Дай мне тебя понять

День тек медленно, словно засахарившийся мед с ложки. Я буквально не знала, куда себя деть. А ходить по улице и ловить на себе сальные мужские взгляды – далеко не самая приятная вещь. В одолженной одежде смотрелась я, мягко сказать, глупо. Штаны были слишком широкие, поэтому держались только благодаря ремню. К тому же, длинные. Футболка висела мешком, поэтому пришлось сделать на животе узел. Не верьте словам о том, что мужская одежда смотрится на женском теле сексуально. Все это бред. Смотрится крайне глупо. Запирать меня в клетке, слава Богу, никто не стал, поэтому я просто притащила из какой-то постройки стул и села в тени навеса. Как бы мне отсюда сбежать? Может, попытаться сегодня? Как я поняла, большая часть пиратов разъехалась по другим базам… Здесь же сейчас, не больше ста человек. Хм, они здорово рискуют… Рассматриваю всех этих мужчин, расхаживающих туда-сюда с автоматами наперевес. Зачем они пошли сюда? Они наемники? Неужели они убивают за деньги? Неужели они больше ничего не умеют? Или это привлекает их тем, что можно безнаказанно убивать? Взгляд натыкается на Бена. Он стоит возле ворот, вглядывается в джунгли… Сколько ему? Вряд ли больше двадцати пяти… Еще мальчик! Нас разделяет лет семь, максимум… Зачем он загубил свою жизнь? Зачем он приехал сюда? И Карлос. Он ведь тоже не убийца… Он не похож на маньяка. Я не вижу в его глазах желания убивать, одержимости, или чего-то подобного. Оглядываю стены, смотровые вышки. По периметру стоит человек десять, не больше. Может, попробовать? Тут-то в мою голову и приходит план, довольно простой, а потому и гениальный. Карлос говорил, что здесь есть какое-то поселение. Не знаю, сколько идти пешком, но это не важно. Главное – найти, где они держат медикаменты, а там уже дело хитрости… Нужно лишь дождаться, пока солнце сядет. Так, спокойно, Кира, у тебя все получится… Боже, как страшно. Стучу пальцами в дверь, прежде чем войти в комнату. Глаза тут же начинают слезиться от дыма. Как же здесь накурено. Фу, какой ужас… В дыму я не сразу разглядываю стоящую у стены фигуру. Монтенегро стоит спиной ко мне. В одной руке косяк, в другой... кисть? Даже не знаю, чему возмущаться больше? - Ты охренел? - уже через секунду я оказываюсь рядом и вырываю из руки косяк. Самокрутка летит на пол и тут же оказывается под подошвой моего ботинка. - Ты больной!Что ты вообще?.. - я пытаюсь вырвать из его руки кисть, но не получатся, я лишь сама измазываюсь в липкой крас... Что за?.. То, в чем я испачкалась, куда более жидкое, чем краска. И запаха нет... Стираю пятно с футболки пальцем и подношу к лицу. Что за фигня? Пробую на язык и тут же сплевываю, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. - Это что, кровь? - вопрос тупее некуда, но я все еще надеюсь, что мне показалось,что это был просто глюк, и я всего лишь надышалась дури. Бросаю взгляд на стену и вижу огромный красный глаз. Он нарисован... кровью. Опустив глаза, вижу у ног ведро, от вида которого к горлу вновь подкатывает тошнота. С трудом удерживаю в себе скользкий мерзкий ком. Боже, где он это вообще взял... Тут-то я и вспомнила, как час назад отсюда что-то выносили. Или кого-то... Отвлекшись на сию мазню, я не сразу заметила, что Монтенегро закурил еще один косяк. На этот раз мои попытки отнять наркотик оказались тщетны - я просто не могу допрыгнуть до его руки. - Ваас, тебе вообще лежать надо! - я пытаюсь толкнуть его к койке, но безуспешно. Все равно, что толкать гору. Заглядываю в глаза пирата. Его зрачки практически полностью заслоняют радужку. Он абсолютно обкурен. - У тебя швы могут разойтись! Вместо ответа Монтенегро делает нечто уж совсем невообразимое и уж точно никак не ожидаемое. Хорошенько затянувшись дурью, он вдруг привлекает меня к себе и выдыхает весь дым мне прямо в губы. Легкие наполняются этой гадостью, их жжет изнутри. Когда он меня, наконец, отпускает, я падаю на четвереньки, начиная отчаянно кашлять. Тошнота усиливается. - Ты что творишь!? - хриплю я, поднимаясь на ноги. Внутри все начинает закипать. - Дай мне обезболивающего! - в тон мне огрызается пират. - У меня все болит от твоих дурацких швов! - Дам я тебе его, только ляг! И выброси эту гадость! - я с трудом узнаю свой голос. Он стал низким и сиплым. Ужас какой... - Тогда зрачок дорисуй, а то я не успел, - произносит он,туша ботинком второй окурок. - Как тебе такое... дизайнерское решение? - Оу, весьма креативно, - выдавливаю я, понимая, что сейчас его лучше не злить. Надо уложить его. Дрожащими пальцами забираю из рук пирата кисть и макаю ее в ведро, наполненное кровью. Боже, лишь бы не стошнило... Выпрямившись, вытягиваю руку и трясущейся рукой вывожу круг. Кровь слишком жидкая, нужно вновь макнуть кисть, что я и делаю. Надо сделать это поскорее и забыть, как страшный сон. Закончив, я поворачиваюсь к развалившемуся на койке Ваасу и отступаю в сторону, позволяя посмотреть на результат. Мужчина окидывает рисунок критичным взглядом, словно ценитель на какой-то художественной выставке, после чего говорит: - Сделай его чуть шире. Вздохнув, я вновь окунаю кисть в импровизированную краску, и делаю контур еще жирнее. Не дожидаясь окончательного вердикта, направляюсь к небольшому столику, где стоят медикаменты. Перебираю разные ампулы, пачки со шприцами, пока, наконец, не натыкаюсь на то, что мне нужно. Так, если я возьму необходимое сейчас, он может заметить, а значит, сначала нужно разобраться с ним. Наконец, набрав в шприц снотворного, вновь с опаской подхожу к обкуренному Ваасу. Тот продолжает смотреть на меня, улыбаясь словно псих, хотя, наверное, так оно и есть. - Дай руку. – Что, все же решила прекратить мои мучения? – усмехается пират. – Просто боюсь, что ты можешь покалечиться, – выдыхаю я с сарказмом. На самом деле мне, конечно же, срать. Я рада, что этот мудак мучается от боли, но уже перестаю понимать, кому из нас все это нужно больше... – Дай сюда руку! - А что мне за это будет, mi amable*? Ммм? – пират никак не позволяет ввести препарат и схватив меня за руку, притягивает к себе. Черт, у него стальная хватка. Я пытаюсь вырвать запястье из его цепких пальцев, но чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее они сжимаются. Я теряю равновесие и вынуждена упереться рукой в его грудь, чтобы не повалиться совсем. Черт, у него же шов порвется… - Пусти меня, чертов придурок! Ты ведь сам просил обезболивающего! – мое шипение не производит на него никакого впечатления. Но мне нужно ввести снотворное! Дозы в шприце хватит для того, чтобы он отключился буквально за несколько секунд.. Нельзя вызывать подозрений, иначе он поднимет шум. А тогда весь мой план провалится. - Поцелуй меня, – сначала я не верю своим ушам. Что-что-что мне сделать!? Пару секунд я просто не вижу логики. А потом вспоминаю о том, что этот псих конкретно так накурился. А у них там своя логика. «Потому что гладиолус», как говорится. - Что? – на всякий случай, переспрашиваю. Может, мне послышалось? - Ты, блять, оглохла? Я говорю, блять, если хочешь въебать в мой организм свое снотворное, то поцелуй меня! Обкуренный, больной, сумасшедший говнюк. Ладно, подонок, хочешь поцелуй, получай. Это не такая уж и большая цена за свободу. Это будет быстро. Быстро наклоняюсь к его губам и, даже не закрывая глаз, вглядываясь в широкие зрачки, на секунду касаюсь своими губами его, и тут же отстраняюсь. На пару секунд повисает гнетущая тишина, но мужчина быстро ее нарушает. - И что это за дерьмо сейчас было? Этот вопрос заставляет меня опешить, я даже перестаю пытаться вырвать свою руку из его хватки. - Ты получил, что хотел, отпусти меня! – я изо всех сил пытаюсь опереться на ноги, чтобы перенести на них вес своего тела, но мое крайне не устойчивое положение не позволяет мне этого сделать. - Ну нет! – усмехается Ваас, и приподнимает с подушки свою голову так, что я чувствую на своем лице его теплое дыхание. – Это не поцелуй. Я не засчитываю. - Эй, ты просил поцелуй, я выполнила. Тебя что-то не устраивает? – я уже не сдерживаюсь и кричу ему в лицо. Похоже, впечатление так и не произведено – мужчина так и продолжает спокойно смотреть мне в глаза. - Отпусти меня, иначе… - Иначе что? – мужчина видит мое замешательство и не дает мне договорить. Тут я понимаю, что сказать мне действительно нечего. В голову приходит дурацкая идея расковырять шов, но ведь мне же потом и придется опять его зашивать… - Я убью тебя, – эти слова произнесены шепотом, я сама удивляюсь, куда это делось все мое негодование? Ну почему я не могу накричать, когда это так необходимо! Пират начинает смеяться, я чувствую, как он сжимает мое запястье уже до боли. Боже, у меня сейчас рука отвалится. - Никогда не говори того, чего не сможешь сделать. Это выглядит очень глупо, – так же тихо произносит он таким тоном, словно дает наставление маленькому ребенку. Я чувствую, что особого выбора у меня нет, и никуда мне не деться. А Ваасу, кажется, даже весело – он не сводит с меня испытующего взгляда, ожидая дальнейших действий. Мысленно поклявшись себе никогда не вспоминать о том, что сейчас сделаю, я закрываю глаза и, вновь наклонившись, прижимаюсь к его губам. Приоткрываю рот, позволяя его языку проникнуть внутрь. Чувствую, как хватка слабеет – он перестает сжимать мою руку, хоть и не отпускает. Вторая его ладонь ложится на мой затылок – пират не позволяет мне отстраниться и углубляет поцелуй. Чувствую, как он проводит кончиком языка по небу, прежде чем сплести его с моим. «У него такие теплые губы…». Я оглянуться не успеваю, как его рука оказывается на моей талии. Себя же ловлю на том, что мое дыхание сбилось, я перестаю вырываться, а моя рука каким-то образом оказывается на его шее. Что это, черт подери, такое!? Так, тело, стоп! Упираюсь рукой в плечо мужчины и тут же отстраняюсь. На этот раз пират меня не удерживает, и я легко встаю на ноги. Боже, какое счастье, что я не умею краснеть! Беру с тумбочки шприц и ввожу иглу в вену переставшего сопротивляться пирата. Мельком поднимаю глаза и встречаю полный удовлетворения взгляд. Ну все, теперь он уже не сможет мне помешать! Снотворное подействует буквально через несколько секунд, и он ничего уже не сможет сделать! И, надеюсь, даже не вспомнит об этом поцелуе… Уже не в силах сдержать улыбку, все еще держу руку и смотрю, как затуманивается его взгляд. - No huiras de yo*. – я едва различаю, что он прошептал, прежде чем закрыть глаза. Но меня это и не интересует. Я уже стою возле ящика с медикаментами и набираю в новый шприц снотворное. Весьма сильное снотворное. Спрятав его в карман, я выхожу из помещения, покидаю ангар и иду в сторону ворот. Не зря я ждала – Карлос и Бенджамин как раз там. Стараясь идти как ни в чем не бывало, подхожу к пиратам и обращаюсь к одному из них: - Карлос, я только что от Вааса, он сказал, что хочет срочно тебя видеть. Мужчина явно напрягся, смотрит на меня с недоверием. Что ж, нужно играть убедительнее. - Этот урод меня уже обматерил, – изо всех сил пытаюсь выдавить слезу. – С ног до головы грязью облил, а потом сказал, чтобы ты пришел… «Скупая мужская слеза» все же катится по моей щеке, надеюсь, они это видят. - Так, ладно… Бен, стой здесь, я сейчас вернусь, – Карлос явно впечатлен моей игрой, хотя, боюсь, он все же что-то подозревает. Взгляд, брошенный на меня напоследок, так и говорит «Не делай глупостей!». «Прости меня, Карлос…» Как только мужчина скрывается из виду, я вновь оборачиваюсь на парня, крепко сжимающего в руках оружие. Хм, если воткнуть иглу в шею, он отрубится секунд через пять… Нужно попробовать… - Привет, как дела? - да, оригинальность из меня так и лезет, но не успевает он ответить, как я «испуганно» смотрю за его спину. Разумеется, тот машинально оборачивается, и я, искренне надеясь, что попаду туда, куда нужно, выхватываю из кармана шприц и втыкаю в шею. Парень вскрикивает, прежде чем упасть, но у меня уже нет времени, чтобы обыскивать его карманы. Скорее всего, я уже привлекла внимание, поэтому, быстро выдернув из-за пояса пирата мачете и флягу, я, что есть сил, ломанулась в самую чащу, слыша, как позади раздаются крики. «Прости меня, Бен, но я жить хочу…» Через несколько секунд я слышу вой сирены и звуки автоматных очередей, пущенных, должно быть, мне вслед. Нужно ускориться. Выравнивать дыхание бесполезно, оно сбилось уже давно, меня начинает конкретно так пошатывать. Чуть ли не с рыком я сворачиваю вправо и пытаюсь бежать еще быстрее. Позади раздается лай собак. Ой, мамочка... Где-то неподалеку слышен шум реки. Должно быть, той самой, через которую я пыталась перейти. Превозмогая адскую боль в боку, я бегу туда. Лай становится ближе. Вот, я, наконец, вижу бурный поток. Уже увереннее захожу в воду. Ох, холодная, черт подери. Конечно же, прямо посередине течения оступаюсь и падаю в воду. На секунду мне кажется, что мир вокруг просто исчез, оставив меня наедине со сковывающим холодом. Из последних сил я поднимаю голову над водой и пытаюсь бороться с медленно уносящим меня течением. Камни скользкие, но мне все же удается встать. Я вымокшая, мне холодно, но я все же перебираюсь на другую сторону реки и пытаюсь идти вверх по течению. Собаки не тупые, в воду лезть не будут. Да и след должны потерять. Меня трясет от холода, все болит, болит отбитое о камни колено и копчик, но нельзя сбавлять шагу. Надо идти вперед, вверх по течению. Авось, куда и выберусь. Надо только отойти от реки подальше, в джунгли, иначе я остаюсь удобной мишенью. Темнота над лесом сгущается, и тут мне становится страшно. Здесь нет освещения, кругом непролазные джунгли, а я спотыкаюсь буквально на каждом шагу, практически не различая того, что находится у меня под ногами. Даже если бы здесь были следы от шин, я бы не смогла их разглядеть. Громко урчащий желудок напоминает о том, что я не ела вот уже три дня. Офигительная у меня конечно логика. Но ничего. Не страшно. Пару лет назад, когда во мне играл юношеский максимализм, я объявила маме голодовку за то, что меня не пускали на концерт любимой группы. Так, на одной лишь воде я продержалась около пяти дней, но потом упала в обморок, и все дело закончилось больницей. Не думаю, что идти очень далеко, но сейчас мне нужно просто оторваться от возможной погони и надеяться, что я не петляю кругами. Тут в голове всплывает фраза Вааса, которая заставляет меня споткнуться. «Если хочешь въебать в мой организм свое снотворное, то поцелуй меня!» Снотворное! Этот засранец догадался!