Dear Tommy.

Выжить в Лабиринте ночью в одиночку – задача довольно проблематичная. А выжить в Лабиринте вместе с раненым товарищем, который едва передвигается - одна большая проблема. Все оставшиеся часы ночи Томас чуть ли не тащил Бена на себе. Мышцы изнывали от непривычной нагрузки, легкие горели огнем. Голова от удара раскалывалась, словно по ней били изнутри чем-то тяжелым. Раненой рукой шевелить было просто невозможно, и Томас крепко сжимал ею перекинутую через его плечо руку Бена, держа ее неподвижно. Зато с тем, чтобы скрыться от рыщущих по Лабиринту гриверов проблем почти не было. Главное – спрятаться в самые незаметные уголки Лабиринта, и дышать как можно тише. Томас был немало удивлен, что ему удавалось отыскать такие уголки в череде бесконечных коридоров, и ни разу не нарваться на металлического монстра. Невероятное везение, не иначе. В очередной раз укрывшись в безопасном месте, Томас сидел, опираясь на стену, и внимательно прислушивался к происходящему вокруг: не идет ли где-то рядом гривер. К счастью, все было тихо. Томас устало вздохнул, и перевел измученный взгляд на Бена, который прерывисто сопел, окончательно отключившись. Брюнет перевел взгляд на стену напротив и просидел в таком положении не меньше часа. И лишь спустя час он поймал себя на мысли, что ни разу не слышал металлический лязг механического чудовища. Словно в дополнение к этой мысли из-за высокой стены появляются первые, едва заметные лучи солнца, и Томас испытал некоторое облегчение от того, что эта адская ночь, наконец, закончилась. - Бен, - Томас садится на колени перед парнем, и приводит того в чувства. – Осталось совсем чуть-чуть. Поднимайся. *** Когда вдалеке виднеются заветные ворота, знакомые покосившееся здания, у Томаса словно открывается второе дыхание. Из ниоткуда берутся силы ускорить шаг, что парень и делает. Покрепче схватив Бена за талию и руку, перекинутую через плечо, брюнет чуть ли не бегом мчится к воротам, забыв про боль в руке и ноющих мышцах. До Глэйда остается всего несколько шагов. Томас замечает бегущих к ним навстречу Минхо и Алби. Едва Томас ступает на газон, парни подхватывают Бена под руки и волочат его бесчувственное тело в медицинскую палатку, попутно окликая кого-то. Томас облегченно выдыхает, опускаясь на колени и закрывая глаза. Головная боль напоминает о себе головокружением, рука – ноющей невыносимой болью. Поднявшись на ноги, Томас не спеша движется в сторону медпункта, но на полпути его жестом руки останавливает Алби. Парень хмуро смотрит на Томаса, скрестив руки на груди. - Ты ведь понимаешь, что эта выходка тебе так просто не пройдет? - Иначе и не думал. – Просто пожимает плечами Томас. – Как Бен? - Им занимаются медаки. – Коротко отвечает главный. – Пойдем, тебе тоже помощь не помешает. Алби отходит в сторону, и вместе они идут в медпункт. *** Томас сидит на свободной кровати, которая ближе к выходу. Один из медиков осматривает его голову, смывает запекшуюся кровь, накладывает повязку. - Ему бы отлежаться пару часов… - Начинает было медик, принимаясь осматривать руку. Едва он ее касается, на лице Томаса появляется гримаса боли. - Отлежится. В кутузке ещё как отлежится. – В медпункт влетает разъяренный Минхо, и тут же движется в направлении Томаса. Остановившись в шаге от него, Минхо грозно нависает над парнем. – Ты стебанутый шанк! Какого черта ты себе позволяешь? С чего ты решил, что тебе позволено нарушать правила? Я вроде понятным языком объяснил, чтобы ты туда не совался. Но ты видимо решил, что самый умный здесь… - Может и так, раз додумался попытаться спасти ему жизнь, а не смотреть, как ворота закрываются, тем самым обрекая его на верную смерть. – С вызовом произносит Томас, глядя Минхо прямо в глаза. – Как это делали все остальные. - Следи за языком, шанк. – Минхо резко хватает Томаса за кофту и рывком поднимает с кровати. Алби, до этого момента державшийся в стороне, принимается оттаскивать парня в сторону. - Успокойся. - Успокоиться? – Чуть ли не кричит Минхо, переводя раздраженный взгляд на Алби. – Он нарушил самое главное правило! Он подверг всех нас опасности! - За это он понесет должное наказание, можешь не сомневаться. – Алби говорит спокойно, глядя Минхо прямо в глаза. Минхо высвобождается из хватки Алби, и молча отходит к постели Бена, о чем-то заговорив со вторым медиком. Алби поворачивается лицом к медику, который накладывал тугую повязку Томасу на руку. - Как у него дела? - Следов от гриверов у него нет. – Отвечает медик, сосредоточившись на работе. - Уверен? – Алби скрещивает руки на груди и смотрит на Томаса, который этого взгляда старательно избегает, глядя в сторону. - Это точно? - На все сто. - Ладно. Алби кивает и возвращается на место, где стоял до эмоционального выпада Минхо. Не проходит и минуты, как в палатку на всей скорости врывается Ньют. Он часто дышит, словно бежал. Тут же увидев Томаса, он облегченно выдыхает. Живой и относительно здоровый. Блондин тут же бросает напряженный взгляд сначала на повязанную голову, затем на руку, на закончившего свою работу медика, который двинулся к полке, убирая не пригодившееся медицинское оборудование. Ньют еле сдерживает желание прижать Томаса к себе, почувствовать всю реальность происходящего, ощутить тепло любимого тела. Но что-то его останавливало, словно невидимый барьер. Нет, не то, что здесь было слишком много лишних глаз. В голове раз за разом прокручивался момент, когда Томас обещает не делать глупостей, потом момент, как он бросается в Лабиринт, и все, что Ньют пережил за эту самую долгую ночь в жизни, вновь пробуждается внутри. И это же не дает ему пустить на волю свои чувства. - Он в порядке. – Не оборачиваясь, произносит медик. - Раз вы с ним тут закончили, теперь мой черед. – Минхо останавливается слева от Алби, и скрещивает руки на груди, напряженно глядя на Томаса. – Неделя в кутузке за нарушение правил. - Может, не стоит… - Начинает, было, Ньют, но Томас его перебивает, глядя в сторону Минхо и Алби. - Нет, все правильно. – Согласно кивает брюнет. – Вы делаете то, что должно. Я нарушил запрет. Зря я бросился в Лабиринт. - Хоть одна мудрая мысль в твоей пришибленной башке. – Бормочет Минхо. - Но, - уверенно продолжает Томас, заставляя Минхо нахмуриться. – Вместе с тем, я уверен, что Бен жив благодаря мне, и за это неделю в заточении можно сократить до нескольких дней. - Насколько сильно ты ударился головой, шанк? – Вновь начинает заводиться Минхо, ступая к Томасу. – Ты мне ещё условия диктовать будешь? Ты ? - Минхо, остынь. – Чуть повысив голос, произносит Алби, кладя руку на плечо другу, тем самым останавливая его, и выступает вперед. – Значит так, пока что я тут главный. И я буду решать, что делать с Томасом. – Алби переводит серьезный взгляд на Томаса и продолжает: - Четыре дня в кутузке. И ещё одна подобная выходка, и я позволю Минхо распоряжаться наказаниями, учти это. Томас согласно кивает, и опускает голову. - А вы, - Томас окидывает взглядом Ньюта и Минхо, - займитесь своими делами. Впереди долгий день и много работы. Минхо бросает на Томаса серьезный, но уже чуть более спокойный взгляд, и первым выходит из палатки. Ньют нервно вздыхает, искоса бросает на Томаса напряженный взгляд и, хромая, покидает медпункт. *** Томас садится на землю, опирается спиной о твердую земляную стену, и решетчатая самодельная дверь кутузки за ним тут же закрывается. Алби запирает дверь на замок, и убирает ключ к себе в карман. - Я понимаю, что тебе неслабо досталось в Лабиринте. – Алби садится на корточки, и смотрит на Томаса, который все ещё не решается поднять взгляд. Голос его звучит добрее, чем звучал в медпункте. – И я не могу не поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Бена. Это и правда невероятно, что ты пережил ночь в Лабиринте, и остался жив. Ещё и Бена сумел живым сюда доставить. Надеюсь, ему повезет так же, как тебе, и он выкарабкается. Но и оставить твою выходку безнаказанной я не могу, ты это понимаешь. Остальные не поймут. - Я это очень хорошо понимаю. – Томас решается поднять взгляд на Алби. – Все в порядке. - Вот и отлично. – Слегка улыбается главный, поднимаясь на ноги. – Чак принесет тебе поесть после завтрака. Увидимся. Алби ещё раз улыбается, и идет прочь. Томас закрывает глаза, и откидывается назад, глубоко выдыхая. Голова все ещё болит, но уже меньше. Раненой рукой не пошевелить из-за слишком тугой повязки. Брюнет старается отдохнуть, ни о чем не думать, но мысли о Ньюте сами лезут в голову. Его взгляд. Такой серьезный, хмурый, может даже рассерженный. Когда Ньют в последний раз так смотрел на него? Да и вообще смотрел ли когда-то? Томас устало вздыхает, и опускает голову. Он сам виноват во всем. И что бы не случилось, все это Томас определенно заслужил своей выходкой. - Эй, Томас. – Голос Чака заставляет парня открыть глаза. – Я тут тебе завтрак принес. - Спасибо, Чак. – Слабо улыбается Томас, принимая из рук мальчика поднос с едой. Благо, отверстия в решетке достаточно широкие. Не спеша принимаясь за завтрак, Томас смотрит на кудрявого мальчика, усевшегося напротив решетки. - Я рад, что гриверы тебя не тронули. – Спустя какое-то время произносит Чак. – Ведь не тронули же? А то все как воды в рот набрали – ничего не говорят. Последние слова мальчик произносит слегка обиженно. - Не тронули. Не переживай. – Невнятно произносит Томас, жуя булочку, и запивая ее остывшим чаем. – Я в порядке. Не знаешь, как там Бен? - Мне ничего не говорят. – Повторил мальчик, пожимая плечами. - Спасибо. – Томас протягивает Чаку поднос с пустой посудой. Чак встает на ноги и, улыбнувшись Томасу, уходит. Остаток дня Томас проводит в полном одиночестве, не считая Чака, приносившего ему обед и ужин. Больше они не разговаривали. Быстро расправившись с едой, он возвращал ему поднос с посудой, и тот молча уходил, лишь вечером произнеся тихое «спокойной ночи». Ньют ни разу даже мимо не прошел, и на душе у Томаса стало совсем паршиво. Усевшись поудобнее, Томас все же решил поспать, хотя сна не было ни в одном глазу. Закрыв глаза, Томас принялся считать прыгающих через стены Лабиринта гриверов. Ему это почему-то показалось забавным. А может, просто гривер все же задел его своими щупальцами, и тот сходит с ума. И плевать, что у Томаса иммунитет. Была бы его воля, он бы отдал его тому, кто его больше заслуживает. Подарил бы шанс на долгую и счастливую жизнь Ньюту. Определенно ему. Никому другому. - Не спишь? Томас резко открывает глаза. Уже стемнело, но Томас сразу понял, кто перед ним. Ньют садится близко к решетке, скрестив ноги по – турецки, и глядя на брюнета в упор. - Нет, не сплю. – Нервно сглатывая, отвечает Томас, глядя себе под ноги. Ньют молчит довольно долгое время, не сводя взгляда с Томаса. Тот чувствует пристальный взгляд, но посмотреть на парня в ответ не решается. - Как чувствуешь себя? – Наконец задает вопрос Ньют. - Все болит. – Отвечает Томас. – Бен не пушинка, знаешь ли. В ответ на своеобразную шутку Томаса Ньют ничего не отвечает. - Ты можешь сказать, все что думаешь по поводу моей выходки. – Томас закрывает глаза. – Я выслушаю, и соглашусь. Я итак знаю, что поступок был глупый. Но я спас Бена, а это… - Бен умер час назад. – Голос Ньюта звучит резко и холодно. Внутри Томаса все холодеет, он открывает глаза и смотрит на Ньюта. Взгляд его серьезный. – Так что твоя выходка и правда идиотская. Ты поступил как настоящий шанк. Правильно Минхо сказал. Напрасная жертва. А если бы ты погиб, спасая его? – Ньют подается вперед. – Ещё одна глупая выходка, которая бы не стоила того. Ты хоть понимаешь, как ты рисковал? Ньют замолкает, глядя на Томаса. Тот придвигается ближе и касается левой рукой пальцев правой руки блондина, сжимающих прутья, и чувствует приятное покалывание. Ньют тут же резко убирает руку. - Я всю ночь не спал, сходил с ума от мыслей, как ты там, и вернешься ли вообще! – Горячо произносит Ньют. – Ты обещал, что не будешь делать глупостей. И я поверил тебе. Как последний придурок поверил твоим ничего не значащим словам. - Ньют, я… - Томас не знает что сказать. Оправдываться глупо. Да и нечем ему оправдываться. – Я уже сто раз пожалел, что бросился в Лабиринт. Это было глупо. Я понимаю, что ты разочарован. Я тебе обещаю, такого больше никогда не повторится. Провалиться мне на этом месте – не повторится. - Разочарован? – Повторяет слово Томаса Ньют, словно остальных он и не слышал. – Я в бешенстве, Томас! Как я могу доверять тебе после этой выходки? Как после этого можно верить твоим словам? Чего они стоят после того, что произошло вчера? Да ничего они не стоят. Что бы ты не говорил, ты все равно будешь действовать наобум, просто потому что у тебя это уже вот тут. – Ньют стучит по своему лбу. – Ничто тебя не остановит. Ни я, ни твои чувства, ни обещания. Ньют замолкает, набирая в легкие побольше воздуха. Томас нутром чувствует неладное. Ньют тем временем вновь заговаривает. - Прости, Томми, но я не готов ко всему этому. – Блондин нервно сглатывает, отодвигаясь назад, и не сводя взгляд с Томаса. – Не готов слепо верить каждому твоему слову, а потом жалеть об этом. Не готов проводить бессонные ночи, не зная, жив ты или нет. Наше будущее здесь итак довольно смутное. Ты подарил мне надежду, что всегда будешь рядом, и что вместе мы пройдем через весь этот кланк, и доберемся до места, где нам ничто не будет угрожать. Но вчера ты отобрал эту надежду. И я не готов вновь переживать то, что я пережил за эти черт знает сколько часов. Быть может, со временем ты разберешься со всем, что творится у тебя в голове, поймешь, что для тебя важно, поймешь, что ты хочешь в первую очередь. Но до тех пор, - Ньют встает на ноги. – Нам лучше быть порознь. Внутри Томаса что-то болезненно ухает вниз, он обессиленно откидывается назад, и смотрит на Ньюта. - Ньют, - собственный безжизненный голос пугает Томаса. Ньют энергично качает головой, резко разворачивается и, ссутулившись и хромая, идет прочь.