***
Когда прошло головокружение, которое усиливали усталость и голод, Алдуин поднялся на ноги и огляделся. Там, где они находились, больше не было порядком опостылевших коридоров, ключей-ростков и дверей. Они находились на относительно небольшой полукруглой открытой площадке, на краю которой одиноко стояла Стена Слов. Всю площадку окружала темная ядовитая вода. А прямо перед ними, такая близкая, но одновременно далекая, возвышалась та самая башня, которую они видели в начале путешествия. Тогда она показалась Алдуину мрачной и зловещей – и сейчас он нисколько не изменил своего мнения. - Наверное, это самая высокая точка Апокрифа, - негромко произнес он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Алессе. Девушка, тем не менее, отозвалась. - Скорее всего, ты прав. И скорее всего, нам действительно нужно туда – и в этом ты тоже был прав. Книг больше нет, Алдуин. Мы в тупике. Алдуин, засмотревшись на башню, уловил только последнее предложение и нахмурился. - Я… - он осекся. И потянулся к мечу. В то же мгновение Алесса проследила за его взглядом и сделала то же самое. С вершины Апокрифа, тяжело взмахивая крыльями, взлетел дракон. Девушка что-то сказала, но Алдуин не расслышал. Его внимание было приковано к башне. И к тому, кого он видел на ней. Алесса вряд ли могла различить там его, но зрение Алдуина было острей, и фигуру Мираака он видел отчетливо. Скорее всего, Драконорожденный что-то объяснял дракону, потому что тот на некоторое время завис над вершиной, а потом полетел прямо к Алдуину с Алессой. Бывший дракон не шелохнулся, зато Алесса напряглась – он чувствовал это, даже не глядя на нее. - Он не собирается нападать на нас, - тихо сказал ей Алдуин. Девушка повернулась к нему – в глазах её читался немой вопрос, но бывший дракон только покачал головой. - Подожди и увидишь. Дракон, приблизившись, сделал широкий круг над их площадкой. Он был уродливым, похожим на того, которого описывала Алесса после того, как стала свидетелем убийства дракона Мирааком. Приземлившись рядом с ними, он вытянул длинную, какую-то сплюснутую голову, покрытую, как и все тело, гладкой чешуей. Алдуин краем глаза видел, как Алесса напряглась, стиснув рукоять меча так, что пальцы побелели, но не шелохнулась. - Приветствую вас, сын Акатоша и Последняя Драконорожденная, - произнес дракон. Алдуин ответил ему – и только после того, как слова сорвались с языка, он понял, что посланник Мираака говорил на драконьем. - Мое имя Крузикрел, - степенно произнес дракон. – Мой повелитель приказал мне отнести вас двоих к нему на вершину. - Твой повелитель? – переспросил Алдуин, и глаза его недобро сузились. – С каких это пор дракон подчиняется человеку? Алесса перевела напряженный взгляд с дракона на бывшего дракона, явно не разобрав в диалоге ничего, кроме приветствия и имени Крузикрела. - Он не просто человек, сын Акатоша, - дракон пригнул шею и повторил: - Он приказал доставить вас на вершину. Не выпуская из руки меч, Алдуин сделал шаг назад. - А если мы откажемся? – резко спросил он. Дракон не ответил. И Алдуин понял, почему. Они не могли отказаться. Иного пути наверх не было. Если бы они убили Крузикрела – а вдвоем они справились бы с ним в два счета, – путь бы оставался только один. Обратно. Назад, через весь Апокриф в Тамриэль. И Мираак знал, что они ни за что не повернут назад. В два шага Алдуин оказался возле дракона и забрался на него. - Садись, - холодно бросил он Алессе, все еще стоявшей с непонимающим видом. – Он отнесет нас к Мирааку. Он понимал, что не должен так говорить с Алессой, но не мог сдержать себя. Гнев застилал ему глаза, ненависть к Мирааку перешагнула все возможные пределы. Он мог бы избрать местом битвы любое другое. Любое место, в которое они могли бы добраться с помощью Книги, просто шагнув в следующую главу… А вместо этого он прислал дракона. Он издевался – издевался неприкрыто, намеренно, изощренно, и Алдуин, чувствуя себя униженным, закрыл глаза, пытаясь справиться с яростью. И тут руки Алессы обняли его, нашли его ладони и крепко сжали. - Не думай об этом, - шепнула девушка. Она наклонилась к нему, уткнувшись носом в шею. – Просто не думай. Алдуин прерывисто вздохнул. Переплел пальцы девушки со своими. Её дыхание щекотало ему кожу. - Алесса… - Просто расслабься. Он пытается играть на твоей тоске по прошлым чувствам. Не дай ему сломить тебя. Алдуин снова глубоко и прерывисто втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Держа глаза закрытыми, он позволил себе всецело сосредоточиться на ощущениях. Он чувствовал руки Алессы, гладил её пальцы. Он чувствовал её дыхание. Он чувствовал, как ветер ерошит ему волосы. Лишь на мгновение он открыл глаза, посмотрел вниз – и вдруг вместо злости и отчаяния ощутил щемящее чувство свободы, полета, ностальгии и неуемной радости. Этот прилив безграничного счастья был таким неожиданным, таким сильным и ярким, что губы его сами по себе расплылись в улыбке. Из этого состояния его вывел голос Мираака. Дракон плавно пошел на снижение и замер в воздухе перед жрецом. Мираак стоял, скрестив руки на груди, и Алдуину на секунду показалось, что он может видеть под непроницаемой маской ухмылку. - Спасибо, Крузикрел, - притворно-сладким голосом произнес он. – За службу. Алдуин сообразил, что за этим последует, чуть позже, чем нужно, и это «чуть» едва не стоило им жизни. Крик разорвал воздух вокруг, и дракон, беспомощно взмахнув крыльями, словно не веря в собственный конец, рухнул на круглую площадку башни. Алдуин толкнул Алессу, сбрасывая её со спины Крузикрела как раз вовремя - дракон завалился на бок, увлекая под себя Алдуина. Неуклюже взмахнув руками, теряя равновесие, Алдуин рухнул на площадку вместе с драконом, в последний момент успев откатиться в сторону от тела. Мираак засмеялся. От дракона к нему потянулись золотистые потоки света, и жрец впитывал их каждой клеточкой своего тела. Когда они иссякли, Мираак снова рассмеялся, и смех его прозвучал непринужденно, так, словно ему только что рассказали действительно смешную шутку. - Ну наконец-то! Первый Драконорожденный встречает Последнюю Драконорожденную на вершине Апокрифа. Да еще и не одну, а с самим сыном великого Акатоша! - Хватит, Мираак, - холодно оборвал его Алдуин. Алесса стояла чуть позади него, исподлобья следя за жрецом. - О, я вижу вы настроены решительно. Мираак стоял, опираясь на длинный меч, и его безразличная маска смотрела на них жуткими глазницами. Голос, в котором еще недавно звучала неприкрытая насмешка, вновь стал равнодушным и бесцветным. - Еще не поздно остановиться, Мираак. Алдуин резко повернулся к Алессе, словно не веря, что девушка действительно произнесла это. Она невозмутимо встретила взгляд бывшего дракона и тут же снова перевела его на жреца. Тот в очередной раз засмеялся – из-под маски смех звучал тихо и глухо. - Я ожидал этого от тебя, - он качнул головой. – Но ты сама знаешь, что я отвечу. - Тогда ты умрешь, - Алдуин буквально выплюнул эти слова. Мираак небрежно повел плечами. - Я так не думаю. В следующую секунду он спрятал меч, шагнул к ним навстречу и поднял руки, словно приветствуя давних и горячо любимых друзей. Алесса с Алдуином бросились в разные стороны, уклоняясь от магии, и сильные электрические разряды ударили в то место, где они только что находились. Мираак действовал с нечеловеческой скоростью, но Алдуин с тихим злорадством отметил про себя, что его собственная реакция была не хуже. Не давая им опомниться, Мираак послал в них еще пару зарядов, но и они не достигли цели. Алдуин бросил быстрый взгляд на Алессу – девушка находилась с противоположной стороны площадки, обходя её по кругу и пытаясь приблизиться к Мирааку со спины. За все то время, что они готовились к этому решающему бою, они ни разу подробно не обсуждали тактику их действий, и сейчас Алесса, кажется, решила, что лучшей тактикой станет та, которая помогла им одолеть Луркера. Она Крикнула, привлекая внимание жреца к себе – одежды Мираака вспыхнули, и он на несколько секунд отвлекся, крутанувшись на месте и сбивая огонь. Алесса что-то прокричала, обращаясь то ли к Алдуину, то ли к жрецу – бывший дракон не разобрал слов. Он рванулся вперед, остановившись в нескольких шагах от Мираака, выставил вперед ладони, вкладывая в заклинание всю силу и ярость. Огонь, еще не до конца исчезнувший с длинных одежд жреца, вспыхнул с новой силой. Алдуин отпрыгнул в сторону, ожидая ответной атаки. Но её не последовало. Вместо этого воздух сотряс Крик, и жрец, только что стоявший в паре шагов от бывшего дракона, мгновенно оказался на противоположном конце площадки. Одежда на нем больше не горела. - Это все, на что вы способны? Второй Крик Мираака смел Алдуина с ног. Он упал, откатился к самому краю площадки, едва не соскользнув вниз. Повернув голову, увидел Алессу – во взгляде её читался страх, и Алдуин мог легко понять его причину. Мираак использовал простейшие Крики, но сила этих Криков была несравнимо больше той, которую могла вложить в Слова Алесса. И уж тем более Алдуин в своем человеческом теле. Когда жрец снова Крикнул, Алдуин отметил про себя еще одну вещь. Мирааку практически не требовалось передышки между Криками. За годы в Апокрифе он действительно отточил свои умения до совершенства. Будучи готовым к очередной атаке Голосом, бывший дракон оказался вне досягаемости раньше, чем Слова достигли цели. Он вновь поднял руки и, не прекращая расточать огонь, двинулся на жреца. В воздухе снова громом прозвучал Крик, и Алесса, размытым пятном промелькнув где-то справа, оказалась прямо рядом с Мирааком. Вытащить меч и блокировать удар жрец не успел. Но успел отступить в сторону. Клинок задел его, полоснул по руке, распарывая одежды и оставляя на коже длинный кровавый след. На какую-то долю секунды Алдуину показалось, что Алесса успеет ударить второй раз, но Мираак уже исчез оттуда, где только что стоял. Бывший дракон резко развернулся. В ушах все еще эхом отдавались Слова – Алдуин мог поклясться, что жрец Крикнул дважды, и судя по всему, так оно и было. Мираак парил в центре площадки над небольшим бассейном с темной водой. Присмотревшись, Алдуин понял, что на самом деле он стоял в этой воде, но тело его вновь стало полупрозрачным, бесплотным, создавая иллюзию того, что жрец летал над землей. «Как и все они – Валок и компания», - вдруг подумал Алдуин. Атаковать Мираака он не пытался, понимая, что это бесполезно. - Он восстанавливает силы, - прошептала Алесса, оказавшаяся рядом с Алдуином. Она завороженно смотрела на жреца. – То, что нас может убить, помогает ему. Мираак, услышав девушку, расхохотался холодным, зловещим смехом и шагнул из колодца. И тут же атаковал. Все началось заново. Алдуин пытался одновременно следить и за Алессой, и за Мирааком – девушка делала то же самое. Оба они теперь понимали, что выиграть этот бой они смогут, только если вдвоем загонят Мираака в угол. Несколько раз у них это почти получилось, но в последний момент жрец всегда ускользал от них. И смеялся. Алдуину казалось, что они находятся на этой башне уже вечность. Он чувствовал, что выматывается, чувствовал, как тают его силы, и видел, что Алесса тоже начинает сдавать. Бой истощал их, в то время как Мираак, похоже, усталости не чувствовал совсем. Им удавалось достать его и мечами, и огнем, и Криком – Алдуин видел, как одежда висит на жреце обгоревшими лохмотьями, - но всякий раз, как Мираак понимал, что начинает терять силы, он в самом прямом смысле этого слова сбегал в круглый колодец в центре площадки. Алдуина против его воли начинало охватывать отчаяние. Когда они в очередной раз оттеснили Мираака к краю площадки, Алесса вдруг стала отступать назад, быстро отходя к центру и тем самым пытаясь преградить жрецу путь к спасительному бассейну. «Вряд ли сработает, но попытаться можно». Мираак заметил маневр Алессы, проследив за взглядом Алдуина. Оба они отвлеклись лишь на секунду, - и тут же, вновь переключив внимание друг на друга, ударили с новой силой. Мечи встретились с противным, скрежещущим звуком, и Алдуин поспешно отпрыгнул назад. Меч Мираака явно был подарком Хермеуса Моры – бывший дракон сильно сомневался, что такое под силу создать кому-то из смертных. Оружие имело ядовито-зеленый цвет, сильно напоминающий воды Апокрифа, а с гарды меча на Алдуина смотрел глаз Хермеуса. Кроме этого, клинок оплетали щупальца – периодически они двигались, а при ударе удлинялись, превращаясь в хлыст. С трудом избежав очередного выпада, Алдуин нанес косой рубящий удар, но Мираак с легкостью блокировал его. Время в Апокрифе явно стало для жреца отличным учителем, а сам Мираак оказался невероятно способным учеником. Алдуин попытался ударить ещё раз, зайдя сбоку, но Мираак ловко и легко отразил удар, словно глаз на мече мог видеть атаки и блокировать их самостоятельно, и опять исчез. Алдуин резко обернулся – Алесса стояла в центре площадки, но рядом с ней никого не было. Алдуин крутанулся на месте и увидел его – жрец стоял слева от него, метрах в десяти. - Вы правда думаете, что можете меня одолеть? – он быстрым, почти неуловимым движением рук создал вокруг себя магический щит, неизвестный Алдуину, и крикнул в воздух: - Релоникив! Несколько секунд ничего не происходило. А потом хлопанье крыльев заставило Алдуина побледнеть. Даже не глядя на Алессу, он понимал, что она думает о том же самом – сражаться против неубиваемого жреца и дракона одновременно они не смогут. Взревев, взявшийся словно из ниоткуда дракон сделал круг над площадкой, но атаковать, кажется, никого не собирался. Вместо этого он тяжело приземлился напротив жреца, полностью игнорируя Алессу и Алдуина. Когда Алдуин понял, для чего жрецу сейчас понадобился дракон, он закричал, но крик его потонул в громе прозвучавших четырех слов. - ЗАБЕРИ ЕГО ДУШУ! – снова заорал он, поворачиваясь к Алессе. – Как тогда, на Глотке Мира! Он не понял, услышала ли его Алесса, зато точно услышал Мираак. Тонкие нити света потянулись к нему от убитого дракона, и холодный, насмешливый голос жреца ответил Алдуину: - Она бы не смогла. На Глотке Мира произошла случайность. Он обошел дракона, снова вытащил свой убийственный меч и вкрадчиво, тихо поинтересовался: - Неужели вам мало доказательств того, что вы уже проиграли? - Мало, - процедила сквозь зубы Алесса. Никогда еще Алдуину не приходилось слышать в её голосе такую ненависть и злость. – Мало, - повторила она. И Крикнула. Практически одновременно с Мирааком. Действие «Стремительного рывка» невозможно было отследить человеческим глазом, и даже Алдуин, чьи рефлексы были куда лучше, чем у простых смертных, не смог заметить, что произошло. Но смог услышать. Мечи столкнулись в воздухе, Алесса коротко вскрикнула, и оказалась на том месте, где только стоял Мираак, зажимая правой рукой рану на левой чуть пониже плеча. - А мне нравится твое упорство, Алесса. Жаль, что мы не стали союзниками, но убить тебя будет для меня особым удовольствием. - Я тебе его не доставлю, предатель! Мираак рассмеялся. Его смех выводил Алдуина из себя. Он чувствовал в груди тупую, безудержную ярость, и только ярость, наверное, и придавала ему сил. Он бил, уворачивался, парировал удары. Он надеялся, что рано или поздно Мираак выдохнется, допустит ошибку и откроется, но жрец старался держаться на расстоянии и не выпускал ситуацию из-под своего контроля. Словно обладая нескончаемым запасом сил, Мираак кружил по площадке, практически непрерывно стараясь достать электрическими разрядами поочередно то Алессу, то Алдуина, находящихся по разные стороны от жреца. С трудом избежав очередного удара, Алдуин услышал крик и резко повернулся. Сбитая с ног, девушка судорожно хватала ртом воздух, пытаясь отползти к одной из невысоких колонн, стоящих по периметру площадки. Правый рукав её куртки был разорван, и Алдуин заметил, что она, несмотря на сочащийся кровью порез на левом плече, снова взяла меч в левую руку – правая, кажется, была сильно обожженной. Словно давая Алессе короткую передышку, Мираак повернулся к Алдуину. Бывший дракон бросился в сторону, падая на землю, но «Огненное дыхание» было куда хуже разрядов. На несколько секунд боль ослепила его, он перекатился на спину, силясь сбить с нее огонь. За долю секунды Мираак оказался рядом с ним, занося свой жуткий меч, но Алесса была уже на ногах. Крик, предназначавшийся жрецу, сбил бы с ног и Алдуина, если бы тот уже не лежал на земле. Подняв голову, он посмотрел на девушку – она стояла, привалившись к колонне, тяжело дыша и дрожа всем телом. В левой руке она по-прежнему держала меч, а правую охватывало слабое золотистое сияние. Чувствуя, как по спине в некоторых местах расползается жаркая боль – броня не могла выдержать такого количества атак, - Алдуин поднялся, жалея, что, изучая магию, он налегал только на заклинания разрушения. Сумка с зельями была сейчас неизвестно где, а снять боль совсем бы не помешало. Мираак, тоже встав с земли, вскинул руки, но Алдуин и Алесса, словно прочитав мысли друг друга, использовали «Стремительный рывок» почти синхронно, и атака жреца ушла в пустоту. Алдуин, быстро переглянувшись с девушкой, мысленно поблагодарил Арнгейра за его уроки – пусть они не принесли того результата, которого хотел достичь бывший дракон, но все же оказались не совсем бесполезны. Игнорируя боль, Алдуин ответил на атаку огнем, давая тем самым Алессе передышку и возможность приблизиться к жрецу. Пламя, вырвавшееся из ладоней, почти ласково лизнуло Мираака, и жрец тут же исчез, спустя мгновение появившись в центре их арены. - Глупец! – с презрением выплюнул Мираак. – Неужели ты всё еще думаешь, что сможешь уберечь её? И все еще надеешься на поддержку Хермеуса? Смысл вопросов не сразу дошел до Алдуина – а когда дошел, бывший дракон побледнел. - Поддержку Хермеуса? – голос Алессы звенел от негодования. – Мы никогда не рассчитывали на поддержку твоего хозяина! Последнее слово она намеренно выделила, но Мираак, кажется, этого не заметил – или сделал вид, что не заметил и вновь спрятал истинные эмоции за холодным смехом. - Говори за себя. Ты не надеялась. А вот он – да, - жрец кивком указал на Алдуина. Алесса, стоящая рядом, медленно повернулась к Алдуину. - О чем он говорит? Мираак расхохотался – на этот раз неподдельным, искренним смехом. - Так она ничего не знает! Я прав, Алдуин? - Не слушай его, Алесса, - процедил Алдуин, сверля Мираака стальным взглядом. Проигнорировав совет бывшего дракона, девушка приблизилась к жрецу. - О какой поддержке идет речь? – от ее голоса повеяло холодом. Мираак ответил охотно – Алдуин мог поклясться, что лицо под маской довольно ухмыляется. - Твой любимый дракончик решил поиграть в благородство и погеройствовать. Совсем недавно он появился здесь – один, - и я стал свидетелем любопытного разговора… - Мираак помедлил. – С Хермеусом Морой. Лицо Алдуина цветом теперь напоминало лист выцветшего пергамента. - Ты… - он задохнулся от злости. - Подслушивал, - кивнул жрец. Алесса, казалось, не замечала Алдуина. - Какого разговора? Жрец хмыкнул. Ситуация явно забавляла его, и бывший дракон видел, что он откровенно потешается над ними. - Может быть, он сам тебе все расскажет? Алесса, словно только сейчас вспомнив о существовании Алдуина, повернулась к нему. Алдуин всмотрелся в её лицо, пытаясь прочесть по нему хоть какие-то эмоции, но девушка нацепила на себя маску – серо-зеленые глаза смотрели безразлично и холодно. Бывший дракон на мгновение прикрыл глаза. Затем произнес как можно спокойнее: - Я просил Хермеуса пощадить тебя. Мираак откровенно веселился. - Скажи, что ты обещал ему за это? – вкрадчиво предложил он. - Свою жизнь, - просто ответил Алдуин. Лицо Алессы дрогнуло, маска безразличия слетела с него в один миг, разбилась вдребезги, обнажая все эмоции. Во взгляде мелькнули поочередно страх, злость, обида, боль и отчаяние. Алдуин выдержал этот взгляд. Алесса имела право на все эти чувства. Отправляясь к Хермеусу тайком, бывший дракон знал, чем рискует, но и тогда, и сейчас он был уверен в том, что поступает абсолютно правильно. «Ты будешь ненавидеть меня, но останешься живой и свободной». Он вдруг почувствовал, как с души свалился огромный камень. Он действительно хотел, чтобы Алесса узнала о его лжи, но не раньше, чем путь назад им будет отрезан полностью. Девушка еще несколько долгих секунд смотрела на него, а потом отвернулась, пряча глаза. - Ты солгал, - сказала она, и голос её дрогнул. - Да. - Когда ты был здесь? Пока я ходила за кинжалами? - Да. На какое-то время площадку накрыла тишина. Мираак безмолвно наблюдал за ними, откровенно наслаждаясь ситуацией. Алесса же словно вообще забыла о существовании жреца. - Ты обещал, что не воспользуешься Книгой! Ты говорил мне, что не был здесь и ни с кем не говорил! – она резко подняла голову, и бывший дракон увидел, что она плачет. – Ты же… обещал! Сердце Алдуина болезненно сжалось. Больше всего на свете он сейчас хотел, чтобы Мираак провалился в свой проклятый колодец с водой и дал ему спокойно объясниться. - Я солгал. Алесса как-то обмякла. - Почему? – тихо спросила она. – Почему ты пошел сюда? - Потому что… - Алдуин сделал глубокий вдох, будто собирался нырнуть под воду. – Потому что я хочу, чтобы ты жила. Потому что тебя ждут там, в Скайриме. Потому что у тебя есть там семья… А у меня осталась только ты. Я потерял брата и не хочу потерять тебя, - он замолчал, ожидая, что Алесса что-то скажет, но она молчала, вновь отвернувшись и глядя куда-то вдаль. – Прости, - добавил он еле слышно, - но у меня не было выбора. Он отчаянно желал, чтобы она повернулась к нему. Чтобы она накричала на него, выплеснула злость. Он хотел увидеть её глаза, хотел сказать больше, надеясь, что она поймет его. Но Алесса молчала. Затянувшуюся паузу нарушил Мираак. Выйдя из круга воды, он аплодировал им. - Браво. Великолепная драма. Но я уже порядком устал от этого представления. Пора его заканчивать. Алесса выхватила меч раньше, чем это успел сделать Алдуин, парировала удар, предназначавшийся бывшему дракону, а затем короткий смешок Мираака вернул Алдуина к действительности. Он оттолкнул Алессу в сторону, принимая следующий удар на себя. Мираак, видимо, решил «закончить представление», перейдя на ближний бой, и Алдуин получил возможность несколько раз серьезно задеть жреца. Он ожидал, что Алесса будет атаковать Мираака со спины или Криком, но вместо этого девушка непрерывно крутилась возле него, едва не подставляясь под удары меча или его щупалец-плетей. Когда Мираак опять исчез у них из-под носа, Алдуин грубо толкнул Алессу за колонну и, схватив за плечи, развернул к себе. - Хватит прикрывать меня! – прошипел он. - Я буду делать то, что сочту нужным! Она вырвалась из его рук, снова бросаясь на арену. Алдуина на мгновение захлестнула волна отчаяния и злости. Попытки Алессы защитить его действовали бывшему дракону на нервы. Он попытался успокоить себя тем, что Хермеус не даст ей погибнуть, что он обещал… «Ты тоже много чего обещал», - тихо напомнил ему внутренний голос. Алдуин рванулся к центру площадки, где уже продолжала сражение Алесса. Мираак замер на долю секунды, Крикнул, но девушки уже не было на линии атаки. Быстро спрятав меч, жрец поднял руки, вновь собираясь атаковать их электрическими разрядами и огнем. Алдуин налетел на него сбоку, воспользовавшись секундной задержкой и в буквальном смысле сбив с ног. Они рухнули на землю оба, но прежде чем бывший дракон успел подняться, Мираак был уже на ногах, направляя на Алдуина разрушительные электрические разряды. Тело Алдуина тут же пронзила боль, какой он не испытывал еще ни разу за время своей человеческой жизни. Кажется, ему удалось здорово вывести жреца из себя – забыв про Алессу, тот направил всю свою ярость на Алдуина. Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. С трудом подняв голову, бывший дракон попытался сфокусировать взгляд на Мирааке. Алесса ударила его сзади, как и предполагал их изначальный негласно принятый план, но жрец, услышав звуки за спиной, уже начал разворачиваться к девушке, и меч, который должен был ударить Мирааку в спину и проткнуть его насквозь, как соломенный манекен, впился ему в грудь, но сердце явно не задел. Рука Мираака рефлекторно дернулась к ране, зажимая её. Он медленно развернулся к Алессе. Девушка отступила от него, все еще выставив вперед меч, и встала чуть позади Алдуина. Мираак отнял ладонь, и Алдуин увидел на перчатке кровь. Если бы Мираак не начал оборачиваться, он с большой вероятностью был бы уже мертв. Но он обернулся – и клинок вошел недостаточно глубоко, до сердца оставалось каких-то пару сантиметров. Рана выглядела глубокой, но – увы, - не смертельной. Когда жрец заговорил, в голосе его вместо привычного холода послышалась с трудом сдерживаемая ярость. - Вот теперь вы меня по-настоящему разозлили. И он вновь поднял глаза на бывшего дракона. Позже Алдуин не раз воспроизводил в памяти этот момент, пытаясь понять, как он – уже человек, но с нечеловеческими реакциями и рефлексами – не успел увидеть то, что увидела Алесса. Как он, обладая слухом и чутьем куда острее человеческого, не успел услышать короткий, быстрый вдох Мираака, готовящегося выкрикнуть смертельные Слова. Он не мог этого понять, как не мог и простить, даже узнав потом всю правду. Мираак Крикнул – и только услышав первое Слово из четырех, Алдуин понял. Время вокруг вдруг резко замедлило свой ход, словно неведомый Властелин Времени решил немного отдохнуть от стремительного бега. Как в каком-то кошмарном сне, Алдуин увидел Алессу – вынырнув откуда-то из-за его спины, она бросилась вперед, закрывая бывшего дракона собой. Он закричал, не разбирая собственных слов, попытался оттолкнуть её, - но было уже слишком поздно. Алесса не издала ни звука. Долю секунды она просто стояла перед Алдуином, а потом покачнулась, обмякла и начала медленно падать. Алдуин успел подхватить её прежде, чем время вновь вернулось к своему привычному ритму, закончив короткую передышку. Он не видел Мираака, не видел Апокрифа – он смотрел на девушку перед ним, не в силах поверить в реальность произошедшего. Рассудок его отчаянно отвергал очевидную истину, и Алдуин продолжал как в бреду шептать имя Алессы, все ещё надеясь, что она сейчас откроет глаза и улыбнется ему. - Алесса. Алесса… Алесса! – он ударил её по одной щеке, затем по другой, отказываясь верить, отказываясь принимать случившееся. «Она не может умереть. Она не может… Хермеус… Хермеус обещал…» Он лихорадочно пытался нащупать пульс, услышать дыхание. Она не могла умереть, Алесса не могла умереть, это было ложью, и он не собирался мириться с этой ложью… Голос Мираака вернул его в действительность так резко, что Алдуин не сразу сообразил, где он находится. Ему потребовалось несколько долгих, затянувшихся на целую вечность секунд, чтобы понять, что говорит жрец. - …Я хотел убить тебя первым, чтобы избавить от страданий по девчонке. Но она сама виновата, - он равнодушно пожал плечами. – В любом случае, теперь твоя очередь. Кажется, он приготовился Крикнуть еще раз, но Алдуин не сдвинулся с места. Он тупо сидел на земле, по-прежнему держа Алессу на руках и даже не пытаясь бежать. Он ждал своей смерти со слепой покорностью, не отрывая взгляда от лица Алессы, но Крика не последовало. Вокруг вдруг воцарилась звенящая тишина. Алдуин наконец поднял голову. Мираак стоял в нескольких метрах от него, уставившись на свои ладони – бывший дракон как-то отстраненно отметил про себя, что руки у жреца дрожат. Наверное, Драконорожденный пытался что-то наколдовать – он нервно сжимал и разжимал пальцы, что-то едва слышно бормотал, но результата его отчаянных стараний Алдуин не видел. Заметив, что бывший дракон смотрит на него, Мираак медленно попятился. - Что происхо… Догадка – безумная, нереальная, но, тем не менее, имеющая право на существование - зародилась у Алдуина в сознании, и он ухватился за нее, начиная лихорадочно соображать. Мираак утверждал, что со смертью Алессы, как Последней Драконорожденной, он получит её силу. Могли ли последствия быть обратными? Мог ли один смертный, благословленный даром Акатоша, убить другого Дракорожденного и, поглотив его душу, обрести дополнительные силы? Или же, напротив… он терял их? Не сводя взгляда с Мираака, Алдуин осторожно отпустил Алессу и заставил себя подняться. Жрец резко выбросил вперед правую руку – но из нее вырвалась лишь тонкая струйка пламени. И тут же угасла. - Что, не выходит? – участливо поинтересовался Алдуин. Он поудобнее ухватил рукоять меча и двинулся вперед, прямо на отступающего Мираака. Жрец не ответил. Даже не видя его лица, бывший дракон понимал, что Мираак находится в состоянии, близком панике. Правой рукой он зажимал рану на груди, левой выхватил меч, выставив его перед собой, приготовившись защищаться. И Алдуин напал. Он ринулся на Мираака с давно позабытым неистовством, всю свою боль вкладывая в удары клинка. Движения жреца замедлились – рана мешала ему, - но несмотря на это, бой шел практически на равных. Мираак не мог колдовать и использовать ту’ум, но драться на мечах он явно не разучился. Он блокировал косой нисходящий удар Алдуина и тут же пошел в контратаку. Первый удар застиг бывшего дракона врасплох, и щупальца, вырвавшиеся из оружия, свернулись в тугую плеть и хлестнули его по обожжённому плечу. От боли у Алдуина потемнело в глазах. Он отшатнулся назад, но клинок из руки не выпустил, и когда живые плети вновь мелькнули в воздухе, он поднял меч. Щупальца обвили его, как тонкие змеи, и тогда Алдуин резко дернул меч на себя. Если бы Мираак не был ранен, он бы, скорее всего, не выпустил клинок. Но рана, видимо, была серьезнее, чем казалась на беглый взгляд, и меч выскользнул из руки жреца. Алдуин полагал, что, оставшись без оружия, Мираак попытается сбежать, но вместо этого жрец, промедлив лишь какую-то долю секунды, бросился на бывшего дракона. Он грубо и сильно ударил его по больному плечу рукой, сжатой в кулак в частично обгоревшей перчатке, и Алдуин, заорав не своим голосом, бросил меч. Они сцепились, как два пьяницы в таверне, забыв про оружие, магию, драконов и Хермеуса. Изловчившись, Алдуин ударил Мираака в раненый бок – и в ответ тут же получил ощутимый удар в живот. Сложившись пополам, пропустил еще одну атаку, а потом, проскочив под локтем Мираака, выпрямился и пнул его сзади по ногам. Мираак рухнул на колени, но практически тут же поднялся, шатаясь и добавляя себе сходства с пьяницей. Только сейчас Алдуин заметил, что они дерутся у самого края площадки. Идея пришла ему в голову внезапно и была простой и логичной. Он увернулся еще от одного удара, разворачиваясь спиной к пропасти, так, чтобы вынудить Мираака сделать самое очевидное движение – толкнуть его. И жрец оправдал его ожидания. Увидев, что Алдуин стоит меньше чем в полуметре от обрыва, Мираак сделал шаг вперед, налетая на бывшего дракона. И в тот же миг Алдуин, ожидавший этого, резко отскочил в сторону, перехватывая руки Мираака, разворачивая его и толкая в пропасть. Неловко взмахнув руками, жрец начал соскальзывать вниз. Он коротко вскрикнул, и на какое-то мгновение Алдуин успел подумать, что это конец. Но жрец повис, зацепившись правой рукой за край, болтаясь над пропастью и тщетно пытаясь подтянуться. Алдуин медленно приблизился к краю. Мираак был слаб – иначе бы у него явно хватило сил выбраться наверх. С четвертой или пятой попытки ему удалось зацепиться за край второй рукой, но на этом все и закончилось. Бывший дракон наклонился и вытащил из левого сапога кинжал, который Алесса «одолжила» у Седобородых. Мираак хмыкнул. - Ну давай, - прохрипел он. – Добей меня. Столкнуть меня вниз – что может быть сейчас проще? Алдуин несколько секунд молчал, глядя на беспомощного жреца, находящегося в одном шаге от смерти. Просто ударить его по рукам и… Он покачал головой. - Ты должен был умереть несколько тысячелетий назад. Или сгинуть здесь навеки. - Ты не можешь… винить меня в том, что я пытался выбраться отсюда. Любой ценой. - Ты пытался добиться власти над всем миром. Мираак начал смеяться, но тут же закашлялся. - Как и ты. Алдуин пропустил это замечание мимо ушей. Кровь стучала у него в висках, кинжал в руке чуть заметно подрагивал. - Но твой план не сработал. - Как и твой, - жрец снова хихикнул и вновь зашелся в кашле. - Ни один из твоих планов, замечаешь? Тебе не помог ни Акатош, ни Хермеус. Ты проиграл, Алдуин. - Но и ты не выиграл, - прошипел Алдуин. Схватив Мираака за руку чуть повыше запястья, он вытащил его и практически швырнул на землю. Затем сел ему на ноги, придавив своим весом, и приставил к его горлу кинжал. - Хватит разыгрывать здесь комедию, Алдуин, - хрипло сказал Мираак. Дыхание его было тяжелым, прерывистым. – Просто добей меня. Алдуин покачал головой. - Я хочу видеть твои глаза. Резким, грубым движением он сорвал с него маску и замер, всматриваясь в лицо того, кто убил Паартурнакса, Алессу и чуть не убил его самого. Перед Алдуином был почти мальчишка. Светлые, как у Алессы, волосы падали на худое, бледное лицо, в Апокрифе приобретшее болезненный желтовато-серый цвет, под блекло-голубыми, будто выцветшими, вылинявшими глазами залегли глубокие тени, но сами глаза смотрели живо и внимательно. А тонкие, такие же нездорово-бледные, как и всё лицо, губы кривила улыбка – улыбка безумца. - Ты помнишь меня, сын Акатоша? Это вы – ты и твой отец – сделали меня таким. Дали мне силу. Силы у меня уже нет, так давай… забери у меня и то, что я многие тысячелетия считал жизнью, - он снова закашлялся, дернулся, и кинжал задел шею. На коже выступили капельки крови. – Но убив меня, ты все равно не вернешь ни брата, ни… - он кивнул в сторону Алессы, – её. Пальцы Алдуина крепче сжали рукоять кинжала. Руки больше не дрожали, в голове перестало стучать. Он мыслил как никогда ясно и хладнокровно. - Не верну, - согласился он спокойно. – Но исправлю одну из многочисленных ошибок, допущенных мною в прошлом. Мираак слабо качнул головой. Он продолжал улыбаться. - И все равно будешь несчастен, - шепнул он. И закрыл глаза. - Прощай, Мираак. Алдуин убрал кинжал от горла Последнего Драконорожденного. А потом резко вонзил его туда, куда метила Алесса – прямо в сердце. Мираак дернулся, страшно изогнулся. Улыбка сползла с бледных губ, на которых выступила кровь, рот приоткрылся, он захрипел и обмяк. Все еще сидя на ногах жреца, Алдуин наблюдал, как жизнь быстро покидала его тело. Сколько ему было лет, когда он решился на свое первое предательство? Что толкало его к Хермеусу? Жажда власти? Алдуин смотрел, как разглаживается бледное лицо, придавая Мирааку все большее сходство с простым мальчишкой – молодым и неопытным. Затем вытащил кинжал, обтер с него кровь, засунул за пояс и поднялся. Он повернулся медленно, глядя себе под ноги и боясь поднять глаза. Он боялся боли – знал, что она придет, ждал её - и боялся. Несколько долгих минут – а может, часов, - он просто стоял, тупо уставившись в землю. Он не хотел думать – не хотел, но мысли упорно заползали в его разум, постепенно начиная разъедать его и отравлять своим ядом. Несколько минут назад – а может, часов, - он думал только о том, чтобы отомстить, убить Мираака. Теперь он был мертв, но последние произнесенные им слова вертелись в голове, бесконечно повторяясь и повторяясь. И все равно будешь несчастен. Все равно будешь несчастен. Несчастен. Алдуин в оцепенении смотрел себе под ноги, чувствуя, как боль быстро впивается ему в сердце сотнями отравленных кинжалов. Он поднял глаза и заставил себя посмотреть на неё. Шатаясь, как совсем недавно Мираак, он подошел к ней, упал рядом на колени, обхватил её лицо своими ладонями, вглядываясь в него. Ничего не изменилось в ней. Не было смертельных ран, она не истекала кровью, как Мираак. Она даже не казалась бледной. Как будто спала. Только не дышала. Алдуин несколько раз коснулся пальцами её шеи, пытаясь нащупать пульс, цепляясь за мысль о том, что Хермеус бы не позволил, Хермеус обещал… Нет. Она умерла, он знал это так же, как знал, что Мираак мертв. Как и тогда, когда он потерял брата, его сознание автоматически выстроило эмоциональные барьеры, стены, защищающие от боли, и все еще отказывалось принимать эту мысль. Алесса. Умерла. Это было больше похоже на безумие, чем на правду, он не хотел в это верить, и тем не менее… Она умерла. Несмотря на все его уловки, ложь, унижение перед Хермеусом… Несмотря на все это, она все равно погибла, и он больше не мог отворачиваться от этих мыслей. Все эмоциональные барьеры рухнули одновременно, и боль скрутила его. Он смотрел на Алессу, только сейчас начиная понимать, что никогда больше не услышит её голоса, её смеха. Не увидит её улыбку, не посмотрит в глаза. Он провел рукой по её волосам, шепча что-то, как в бреду. Силясь свыкнуться с мыслью, что её больше нет. - Её больше нет. Её… больше нет, - голос его дрогнул и сорвался на крик. – Её больше нет! Нет, слышишь?! Слышишь меня, Хермеус?! Её больше нет! Ты обещал мне защитить её, лживая тварь, ублюдок! И где ты теперь?! Он закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону, не желая испытывать эту боль, вгрызающуюся в него и раздирающую на части. Когда появился Хермеус, он не увидел его, все еще пряча лицо в ладонях. Но он почувствовал. Перестал раскачиваться, опустил руки и, глядя на Алессу, на её спокойное, почти умиротворенное лицо, бесцветным голосом сказал: - Ты обманул меня. Из темного облака щупалец послышался странный звук – то ли вздох, то ли стон. - Я так не думаю, - холодно отозвался Хермеус. - Действительно? – елейным голосом поинтересовался Алдуин, поднимая глаза на Хермеуса. В прошлый раз внешний облик даэдра заставил бывшего дракона оцепенеть; теперь при взгляде на хозяина Апокрифа Алдуин испытал разве что злость. – Так расскажи мне. Расскажи, всезнающий Хермеус, почему она мертва? Почему?! – голос его снова сорвался на крик. – Почему ты обещал мне исполнить мою просьбу, но дал ей погибнуть?! Десяток глаз во главе с центральным оком - оком-предводителем - одновременно моргнул и уставился на бывшего дракона. - Ты многого не знаешь… Алдуин, - равнодушно сказал Хермеус. – Но я ничего… не обещал тебе. Если ты хорошенько подумаешь, то вспомнишь… Я сказал, что постараюсь исполнить твою просьбу. Но не гарантировал… её исполнить. Чувствуешь разницу, сын Акатоша? Алдуин нахмурил лоб, пытаясь воспроизвести в памяти тот разговор с Хермеусом. Тогда он не придал значения деталям – он спешил вернуться в подвал Седобородых до того, как там появится Алесса с ворованными кинжалами. Что ответил ему даэдра? Говори, сын Акатоша, велел ему Хермеус. Говори, и я постараюсь исполнить твою просьбу. Алдуина прошиб холодный пот. Он побледнел. - Ты… - выдохнул он и запнулся, не в силах говорить. - Ты просто принял желаемое за действительное, - центральное око снова медленно, устало моргнуло, и десятки маленьких глазок повторили его движение. Алдуин молча покачал головой, пытаясь осознать масштаб своей ошибки. Хермеус ничего не обещал ему. Бывший дракон отвел взгляд от темного облака глаз. Злоба и ненависть к Принцу Знаний, охватившие его совсем недавно, растаяли. Ненавидеть теперь стоило разве что себя. - Если тебя это утешит, то меня её смерть тоже… не совсем радует, - снова заговорил Хермеус. Алдуин, бездумно гладя Алессу по волосам, горько усмехнулся. - Тогда почему ты не вмешался? В твоих силах было решить исход боя любым образом. Ты ведь хотел, чтобы она заняла место Мираака, верно? Тогда почему ты дал ей умереть? - Я полагал, тебе известно, что она, если бы ей дали такую возможность, выбрала бы смерть вместо Апокрифа, – в голосе Хермеуса впервые послышалась едва уловимая насмешка. – И полагал, что ты должен даже порадоваться такому исходу. Рука Алдуина замерла. Сил на ярость у него не осталось, а насмешливый тон даэдра был вполне оправдан – вопросы бывшего дракона звучали глупо и жалко. Алесса отказалась от служения Хермеусу – готовая умереть, но не покоряться даэдра. Вот только Хермеуса не волновали желания смертных. - Ты позволил ей умереть явно не по этой причине, - резко сказал Алдуин. - Естественно… - лениво согласился Хермеус. – Мне помешал… договор. Алдуин вскинул голову. - Какой еще договор? - С твоим отцом, Акатошем… Великим Драконом Времени. Что-то в его словах насторожило Алдуина. Он пытался понять, что именно, но никак не мог ухватиться за нить. Что-то ускользало от него, что-то очень и очень важное, но он не мог понять, что именно. Боль словно притупила все остальные чувства – он соображал медленно, с трудом улавливая смысл слов, которые говорил ему, противно растягивая, Хермеус. Алдуин потер виски, тщетно стараясь заставить мозг работать. - Я знаю, что ты давно сотрудничаешь с моим отцом. Но при чем тут Алесса? - Это именно то, что я… подразумевал, когда говорил, что ты многого не знаешь. Незадолго до твоей… - око и глазки вокруг него одновременно закрылись, и у Алдуина в голове промелькнула глупая мысль о том, что Хермеус сейчас уснет. Мысль эта вдруг показалась ему невероятно смешной, и он как-то нервно то ли хихикнул, то ли всхлипнул. Хермеус не обратил на это никакого внимания и безразлично продолжил: - Твоей смерти… Акатош обратился ко мне… за помощью. - Какая помощь от тебя могла понадобиться моему отцу? – Алдуин посмотрел на даэдра с нескрываемым презрением. Хермеус, кажется, эмоций бывшего дракона не замечал вовсе. - Например, помощь в перемещении тебя… в это тело. В голове Алдуина что-то щелкнуло. Он огромным усилием воли заставил себя соображать и рассуждать. Он нахмурился, на лбу собрались морщины. - Крик, который использовал отец… - Создали мы… вместе. Смысл сказанного начал медленно доходить до Алдуина. - Значит, тот Крик, который использовал Мираак, тоже… Око моргнуло. - Мыслишь верно… Но это не тот вопрос, который я ожидал от тебя услышать. Лицо Алдуина посерело, когда он понял, какой вопрос имел в виду Хермеус. Он сглотнул и едва слышно спросил: - Какова была цена… твоих услуг? - А вот теперь верный… вопрос, - похвалил Хермеус. – Если бы твой отец… тогда попросил только о помощи в создании уникального Крика, мы бы… быстро нашли… компромисс. Но он… он попросил кое-что еще. - Что? – тупо переспросил Алдуин. Облако щупалец вновь издало странный звук – на этот раз какой-то хлюпающий и на редкость отвратительный. Центральное око повернулось, посмотрело куда-то вниз, потом по сторонам, затем вернулось на место и в очередной раз моргнуло – как всегда лениво. Десятки маленьких, мерзких глаз, словно по команде, тоже моргнули. - Он хотел избавиться от моего… покорного слуги, - око Хермеуса теперь неотрывно смотрело на Алдуина, и тому невольно стало не по себе. – И вот тут у нас появились некоторые… разногласия. Видишь ли, я не хотел… лишаться слуги. - И попросил Акатоша отдать Алессу, - прошептал Алдуин, невидяще глядя куда-то мимо щупалец. - Верно… Твой отец сопротивлялся… долго. А потом согласился. - Согласился?! Алдуин не поверил своим ушам. В отличие от Алессы, он никогда не идеализировал Акатоша, но мысль о том, что тот добровольно решил пожертвовать Драконорожденной, почему-то никак не хотела укладываться в голове, казалась неправильной. - Согласился, - безмятежно повторил Хермеус. – С одним… условием. Если она не погибнет. В случае же… смерти я оставлял её в покое. Как видишь… теперь мне придется отпустить её. Что-то в его словах не давало Алдуину покоя. Мысль была близко, совсем рядом, но у него никак не получалось за неё ухватиться – и как только ему казалось, что он уже почти понял, в чем дело, как она снова ускользала. Он задумчиво пожевал нижнюю губу. - А если бы она не… - он не мог заставить себя произнести «умерла», - не подставилась под удар? - Тогда ты бы погиб, - безразлично ответил Хермеус. – А она бы… скорее всего стала моей. Но она спасла тебя, и это был полностью её выбор, не навязанный… ни договором, ни чьей-то волей. - А Мираак? Что было бы в этом случае с ним? - Неужели ты до сих пор не понял? Мираак никогда бы… не выбрался отсюда. Он хотел предать… меня, а я наказываю за предательство. Несколько минут назад Алдуину уже начало казаться, что у него почти получилось разложить все по полочкам – за исключением той странной мысли, - но теперь в его голове все снова запуталось и смешалось. - А если бы… снова начал он. – Если бы Мираак не потерял свои силы… Кстати, как случилось так, что он их потерял? Мелкие глазки впились в Алдуина немигающим взглядом. - Я не знаю, - голос Хермеуса был спокойным, безмятежным, почти умиротворенным. Алдуин скептически изогнул бровь. - Принц Знаний отвечает мне «не знаю». Это что-то новенькое. - То, что спросил ты – тайна Акатоша, и тебе лучше… спросить об этом его, как только он решит, что ты готов… с ним пообщаться… Но ты хотел узнать, что было бы, если Мираак не лишился сил, убив Алессу? – Алдуин кивнул. – Тогда ты все равно скорее всего был бы… мертв, - око смотрело равнодушно, даже безучастно. – Ты был нужен отцу, но… не мне, Алдуин. Поэтому я и не дал тебе обещания… в ответ на твою просьбу. Бывший дракон несколько секунд смотрел на Хермеуса, а потом отвернулся, и над вершиной Апокрифа повисла тяжелая, гнетущая тишина. Алдуин пытался разложить информацию по полочкам в голове и выстроить целостную картину происходящего, но детали ускользали от него, а вопросов становилось больше, чем ответов. Почему Акатошу – тому, кто сотворил его, сотворил драконов – в создании Крика понадобилась помощь Хермеуса? Каким могуществом на самом деле обладал Принц Непознанного? Знал ли Акатош о том, что случится с Мирааком, если он убьет Алессу? Было ли это чистой случайностью, волей судьбы или же каким-нибудь «проклятием Драконорожденных», заключавшемуся в том, что один смертный, благословленный аэдра, не мог поднять руку на другого? И как мог Акатош согласиться отдать Алессу Хермеусу, зная, что с её силой она могла стать в Апокрифе вторым Мирааком? И еще… Алдуин облизал пересохшие губы. - Если ты затевал всё это ради Драконорожденной, то у меня для тебя плохие новости, - он криво улыбнулся. - Мираак убил Алессу, а его, в свою очередь, убил я. Ты потерял обоих Драконорожденных и взамен не получил ничего. Получается, ты в проигрыше, Хермеус. Из облака щупалец послышался хлюпающий смешок. - Ра-а-азве? Неужели ты правда думаешь, что я бы спокойно принял свой проигрыш? Алдуин непонимающе посмотрел на Хермеуса. Очередная безумная идея пришла ему в голову, и он лихорадочно соображал, анализируя все сказанное ему даэдра и выстраивая новую теорию. Мираак называл Алессу Последней Драконорожденной, но только сейчас Алдуин подумал, что они могли растолковать его слова неверно и исказить их смысл. Значило ли это, что где-то в мире вскоре может появиться еще один Драконорожденный? У Алдуина закружилась голова. Он смотрел на Хермеуса мутным, усталым взглядом, и на мгновение ему показалось, что все глаза одновременно подмигнули ему. Потом центральное око неторопливо моргнуло и уставилось на бывшего дракона. - У тебя появилось множество вопросов… сын Акатоша. Гораздо больше… чем ответов. Но на некоторые вопросы… лучше не знать ответов. Некоторые загадки должны… остаться неразгаданными. Алдуин устало потер лоб и виски. Коснулся раны над правой бровью – и воспоминания вновь заставили его сердце болезненно сжаться. - Я хочу задать тебе только один вопрос. - Спрашивай, - флегматично отозвался Хермеус. - Почему мой отец… Акатош, Великий Дракон Времени… - он запнулся. Глаза его округлились. Он открыл рот, чтобы продолжить, и тут же закрыл его. Догадка, которая была такой внезапной и неожиданной, оглушила его. Он замолчал, глядя прямо на глаза перед ним, но не замечая их. Дракон. Времени. Последнее слово эхом отдалось в голове, и тут же мысль, которая не давала Алдуину покоя, вихрем ворвалась в сознание. Акатош мог видеть будущее. Вот почему он согласился на сделку с Хермеусом. Вот почему решился отпустить Алессу – он знал, что она погибнет. Он видел её будущее – и поэтому… Алдуин осекся. Значило ли это, что его отец обманул Хермеуса? Или все же... Мысли его вновь вернулись к идее с не последним Драконорожденным. Он сфокусировал взгляд на темном облаке. Глаз даэдра апатично следил за бывшим драконом и не выражал никаких эмоций. - Я полагаю… ты сам нашел ответ… на свой вопрос? Алдуин покачал головой и нервно провел кончиком языка по вновь пересохшим губам. Его догадка лишь породила множество новых вопросов, но задавать их Хермеусу было бессмысленно. - Некоторые тайны должны остаться сокрытыми, - перефразировав слова даэдра, отрешенно сказал он и вновь коснулся раны на лбу. – И если я тебе больше не нужен… отправь меня в Тамриэль, - он крепко сжал холодную руку Алессы. – Вместе с ней. Око слегка прищурилось. - Попроси… вежливей. Алдуин прикрыл глаза, подавляя в себе поднимающуюся откуда-то из глубин ярость. Глубоко вздохнул и монотонным, лишенным даже намека на эмоции голосом послушно произнес: - Владыка Апокрифа… Я прошу тебя отправить меня назад. - Куда… именно? И как когда-то давно и далеко отсюда, крепко сжимая ладонь Алдуина, ответила, не раздумывая, Алесса, так сейчас ответил и Алдуин. - На Глотку Мира. И темное облако, подплыв ближе, навалилось на него.***
Здесь шел снег. Небо было грязно-серым и хмурым, ветер – ледяным и порывистым, но Алдуин с наслаждением подставил ему лицо, чувствуя, как мелкие снежинки впиваются в разгоряченную кожу и тают на ней. Ему казалось, он сидел так не меньше часа – вдыхая холодный, но чистый воздух, слушая шум ветра, по-прежнему не выпуская из руки ладонь Алессы и не двигаясь с места. Потом он медленно поднялся. На Глотке Мира он нашел кирку. Как она здесь оказалась, и кто её сюда принес, он не знал – как и не знал и того, откуда ему известно про неё. Это было абсолютно неважно. Он взял её, забравшись по голым камням, и вновь спустился вниз, туда, где он оставил Алессу. Скелет Паартурнакса никуда не исчез за то время, что Алдуин не был на Глотке Мира – его не тронули ни драконы, ни Седобородые. Алдуин обошел его, бросив на кости безразличный взгляд. Боли он не чувствовал. В груди его разрасталась с пугающей скоростью огромная черная, бездонная дыра – как будто Крики Мираака задели не только кожу, а выжгли все внутри. Глубоко внутри. Он действовал механически, не думая о том, что именно он делает. Если бы кто-то увидел Алдуина в этот момент, он непременно бы отметил жутковатый, отсутствующий взгляд. Но смотреть на него было некому. Он отошел к Стене Слов, на секунду замер, а потом ударил киркой по ледяному камню. Она отскочила, едва не отбив ему руки, но Алдуин этого словно не заметил. Он ударил ещё раз, на этот раз чуть легче. Крошечный кусочек обледеневшей скалы отскочил в сторону. Потом еще один. Еще. И еще. Алдуин отвлекся, посмотрел на Алессу, неподвижно лежащую рядом с тем, что раньше было головой его брата. На какое-то время он застыл, глядя на неё. Тыльной стороной ладони стер со лба пот и, заметив на руке кровь, отрешенно подумал, что рана снова начала кровоточить. Алесса лежала на снегу – бледная, холодная, безмолвная и такая спокойная, что издали могла бы сойти за спящую. Вот только этот сон был вечным. Алдуин отвернулся от девушки и скелета Паартурнакса и вновь принялся сосредоточенно долбить камень. Он монотонно стучал киркой, не замечая, что ладони его стерты в кровь, а рана на лбу пульсирует болью; что ветер поутих, а снег прекратился. Он поднимал кирку, замахивался и снова опускал её, поднимал, замахивался и опускал – и не сразу осознал, что плачет. Он плакал беззвучно, и слезы чертили на грязных от пыли и крови щеках светлые дорожки. Он не стирал их с лица – просто молча продолжал работу, и земля расплывалась, двоилась перед глазами. Когда Глотку Мира окутали густые сумерки, он выпрямился, глядя на плоды своих трудов. Ему удалось продолбить в камне и льдах небольшое углубление. Алдуин тупо смотрел на него, и вдруг идея предать Алессу земле здесь, среди скал и снега, показалась ему не такой уж хорошей. Отложив кирку в сторону, он огляделся. А потом механическими, неосмысленными движениями начал подбирать камни и складывать из них импровизированный погребальный костер. Здесь не росло деревьев, из которых бы можно было сложить костер, но Алдуину они и не требовались. Когда он закончил с камнями, над Глоткой Мира царила безмолвная ночь. Алдуин медленно подошел к Алессе. Его пошатывало от усталости, голода и слабости; обожженное, избитое, израненное тело болело, ныло, горело, но эта боль была где-то далеко. Он чувствовал её, но настолько отстраненно, будто измученное тело принадлежало вовсе не ему. Он хотел наклониться к Алессе, но колени у него подогнулись, и он упал на снег и закрыл лицо ладонями. Во всем этом чужом для него, как человека, мире, у него был только брат, которого он обрел заново спустя многие столетия вражды, и девушка, которая изменила его отношение к жизни и вдохнула в неё новый смысл. И обоих он потерял. Оглушенный отчаянием, он вскочил с земли. - И это – искупление?! – в бессилии прокричал он в небо срывающимся голосом. – Ты этого хотел, отец?! Они мертвы! Они оба мертвы! Теперь ты доволен?! Доволен, отец?! Ответом ему была тишина – темная, ночная тишина. Когда до рассвета оставалось чуть больше часа, Алдуин поднялся и подхватил на руки Алессу. В последний раз заглянул в её лицо, коснулся пальцами светлых волос. Потом поцеловал её холодный лоб и медленно и осторожно опустил на аккуратно сложенные камни. - Прощай, Алесса, - прошептал он. И, подняв дрожащие руки, заставил себя тихо произнести заклинание. Пламя вспыхнуло на кончиках его пальцев, языки его заплясали в предрассветной темноте. Еще долю секунды он завороженно смотрел на огонь, а затем направил его на неподвижно лежащую на камнях Алессу. Воздух вокруг наполнился жаром, пламя лизнуло камни. Алдуин видел, как тело девушки объяло огнем – оранжевые язычки почти ласково охватили сначала руки, потом все остальное. Снег вокруг таял. У Алдуина защипало в глазах – был ли тому причиной дым или не только, он не задумывался. Он не отводил взгляда, не закрывал глаза и неотрывно смотрел, как жадно полыхает пламя. По щекам его текли слезы. А ветер поднимал вверх невесомый прах.***
Поднявшееся над горой солнце застало его сидящим у Стены Слов – огонь завершил свое дело, и Алдуин теперь молча смотрел на встающее из дымки утро. Мысли его странным образом прояснились. Он думал о разговоре с Хермеусом – но думал спокойно и отстраненно. Алесса умерла – и какая теперь была разница, сыграли ли в этом какую-то роль Хермеус с Акатошем или же всем распорядилась Судьба? И если выбор был между смертью и служением даэдра, по всему выходило так, смерть действительно была единственным выходом? Его отец, возвращая сыну жизнь, назвал её даром – и только сейчас Алдуин понял, что имел в виду Акатош. Знал ли отец, что он добровольно согласится отдать этот дар за жизнь девушки, которая лишила его крыльев и бессмертия? Видел ли, как и почему она все же погибнет, несмотря на все усилия его сына? Вероятно, да. Знал ли Хермеус, что Акатош обманул его? Алдуин был уверен, что да. Что получил Хермеус в итоге, что выиграл? Вспоминая его слова, бывший дракон вдруг подумал, что даэдра, возможно, вынуждал Акатоша солгать – чтобы в итоге получить нечто гораздо больше, нежели Драконорожденный слуга. Алдуин вытянул ноги и закрыл глаза. Не исключено, что когда-нибудь ему предстоит узнать ответы на эти вопросы, но сейчас он не был уверен, что хочет этого. Некоторые загадки должны остаться неразгаданными. Впервые за свою долгую жизнь он вдруг почувствовал себя совершенно ничтожным. Он, сын Акатоша, оказался пешкой в игре аэдра и даэдра, такой же, как и остальные смертные. Не это ли пытался показать ему отец? Что он ничуть не лучше и не выше остальных – и никогда таковым не являлся? Алдуин услышал хлопанье крыльев и открыл глаза, щурясь от солнца. Сделав над Глоткой Мира круг, Одавинг опустился на Стену Слов и склонил голову к Алдуину. Он молчал – и бывший дракон был ему за это благодарен. Скорбь Одавинга он чувствовал и без слов. Бездумно глядя на небо, Алдуин сунул руку в карман и нашарил там изрядно помятый, но целый, прошедший сквозь огонь, тьму и битву конверт. И тут же в памяти ожили воспоминания – такие яркие и живые, что Алдуин вздрогнул. Он сжал в пальцах конверт. А потом решительно поднялся с земли. - У меня есть два дела, - тихо сказал он Одавингу. – Одно я обещал ей выполнить, если она… погибнет. А второе… Я думаю, она бы хотела, чтобы я сделал это. Ему показалось, что Одавинг кивнул, но это могла быть лишь игра воображения. Новый страж Глотки Мира провожал его долгим, немигающим взглядом, а Алдуин, лишь один раз оглянувшись, начал спускаться вниз, теребя в руке конверт. Она бы хотела, чтобы он жил нормальной, полноценной жизнью - жизнью, которая была дарована ему такой ценой. И он сделает все возможное, чтобы так оно и было.