Великая Британия

Запах моря и крови преследовал их едва ли не в каждом воспоминании Артура. Но сейчас запах был иным. Первое, что почувствовали страны — морозную свежесть таежного леса, искринку елки и колющий мороз в носу. — Дом? — Россия оглянулся. Кругом белым бело, темно и идет сильный снег. Но изгибы родных сосен и елей, обволакивающий кости внутри мягким покрывалом мороз, присутствие чего- то большего даже, чем он сам… Это определенно был он. Сковывающий тело и душу мороз… — Мы в России? — Япония поежился от холода, обхватывая себя руками. — Тут намного холоднее, чем сейчас. Господи, Россия-сан, как вы выживаете в таком лютом климате? — Холод-дн-новат-то, да, но я героичес-ски вытер-р-рплю ег-го — Америка сверкал своей белоснежной голливудской улыбкой. Или же это уже сверкал иней? Но не смотря на свою оптимистичность и решительный настрой, все же терял слова между дрожащих зубов. — Это очень интересно… Если судить про хронологии, то сейчас как раз… — Германия задумался, но после пары мыслей, озаривших его голову, перевел взгляд с искрящегося снега на стоящего статуей Францию. Тот тоже уже обо всем догадался. Вместе с тем притих и Россия.  — Ребята — Япония присмотрелся в даль. — Там. Там кто-то идет к дому… — Как по команде, страны сразу же направились туда, куда смотрел японец. Никто не сомневался в том, что это был он… *** — Good night… Доброй ночи, Российская Империя… — Измученный долгой дорогой, замерзший и измотанный Англия сейчас стоял на пороге его зимней усадьбы. Повезло. Еще один день, и он бы не застал его здесь. Только наглухо запертую дверь. — Нагреть воды и разогреть ужин, приготовить комнату… У нас дорогой гость. — Тон России был подобен морозам кольским. Взгляд же острый лепесток василька во льду. Он был удивлен, обескуражен, но ключевое — до трясучки зол на то, что вытворил Франция. Блокада блокадой, но чтобы такое… И где твоя человечность? Франсуа Бонфуа? — Забавно — Россия всматривается в глаза Империи, заглядывает в душу самому себе и загадочно улыбается. — Я надеюсь, что это будет все, что мы увидим. Иначе, Франция, ты набьешь мне морду. И я даже слова тебе не скажу… Ведь было за что. — А? — Пребывающий до этого в себе Франциск вздрогнул, переводя непонимающий взгляд то на одно воплощение, то на другое. — Россия-сенпай разрешит набить кому то себе морду… — Япония впал в глубокие раздумия. Иван Брагинский, Российская Федерация и тут такое… Англию быстро, вместе с тем осторожно, подхватили под руки двое служанок и под успокаивающие улюлюканье на русском повели в глубь поместья, где недоросль Васька уже вовсю кашеварил поздний ужин. — Спасибо… Иван… — Короткие и тихие, как шаги мыши, но такие тяжелые слова благодарности дошли до чуткого слуха Империи. Он только кивнул, направляясь неизвестно куда. Хотя известно — на улицу, даже не надев зимнего пальто. Просто шагнул в бело- синюю ночную мглу. Прислуга не сказала не слова, даже не попыталась предложить своему государству одеться потеплее. Все уже привыкли к особенному отношению России с погодой. Особенно, если это был снежный буран. — Он в такую погоду добрел к твоему дому…? — Франция начал задумываться. И мысли, посещающие его голову, были не радостнее другой. — Это сколько раз он гостил у тебя? М? Россия?! — Ты же и сам все знаешь- Было видно, что Ивану неприятна эта тема для разговора. На то были веские причины. Но вот только Франции сейчас было плевать на это — заиграли старые чувства, утрамбованные на самом дне сердца уже очень давно. — Я знаю, что какое-то время Англия был очень близок с тобой. Но вы оба клялись мне в том, что это было не так часто и очень давно… Я и вел себя как скандинавский варвар только потому что ревновал сильнее, чем соображал… — Меня или Артура? — Иван криво усмехнулся. — Не переводи тему! Кругом непроглядная метель, дорог нет… Только лес и волки с медведями в округе. Если фея запомнила дорогу, то значит что он бывал здесь чаще, чем вы мне сказали… Вот потаскушка то… — Франция рвал и метал. Разгром Великой армии Наполеона до сих пор съедает его изнутри, не дает спокойно спать и жить. Столько амбиций, такие были планы и столько всего было сделано… Тогда можно было сказать, что само воплощение Англии принадлежало ему, как и сама страна. Он душил его как мог, перерезал любые пути торговли… Он верил словам англичанина о том, что он любит только его, что верность его не может даже подвергаться любому сомнению… Наглая ложь. Это было ясно с его побегом. Но вот только неужели все было сложнее и подлее… И сейчас он увидит всю картину. Так, как это было… — Он не любил тебя никогда, Франция… — Иван словно читал его мысли, грустно улыбаясь и смотря на пламя в камине зала. — Артур в принципе не способен на любовь… Но знаешь, он и вправду пытался полюбить. Я был ему симпатичен, даже больше. Намного больше, чем ты можешь себе представить. И я был готов ответить взаимностью, если бы ты тогда не вел себя как бешенная собака. Я не рискнул. Ты мой хороший друг, а Артур тогда был возлюбленным. Выбирать между вами двумя было невозможно и опасно… — Россия, да как ты… — Не перебивай меня. Я в первую очередь должен был думать о своем народе… Я не мог позволить себе выбрать. Я не готов лишаться кого-то из вас. Но если бы мог избежать возможных войн… То я выбрал бы Англию, даже не задумываясь. — Ты же знал, черт тебя подери… — Ты знал, что Англия для меня значит… — Франция говорил, нет он подавленно шипел. — Так. Прекратили живо оба! — Германия неожиданно для всех рявкнул командным тоном, напугав при этом Италию и немного поубавив запал двух стран. Россия прекратил распускать свою убийственную ауру вокруг, а Франция поубавил гомон, подавил желания прямо сейчас сцепиться с Россией. Он сейчас не хочет чтобы, воспоминания дальше продолжались? Хорошо. Франция готов увидеть все что угодно. Даже ранее любимого в объятиях этого будущего-прошлого коммуниста. Но Россия бы не стал так кичиться только поэтому. Что же между ними было такого, что даже ему знать запрещено. Что скрывает Россия ото всех. Или какую тайну Англии так желает скрыть? В любом случае… Зимний особняк России — затерянный в тайге домишко… И затерянная в нем маленькая страна. Куда увели Артура? Страны разделились, направляясь на поиски. Италия, побоявшись идти с Германией теперь после его через чур громкого голоса пошел вместе с Японией, Франция послал всех и вся, показательно развернувшись в сторону веранды — хотел побыть наедине со своими мыслями. Россия же, само собой помнивший, где у него принимали гостей. Но сейчас Артур не в самой усадьбе. На заднем дворике стояла небольшая банька, соединенная с домом — так гораздо теплее суровой русской зимой. — Я, пожалуй, покину вас, Herr Deutchland. — Остались лишь Людвиг и Иван. Учтиво поклонившись, Россия про себя усмехнулся своей выходке и вспомненному этикету, собрался было отойти, но Германия открыл рот, правда потом пожалел, увидев печально-тяжелый взгляд России. — Иван, можно я… — Людвиг осекся. «Пойду с тобой» так и не было сказано в слух. — Погуляю по твоему дому. Если ты конечно, позволишь мне такую наглость. Ваня мягко, по — дружески улыбнулся, давая согласие одним лишь коротким кивком, в конце добавляя. — Я всегда рад гостям. Хоть ты и немножко запоздал, на несколько веков эдак. Мой дом в твоем распоряжении. На этом и разошлись. Иван, стоило Людвигу скрыться с поля его зрения, быстрым шагом пошел по длинному коридору, пропуская множество комнат на своем пути. Можно было и потеряться в русской усадьбе. Столько мыслей в голове и все были об одном. Об Артуре. Чертов англичанин… Россия не выдерживал. Видит Бог, Франция не простит ему этого. Видит Бог, что просто так всего этого он не оставит. Либо их ждет очень серьезный разговор по окончанию скачек во времени, либо их задирательства с Артуром выйдут на совершенно другой уровень. Может, даже и дойдет дело до войны между ними… Мало кто удивится этому, зная характер их взаимоотношений в целом. Но все же лишнего кровопролития Иван не хотел. Он не позволит этому случиться. Никогда. Хватит войн с этого мира. Иначе он тоже не останется в стороне, сделав ее самой последней, на которую люди только решатся. Но это потом, в будущем, когда все встанет на свои места. Сейчас же он просто хочет его увидеть. Просто взять и увидеть Артура. Таким, каким не видел его давно. Каким, возможно, видели его лишь самые близкие страны и люди. Еще две комнаты пролетели пулей, смазываясь со стенкой в одно целое. Краем уха Иван слышал тихий, сдавленный всхлип. Мгновение, и он уже оказывается в наполненном горячим паром с запахом ели и березового веника, вымоченном в воде и лежащем у ног англичанина, прижимающего ноги в груди в полном ушате горячей воды. Как же он схуднул к тому времени. Некогда крепкие плечи тихо подрагивают как ствол березы на сильном ветру. Голова опущена на острые коленки, а волосы беспорядочной мочалкой лежат то тут то там. Ему все еще холодно… Простыл все же. И не удивительно. Сейчас нелегкое время как для него самого, так и для его людей. А началось все с торговли… С того, что они с Францией просто не смогли поделить рынок. Англия тогда чувствовал себя гораздо увереннее в воде, чем на земле во всех смыслах. Он даже переплывал Ла-Манш, получал нагоняй от Франсуа и плыл по-быстренькому обратно на родину под Французские улюлюкания… Да, веселое было время… А теперь что? Артур вздрагивает неожиданно резко. В тот же момент, когда Иван мягко присаживается напротив него на одно колено. — Кк…кто тут?! — Артур не кричит, но говорит так твердо и одновременно пусто, что у Ивана сердце пропускает удар. Англия смотрим прямо в глаза. В самую душу, при этом не понимая, что перед ним сидит страна, которая сейчас бродит по морозу в гордом одиночестве. Гордом? Пфф… И одиночестве ли… *** Мороз, холод… Это даже больно в какой-то степени… Но бредущей напролом через сугробы плевать сейчас на все. Российская Империя идет уверенно, как ледокол, раздвигая цепляющие его сугробы — словно руки грешников Данте за подол платья… Франция смиренно следовал за ним. Вместо того, чтобы искать Англию, он решил проследить за Россией, узнать, что же такого интересного хотела скрыть от глаз и ушей других большая страна. И, видно не ошибся. — Это был вопрос времени и только. Ты сам же это понимаешь, внучек — Завывала вьюга утробным рыком, окутывая своей пеленой Ивана еще гуще. — Остановись, поговорим с тобой, коли решил явиться ко мне. — Я не знаю, что мне сейчас делать, батюшка Мороз… — Ваня тяжело выдохнул остатки льда из легких, падая прямо в сугроб на колени. В миг погода вокруг него изменилась. Снег словно стал падать в разы медленнее, больше напоминая не буран, а просто небольшой снегопад — обычное явление зимой. — Я так устал от всего, а теперь это… — Ты же не ожидал — Голос начал звучать гораздо мягче, как пороша утром. — что он будет холить и лелеять своего пленника. Я вывел Англию к тебе не для того, чтобы ты сейчас разгонял ветер и снег пуще, чем сейчас. Все должно быть в гармонии. Не гневи природу понапрасну. Хоро, мой хороший? — Как давно он тут? — Россия выслушал Мороза, кротко кивая. Он и вправду погорячился. Сейчас нужно помочь воплощению, а потом уже выносить свои психи и сор из избы. — Около недели. Представляешь, насколько сильно он хотел попасть к тебе… Смышленый Туманный Альбион. Залил и без того сладкие мысли медом, улезнул от шершня и преодолел поле из тысячи манящий цветов только ради одного подсолнушка… Ваня, иди-ка до дому. Мы с тобой потом все обсудим. Надвигается буря, посильнее, чем сейчас. С французской стороны дует холодами. И эти холода не растопить ни солнцу, не любви, на которую юноша, увы, никогда более не будет способен. Обрати внимание на то, в каком он прибыл состоянии, а потом уже решай, с какой стороны тебе ожидать наиболее сильный удар… И поверь мне, внучек, он будет не слабый… — Я одного не понимаю. Подожди! — Российская Империя не унимался — Почему он сразу не дал мне знать о том, что происходит, почему не попросил фею отправить весточку мне? Почему скрыл все это? Ведь… Я бы помог! — Вскрик на последней фразе — мир снова погрузился в неистовую белоснежную мясорубку. — Ведь он дороже мне, чем любая страна! Понимаешь… Понимаешь же! Господи, Артур! Назвать страну по имени — непозволительная роскошь и символ того, что вы близки настолько, что даже союз не нужен. Ваша связь скреплена выше. На уровне людей, ваших личных переживаний. Ведь страны, хоть и несут волю своего народа, но они все же живые, способные чувствовать. И франция давно понял, что он чувствовать не способен. Ничего. Кроме голой ненависти, эгоизма и бесконтрольного желания обладать целиком и полностью объектом своего обожания, коим ранее являлся англичанин. Он позволил себе слишком много, не спорил. Но что сделано, то сделано. Не это ли Россия хотел скрыть? Израненное тело и душу Англии — творение французских рук. Страна любви или страна жажды? Даже Спейн был поспокойнее, если упустить его нездоровую любовь к империи Ацтеков и Майа. Прекрасные девушки просто не выдержали слишком горячего Испанского солнца, сгорая в нем как нежные цветы в засуху. Россия сидел, смотря перед собой метающимся от одной снежинки к другой взглядом. Он растерян и потерян. И тут Францию пробивает холодный пот, когда он вспоминает пожар, картину Ивана, осторожно поглаживающего лежащее на коленях изжженное тело Москвы. Тот же самый… Стоит ли вспоминать, что он потом сделал с французом за такую выходку? Ту зиму Франсуа никогда не забыть. Ту тяжелую медвежью поступь и удар. — Все же были те, Ар… Англия, которым ты был дорог, которыми был любим. И это, пожалуй, оказался не я… — Бонфуа горько усмехнулся, смотря в след стремительно исчезающего Ивана. Генерал Мороз оказался прав. Сейчас ему нужно спешить к тому, кто в нем действительно нуждается, а не выносить свой гнев на погоду. Франция ззнал, что Иван, как и Артур, в ладах с магией и в этой сфере неплохо разбирается, но чтобы на эмоциях управлять погодой с такой легкостью, разговаривать с бураном… Теперь он понимает, откуда зима 1812 была такой суровой. Аномальная жара… Не русских ли рук это дело? Не внутренний накал России, грызущейся со всем миром? Если да, то уже давно пора остужать Ивана — иначе можно попрощаться с тем миром, который они сейчас имеют. *** — Уже даже мне  мерещится всякое… — Артур мотнул головой, опуская ее обратно на свои колени. Он больше не выдержит всего происходящего. Это выше, чем ему было дано. Уже просто  не осталось никаких сил на француза… — Я хочу домой… — Англия тихо всхлипывает, одновременно вздрагивая, когда его подрагивающего плеча касается холодная рука. — Ты уже дома. — Перед ним стоит Иван, мягко сжимающий его, оглаживая большим пальцем по кругу. — Россий… Иван… Прости меня… — Больше не было сил сдерживаться. Пара мгновений не успели пройти, как ревущая навзрыд маленькая страна прижимается к гиганту, сидящему напротив. — Все хорошо, Артур, расскажи мне. — В покрывале мягкого снега появляется ледяная корочка. Что он с тобой делал… — Англия? — В дверях стоял Америка вместе с Германией. Все подоспели вовремя — чтобы послушать…