Не твоя война.

ㅤㅤКурева густой пыли калифорнийскими песчинками заседает под корку протертой летней резины скрипящей на ходу передержанной Хонды двухтысячного года. Тео непроизвольно черкает дрожащим боковым зеркалом об кирпичную стену, расположенного по левую сторону здания — слишком узкие улицы для крупного авто. Он глушит ревущий мотор возле ярко-желтого картонного домика, который отличался от чреды идентичных строений лишь режущим сетчатку цветом. В салоне душно, Рейкен стирает выступивший на высоком лбу пот тыльной стороной загрубевшей ладони и выжидающе смотрит в сторону пробитой чьим-то кулаком парадной двери. ㅤㅤУ него слипаются пересушенные губы и предательским тяжелеют веки — он стал плохо регенерировать, поэтому влажная хлопковая футболка пластырем липнет к сочившимся под грудной клеткой ранам. Тео шарит дрожащей рукой по наполненному всяким хламом бардачке, стараясь найти ампулу ледокаина. Она разбивается слишком громко для звенящей тишины — Рейкен протяжно мычит, будто бы ему в бок впились маленькие осколки разлетевшегося стекла. Продолжительность его жизни до рассвета стала короче на один шприц внутривенно. ㅤㅤ— Выглядишь дерьмово, — Хонда невольно пошатывается, когда она садится на переднее пассажирское сидение с потрепанной обивкой. Ноги липнут к кожаному сидению, а затем с характерным треском отлепляются — Тео морщится. ㅤㅤ— Рада, Кора, что я сдыхаю? ㅤㅤ— Да мне почти плевать, — парирует Хейл, а затем виновато кусает кончик языка за невольно вырвавшееся «почти». Рейкен прокурено смеётся, отворачиваясь к окну — сделает вид, будто бы не заметил. ㅤㅤ— Почему ты попросила приехать? ㅤㅤ— Ты снился Лидии, — Хейл смотрит на него слишком испуганно, скользя шоколадом радужки по впалым скулам и сеченым полосам на брови; совсем инстинктивно касается кончикам пальцев пульсирующих ноющей болью мест. Тео машинально дергается от иголочного разряда, — прости. ㅤㅤ— Все в порядке, я выкарабкаюсь, не впервые, — он сглатывает вязкую консистенцию слюны, перехватывая массивной рукой тонкие пальцы: жмёт их к недельной щетине, блаженно прикрывая уставшие глаза. ㅤㅤ— Хватит носиться с головорезами, ты сдохнешь до завтрашнего рассвета такими темпами. Я слышу запах крови, твои раны не заживают. ㅤㅤ— Вернёмся к той стадии отношений, где тебе на меня абсолютно плевать, а не почти? ㅤㅤ— Ебанутый ты, Рейкен. ㅤㅤ— Приевшееся клише, — Тео чувствует искрящиеся в воздухе молнии между ними, из-за этого отстраняется, вжимаясь ноющим телом в истасканное до дыр сидение. Он жадно хватает воздух ртом и скрепляет их руки в замок, соприкасаться запястьями — хочется чувствовать ту, что засела на внутренней стороне черепной коробки бесконечностью. Для почти мертвеца это не так уж и много. ㅤㅤХейл не идиотка, чтобы не понять того, что не дотянет даже до первых выступивших на чёрном полотне Калифорнии созвездий — тлеет быстрее восковой свечи. Ей хочется винить Малию, что втащила самоуверенного парнишу в погоню за отбитыми охотниками; хочется колотить кулаками по грудной клетке Скотта за то, что не уберёг, что позволил бросаться под пули, ловя каждым сантиметром своего тела касания финского лезвия. ㅤㅤ— Ты не Клайд, ты заигрался. ㅤㅤ— Но и ты не Бонни, смекаешь? Я хочу есть. ㅤㅤОн ведет ее в забегаловку на углу улицы. Скрипит зубами до характерного металлического привкуса во рту, когда выходит из машины, держась пересохшей ладонью за поржавевшую дверцу. Кора подхватывает его под локоть — спасает, как обычно. ㅤㅤ— И мне стоило разъебаться до полусмерти, чтобы ты перестала себя вести как недотрога? ㅤㅤ— Ты неблагодарный ублюдок. ㅤㅤ— Дерзкая Ко-о-о-ора, — Тео смеется ей в затылок, опаляя спертым дыханием ее чувствительную кожу. Мурашки, как обычно. ㅤㅤОни сидят в самом темном углу паба: Рейкен прячет кровавое пятно светлой футболки под своей ладонью, Хейл молчаливо — напротив, выстукивая пальцами по поверхности липкого стола. ㅤㅤКора — осенняя листва и треск поющих мелодией пустынного леса дров. Она — победная бронза летних ночей и шепот атлантической пены на побережье. Она — стекающий по губам майский мёд, остающийся смазанными поцелуями на подрагивающей жилке. ㅤㅤКора слишком идеальна для этого пропитавшегося пьяной бранью места с подгоревшим тако и неотмытыми от жира тарелками. Слишком чудесна, соткана из космической пыли; не создана для того, что бы хоронить измазанного в придорожную пыль паренька в двадцать три. ㅤㅤОт Тео несет аконитом. Едкий привкус горечью оседает на дёснах Коры — смывает остатки глотками холодного пива. У него расслаиваются затянутые бинтом раны, режущий эластичные перепонки хруст бьет в адамово яблоко. Рейкен наигранно-спокойно разрезает треснувшей у предплечья рукой стейк и искусывает щеки изнутри, чтобы не взвыть от бьющей по вискам боли — он протянет еще пару часов без очередной дозы обезболивающего. Кора сомневается. ㅤㅤ— Здесь всегда было отменное мясо. ㅤㅤ— Сухое. ㅤㅤ— Как и твоё остроумие, — он кривится в своей фирменной улыбке и получается толчок коленом в ногу, — аргументы кончились? ㅤㅤ— Нет, просто ударить тебя хотелось. ㅤㅤ— Бьет — любит? ㅤㅤКоре не хочется его отпускать. Она скользит по тонким чертам лица, в последний раз: знает, что не вернётся. Тео делает вид, будто все в порядке, а сам кашляет кровью в сжатый кулак — дерьмово. ㅤㅤРейкен целует слишком медленно, слишком устало, слишком рвано. Он прерывается перевести харкающее аконитом дыхание, вырывающиеся из неудачно сросшихся рёбер. Сердцебиение постепенно замедляется, и Хейл списывает это на собственную паранойю. Прежде чем навсегда отпустить, тянет нижнюю пересохшую губу, слизывая вкус дешевого ментола. ㅤㅤ— Жизнь тебя накажет за эти игры на смерть. ㅤㅤ— Тобой наказала, Кора. Ты хуже всех девяти кругов. ㅤㅤМотор заводится не с первого раза: чёрные клубки дыма вырываются из выхлопной трубы, заставляя Хейл зайтись аллергическим кашлем. Расставание тянется жевательной резинкой — чёрная точка авто долго растворяется на горизонте. Кора суеверно крестит его на прощание. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ●ㅤ●ㅤ● ㅤㅤДерек кидает свежий выпуск субботней газеты на стол, раскладывая купленные продукты на кухонной тумбе. ㅤㅤ«В ночь с четверга на пятницу на окраине города произошла авария. Водитель чёрной Хонды CR V с номерами штата Кинтана-Роо погиб на месте».