Тоби отказывается, несмотря на умилительное лицо Стайлза, который просит профитроли и кофе. Еще немного и Дерек их не найдёт. А ищет ли вообще или же он просто так сказал, а сам сидит в офисе и читает очередные документы? Стайлз машет головой и вспоминает как альфа целовал его еще несколько раз после того случая с кофе — одиннадцать раз за восемь месяцев, но дальше не зашло. Он даже попу его не гладил, всегда оставляя пальцы на щеках и, иногда, путая в волосах омеги. Тоби рассчитывается по чеку, и Стайлз немного выдыхает, смотря как тот кладет на восемьдесят баксов больше. Значит, еще ждать сдачу, а это дополнительная фора для Хейла. Официантка забирает счет и улыбается на благородное: — Сдачи не надо. Внутри Стайлза всё разбивается, и он начинает вставать, держась руками за столешницу. Глаза альфы смотрят неотрывно, радужка красная и это уже безмолвно заставляет повиноваться. Что будет, когда его фонари вспыхнут полностью? Омега замирает, когда слышит окрик хостес, сообщающий о том, что у них всё занято, а после чувствует знакомый запах. — Дерек, — выдыхает омега и смотрит с облегчением на напрягшегося Тоби. — Дерек, — он пытается обернуться, но взгляд Тоби не позволяет. — Стайлз, нам пора, — говорит он и дергает Стилински на себя слишком резко. Запястье пронзает боль, и он морщится, немного перекашиваясь влево. — Руку убрал, — рычит Дерек, и Стайлз улыбается, задерживая взгляд на лице своего босса. Своего особенного альфы. — Да кто ты такой? — хмыкает Тоби и тащит за собой Стилински к выходу. Тот послушно идет за ним, продолжая морщиться от боли и горечи. — Мистер Хейл, — скалится Дерек. — Детка, неужели ты думал я выкину твои вещи? И да, я официально признаю, что твоя болтливость — талант, ты был прав, когда в графе «сильные стороны» написал, что заболтаешь любого, — он делает шаг к Тоби и тот не отшатывается. Второй альфа по комплекции не уступает Дереку и может даже чуть мощнее в плечах, в бёдрах, что может стать проблемой. Ресторан замирает — все смотрят только на двух альф и омегу. Никто не вмешивается, да и права не имеют. Запрещено! — Мистер Хейл, иди гуляй, а мы с деткой, — он передразнивает тон Дерека, — пойдем пользоваться прелестями его попки. Всё, пошли, — он снова толкает омегу, который путается в ногах и держится на исключительной крупице надежды того, что это сон. — На, — он кидает под ноги Дереку сотку баксов, — поешь и успокойся. Всем ясно, что за него никто не будет драться. И Тоби прав. Если они вступят в драку, как истинные альфы, то Стайлз достанется победителю. Достанется на всю жизнь с возможностью заявить права на метку, потомство и семью. Альфа обязан это дать, даже без вступления в брак, как и обязан содержать омегу, предоставляя для жизни комфортные условия. Кому это было нужно в виду отсутствия стай в их прямом виде. Все хотели тихой и беспроблемной жизни, а он — Стайлз, проблема. Омега в последний раз смотрит на Дерека и склоняет голову. Прощается. Тоби почти открывает дверь, когда весь зал синхронно охает, раздаются щелчки камер и кому-то, судя по окрику, становится дурно. Альфа оборачивается, дергая за собой омегу и Стайлз умирает сотню миллионов раз, а на губах такая тупая улыбка, что самому стыдно. Перед ними стоит огромный чёрный волк в боевой стойке, утробно рыча и клацая зубами. Тоби от неожиданности отпускает руку и Стайлз отступает вбок, открывая пространство для прыжка. Дерек пользуется этим незамедлительно и срывается с места, выталкивая ошарашенного альфу на улицу. Стилински хочет вынырнуть из духоты помещения за ними, но Дерек, пригвоздивший свою жертву к асфальту, утробно рычит, заставляя Стайлза остаться за стеклом двери. Его глаза цвета свежей крови, а из пасти капает слюна, заляпывая серый пиджак противника. Тоби что-то говорит волку, а тот лишь примеряет челюсти к горлу, готовый вот-вот разорвать обидчика Стайлза к чертям. Сзади слышится крик о том, что сейчас двадцать первый век и Дерека за его благородство посадят к херам, а Стайлз определено не хочет видеть своего особенного человека за решеткой, да и знакомить Хейла с отцом он так не планировал. Вообще, если честно, не планировал. Ладно, только в мечтах и совсем редко. Раз пять в неделю. Стайлз набирает воздуха в грудь и выныривает на улицу, надеясь, что Хейл себя контролирует. — Эй, Дерек, оставь его, пожалуйста, — просит он, получая в ответ рык полный ярости. — Я понимаю, но ведь тогда будут последствия, а я не хочу лишиться работы и носить тебе в тюрьму носки и чай. Нет, конечно папа и поможет с передачками в виде американо, но не более. Дерек, ну давай, посмотри на меня, — омега присаживается на корточки и смотрит зверю в глаза. — Ты уже напугал его до чёртиков, и ко мне он больше не сунется никогда, — Тоби отчаянно кивает, подтверждая слова Стайлза и просит извинений, говоря о том, какой он мудак. — Я не знаю, что между нами происходит, Дерек, — волк прижимает уши и скулит, скребя когтями по тротуару. — Но Дерек, я умру, если ты из-за меня сломаешь себе жизнь. Я не смогу без тебя, хмуроволк, — омега, не поднимаясь, придвигается ближе и протягивает руку. — Я слишком в тебя влюблён, чтобы позволить тебе это сделать. Ты ведь только с виду такой мохнатый и злой, а на самом деле - ты самый особенный альфа на этой земле, — волк скулит и срывается к Стайлзу, валяя того по земле и вылизывая лицо шершавым языком, тыкается носом в губы и щеки, всё еще ощущая неприятный запах сбежавшего чужака. — Всё, всё Дерек, всё хорошо, всё теперь хорошо. Официант с улыбкой выносит одежду Дерека и очень просит больше не появляться на их пороге, желательно до "никогда", и Стайлз без раздумий кивает. Он и сам сюда не сможет больше ступить. — Ты будешь вновь становиться человеком? — омега гладит волка за ушами. — Нет? Отвезти тебя домой? — волк кивает и подталкивает носом под попу Стайлза к камаро. Омега открывает заднюю дверь и волк забирается туда, укладываясь на чёрной коже и прижимая уши. Он смотрит на Стайлза, и тот фыркает. — Я хорошо вожу, — заявляет он и тут же глохнет. — Не скалься! — омега и впрямь едет аккуратно, соблюдая все правила и уже стоя на светофоре задаёт скачущие в голове вопросы: — Я читал, что после такого может понадобиться несколько дней, чтобы вновь вернуться в человеческую форму. Я должен купить тебе поводок и мячик? Чёрт, у меня никогда не было собаки. Знаешь, я не брал с собой много денег, но на упаковку собачьего корма хватит… — Дерек тявкает пару раз и прикрывает лапами глаза. — Я понял, Дер! Да, и снова, заткнись, Стайлз!6.
Стайлз открывает дверь перед волком, пропуская того в его собственную квартиру и, захлопывая тяжелую махину, сползает по ней, утыкаясь носом в острые колени. — Спасибо, — шепчет он и слышит скулёж совсем рядом. Дерек ползет к нему на животе и это так мило, что Стайлз плачет, растягиваясь на полу и зарываясь носом в мягкий мех. — Дерек, я клянусь, что не потребую от тебя семьи, детей, алиментов. Я хоть иногда сволочь, но сволочь благодарная, — альфа рычит на его слова и клацает зубами. — Да, я понимаю, что ты даже об этом не подумал во время всего этого, но ты же юрист, составишь бумагу, я подпишу отказ, — и снова рык, смешанный с протяжным низким воем. Дерек прыгает вокруг Стайлза и с усилием тянет за штанину, прогрызая дырки в районе щиколотки. — Эй, тебе придется сделать мне прибавку в этом месяце, они стоили сто пятьдесят баксов, чувак, — альфа скалится. — Да, помню, ты не чувак, прости. Хейл рвет вторую штанину и лижет бёдра сквозь ткань, а потом снова возвращается к первоначальному занятию. Он мечется, словно загнанный в клетку, и лижет, кусает ткань, тыкается носом в ладони и лицо, а до Стайлза наконец доходит. — Мне их снять? — волк громко выдыхает и словно улыбается. Стайлз расстёгивает ремень, вставая на ноги и альфа скачет, будто его током пробивает по мышцам. Стайлз, мило краснея, спускает штаны, оставаясь в милых плавках с Йодой на заднице и Дерек протяжно воет, тыкаясь носом в пах, вылизывая. — О Боже, какого хера? — восклицает омега и чувствует снова язык на бёдрах. Дерек примеряется к укусу. — Ты делаешь то, о чём я думаю? — спрашивает Стилински и хлопает себя по лбу. — Ты же не знаешь о чём я думаю, точно! — альфа чихает или фыркает, но Стайлзу не до этого. — Айзек говорил, что у него две метки: на бедре от волка Питера и на шее от самого Питера, — и Дерек так запросто кивает, будто всё это в порядке вещей. — И тебе нужно моё согласие? Если ты делаешь это из-за идиотских обычаев, то… ох тыж бляха муха, больно же, — взвизгивает Стайлз с блаженной улыбкой на губах. — А теперь я тебя вылижу, — перед ним сидит Дерек-человек, слизывая с губ капельки крови и туповато скалясь. — Это поможет быстрее затянуться укусу и ты всё еще пахнешь им, — уголки губ альфы опускаются и Стайлз не придумывает ничего умнее, чем: — А века два назад альфы после победы писали на своего омегу, чтобы отбить запах… чего ты ржёшь, как умалишённый? — Боже, моя пара — безнадёжный идиот! В ту ночь Стайлз засыпает укутанный в майку Дерека и оплетенный его конечностями, а на утро, когда бедро почти не беспокоит, Хейл смотрит преданно и, предварительно притащив из аптеки заживляющую мазь и пластырь, ставит еще одну метку, наконец-то произнося: — И да, Стайлз, я тоже тебя люблю.7.
— Дерек, господи, если я дам тебе носок, как Добби, ты перестанешь водить вокруг моей задницы хороводы и наконец-то трахнешь меня нормально? — Что ты от меня сейчас хочешь, детка? Мы в моей детской комнате и уж поверь, у меня здесь не припрятаны презервативы на случай твоего «хочу везде и всегда». Ты в последнее время меня настораживаешь, Стайлз, — альфа пытается заглянуть в глаза своей пары, но видит мокрый блеск в самых уголках и понуро опускает плечи. — Что случилось? Я тебя обидел? Маленький, но ты же сам сказал, чтобы я к тебе без резинки не подходил, а теперь плачешь? — Да, — шмыгает носом Стайлз. — Ну хочешь минет? Прямо здесь и сейчас, — он опускается на колени и целует омегу в живот, игриво танцуя бровями, а Стайлз ревёт еще громче, словно Дерек заявил в данный момент о разрыве. Они вместе уже два года, а омега умудряется с каждым разом отчебучивать всё новые и новые финты. Стайлза трясёт и он отодвигается от своей пары, присаживаясь на краешек кровати и вытирая рукавом джемпера щеки. Дерек на коленях подползает к нему и кладет на колени голову. Он знает, что его омегу успокаивает, что дает сосредоточиться и наконец-то сказать что случилось. — Айзек беременный, — говорит он и снова всхлипывает. — Я знаю, Питер вчера звонил и ты это тоже слышал, — спокойно говорит Дерек и прикрывает глаза. Омега гладит его по волосам, кончиками пальцев касается ушей и линии подбородка. — Дерек, ты же юрист, — утверждает он и Хейл согласно кивает. — Ты можешь подать в суд на компанию по изготовлению презервативов, которые нам притащил Питер? — Сколько раз тебе говорить, мой дядя редкий придурок и с чего бы ему притаскивать нам презервативы? М? — в голове Дерека буря, которая развевает кусочки пазла по ветру. — У него был клиент, фирма которого занимается изготовлением средств защиты… — Был, — соглашается Дерек. — Вот только компания этого клиента занималась изготовлением средств защиты для пожарных государственных структур. Никого, кто имел бы связь с презервативами, мы не не представляли, детка. А что? — Дерек, а ты же можешь засудить Питера? — рука омеги замирает в волосах Хейла и он поднимает голову, смотря на свою пару. — Ради меня, м? — Стайлз… — Да? — Что происходит, детка? — омега пожимает плечами, смотря в одну точку. — А всё же? — Я чуть-чуть, совсем капельку, крошечку, четвертиночку крошечки… — Стайлз, ты меня пугаешь, — альфа трясет его за плечи и очень пугается, когда в сочетании с пустыми глазами видит улыбку. — Я беременный, Дерек. Сегодня утром ходил к врачу, — он смотрит на супруга и в его глазах снова слёзы. — У нас будет малыш. — Я так тебя люблю, детка, — Дерек смеется и бережно обнимает свою пару, рассыпая по лицу поцелуи. — Так, — он замирает, надеясь не услышать непоправимых слов из уст мужа. Стайлз же не может не хотеть его, Дерекова, ребенка? Нет, быть не может. Его внутренний волк готов выть и, он замирает, задавая тот самый вопрос: — Почему ты такой расстроенный и хочешь засудить Питера? Стайлз, не молчи, прошу тебя. — Я, — омега всхлипывает с новой силой, — я не хочу, — он ревёт, а у Дерека внутри всё в клочья, а в глазах, второй раз в жизни, слёзы. Он позволил себе слабость, когда боялся не успеть в тот ресторан к Стайлзу, и вот сейчас он не в силах сдержать себя и вой своего волка. Весь дом замирает, музыка в гостиной стихает и так пусто… — Нет-нет-нет, Дерек, о Боже, нет, посмотри на меня, хмуроволк, — Дерек поднимает затравленный взгляд и ждет последнего приговора. — Мне поставили срок и уже определили день кесарева. Всё хорошо, правда хорошо, кроме… — Кроме? — машинально повторяет альфа. — Рождество, я буду рожать в Рождество и наш ребенок всегда будет думать, что мы отобрали у него праздник, — выдает омега и альфа падает спиной на пол и смеётся так истерично, как никогда. — Эй, ты чего? — бурчит Стайлз и в дверь осторожно протискивается Талия, совсем теряясь в эмоциях своего сына, а также его насупившейся пары. — Дерек, ты меня пугаешь, — прикрикивает Стайлз Хейл и вот уже у комнаты стоит вся семья и вероятно думает, что альфа совсем чокнулся, как омега выдаёт им историю своего горя и смысл всех переживаний: — Ну разве я не прав, что это грустно и совсем-совсем несправедливо? Хэй, пап, — кричит Стайлз ошарашенному мужчине, до которого потихоньку доходит, что он совсем скоро станет дедушкой. — А когда отмечают Хануку? — В начале декабря, если я не ошибаюсь, — хмурится тот и с непониманием смотрит на сына. — А что? Стайлз оглядывает всю семью, которая так и ждет подвоха и с улыбкой выдаёт самую замечательную идею: — Никто не против стать евреем? — О Боже, заткнись, Стайлз! — в унисон прилетает в ответ и все смеются. Все кроме Айзека, которому, вообще-то, тоже назначили в Рождество…