Зима в душе и наяву

Зима. Прошло около полугода с момента смерти Хару Китаджимы. Майя так и не смогла вернуться на сцену, вернуться в мир театра. Хрустальная маска треснула и распалась на мелкие осколки. Мир радуг для нее потух. Ее душа так и осталась во тьме, она не смогла забыть, не смогла выкинуть из головы всю боль, которую ей причинили, а точнее причинил. Один человек. Хаями Масуми. Этот трудоголик из Дайто практически собственноручно убил ее мать. По его приказу Хару-сан держали в больнице, не давали ей слушать телевизор или радио, боялись, что она узнает что-нибудь о дочери. Но это произошло. Майя с ужасом представляла, как ее мама шла в Токио, как больно ей было. Но желание увидеть дочь, услышать ее голос, узнать о ее успехах помогали ей, поддерживали. Она умерла в кинотеатре во время показа фильма. Когда после окончания просмотра зрители потянулись к выходу, одна девушка попыталась растормошить женщину, но та не отреагировала. Сотрудники вызвали скорую, но было уже поздно. Хару Китаджима умерла, сжимая в руках ладанку, где хранилась фотография ее дочери. Майя долго не могла поверить словам Мизуки. Где-то глубоко внутри, она понимала, что ее агент не врет, и слезы уже заблестели в уголках глаз. Но все же всей душой девочка не хотела верить в реальность происходящего. Со слезами она выбежала из павильона, где снимали фильм, и зашла в свою гримерку. Майя не могла сдержать слез, мокрые дорожки спускались от глаз к подбородку, а руки, которыми она закрыла лицо, были мокрыми. Девочка никого не хотела видеть, не хотела ничего слышать. Она лишь хотела вернуть время назад, снова стать той маленькой, неуклюжей девчонкой, что работала в маленькой японском ресторанчике, что был на углу небольшой улочки. Хотела вновь пойти в школу, вновь тихо сидеть на одной из последних парт и мечтать, вспоминая сериал, который посмотрела накануне. Хотела вновь слышать укоры и упреки мамы, пусть и обижаться на них, но слышать! Слышать ее голос, ее смех, ее пожелания спокойной ночи, ее наказы, просьбы, ее похвалы. Просто быть собой, принадлежать себе, жить вместе с мамой. С мамой! Сейчас, спустя эти долгие полгода Майя вернулась в маленький ресторанчик, где ее приняли, дали приют: ту самую маленькую комнатку над заведением. Но теперь она была пустой, мертвой. Оставаясь там в одиночестве, Майя все время вспоминала те дни, последние дни, которые она провела с мамой. Сейчас ей казалось невероятным, что она смогла уйти отсюда, что она решилась на это. Да, театр был для нее всем, но теперь, когда она потеряла единственного дорогого ей человека, девочка поняла, что самое главное это семья. Семья, какая никакая, но родная. Сейчас Майя осталась одна. И это давило, убивало, душило. Частенько Майя тихо плакала, но старалась сдерживаться. Слезы уже не помогут, и что сделано, то сделано. Маму не вернешь, прошлое не изменить. С утра Майя вновь вставала, умывалась, ела и шла вниз, в ресторанчик, где вновь разносила заказы, но теперь уже с большей расторопностью. Ее не привлекали как раньше фильмы, театральные постановки. Она не задерживалась перед экраном, не стояла в зале во время спектакля, жадно улавливая каждое слово. Ей было все равно, кто играет, какая пьеса ставится, и кто главный герой. Она потеряла интерес. Она потеряла смысл. Смысл своей жизни. Каждый день стал похожим на предыдущий. Серые, будние, рутинные дни. Как ни странно, но был человек, который пытался вернуть ее назад на сцену. И как ни удивительно это был Хаями Масуми. Майя вначале удивлялась, почему он пытался вернуть ее, почему дал тогда последний шанс. Дал роль, даже взял к себе в дом. Вначале ей казалось, что он сам ответил на этот вопрос: «Если я тот, кто низверг тебя в пучину отчаяния, то я должен стать тем, кто извлечет тебя оттуда. Майя, даже если ты возненавидишь меня еще больше, я верну тебе смысл жизни, то, что уже однажды принадлежало тебе!» Этот голос звучал в ее голове, не давал ей покоя. Но она так и не смогла понять, был ли это тихий шепот Хаями, или же ее собственное воображение. Со временем она поняла, что, скорее всего, второе. Возможно, она пыталась найти хоть какую-то хорошую черту в Хаями, хоть что-то положительное. Но она поняла, что он монстр, робот, который, наплевав на все, идет к своей цели. И пусть ему придется идти по трупам он это сделает. Ради денег он готов на все. И ради тех же денег он пытался вернуть ее. Но ничего не получилось. То теплое чувство, которое каждый раз было с Майей во время выступления, исчезло, испарилось, растаяло, как первый снег. Она больше не жила на сцене, а выживала. Во время последнего выступления ей пришлось съесть шарики из грязи, чтобы спасти всю постановку, а потом ее несколько дней мучали сильные боли в животе. Она поняла, что эти жертвы напрасны, что не надо стараться. Ради кого? Ради чего? Денег? Они ей не нужны. Слава? Тем более. Все, чего она хочет: вернуть маму, но никакие деньги, ничто в этом мире не способно этого сделать. Правда всегда есть возможность умереть. Майя верила, что после смерти человек попадает в самый лучший момент его жизни, самый счастливый, самый яркий, самый запоминающийся. И для девочки сейчас это был момент из детства, когда они с мамой поехали загород, в горы. Свежий воздух был полезен для жителей города. Высокие деревья создавали прохладную тень, в которой мама гуляла с ней по тропинкам леса, и не было никого, кто мог бы помешать им. Только Майя и ее мама. Это воспоминание жило с Майей всегда, а сейчас никогда не покидало ее. Поэтому девочка хотела умереть, чтобы навсегда оказаться в тех горах с самым любимым человеком на свете. Но судьба была против этого. Как она ни пыталась умереть, ничего не получалось. Майя, в конце концов, бросила эту мысль. Она просто стала апатичной, замкнутой, неразговорчивой. Ей стало холодно, внутри все сжалось, все чувства замерзли, умерли, пропали. Проходили месяцы, ее друзья все реже приходили в ресторанчик, чаще ссылаясь на занятость, репетиции, спектакли. Круг людей, с которыми девочка общалась, сузился. И единственный, с кем Майя продолжала поддерживать связь, был Господин с фиолетовой розой. Он стал присылать ей письма с обратным адресом, и однажды Майя решилась написать ему. Она выразила ему свою благодарность, отблагодарила за поддержку и попросила прощения за то, что ушла со сцены. На что он выразил предположение, что девочка вернется, вновь станет играть. Он просил ее вновь заняться актерским ремеслом, вновь надеть хрустальную маску. Но Майя не могла. Пока. Поставив в вазочку фиолетовую розу, Майя взглянула через окно на засыпающий Токио. Возможно, в будущем она сможет вновь ступить на сцену, сможет вновь играть. Но не сейчас. Она лишь надеялась, что Господин с фиолетовой розой сможет дождаться этого момента.