Один месяц с кумиром

Следующие несколько дней съёмки прошли довольно гладко. Возможно, потому что Бэкхён злился на Пака и почти не пересекался с ним вне камеры, а может, потому что он следовал словам Чанёля и вжился в своего персонажа, стараясь отрешиться от всего, что не касается сценария. Но несмотря на это, он не мог удержаться от желания принести ему прохладный воды после долгой съёмки его одиночной сцены, потому что продолжал наблюдать за ним, аргументируя тем, что хочет глубже погрузиться в сюжет. Или принести питательный батончик, потому что Чанёлю было некогда поесть. Он был на него обижен, но ему всё равно хотелось о нём позаботиться. И улыбка, которая появлялась, когда тот думал, что он его не видит, была ему наградой. Ох… он просто влюблённый дурак. В свободное время Бэкхён стал репетировать сценарий, потому что не хотел больше подставлять сестру. Наён ему в этом помогала, когда он приезжал к ней. Кстати, учитель из неё бы получился хороший, но строгий. Бэкхён ещё два раза ездил в тот отель с рокером, но он не выходил из номера, а во время коротких прогулок по холлу до лифтов не встречал Кая. Кстати, Каю он так и не позвонил, хотя салфетка с его номером лежала у него на тумбочке дома, а номер был вбит в телефонную книгу сотового. Он обещал позвонить, но не хотел перечить Чанёлю, потому что тот просил не видеться с ним. И из-за этого Бэкхён ещё больше чувствовал себя влюблённым дураком каждый раз, когда оставался один в номере и смотрел телевизор, стараясь не думать, где Чанёль. А потом встречал его взглядом радостного песика, чей хозяин наконец вернулся, и массировал ему плечи, снимая усталость дня. Стараясь не замечать засосов, выглядывающих из-под кофты.

***

Бэкхён собирался лечь спать пораньше, потому что в последнее время совсем перестал высыпаться из-за съёмок. Он уже переоделся в пижаму, выключил свет и нырнул под одеяло, когда зазвонил его сотовый. Не посмотрев, кто звонит, он лениво ответил, считая, что это сестра: — Да? — Выходи. Настойчивый бас тут же разбудил его и заставил подскочить на кровати, чтобы проверить контакт звонящего. Это и правда был Пак Чанёль! Сердце пропустило удар. — Куда? Уже полночь. Я никуда не пойду, — неуверенно пробормотал он, словно спрашивая разрешения, а не отказывая. — Я у твоего дома. Выходи. Пак сбросил вызов, и Бэкхён в недоумении уставился на сотовый. Вот это наглость высшей точки. Пак действительно думает, что он прибежит по первому же зову? Неохотно Бэкхён выбрался из кровати и выглянул в окно. Брови изумлённо поднялись, когда он увидел, что машина рокера и правда была припаркована у его подъезда, а сам он курил, прислонившись к капоту. Его же узнают, если увидят! Обречённо вздохнув, он быстро переоделся в джинсы и тёплый свитер и выскочил из квартиры. «Я точно влюблённый идиот. Зачем я всё это делаю?» — спросил сам себя Бэкхён, прыгая со ступенек через одну, чтобы быстрее оказаться на улице. Когда он вышел из подъезда, пытаясь перевести дыхание, чтобы не было заметно, как он спешил, Пак всё так же стоял, облокотившись на капот, и смотрел на него. У Бэкхёна даже прошлись мурашки по телу от этого взгляда, и он подавил желание счастливо улыбнуться, потому что сейчас он должен быть недоволен, а не на всех парах нестись по зову Чанёля! Да, сам себе он всё же признался, что не смог бы отказать Чанёлю, даже если бы тот не настаивал. — Зачем ты приехал? — спросил он, остановившись напротив, а Пак кивнул ему на автомобиль: — Садись, поедем куда-нибудь выпьем. И Бэкхён просто сел, потому что по голосу рокера было слышно, что спорить лучше не стоит. Он был чем-то очень сильно расстроен, и Бэкхёну захотелось развеять его печаль. Возможно, даже забрать её себе, хотя догадывался, что причина этой печали причинит ему боль. Приехали они в самую обычную ночную забегаловку в квартале от его дома. Но там почти не было народу, а Пака, казалось, знали здесь не только из-за популярности, видимо, он уже приходил сюда раньше. Сначала они молча пили соджу и жарили мясо, которое было просто потрясающим на вкус, Бэкхён едва пальцы не облизывал, настолько вкусно тут было. Понятно, почему Чанёль тут уже не раз бывал, хотя знаменитость и ему бы положено зависать в каких-нибудь более презентабельных местах. Бэкхён сначала не решался спрашивать, почему он позвал его сюда, а когда заметил, что Чанёль уже много выпил и вряд ли потом сможет хоть что-то ему рассказать, спросил: — Почему мы здесь? — Я хочу напиться. Разве не ясно? — ответил он, размахивая рюмкой с налитым до краёв соджу, что его часть разлилась прежде, чем он донёс её до рта. — Почему? У тебя что-то случилось? — Бэкхён сглотнул, прежде чем задал новый вопрос: — Или это из-за неё? — Ты удивительно проницательный, Бэкхён-а, — пьяно протянул Пак и засмеялся. Нет, так не смеются. — Почему? — Почему? Я предложил ей всё бросить. Предложил ей сбежать. Предложил себя. Но, оказывается, я для неё всего лишь глупый мальчишка. Бэкхёну причинили боль эти слова, он не хотел верить, что он действительно спит с той актрисой. Он выпил рюмку, но даже не почувствовал горечи. Во рту и так было горько от слов Пака. Чанёль полулежал, опершись о стол локтями, и смотрел на пальцы Бэкхёна, который перекладывал мусор в одну сторону. У него были красивые пальцы, почти как у девушки. Обычно, парней можно узнать по рукам, интересно, его не узнают из-за рук? Чанёль невольно поймал холодные пальцы и сжал, просто чтобы он перестал мельтешить ими перед глазами. — У всех геев такие красивые пальцы? — спросил он, а Бэкхён посмотрел на него, широко раскрыв глаза, он хотел выдернуть руку, но тот крепко держал. А ещё его рука была горячей и отогревала его замёрзшие пальцы. — Ты пьян, — пробормотал он, не зная, как реагировать на это. — Да, я пьян. Аджумма, можно ещё две бутылки соджу и закусок? Когда заказ принесли, и мясо, шипя, жарилось, Бэкхён решился спросить: — Скажи, может, она твоя мама. Ты тайнорождённый? Он понимал, что пересмотрел дорам, и тот засмеется над ним, потому что это не так. Но надежда такая живучая. — Нет, — криво улыбнулся Пак. — Мы любовники. Я трахаюсь с ней. — Не может быть, скажи, ты ведь сейчас мне лжёшь? — Какой же ты наивный, — рокер подался вперёд, нависнув над столом, и заглянул ему в лицо. — У неё родимое пятно под левой грудью, шрам на внутренней части бедра… — Не хочу этого слушать, она же замужем! — зажмурился Бэкхён, помотав головой. — Считаешь это ужасным? — Пак рассмеялся, садясь обратно, и разлил соджу по рюмкам. — Считаю. Почему она изменяет мужу? — Он тоже ей изменяет. — Равнодушное пожатие плеч, и опустошенная рюмка снова заполнилась до краёв. — Почему они поженились, почему не разведутся, если изменяют друг другу? — Зачем? Их союз выгоден обоим. — Нет, нельзя встречаться без любви, не вижу в этом смысла. — Ты забавный. Мы же встречаемся с тобой без любви. Бэкхён подавился выпивкой и закашлялся. Несмотря на фальшивые отношения, с его стороны была любовь, правда, скорее к Чанёлю, которого он представлял, ведь этого Чанёля перед ним он пока что только узнавал. И он был совсем не таким идеальным, каким был в его мечтах. — У нас всё не по-настоящему, мы же притворяемся. Лишь играем роль пары. — В актёрской игре нет ничего не настоящего. Как и в её браке. — Что? — Подлей мне, говорю. Несколько минут они пили в молчании, но Бэкхён не смог долго сдерживаться, ему претила такая аморальность. А ещё он не мог смотреть на то, как Чанёль напивается и разрушает себя. От тоски в его взгляде было почти физически больно. — Зачем люди изменяют? Наверное, им одиноко. Но спасаясь от одиночества, они делают одинокими других. — Пытаешься её судить? — Нет. Я просто говорю, что ты выглядишь из-за неё одиноким. — Я не могу быть одиноким, у меня же есть ты. — Чанёль насмешливо подмигнул, но Бэкхён видел в его глазах печаль. Как он мог смеяться, когда его глаза кричали о боли? — Тогда получается одинокий я. — Почему ты одинокий? — Потому что, даже если я вижу тебя, ты видишь её… — Не говори такое, когда ты одет как парень, — поморщился рокер. — Но парень-то я всегда, — тихо пробормотал Бэкхён и выпил рюмку. Только вторую за всё время, потому что Пак даже не замечал, что пьёт один. Они сидели там ещё какое-то время, пока Бэкхён не заметил, что Паку хватит, потому что он стал еле связывать слова. Он расплатился и вызвал такси. Машину Пака пришлось оставить там. Чанёль же настаивал, что вовсе не пьян, чтобы они выпили ещё, но Бэкхён всё же увёл его. В такси Пак обнимал его, а Бэкхён не отталкивал, понимая, что тот просто пьян, но ему нравились эти объятия. Он так жалок… Пак плачет по другой женщине, а он льнёт к нему, словно между ними что-то может быть. «Да ладно, когда ещё ты сможешь к нему так прижаться? Неужели ты не этого хотел столько лет?» — спросил он сам себя и не смог придумать ничего против. Он закрыл глаза, чувствуя дыхание Чанёля на шее, а руки сжимающие талию. К дому Бэкхёна они приехали быстро, где жил Пак, он не знал, а ехать с таким пьяным рокером в тот дорогой отель он бы не решился. К тому же в обличье парня. Бэкхён расплатился с таксистом, который всю дорогу косился на них, наверное, узнав Пака, хотя Бэкхён пытался скрыть его лицо, позволяя утыкаться себе в шею носом и что-то бессвязно бормотать, от чего мурашки бегали по телу, а внизу становилось жарко. Поднять Пака на 5 этаж оказалось проблематичней, чем Бэкхён предполагал, хотя в доме и был лифт. Чанёль просто напросто повис на нём, облепив его своими руками и продолжал горячо дышать в шею, из-за чего рой мурашек не собирался оставить его в покое. — Бэкхён, все геи такие хорошенькие? — вполне связно спросил Пак, выдыхая ему на ухо, и Бэкхён невольно дёрнулся от этого ощущения, чисто автоматически, но почему-то ему не было неприятно. — Нет, ты просто пьян, — пробормотал Бэкхён, чувствуя, что руки парня забрались под кофту и от контраста температур по телу прошлась дрожь. — Я пьян, но ты хорошенький, — согласился Пак. — Это в тебе говорит алкоголь. — Это говорю тебе я. Наверное, это было самое долгое поднятие на лифте в его жизни, он с замиранием сердца следил за цифрами над дверями, и старался не обращать внимания на прижимающегося к нему парня. Да, он понимает, что тот пьян, но он не железный! К тому же Пак ему очень нравился, и губы буквально кололо, так хотелось его поцеловать. Вот чего ему стоит? Он даже не поймёт, не вспомнит… а Бэкхён будет помнить. Чувствуя его так близко, он совсем забывал про голос разума. Но наконец дверцы лифта открылись. И Бэкхён вдохнул полной грудью, выходя из душной кабинки. Второй проблемой оказалось открыть дверь под смешки Чанёля, который продолжал лапать его и смеялся над его неуклюжестью, ведь Бэкхён долго не мог попасть дрожащими руками ключом в замочную скважину. Наконец, дверь тоже была открыта, и Бэкхён сгрузил парня на пуфик в коридоре. Тот откинулся на стену и наблюдал за ним полуприкрытыми глазами. Бэкхён старался не смотреть на него, иначе точно не сдержится. Снял ботинки, а потом наклонился и снял туфли с Пака. Расстегнул его кожаный пиджак и зацепился взглядом за губы. Если он всего лишь разок к ним прикоснётся, ничего же не будет? Они уже целовались, и Паку не было неприятно. Он облокотился ладонями о его колени и словно в бреду подался к нему. Осторожно поймал в плен нижнюю губу, словно вор. Тёплое дыхание с запахом соджу одурманило разум хлеще алкоголя в крови. Бэкхён сглотнул и с сожалением стал отстраняться, но его удержали сильные руки, а чужие губы завладели его, чужой язык настойчиво пробрался в рот, и Бэкхён невольно простонал от удовольствия. — Что ты делаешь? — прошептал он в губы Пака, когда тот разорвал поцелуй и посмотрел своими дурманящими сознание глазами. Между ними было всего несколько сантиметров. — Не знаю, — низкий шепот, прежде чем рокер поднялся на ноги. Бэкхён отступал под его напором назад, неосознанно направляясь к спальне. Он таял в руках Чанёля и понимал, что ничем хорошим эта минутная слабость ему не выйдет. Он будет корить себя за то, что попробовал запретный плод. Но потом. А сейчас хотелось, чтобы Пак прижимал к себе, хотел его, обнимал, целовал, ласкал. Хотелось ощущать его горячие ладони, скользящие по телу. Хотелось выгибаться в его руках и слушать любимый бас. Кофты были откинуты, кожа к коже, и Бэкхён такой хрупкий в руках Пака, почти как девчонка. Из-за чего в мыслях Чанёля пронеслась мысль: «А насколько сильно они различаются с близняшкой?» Джинсы были спущены до щиколоток, что с трудом получилось выпутать ноги. Чанёль шагнул на Бэкхёна, поймав его за тонкую талию, и с его коротким вскриком они упали на узкую кровать. Словно песня сирены прозвучал тихий смех Бэкхёна, и Чанёль вновь поцеловал его, будто пленённый его смехом. Он не понимал, что с ним происходит: почему ему так хотелось его целовать, почему так нравилось ощущать его в своих руках, в своей власти? Он никогда не чувствовал такой тяги к парню и такой отдачи ни от кого. Возможно, сейчас это действие алкоголя… да, это определённо действие алкоголя. Но ему и раньше не было противно его целовать, несмотря на знание того, что Бэкхён парень. Почему ему всё равно нравились его поцелуи? Почему сейчас не может от него оторваться? Почему он такой притягательный? — Все геи такие? — продолжил вслух Пак, снова задавая тот же самый вопрос, на который он сам не мог найти ответа. — Только я, — прошептал Бэкхён, тоже чувствуя себя опьянённым, но не алкоголем, а наркотиком имени Пак Чанёль. Бэкхён не думал о том, что будет дальше, он думал только о том, что есть сейчас. А сейчас был Чанёль и его горячие поцелуи. Руки, ласкающие его. Чанёль. Пак Чанёль. Сердце заходилось в бешенном танце уже только от его имени. До этого момента он не знал, что значит хотеть человека каждой клеточкой кожи. Он чувствовал, как рука Чанёля проскользила по его груди, сжала сосок за неимением большего и спустилась ниже, по животу, задела тазобедренные косточки, а потом Бэкхён поймал его руку, не позволяя ей пойти дальше. Он знал, что Пак не гей, и понимал, как он может отреагировать. Он оттолкнёт его. Даже в пьяном состоянии поймёт, что что-то не так при виде чужого члена между ног, и всё закончится. А для Бэкхёна уже не было пути назад. Он мягко нажал ему на плечи, безмолвно прося перевернуться на спину, и тот уступил. Он оседлал его бёдра и поцеловал в острую линию челюсти, спускаясь поцелуями на шею. Руки прошлись по телу Пака, отмечая крепкие мышцы, которые будоражили сознание каждый раз, когда Бэкхён смотрел на его фотографии в обтягивающих кофтах. Пак знал, как подчеркнуть свою сексуальность. Знал, как заставить сходить по нему с ума. Спустился ниже и опустился коленями на пол, потому что кровать не позволяла расположиться удобней. Стягивая бельё с парня, Бэкхён подумал, что это будет конец всему, если на утро Чанёль его за это возненавидит, но прогнал эти мысли. Это был единственный шанс почувствовать его полностью своим, а алкоголь наделил его наглостью, что он ни за что не откажется от этого шанса. Закусив губу, Бэкхён обхватил его член рукой и обвел пальцами выступающие вены. Его член был таким же красивым как и сам Пак. Большой с узором вен и литой головкой, вибратор Бэкхёна был намного тоньше, и сердце в страхе ёкнуло, потому что он знал, что будет больно. Но очень его хотел. Рука Пака зарылась в его волосы, и тогда Бэкхён наклонился и обнял губами головку ствола, понимая, что хватит ждать и разглядывать. Обвёл языком шляпку и провёл по уретре, слизывая смазку, а потом вздрогнул, услышав низкий стон удовольствия и почувствовав, что рука на его волосах слегка сжалась. Взял чуть глубже, понимая, что больше и не поместится, у него не было большого опыта в минете от слова совсем, поэтому он только мог догадываться, делает ли правильно. Он просто вспоминал всё, что видел в порнофильмах. Попробовал взять чуть больше и тут же выпустил изо рта, закашлявшись. Вязкая слюна потекла вниз, и он растёр её по стволу. А потом снова наклонился и, прежде чем взять в рот, провёл языком. Рука в волосах сжалась сильнее, надавливая, чтобы он снова взял поглубже, и Бэкхён поддался просьбе, расслабляя горло, чтобы доставить любимому больше удовольствия, но выдержал не больше нескольких секунд и снова закашлялся, отстранившись. Вытерев губы, он дотянулся до тумбочки, где в нижнем ящике достал флакончик со смазкой, там же лежало и его спасение от одиноких ночей, когда хотелось острых ощущений. Чанёль, видимо, заскучавший от такой заминки, поймал его за руку, и Бэкхён завалился на него. Встретился с ним взглядом и понял, за кого мог бы без раздумий продать душу. Горячие ладони прошлись по его спине и опустились на ягодицы. Бэкхён тихо простонал, когда Пак смял в ладонях его ягодицы, и закусил губу. Это было настолько развратно, насколько Бэкхён не привык. Его сексуальный опыт был больше основан на порно, чем на практике. Нервно сглотнув, он поцеловал его, дрожащими руками открывая тюбик, а Пак тут же перенял инициативу в поцелуе и стал жадно сминать его губы, что Бэкхён просто напросто забывал своё имя. — Подожди, — почти задыхаясь, выдохнул ему в губы Бэкхён и выдавил на пальцы гель. Немного поразмыслив, выдавил ещё и, опираясь одной рукой о грудь рокера, другую завёл себе за спину и провёл между ягодиц. Чанёль снова сжал их, а Бэкхён закрыл глаза и закусил губу. Делать это при нём было очень смущающе. Он думал, что умрёт под его взглядом, сердце колотилось, как бешеное, а собственный член пульсировал, прося внимания, но он думал только о том, чтобы Паку было хорошо. Он боялся, что если сделает что-то не так, хоть что-то, что напомнит рокеру, что в его руках парень, он его оттолкнёт. Он словно ходил по острому краю. Он знал, что сорвётся и разобьётся. Да он сам спрыгнет, потому что у него не так много мужества, но сейчас он хотел быть тут, на вершине, где он может наслаждаться своим солнцем. Один, два пальца, поморщился от неприятного ощущения, он старался делать всё быстрее, потому что Пак под ним изнывал от желания, сжимая его ягодицы, и пальцы иногда сталкивались с его у самой кромки дырочки. Три пальца, Бэкхён всхлипнул, опустив голову и сильнее закусив губу. Дал себе привыкнуть и убрал пальцы, решив, что готов. Взяв тюбик, он ещё выдавил смазки и растёр её по члену Пака, а тот застонал от удовольствия, вызвав у него лёгкий смех. Ему нравилось, что тому доставляют удовольствие его действия. Приподнявшись на коленях, Бэкхён приставил член ко входу и стал медленно насаживаться на него, чувствуя сильные ладони на талии и ощущая, как головка медленно раздвигает его стенки, продвигаясь внутрь. Стало больно, хотя он едва смог насадиться на головку, хотелось уйти от неприятных ощущений, но он только с силой закусил губу. Глаза защипало, но он настойчиво пытался опуститься ниже, чувствуя, что руки уже дрожат от напряжения. — Чанёль, — хрипло прошептал он в отчаянии, и тот словно его понял. Чанёль ласково провёл руками по его спине, расслабляя напряжённые мышцы, сел и, прижав к себе тонкое тело парня, поцеловал в шею, подбородок, нашёл губы и мягко утянул в поцелуй. В руках Пака было надёжно, появлялось ощущение, что он защитит от всего, неважно, что случится. Бэкхёну рядом с ним нечего и некого опасаться. Опустившись почти до конца, Бэкхён дал себе время привыкнуть к такой болезненной, но всё же желанной наполненности и стал медленно двигаться. Пак сам подхватил его под бёдра, помогая двигаться в нужном ритме, так чтобы им обоим было хорошо. А Бэкхёну было хорошо, если так было Чанёлю. Член Бэкхёна, зажатый между их телами, вновь стал твердеть от возбуждения и волн удовольствий. Чанёль подмял его под себя, развёл ноги шире и стал вбиваться сильнее, вырывая изо рта Бэкхёна громкие стоны удовольствия. Хотелось, чтобы он кричал даже громче от того, как ему хорошо под ним. Странное желание, но Паку хотелось знать, что только с ним ему может быть так хорошо. Хотелось, чтобы это слышали все. Он хотел быть лучше любого, кто до этого был у Бэкхёна. Эта маленькая сирена, пленяющая своим голосом. Он хотел снова услышать своё имя в нотах удовольствия. — Скажи моё имя, — потребовал он, входя на всю длину и чувствуя, как тот упирается тонкими, красивыми пальцами в его живот, чтобы он был чуть дальше. — Чанёль, — послушно прошептал он, запрокидывая голову и гортанно простонав. Пак рыкнул, чувствуя, как от его голоса по телу прошлась приятная дрожь, а в груди всколыхнуло сердце. И снова размашисто вошёл, притягивая к себе за бёдра, чтобы быть полностью в нём. Бэкхён вскрикнул, и замутнённым взглядом Пак заметил, что в уголках его глаз блестят слёзы. Движения стали плавней, и он ласково провёл по его бокам руками, словно извиняясь, а Бэкхён, вместо того, чтобы отталкивать, теперь обнял за шею. — Чанёль, — повторил он. Хрипло, с придыханием, томно, безумно сексуально. Так как мог только Бён Бэкхён. — Чанёль. Пак не мог больше выдержать. Бэкхёна было много. Но хотелось даже больше. Он прижал его к себе, кончая глубоко в него. Там где он жарко сжимал его. Там, где соединялись их тела. — Чанёль, — хриплый стон потонул в пучине удовольствия.