Газетные вырезки

О бумажных самолетиках Россия не умеет пускать бумажные самолетики, да и они сами выходят кое-как. Брагинский клянется – все делал точь-в-точь как Кику. Ну, может, только чуть-чуть под другим наклоном держал руку при запуске. Россия машет рукой, настолько вдохновенно и резко, насколько может. А результат один – самолетик на мгновение повисает в воздухе и тут же оказывается на усеянном сугробами из своих предшественников, полу. Япония – сдержанно улыбается и протягивает свежую стопку бумаги для оригами. А Китай – ухмыляется, вспоминая упавшие русские спутники. О новом мировом порядке — Как думаешь, что будет, если страна исчезнет? – Брагинский покосился на сестру. — Анархия, разумеется, - Наташа вздохнула и поправила бантик на макушке. — Да. Капиталистическая цивилизация разрушает сама себя: законы все полнее замещают собой мораль, - пояснил Россия. — Но если не станет государства – законов тоже не станет. — И тогда мы построим коммунизм? – Беларусь мечтательно улыбнулась. — Конечно, - Россия одобрительно кивнул и отвернулся к карте. – Осталось немного, и мы достигнем цели. Приготовь им пионерские галстуки – новый порядок будет куда прочнее, культура - знаешь ли, великая вещь. О правиле героев Америка ухахатывался, разглядывая черно-белые комиксы на старой дешевой бумаге. Столько лет прошло – но с этих все начиналось. Сюжет, правда, немного неполиткорректный. Но Альфред еще в 40-е уяснил главный геройский принцип – помогай и не жди благодарности в ответ. Только о помощи почему-то никто не просил. Наверное, с тех пор Америка и решил спасать других по собственному разумению, беглым взглядом находя проблемы в каждой точке глобуса. Америка решил спасти весь мир от злодеев. От злодеев, которых сам же и выдумывает, удобства ради. О сигарах Америка не курит сигар. Только сигареты – длинные и тонкие, которые вкусно пахнут и, по слухам даже предотвращают рак. Счастливые семьи, улыбающиеся с рекламных билбордов, не могут врать о пользе для здоровья. Ведь Альфред борется за него даже с неутешительной статистикой. Америка не курит сигары и морщится, завидев Кубу, но уже совсем по другой причине. Об улыбке Улыбка Беларуси сравнима с цветением папоротника – никто ее не видел, доказано, что это вовсе не цветет, но вера в то, что при каких-то особых условиях, в особом месте, в особый час возможно чудо – неискоренима, Литва ее так описывает. Наташа закусывает губу, сдерживая легкий смешок. Ведь кто бы мог подумать – смеется даже от сальных анекдотов, если с душой и под шампанское, но она этого никогда не расскажет. О минувшем Англия больше не пьет чай в пять часов, не давится сухарями в дальнем плаванье, не держит полмира в колониях. Бешеные темпы роста экономики и фундаментальные открытия становятся лишь страницами из учебников, товары – китайскими, фунт стерлингов – неустойчивым. А от былого величия – только флаг, по которому пищат глупые девчонки. Англия не пьет чай в пять часов, на столе куда чаще – виски. О куклах Япония нехотя показывает драгоценных фарфоровых кукол в ярких кимоно. Он осторожно достает каждую с полки, не давая иностранцам в руки. Для девочки эти куклы – самое ценное, показывает он. Копия императорской семьи в миниатюре. Россия кивает и отправляется в обратный путь. Все, чем он может похвастаться – соломенная "Масленица", сжигаемая на потеху народу или безликие детские игрушки - звучит несколько жестоко. Но Брагинский радуется - съездил не зря: фигурка мудреца Фукурумы на русский манер обещает разнообразить игрушечные полки страны. О свободе Бельгия мрачно косится на бумаги, которыми стол забит до отказа, отламывая кусок шоколадки вместо завтрака. Но король отрицательно качает головой – работы еще уйма. И когда Нидерланды спрашивает вскользь – зачем ей это все? Бельгия пожимает плечами – привычно. "Свобода – это всегда ответственность, но значит ли, что чем больше ответственности на себя берешь – тем больше и свободы получаешь?" - она запрокидывает голову к потолку, - "Кто же сказал такую глупость?". О выгоде Польша не любит розовые девчачьи тряпки и слушает метал. Польша не радуется ватным облакам и снимает мрачные фильмы. Улыбка получается все менее беззаботная, годы не те, а розовые стены и глупые выходки снятся в кошмарах. Но что может Феликс сделать с амплуа? Уж слишком оно удачное – люди тянутся к идиотам, страны – прощают косяки охотнее и чаще. Главное - вжиться в образ, и чтобы Литва ни о чем таком не догадался.