Дай мне тебя понять

Капли дождя больно бьют по лицу. Я все еще стою на ногах. Распахиваю глаза, вижу, как Джеймс заваливается набок. Во лбу дыра, из нее течет тонкая струйка крови. Потухший взгляд устремлен в небо. Мертв. Ваас, ни слова не говоря, убирает второй пистолет в кобуру. Смесь злобы и горечи в его взгляде заставляет внутри что-то сжаться. Откуда-то появляется сильное желание подойти к нему ближе и… Раздается рев мотора - пират садится в " Хаммер " и выезжает из лагеря. И почему я чувствую себя предателем? Гадкое чувство, словно что-то склизкое скользит внутри, обвивается вокруг сердца, сжимает его… Кольцо начинает исчезать, мужчины расходятся по своим делам. Кто-то оттаскивает труп. Ноги подкашиваются, и я, не устояв, падаю на колени. « Да что же это такое? Не убил. Опять. Неужели... » - в мою голову приходит мысль настолько абсурдная, что я мотаю головой. В такие моменты кусочки паззла встают на свои места, все становится понятно и просто. Но то, о чем я думаю, кажется настолько нереальным, что просто не укладывается в голове. Просто абсурд... " Да неужели? " Все настолько понятно, что в голове создается лишь еще большая каша. Мне нужно с ним поговорить. Серьезно. Пусть это и глупо, но мне нужно знать. А еще извиниться. Да, я, черт подери, чувствую себя виноватой, чувствую себя… Предателем. Чувствую себя обязанной этому психопату. И, кажется, я знаю, где он... Встав на ноги, я скорее бегу вглубь лагеря. - Бен! - я застаю мужчину с лопатой в руке. Он копает могилу, судя по всему, для Ричардсона. Пират устремляет на меня внимательный взгляд. - Бен, мне нужно поговорить с Ваасом, - не знаю, услышал ли он хоть что-нибудь. Я сама с трудом себя слышу из-за шума дождя. Температура словно опустилась на несколько градусов, я чувствую, что покрываюсь гусиной кожей. – Но ведь он уехал. Я не знаю, где он сейчас находится... – Зато я знаю. Здесь неподалеку должен быть заброшенный аванпост, - понятия не имею, откуда я знаю, но что-то мне подсказывает, что Монтенегро действительно поехал туда. – Сумасшедшая русская, ты так сильно хочешь присоединиться к Ричардсону и лечь рядом за компанию? - Бен кивнул на могилу. – Бен, мне действительно нужно с ним поговорить. Пожалуйста… - больше всего я боюсь, что он сейчас откажется, а тогда я не знаю, что будет дальше. Внимательно посмотрев на меня, Бенджамин на пару секунд задумывается, но втыкает лопату в землю и, кивнув, направляется к машинам. Я лишь спешу за ним. Слава Богу... *** – Ты уверена, что мне не нужно идти с тобой? – я выхожу из машины и направляюсь к забору, в котором зияет дыра. Оказавшись по ту сторону ограждения, оборачиваюсь, чтобы посмотреть на мужчину, сидящего за рулем. Бен волнуется за меня, это видно. Хотя, не удивительно. Черт знает, чем все кончится… – Нет. Езжай на базу. Завтра мы вернемся, – приходится выдавить из себя улыбку, хотя улыбаться тут совершенно нечему. « Или же, он вернется один… » – Кира… Удачи… - пират кидает на меня ободряющий взгляд, прежде чем развернуть машину и скрыться в джунглях. Тяжело вздохнув, я направляюсь в сторону складских помещений, туда, откуда время от времени раздаются выстрелы. Надо же, как я угадала… Он, действительно, тут. Хватаюсь замерзшими пальцами за дверную ручку и осторожно тяну на себя. Тусклое освещение позволяет рассмотреть силуэт мужчины, лежащего на диване с пистолетом в руках. Я вздрагиваю от очередного выстрела. Повернув голову, вижу, что дыры от пуль образовывают на стене буквы « INSANI »… Монтенегро переводит глаза на меня, медленно опускает оружие. Безразличный взгляд скользит по мне, от головы до кроссовок. Так же медленно, мужчина встает на ноги. – Ну и что ты тут забыла? – его тон груб, но я не собираюсь просто так сдаться. Не зря же я сюда ехала. – Я хотела поговорить, – странно, но все, что я обдумывала, неожиданно вылетело из головы. Я хотела спросить, почему он не позволил меня убить, да и почему сам не пристрелил, но в тот момент, почему-то не могла ничего спросить. – Поговорить!? – Ваас разражается громким смехом. – Она, блять, поговорить приехала! Ну охренеть просто! И ты говоришь это после того, как чуть не сбежала от меня? Не знаю почему, но эти слова что-то сильно задевают внутри, сильно уязвляют. Больно. - Уходи! Давай, кыш! Я устал за тобой гоняться! – голос мужчины пропитан обидой и болью. В нем звучит сталь, заставляющая меня передернуть плечами. Поднимаю глаза и вновь натыкаюсь на холодный, безразличный взгляд. Нет. Притворяется. Ему намного легче надеть маску отстраненности, безразличия. Вот только теперь меня не провести. Я видела, он способен на большее. Он может быть и другим, пусть и скрывает. Нас разделяет буквально два шага, я чувствую исходящее от его тела тепло. Мне нечего сказать в свое оправдание, поэтому я предпочитаю просто промолчать. С моих волос капает вода, она заливает пол подо мной, я вообще чувствую, что стою посреди лужи. Я чувствую, как все мое тело покрывается мурашками, а зубы начинают стучать. Я чертовски замерзла… Я не знаю, что можно сказать. Даже внутренний голос молчит. Тогда я просто подхожу ближе. – А если мне надоело бегать? - обхватив пояс, утыкаюсь лбом в грудь мужчины. Не убьет. Сегодня же не позволил пристрелить. Что же, черт подери, им движет... " То же, что и тобой " - абсолютно простая истина, как бы мне ни хотелось ее отвергать. Нужно о многом поговорить, за многое извиниться. За многое поблагодарить... Ваас никак не двигается, просто стоит, опустив руки, как неживой. А может, я ошибаюсь? Может, я это все придумала там, в своей голове? В любом случае, есть лишь один способ проверить. Не позволяя себе задуматься о том, что делаю, обнимаю его за шею и, привстав на носочки, целую. Его губы чуть влажные, потрескавшиеся. Ваас все так же не реагирует, взгляд устремлен куда-то вдаль, стиснутые зубы не позволяют углубить поцелуй, в отчаянии, я прикусываю зубами его нижнюю губу и тут же ловлю пронзительный взгляд. Буквально в следующее мгновение я оказываюсь прижата к холодной стене. Чувствую, как руки пирата начинают блуждать по телу, его дыхание обжигает мне шею. Мужское тело крепко прижимается к моему, вдавливает в стену практически до боли. С трудом прихожу в себя, у меня начинают подкашиваться ноги, когда Ваас проводит горячим, чуть шершавым языком влажную дорожку от ключицы вверх, туда, где начинает бешено биться пульс, и если бы не его руки, крепко сжимающие мою талию, я, скорее всего, просто свалилась бы. Разгоряченное тело и холодная бетонная стена создают бешеный контраст, и это возбуждает лишь сильнее, стирая из головы все посторонние мысли. Практически теряя ощущение реальности, цепляюсь руками за его плечи, ощущая под пальцами старые шрамы. Я не помню, когда в последний раз испытывала подобное, не помню, когда ко мне в последний раз прикасались так, когда целовали так… Боже, его губы… Рассудок отключается, и я уже перестаю контролировать себя, когда мужчина резко поднимает голову и, не переставая смотреть в глаза, слегка прикусывает зубами мою нижнюю губу, и зарываюсь пальцами в жесткий ирокез у него на затылке. Неожиданно понимаю, что Ваас снимает с себя мои руки и прижимает их к стене над моей головой. Размыкаю веки и натыкаюсь на затуманенный взгляд потемневших от желания глаз. Я практически не различаю зрачок, почти полностью скрывающий темную радужку. Он не хочет, чтобы я к нему прикасалась? Улыбается, навязывает свои правила… В этом вся его сущность… Я ловлю себя на мысли, что мне нравится эта властность его движений, нравится эта настойчивость, эта грубость, за которыми скрывается нечто большее… Не прерывая зрительного контакта, он вновь наклоняется к моим губам. Целует с открытыми глазами, не переставая вглядываться в мои зрачки, и я, не знаю почему, распаляюсь еще больше. Похоже, не мне одной зрительный контакт приносит какое-то своеобразное дополнительное удовольствие... Свободная рука ползет под футболку и ложится на спину – он прижимает меня к себе еще сильнее, заставляя выгнуть спину. Кожа вновь покрывается мурашками от блуждающего по помещению сквозняка, однако, мои руки вновь свободны, и я позволяю себе стащить майку с мужского тела. Черт, почему у меня так дрожат руки? Прижимаю замерзшую ладонь к груди пирата, туда, где бьется сердце. Каким бы ублюдком Монтенегро ни был, оно у него есть. Он тоже способен чувствовать, в чем я сегодня убедилась. « И ты еще будешь утверждать, что это всего лишь Стокгольмский синдром? » – Не шевелись, – тихо шепчет он в мои губы, опаляя лицо горячим дыханием, и я чувствую прикосновение холодного лезвия ножа, который поднимается от низа живота вверх и, подцепив, распарывает футболку на две части, та же участь ждет бюстгальтер. Я вздрагиваю, когда огрубевшие от постоянной работы с оружием пальцы скользят по ложбинке меж грудей и останавливаются на уровне громко колотящегося сердца. Честно говоря, я безумно рада, что он молчит. Сейчас какие-либо слова кажутся мне абсолютно неуместными, ведь они все испортят... Чувствую, как его эрекция упирается мне в живот и понимаю, что безумно хочу ощутить его внутри себя. Я, черт подери, не знаю, что со мной будет, если он не сделает этого… Опускаю руки и пытаюсь дрожащими пальцами расстегнуть долбанную застежку штанов и вспоминаю о том, что хрен они снимутся через мои кроссовки. Ваас покусывает нежную кожу на шее, чем дико отвлекает, мешает сосредоточиться, но я все же умудряюсь сбросить обувь. Расстегиваю ремень, и тяжелые штаны сами соскальзывают на пол, я быстро через них переступаю. Пальцами касаюсь твердого пресса мужчины, скольжу ими вниз – к ремням. Звякают пряжки – патронташ с глухим стуком падает на пол. Не особо задумываясь об осторожности, тяну «собачку» вниз, расстегивая молнию ширинки, и тут же приспускаю штаны. В следующую секунду руки Вааса резко перемещаются вниз, он подхватывает меня под бедра, заставляя скрестить ноги на его пояснице, и, сильнее вжимая меня в стену, сдвигает полоску белья в сторону и резко входит до конца. С моих губ срывается громкий стон, я со свистом втягиваю воздух. Мои ногти почти наверняка оставили на спине мужчины глубокие борозды. Я не могу оторваться от его глаз. Ни разу не отведя от меня взгляд, и не позволяя привыкнуть к ощущениям, Ваас начинает двигаться, входя в меня резкими, грубыми толчками. Его пальцы сжимают мои бедра до боли, я, понимая, что теперь на моем теле останутся синяки, прижимаюсь к его губам, протестующее кусаю кончик его языка, похоже, лишь раздразнивая его еще сильнее. С его губ срывается полустон-полурык. Не переставая двигаться, пират перехватывает инициативу, сильнее прижимаясь к моим губам. Он целует грубо, даже жестко, кусает мои губы, пока я в исступлении оставляю на его спине новые полосы. В какой-то момент Ваасу, похоже, это надоедает, и он, глухо рыкнув, ускоряет темп. Его рука сжимает мою талию до боли, действия граничат с насилием, но его резкие, грубые толчки буквально доводят до экстаза, заставляя стонать громче, прижиматься к мужчине еще сильнее. Я уже нахожусь на грани, когда мужчина резко сбавляет темп. Тяжело дыша, поднимаю взгляд и вижу в глазах пирата огонь желания. Не теряя времени, мужчина оттаскивает меня от стены и, проделав несколько шагов, валит на старую, прогнувшуюся софу. Та не выдерживает такого надругательства, ее спинка падает. Хм, не знала, что она раскладывается... Схватив меня за подбородок, пират заставляет посмотреть себе в глаза, и я вижу в них огонек сумасшествия. На его губах играет не предвещающая ничего хорошего усмешка. Тут-то я и понимаю, что до утра еще полно времени...