Merry-go-round

Кузнец говорит им, что Фрэнк на корабле. Билли даже немного волнуется, или всё дело в том, что в нём сейчас кокаина больше, чем они успели перевезти в Америку за последние полгода. «Нет, нет, — думает Билли, — ты не отнимешь у меня всё, чего я достиг. Ты больше ничего у меня не отнимешь». Билли с ребятами, пролетая светофоры, приезжают в доки спустя считанные минуты. Чувства Билли обострены до предела, он замечает тёмную фигуру на палубе практически сразу и снимает автомат с предохранителя. — Эй, Кастл! — кричит Билли. — Помнишь меня? — он стреляет по ящикам, за которыми прячется тёмная фигура. Спустя несколько выстрелов раздаётся оглушительный взрыв. Когда стрелки часов переваливают за полночь, Билли уже почти не надеется, что Фрэнк придёт. У него в сумке поддельный паспорт и деньги на первое время, всё, как он обещал в то утро на пирсе. Сперва у Билли срабатывает какое-то внутреннее чутьё, и только потом он слышит приглушённые шаги. — Я решил, что ты передумал, — говорит Билли, изо рта у него вырывается облачко пара; сердце сжимается, когда он обнимает Фрэнка и кладёт руку в перчатке ему на затылок. — Почти передумал, — отвечает Фрэнк с усмешкой. Билли кивает и делает шаг в сторону. Снайпер нажимает на спусковой крючок. Кровь Фрэнка пачкает лицо и куртку Билли, несколько мгновений он стоит обездвиженный, оглушённый, и смотрит, как по земле под безжизненным телом расползается тёмное пятно. «Привязанность это слабость», — думает Билли. Его руки почти не дрожат, когда он нащупывает в кармане сигареты. Он закуривает и слышит, как сзади подходит Роллинз. Об стенки желудка бьётся что-то тёплое, что-то, готовое в любую секунду подняться к горлу и выплеснуться наружу — как в тот первый раз, когда Билли увидел труп, развороченный взрывом фугаса. Он хочет сказать: «Дело сделано», но Роллинз уже приставил дуло пистолета к его затылку. — Сука, — цедит сквозь зубы Роллинз и нажимает на курок. Билли боится высунуться из укрытия, потому что над головой свистят пули. — Я пойду туда, — хрипит Фрэнк. — Ты ебанулся? — Билли хватает его за рукав куртки. — Я иду с тобой. — Я пойду один, — отчеканивает Фрэнк. — Побудь с полковником, здесь ты нужнее. — Блядь, — шепчет Билли. — Блядь, блядь, блядь… Он перезаряжает оружие. По вискам струится пот, а сердце в груди стучит так сильно, что, кажется, ещё немного — и оно пробьёт рёбра. Он позволяет Фрэнку уйти, но высовывается, чтобы прикрыть его спину, и убивает снайпера, целящегося с крыши, давая Фрэнку фору добежать до следующего укрытия. Билли слишком поздно замечает, что снайперов было двое, пуля вгрызается ему в горло. Последнее, что он видит — спина Фрэнка, забегающего в полуразрушенное здание. Фрэнк лежит на полу в луже собственной крови и блевоты и улыбается. У Билли звенит в ушах; чувствовать что-то — больно, и сейчас он чувствует слишком много. Его трясёт от злости и жалости к самому себе: у него было столько шансов покончить с этим, но он все их упустил. Все, кроме последнего. — Только посмотри на себя, — хрипит Билли, рука с пистолетом дрожит. — Какой ты жалкий, — говорит он лежащему на полу Фрэнку, но видит в нём себя, и стреляет Фрэнку в голову. Секундой позже Дина стреляет Билли в спину из дробовика. Солнце палит через крышу бронетраспортёра. В салоне душно и играет музыка. Деревенские мальчишки смотрят на машину с опаской. — Я порву с ней, когда мы вернёмся домой. Осталось четыре дня. — Боишься, что если сделаешь это по скайпу, к твоему приезду она обольёт бензином и подожжёт все твои вещи? — Билли усмехается. Он ждал восемь лет, когда Фрэнк променяет Марию на ключи от его квартиры. — Нет, — серьёзно отвечает Фрэнк. — Она просто не заслужила, чтобы я сделал это по скайпу. — Брось, я же пошутил. — Билли кладёт руку Фрэнку на колено. — Что это ещё за дерьмо? — Он кивает на дорогу перед собой и сбавляет скорость. Прямо посреди дороги, в нескольких метрах от них, стоит деревянная телега со сломанным колесом. Мальчик в грязной рубашке собирает рассыпавшиеся по земле яблоки. — Сука, как вовремя. — Фрэнк закатывает глаза. — Тормози, я разберусь. — Пойти с тобой? — Билли смотрит на него. Фрэнк отмахивается и вылезает из машины. — Эй, парень? — громко говорит Фрэнк на английском. — Давай уберём твою колымагу. Мальчик не реагирует. — Эй, уходи с дороги, — кое-как окликает его Фрэнк на ломанном фарси. Когда мальчишка выпрямляется, Билли видит, как по его щекам катятся слёзы. Из-под грязной рубашки торчит провод. — Фрэнк, у него бомба! — выкрикивает Билли, вылетев из машины. Слишком поздно. Смертник нажимает на кнопку. От обезболивающего у Билли немеют пальцы, а перед глазами пляшут разноцветные точки. — Кто тебя будет оплакивать, а, Фрэнки-бой? — шипит он. — Таких, как мы с тобой, некому оплакивать. Грёбаная карусель крутится всё быстрее, Билли смотрит через прицел винтовки, в зеркале мелькает бронежилет с уродливым скалящимся черепом. Билли резко разворачивается, и пуля, срикошетившая от лошади, с хрустом пробивает его скулу. Они с Марией стоят у могилы. Прошло несколько месяцев после того взрыва на рынке в Басре, который убил Фрэнка, покалечил Кёртиса и изуродовал Билли лицо. Одиннадцать часов под ножом. И ещё несколько операций в планах. — В последние месяцы мне казалось, он нашёл себе кого-то, — вдруг глухо отзывается Мария. — Знаешь, я это чувствовала. Невозможно прожить с человеком столько лет и не понять, что что-то пошло не так. Через двое суток после того, как Марии сообщили, что Фрэнк погиб, она потеряла ребёнка. — Фрэнк любил только тебя, — говорит Билли, хотя слова даются тяжело. Шрамы на лице болят. Мария молчит и докуривает сигарету. — Я думала, хотя бы у тебя хватит яиц сказать, раз у него так и не хватило, — ядовито выплёвывает она, глядя куда-то перед собой. — Сказать что? — спрашивает Билли. Хотя ему не нужно задавать вопросы, чтобы заранее знать ответ. — То, что ты спал с моим мужем. Мне отдали его телефон. Думаешь, у него на тебя до сих пор стоял бы, увидь он, на кого ты теперь похож? — Фрэнк любил только тебя, — повторяет он. Дома Билли долго смотрит на себя в зеркало. А затем приставляет дуло пистолета к виску. — Это ты убил Сэма, — одними губами проговаривает Дина, в глазах у неё стоят слёзы. — Это был ты. — Её пальцы сжимают рукоять пистолета до побелевших костяшек. — Не понимаю, о чём ты. — Билли медленно качает головой и улыбается. Он держит руки перед Диной, демонстрируя, что безоружен — и что у Дины ничего на него нет. Дина резко толкает Билли в плечо, и тот, вовремя не схватившись за перила, падает с лестницы. Он приходит в себя в больничной палате спустя шесть недель комы. Врачи мечутся вокруг него, точно падальщики, светят фонариком в глаза, задают вопросы. — Мистер Руссо, вы понимаете, где вы находитесь? Вы помните, что с вами случилось? Он не отвечает. Не потому, что не может, и не потому, что ничего не помнит — он помнит всё слишком хорошо, до мельчайших подробностей. Выстрелы. Осколок стекла, воткнутый ему в живот. Звон разбитого зеркала. Его собственный отчаянный вопль. Когда он смотрит на своё новое отражение, он видит нечто. Куски лица — его лица — собраны как кусочки мозаики. «Мистер Руссо»? Он не знает, кто это. Ему хочется кричать, но он лишь сжимает челюсти сильнее. «Пазл», — думает он. Он молчит, когда его переодевают, когда кормят с ложки, как умственно отсталого. Никто не замечает, как он стаскивает скрепку с больничной карты, беспечно оставленной на столике рядом с кроватью, пока заспанная медсестра проверяет показатели на медицинских приборах. Поздней ночью охрана у двери не слышит, как он расстёгивает металлические браслеты на своих запястьях. Полицейская даже не успевает понять, что произошло — всё случается молниеносно. Он отнимает у неё пистолет и наконец чувствует себя живым — как никогда раньше. Он умирал столько раз, что и не сосчитать. Но теперь — и он это знает, — настала очередь умереть Фрэнку Кастлу.