Ну, просто пиздец

Мо Гуань Шань смеётся своим страхам в лицо. Встаёт спозаранку, жарит омлет, припускает фасоль для матери. Мо Гуань Шань улыбается весело и почти безмятежно, «это всего лишь экзамен, мам, все нормально». «Конечно, сдам», морщится, когда миссис Мо лишь для проформы журит его за самоуверенность, и бодро выбегает из дома. Мо Гуань Шань валит третий экзамен подряд. Мо выходит из здания с ощущением, что его жёстко выебли. Вот так. Насухую, без смазки. Даже в те отверстия, о которых он и не думал. Рыжий не то, чтобы чувствует себя паршиво. Нет, он чувствует себя, как говно. Впрочем, как всегда. Он останавливается в дверях просто отдышаться. Попытаться убедить себя, что из этой адской всепоглощающей пизды ещё можно выбраться. Шань вываливается из здания, уверенный, что его отчислят с позором, когда натыкается взглядом на ебучего мажора. Тянь стоит у сраной свежевыкрашенной белой стены, оперевшись на неё ногой, в своём сраном классическом адике так словно ждёт, когда богатый папик заберёт его, а папик опаздывает и обещается быть здесь уже с минуты на минуту. Курит и хлопает своими коровьими ресницами. Ебоньк, ебоньк. Кажется, сейчас ещё раз моргнет и снесёт крышу у тента, чтобы та пизданулась прямо на женскую команду по лёгкой атлетике. Невинный такой. Блядская фиалочка. Отчего-то эти мысли отдаются гулкой фантомной болью в ребрах. Мо виснет, так глупо, словно он одна из тех девчонок, что лишь не пищат от восторга при виде Тяня. Который замечает его и улыбается, как уебок. Рыжий, успокаивая сбившийся точно на ссаном марафоне пульс, напоминает себе: уебок и есть. Хэ Тянь тушит сигарету о новую, твою мать, краску, отправляет окурок в урну пижонским щелчком пальцев. Отталкивается от стены и… Ах, ты ж блять. Ждал, сука, — вдруг осознает Рыжий. Он надеется, что обойдётся. Что Хэ блять Тянь отъебется от него именно сегодня и наконец-то навсегда. — Ну, что, малыш Мо? Как экзамены? — Тянь обыденно притягивает его хозяйским объятием за плечо к себе. Шань активно думает, как сформулировать в похуистичной манере, что закончить обязательную среднюю школу ему поможет только бог. Его запоздало ебашит током по телу, когда он понимает, что тепло от ладони мажора на груди не жжется, а приятно греет. Так будто эта ебливая ладонь была там всю его жизнь. Ну, просто пиздец. Вырваться однако не выходит, потому что ебучий Хэ Тянь как будто готовился к его выебонам с самого рождения. Хватает за мятую старую футболку и на зло притягивает ещё ближе. Привязывает к себе, мол смотри, вот твоё место. Подле меня. Здесь. — Неужели все так хуево, а? Малыш Мо? — улыбается по-ублюдски. Дятел. Рыжий думает, что видел его в каком-то глупом американском мультике про ебанутую на голову птицу. Хэ Тянь угорает в его голове Вуди Вудпекером. — Похуй, — бурчит Шань. Знает ведь, что Тянь, наверняка, уже заглянул в его результаты на общей доске. Потому что Тянь такой. Везде-блять-сущий. Лезет куда не надо. Трогает. Спрашивает. Тащит за собой. То в ресторан, то на работу, то в квартиру. И постоянно трогает трогает трогает. Рыжего от него тошнит. — Придёшь завтра, подтянем математику. Вот так просто, не предлагает. Не спрашивает. Приказывает, словно Мо ему что-то должен. Словно Мо Гуань Шань — его блядская собственность. Рыжего от него тошнит. По крайней мере, он старается в это верить.