Дай мне тебя понять

Семь утра. Холодный душ. Горячий кофе. Телефон. Деньги. Ключи. Сумка на плече, я выхожу из дома, еду на учебу. Университет Пирогова. Сколько же сил ушло на то, чтобы сюда поступить. - Ну привет, Солнце, - вот только, вслед за мной сюда перевелся и мой личный кошмар. Моя личная ежедневная пытка, мой личный круг Ада. Леон. Но я терплю. Терплю его насмешливый взгляд. Терплю колкие фразы. Он не стоит моего срыва. Показать слабость, заплакать – значит, сделать ему приятное. Поэтому лучшая тактика – полный игнор. Я просто молчу. Одни и те же лица. Одни и те же лекции. Повторить заученный материал профессору, получить отметку, сесть на место. Сидеть тихо. Квартира встречает меня запахом жареных котлет и громким ором моего кота, Бегемота. Он трется о мои ноги, мурлычет, выпрашивая ласки. Усмехнувшись, скидываю с себя туфли и чешу скотинку за ухом. - Что, не дала тебе мама мяса, а? - Мяу, - жалуется он. - Эх, жаль, ты не тигр, я бы скормила тебе Леона... - Привет! – кричит мама с кухни. – Ужин будет готов через десять минут. Иди мыть руки, переодевайся и садись за стол. Рита сейчас придет. Войдя в комнату, первым делом кидаюсь к своей кровати, шарю под ней рукой. Достаю оттуда коробку, открываю крышку. Красная майка. Камуфляжные штаны. Охотничий нож. Едва ли не единственные вещи, которые заставляют меня верить в то, что все эти три недели не были сном. Прошло триста двадцать семь дней с тех пор, как я вернулась домой. В посольстве моей истории, вроде как, поверили. А маме было все равно. Она просто была счастлива от того, что ее дочь оказалась жива. Она даже поверила тому, что я нашла эту одежду. И лишь моя сестра, Рита как-то странно посмотрела на меня. Вот она уж точно знает о том, что я лгала. Она видела синяки, которыми я была покрыта, видела засосы. Но молчала. Пыталась пару раз завести со мной разговор об этом, но я не поддавалась на расспросы. Не хочу об этом говорить. Не могу. Надо бы забыть все это, но я не могу. Постоянно вспоминаю о нем, вспоминаю о пиратах, о Ваасе. Ведь я даже не знаю, что там случилось после моего отплытия. Жив ли он? Убедившись, что в комнату никто не зашел, я расчехляю нож. Холодная сталь приятно холодит кончики пальцев, я прикрываю глаза. Ноги касается что-то пушистое. Бегемот странно смотрит на нож, тянет к нему лапу. - Ну чего ты? – я скорее убираю оружие в коробку и беру в руки красную майку. Прижимаю ткань к лицу, вдыхаю запах. Его запах. Гроза. Пот. Мускус. Кровь. Особенно сильно кровь. Я не позволила выкинуть эти вещи. Просто спрятала в коробку под кровать и запретила приближаться к ней. Это мое. Только мое. Ничье более. Дверь открывается – я тут же закрываю коробку и пинком отправляю на место. - Ты уже тут? – Рита входит в комнату и садится на свою кровать. Бегемот, не добившись от меня почесываний, убегает к ней. Маленький предатель. - Опять ты над своей коробкой склонилась? – она хмурится. Я пытаюсь состроить невинное выражение лица. - О чем ты? - Эй, я же вижу, знаю, что ты навесила всем лапши на уши, - как ни в чем не бывало, она идет к шкафу и начинает переодеваться. Так, все ясно. Опять хочет докопаться. Решив избежать разговора, я линяю на кухню, чувствуя спиной прожигающий сестринский взгляд. Ужин проходит спокойно. Я пытаюсь улыбаться, рассказываю о том, как провела день, о том, как получила за доклад хорошую оценку. Но на душе скребут кошки. Как всегда. Ссылаясь на недописанную курсовую, выхожу из-за стола и возвращаюсь в комнату. Солгала. Опять. Курсач закончен еще неделю назад. « Действие наркотических препаратов на организм ». Сидеть в соц. сетях не хочется, я просто ложусь на кровать и смотрю в потолок. Сколько бы я ни убеждала себя в том, что все хорошо, это таковым не становится. Мне плохо. Опять. Все слишком серое. Здесь душно. А единственный человек, который эксгумировал мои эмоции, сейчас находится на Богом забытом острове и убивает людей. Если, конечно, он жив. Дверь открывается, я тут же закрываю глаза. Я сплю. Не трогайте меня. - Я ведь знаю, что ты не спишь, - тихий голос Риты раздается в тишине комнаты. Открываю глаза, бросаю взгляд на будильник – половина двенадцатого. – Кира, тебе не кажется, что нам пора поговорить? Я молчу. Нет, я очень близка с сестрой, мы всегда делились друг с другом всеми секретами, всеми переживаниями. Но это… У меня просто нет сил об этом говорить. Почему все так и мечтают вывернуть мою душу наизнанку? - Что ты хочешь от меня услышать? Рита садится со мной рядом, но я сползаю с кровати на пушистый ковер и усаживаюсь по-турецки. Странная привычка. - Я хочу знать правду, Кира. Всего лишь правду. Знать, откуда на самом деле ты взяла эти странные вещи и почему не позволяешь их выкинуть. Знать, кто этот человек, которого ты зовешь по ночам! Эти слова заставляют меня резко повернуться. Что? Быть не может! Рита видит панику в моем взгляде и тяжело вздыхает. - Да, Кира. Я молчала, не хотела говорить маме, но я каждую ночь слышу твои стоны, и у меня мурашки бегут по коже. Так что, рассказывай. - Я… Я не могу об этом говорить, - я прячу лицо в коленях, по-детски надеясь, что это спасет меня. Чувствую теплую руку на своем плече. - Эй, я не хочу опять наблюдать твою депрессию. Мы дважды чуть тебя не потеряли, и я не хочу чтобы такое повторилось, - сестра слезает с кровати и садится напротив меня. Тяжело вздохнув, я отвожу глаза. - Это… Это слишком тяжело, слишком сложно. Я даже не знаю, с чего начать. - Просто начни сначала. Даже не знаю. Может, действительно? В голове начинают мелькать картинки воспоминаний годовой давности. Сделав пару глубоких вдохов и собравшись с мыслями, я говорю: - Ну… Так получилось, что судно сбилось с курса, нас занесло на остров, - я рассказала все. Рассказала о том, как нас схватили, о попытках сбежать. О том, как погибали заложники, как их продавали. Рассказала о Ваасе, об операции, о том, как он несколько раз вытаскивал меня из неприятностей. С каждой фразой Рита все сильнее изменялась в лице, на нем мелькали разные эмоции, от задумчивости до ужаса, от страха до удивления. Хм, интересно, о чем она сейчас думает? - А утром, когда мы вернулись, оказалось, что произошло нападение, начинались боевые действия. Неподалеку проходила яхта, Ваас заставил меня уплыть на ней. - С Броди? Те, которые довезли тебя до посольства? - Они самые, - хорошие ребята. Интересно, куда они потом отправились? Вроде бы, речь шла о Гаваях… - Ну капец просто, - Рита трет виски, подавляет зевок. Я только сейчас понимаю, что мы сильно засиделись. Уже почти пять утра. – Моя младшая сестра влюбилась в брутального милашку-садиста. Мать, а может, это Стокгольмский синдром? - Я тоже об этом думала, вот только, обычно он проходит, как только агрессор убивает первого заложника. А у меня он как-то затянулся, не находишь? – я не могу удержаться от сарказма. - Интересно было бы на него посмотреть. Шрам сильно его изуродовал? – от ее любопытства мне даже становится смешно. - Нет. Уродом его точно не назовешь, - это так странно. Можно подумать, что мы просто говорим о мальчиках. Вот только, это не обычная ситуация и не обычный мальчик. - Может, расскажешь маме? - И как ты это представляешь? «Ой, мам, знаешь, мне нравится мальчик. Он садист, убийца, работорговец, да и вообще, не очень уравновешенный человек. Но ты не подумай, он живет на острове, у него много рабочей силы, да и бизнес прибыльный!» И что она ответит? На пару секунд в комнате воцаряется тишина, прерываемая лишь мурлыканьем Бегемота, которого я чешу за ухом. Кот потягивается, зевает. - Я не знаю, что мне делать, Рит. Я по нему скучаю, волнуюсь. Ведь я не знаю, что там произошло потом. Мне снятся кошмары, я каждую ночь вижу, как он погибает, и не могу ничего сделать, не могу помочь. Каждый раз я обездвижена. Я устала от этих снов. Только на острове я вновь почувствовала эмоции. Я вспомнила о сильных чувствах, об острых ощущениях. Там, именно там, как ни странно, я почувствовала себя по-настоящему свободной. Там я была сильной. Ваас заставлял меня такой быть. А это намного важнее, намного правильнее. Странное чувство легкости. Я выговорилась, мне, действительно, стало легче. Наверное, действительно, не стоит держать в себе столько эмоций, ведь, рано или поздно, можно просто взорваться… - Я так думаю, - сестра нарушает тишину, встав с пола, разминает спину. Я слышу хруст ее позвонков. – Ложиться уже смысла нет. Все равно, через полчаса уже вставать, - она вытаскивает из шкафа небольшую коробку и протягивает мне: - С Днем Рождения. Девятнадцать лет – серьезная дата. - Не серьезнее, чем восемнадцать, - я не сдерживаю улыбки и обнимаю сестру, прежде чем открыть коробку. Там оказывается красивый комплект кружевного нижнего белья. - Кхм, ты смеешься? И перед кем мне в этом красоваться? - я слегка удивлена таким подарком. Нет, белье очень красивое, сексуальное, но зачем? У меня ведь и парня нет… - Ну, перед кем – это ты уж сама реши как-нибудь. Хочешь – перед зеркалом хоть красуйся. А вообще, пойдем на кухню. Будешь кофе? *** Так, ни черта не выспавшись, я пошла на учебу. – С Днем Рождения, Кир, – одногруппники поздравляют меня, вроде как, даже искренне, дарят огромный букет, ну конечно, кто ж кроме меня поможет им сдать экзамен? – Лучше бы вы мне кофе подарили, – вдыхаю запах цветов, прикрыв покраснение от недосыпа глаза. – Спасибо, ребят. Странно. Слишком гладкое утро. Тихо. Ни одной насмешки. Оглядываюсь по сторонам в поисках ненавистного Леона, но нигде не вижу. Странно. Лекция начнется через пять минут, а он чертовски пунктуален, никогда не опаздывал... А, пофиг. Пара прошла довольно быстро, хотя, возможно, мне это лишь показалось, ибо я пару раз просто вырубалась. Нужно будет попросить у Ланской конспект... Автомат, наконец, оповещает о том, что мой ореховый бейлис готов, и я, в сотый раз негодуя по поводу размера стаканчика, перехватываю букет поудобнее и бреду к лифту. Второй этаж. Двести семнадцатый кабинет. Вытаскиваю из сумки тетрадь, учебник и ручку и с удовольствием прикрываю глаза, прихлебывая кофе. Мозг нуждается в отдыхе, о чем свидетельствует головная боль. Ничего. Не страшно. – Кира, ты латынь сделала? – слегка нагловатый голос заставляет открыть глаза. Лена. Не дожидаясь моего утвердительного кивка, она берет тетрадь с домашним заданием. Плевать. Все равно на экзамене самой придется выкручиваться, а тогда уже я посмеюсь. Уже хочу вновь прикрыть глаза, как вдруг кто–то включает телевизор. Суки, поспать не дадут... Возвожу глаза к телеэкрану и наблюдаю смену каналов. Дом–2, футбол, сериал... – Оставь новости! – кричат позади, я морщусь. Зачем так орать? То, что я слышу, заставляет меня подавиться кофе. Роняю стаканчик и пытаюсь откашляться. А корреспондент все говорит: – Полиция сообщает, что Волков был найден в собственной квартире. Сыну депутата Госдумы было нанесено десять ножевых и огнестрельных ранений. Никаких подробностей о том, кто мог такое сделать, пока не сообщают, подозреваемых нет... Я практически ничего не видела, но в нескольких кадрах была видна комната и... Нет, совершенно определено, на окровавленной стене кровью было выведенно «Happy Birthday!». Догадка настолько нереальна, что невозможно в нее поверить. В аудитории воцаряется тишина, я чувствую на себе двадцать восемь пар глаз. Так, спокойно... Боже, как же они давят... – Я себя плохо чувствую, мне нужно домой, – хватаю со стола вещи и несусь к выходу, даже не вспомнив о тетради. Плевать. - Миронова, куда ты!? Оказавшись дома, хватаю дорожную сумку и начинаю запихивать туда вещи. Нужно сделать это быстрее. Вполне возможно, что подозрение может пасть на меня. Отец Леона знал, с кем встречался его сын, знал, что тот сделал. Разумеется, он знал, какой сегодня день. –Ну и куда мы собрались? – строгий голос заставляет меня подпрыгнуть на месте от испуга. – Рита? Что ты тут делаешь? – я пытаюсь закрыть собой сумку, но получается хреново. Сестра стоит в дверях, облокотившись о дверной косяк. – Я новости видела, сразу приехала с работы. Офигенный подарочек, ничего не скажешь... Плюнув, я вытаскиваю из–под кровати коробку и перекладываю содержимое в сумку. – Я должна уйти, ты ведь понимаешь, что подозрение может пасть на меня, – это не единственная причина. Я давно задумывалась о возвращении. Я не могу здесь дышать. Мне просто необходимо вернуться. Я должна знать, что с Ним все в порядке, что Он все еще там. Тем более, после Такого напоминания. – Не пытайся остановить меня, – застегиваю сумку и вытаскиваю из–под матраса кредитку. – Я и не собираюсь, – улыбается Рита. Я удивленно оборачиваюсь. Сбрасываю с себя блузку, юбку, колготки, надеваю удобные джинсы и футболку. Все это время сестра смотрит на меня, странно улыбаясь. – Ты же объяснишь маме ситуацию? – у меня, действительно, нет выхода. Волков не будет разбираться в том, кто виновен, а кто нет. Просто укажет на меня, а его купленные люди все сделают сами. А в тюрьму я не собираюсь. – Конечно, я надеюсь, она тебя поймет . – Извинись перед ней за меня, ладно? – я натягиваю кроссовки. – Конечно, милая. – Спасибо, – я пытаюсь сдержать слезы, ведь, вполне возможно, мы видимся в последний раз. – Кир, трахни его там от меня хорошенько, ладно? – ее просьба заставляет меня нервно усмехнуться. Наклоняюсь к коту и на прощание чешу шейку. – Прощай, маленький обжора. Охраняй дом, пока меня нет. - Кир, возьми, а? – сестра протягивает мне фото, сделанное два месяца назад, в Сочи. Я, Рита и мама. Чувствую, как по щеке катится слеза, спешу ее стереть. – Ой, не реви только, – Рита тоже всхлипывает и кладет мне в сумку еще что–то. Заглядываю внутрь и вижу свой подарок. С губ срывается смешок. – Ты смеешься? Оно же в первый же день будет испорчено. – Вали, не нужно давать мне лишний повод для зависти, – я в последний раз окидываю квартиру взглядом и выхожу за порог. *** POV наемник Несколько катеров везут заложников на берег. Как обычно, все бабы зареванные, озираются, плачут. Мужики ничуть не лучше. Тупые мешки с деньгами. Смешно выглядят. Припугиваю одну автоматом, та тут же сжимается в комок. Хах, повеселимся же мы с ней сегодня, если командир позволит... Оглядываюсь на остальных парней, все сосредоточены, не спускают с пленников глаз. Вижу на одном из катеров Карлоса. Что он делает? Что-то говорит какой-то заложнице? Наверное, тоже припугнуть хочет... Ваас будет доволен. Хороший сегодня улов. Лодки приближаются к берегу, я уже вижу Вааса. Ой, что сейчас буде-е-ет... Представляю, как он сейчас начнет веселиться. Вытаскиваем пленников из лодок, те почти не сопротивляются, боятся... Кажется, я начинаю к этому привыкать. Какой-то мужик пытается бежать, за что расплачивается коленной чашечкой. Жри свинец, засранец! Командир уже в паре десятков метров от нас, когда я замечаю, как из лодки выпрыгивает какая-то девка и бежит к нему. Уйдет ведь, зараза! Поднимаю оружие, уже почти взял ее в прицел, когда кто-то кладет руку на дуло. - Ты что делаешь? Она ведь сбежит! - на моих глазах командир оборачивается, девчонка тут же валит его на песок. Да что, мать вашу, здесь происходит!? - Отвернись, придурок! - друг " хлопает " меня по плечу так, что я чуть не теряю равновесие. - Лучше за пленниками смотри! И вы все! Грузите пленников по машинам! - Карлос прикрикивает на ребят, обрывает их свист. - Куда ты, блять, смотришь!? Глаза в песок, я сказал! - он упирает дуло оружия в голову пленника, который секунду назад смотрел за наши спины. Я и сам не особо понимаю, что происходит. - Карлос, кто это? - все же оборачиваюсь, но друг не позволят смотреть. - Я тебе как-нибудь потом расскажу, пойдем, - он едва скрывает улыбку, хлопает меня по плечу. - Поднимаем это мясо и едем! - А как же командир? - Хм, я думаю, они потом сами вернутся. Оставь их. Пойдем.