сердцеед

— Так... — я произнесла звук, более похожий на букву «э», нежели на что-то умное или уверенное. — Какой вкус — вы говорите — у моего сердца? Здравствуйте, меня зовут Александра Йерсена, и если бы часа два назад мне сообщили о том, что у меня на кухне будет сидеть и спокойненько попивать чай с мелиссой существо, питающееся человеческими сердцами, то я бы направила этого человека (человека ли?) в ближайшую больницу для душевнобольных. А сейчас-то что мне делать, кроме того, как притворяться, что сердце мое из пяток не уехало на такси в аэропорт, чтобы сесть на самолет в другую страну? Но если говорить это без сравнительных оборотов, то получится два простых слова — «я напугана». В общем-то, история эта чем-то даже напоминает сказку о семерых козлятах. Ну, помните, как несколько козлят впустили волка в свой дом, когда тот изменил свой голос до неузнаваемости? Только вот ЭТО приняло облик симпатичного соседа снизу Михаила Костыгина, который все время, как я переехала сюда, ненавязчиво ко мне клеился и которому также ненавязчиво выжрали из груди сердце. Откуда я знаю? А он мне и труп принес. Почему я впустила его? Да я дура просто. Подумала, что это хорошо спланированный розыгрыш, а получилось все так.. неправильно. И сейчас он доедает печенье. А я ведь понимаю, что ему эти печенья даже чувство голода не убавили, а будто бы наоборот — лишь сделали острее. Он смотрит на меня с самого начала нашей беседы, не отрывая взгляда. — У ваших, людских, сердец есть одна отличительная черта — вкус этого органа у каждого человека разный, — я вижу, как его длинный язык смачивает слюной подсохшие губы и случайно мелко режется об острые зубья. Но чудовище, превратившееся в Костыгина, будто бы не заметило царапины то ли из-за того, что язык был грубым, то ли из-за зверского голода. — Но мне повезло, — голос его был похож на мед, сладко тянущийся из его рта в мои уши. Это в каком-то смысле даже усыпляло мой страх и саму меня. — Потому, что я умею определять вкус сердца по запаху, дорогуша. Он так нежно сказал это, что я на секунду даже подумала, что и бояться его не стоит. Но это ощущение безопастности оказалось мимолетным. Миша-монстр тут же наклонился ко мне и, усмехнувшись, провел своим шершавым языком по моим ключицам. Казалось, что еще чуть-чуть, и он набросится на меня, раздирая плоть на мелкие, неважные кусочки. Но он, будто бы почувствовав мой страх, отпрянул и улыбнулся. — Когда ты боишься, я слышу стук твоего сердца, представляешь? — говорит он об этом слишком легко и беззаботно, что, кстати, пугает еще сильнее. Будто бы до меня было тысячи или даже миллионы людей, сердца которых он съедал. — Ты такая задум... — он прервался на полуслове, переведя взгляд на окно, находившееся позади меня. Я машинально обернулась. Черное, как тельце мохнатого паучка, небо, на котором ярко выражены глаза-звездочки. Неужели ему нравится небо? Ах, да он непонятый романтик.. Лишь приглядевшись, я поняла, что это звездопад. Огни без остановки летели вниз, растворяясь в смольном горизонте. — Я слышал, — начал он, силой развернув мое лицо к себе. — Что в ваших городах тысячи падающих звезд... — его интонация резко сменилась на нечто угрожающее. — У тебя есть ровно пять секунд, чтобы рассказать, почему и куда они падают, а не то... — он показал мне свои белоснежные и гладко отполированные клыки. Я считала в уме секунды, смотря на монстра-горе-романтика. Уже двадцать, но я почему-то еще живая, что, кстати, менее забавно, чем его выражение лица в этот момент. Довольно улыбнувшись, я аккуратно отодвигаю его от себя и, дождавшись, пока он сядет на стул напротив, удобнее усаживаюсь на своем предмете мебели, начиная свой рассказ: — Несколько тысяч лет назад, — его глаза тут же загорелись интересом, и он пододвинул свой стул поближе к моему. — Один человек по глупости своей решил забраться на самую высокую гору и прокричать там три не имевших для него значения слова: «Я тебя люблю!». Сделав это, он уже собирался уходить, как вдруг услышал красивый и тонкий женский голосок, который молвил «Не уходи, любовь моя, а лучше — забирайся ко мне на небо, чтобы мы всегда были вместе!». Это была прекрасная белокурая девушка по имени Луна. Она сидела далеко в небе и, протянув лунную дорожку до самой земли, влюбленно смотрела на человека, ожидая его согласия. Человек не думал получить ответ, поэтому решил поставить перед ночной правительницей условие, чтобы раз и навсегда от нее избавиться. «Я, — говорит, — буду с тобой только тогда, когда каждая звезда с неба станет моей». Обрадовалась Луна и отправила своему любимому звезду, вырвав ее из небесного покрова. Но человек уже ушел, так и не увидев своего подарка. А Луна до сих пор продолжает слать ему звёзды в надежде, что он когда-нибудь будет с ней. Во время рассказа я невольно отвела взгляд в сторону, но лишь взглянув на Мишу-неМишу.. Черт, не знаю. Мое сердце будто бы пропустило удар. Он выглядел не как чудовище-сердцеед, а как любопытный мальчишка. — Куда попадают падающие звезды? — он пододвинулся еще ближе, вцепившись в мою руку недлинными ногтями. Все-таки в нем есть что-то грубое и по-своему несуразное от своего вида. На самом деле, очень странно, что падающие звезды смогли спасти меня от смерти. А сейчас меня угробит моя дерзость. Ну, что, готов стать моим будущим сноведением, Костыгин? — Отвечу только за поцелуй. И не в щечку — в губки, — я демонстративно делаю «уточку». Увидев на его лице недопонимание, я тяжело вздыхаю и мягко бью его по плечу. — Не ссы, я пошутила. Давай лучше я расскажу тебе об этом попозже? — Когда? — нетерпеливый мальчик в теле двадцатилетнего парня сжимает мою руку крепче. – Завтра-а-а, — растягиваю наигранным зевком гласные, потягиваясь. Заметив, что руку мою до сих пор держат, вырываю конечность из хватки. Он неловко почесывает затылок. Почти сразу после этого действия мой собеседник с энтузиазмом спрашивает мое имя. Я, протягивая ему руку, улыбаюсь: — Александра! — мою руку тут же переворачивают внутренней стороной ладони вниз, губами коснувшись тыльной стороны. — Ээ, ты мерзкий... — снова приходится вырвать руку из плена. Это реально было странно. Лучше бя он ее сожрал. Отстранившись, брюнет задумчиво глядит на меня пару секунд, после чего разочарованно вздыхает. — Расскажи мне еще что-нибудь. Мы просидели на кухне еще несколько минут, позже я проводила его до двери. Каждый день мы сидели у меня и разговаривали. Мне казалось, будто весь мир в такие моменты был подвластен нам двоим, ведь я не видели никого, кроме нас. Играет ли роль здесь тело Костыгина или нет, но в один из таких вечеров я.. поцеловала его. И он ответил.

***

— Курт, как думаешь, что она видит теперь? — зрелый по голосу мужчина поднял холодное тело юной девушки на носилки, многозначительно кивая одному из медбратьев, после чего он и его коллеги, закрыв беднягу черной тканью, дружно взялись за края и уволокли ее из квартиры прочь. — А что видят дохлые обдолбанные детки? Скорее всего, какую-нибудь девчачью хрень, — второй мужчина прикуривает, выпуская изо рта едкий и противный дым, исчезающий вместе с нами и нашими чувствами.