Мой генерал, а если наш враг- о семи головах? Семь сверкающих корон над звездными башнями. И ты шепчешь «Госпожа моя, я помогу победить тебе страх, Нашу армию мы вылепим еще более страшною.» Хелависа — Кракатук
Джейме полагал, что это не будет продолжаться долго. И если ему не хватит смелости остановиться, извиниться перед Бриенной за вспышку неуместной страсти и просто отойти в сторону, не бросая на неё мрачную тень нарушенных обетов, поруганной добродетели и своего бесчестья, то уж Бриенна сама опомнится и оттолкнёт его. Но не тут-то было: справившись со смущением первого утра, проведённого вместе, когда нужно было впервые взглянуть друг другу в глаза по-новому, она вела себя так, словно не произошло ничего необычного. Стоило ей покинуть комнату Джейме утром — и целый день им удавалось ни словом, ни взглядом не выдать себя. У Джейме хватало выдержки, чтобы лишь иногда бросать на неё задумчивые и жадные взгляды, которые обычно ускользали от Бриенны, ещё достаточно неопытной. Правда, привычные тренировочные поединки пришлось прекратить, так как Джейме был вовсе не уверен, что сможет сдержаться, находясь так близко к Бриенне. Так что дни, наполненные в основном вынужденным бездельем — ни он, ни она не присягнули Дейенерис и в новой реальности Кастерли Рок для них места и дела не нашлось, но ночи, проведённые вдвоём в покоях Джейме с лихвой всё компенсировали. Он и не предполагал, что может испытывать такие чувства. Скажи ему кто-то, что Бриенна Тарт сможет вызвать в нём их, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Много месяцев Джейме думал, что успел хорошо изучить Бриенну, но в эти несколько дней понял, что это не так. Или, быть может, она сама не знала себя такой. Доверившись ему и открывшись, Бриенна шутила, смеялась и спорила с ним, как никогда прежде; когда дело касалось любовных утех, она хоть и смущалась ещё, была не менее страстной, чем Серсея, только в ней ещё были мягкость и нежность, которых Джейме никогда не чувствовал с Серсеей. Хоть он и не желал того, и гнал прочь от себя воспоминания о Серсее, невольно сравнивал двух этих женщин. На первый взгляд, конечно, сравнение это было не в пользу Бриенны, но Джейме давно научился видеть в ней не только некрасивую внешность. И с каждым днём, с каждым мгновением, проведённым рядом с Бриенной, он всё больше убеждался в том, насколько мало стоила в этом мире красота внешняя, когда за этой красотой не было ничего, кроме грубости и холода. Бриенна Тарт, не прилагая к тому никаких особенных усилий, сумела в несколько коротких предзимних дней сделать счастливым его, человека, который думал, что Семеро просто не оставили ему ни малейшего шанса на счастье. Единственное, что здорово омрачало существование Джейме, было осознание того, что счастью этому не суждено продлиться долго. Он по-прежнему не собирался присягать Дейенерис, по-прежнему не мог долго находиться рядом с Тирионом — значит, жизни в Кастерли Рок и в большей части Вестероса ему не будет. Он всё ещё считал правильным и достойным своё решение отправиться на Стену. Лишь на одно-единственное короткое мгновение Джейме задумался о том, чтобы отказаться от этой идеи, но потом понял, что если поступит так, больше никогда не сможет уважать себя. Только вот он не хотел ехать на Стену одиноким изгнанником; к тому же, вряд ли Джону Сноу и Ночному Дозору будет большая польза от одного воина, даже если и с валирийским мечом. Поэтому Джейме в часы вынужденного безделья занимался тем, что рассылал воронов к знаменосцам Ланнистеров, вежливо, но настойчиво предлагая им прислать некоторое количество людей для отправки на Стену или хотя бы некоего количества оружия и припасов. Сперва он думал, что ничего не выйдет, признавая, что до сих пор опирался на былое угаснувшее величие Ланнистеров. Но Тирион неожиданно оказался прав: к его слову в Западных Землях всё ещё прислушивались, на его зов окликались. Пройдет неделя или немногим больше, и люди его знаменосцев прибудут в Кастерли Рок, и он должен будет отправиться туда, откуда нет возврата. Как он посмотрит в глаза Бриенне? Что скажет? Или может быть стоит уехать тайно, чтобы не видеть её глаз, не слышать её слов, не испытывать соблазна остаться?.. Что бы он ни сделал, какие бы слова ни подобрал, всё равно это будет предательством. Он уже сейчас чувствовал свою вину: он соблазнил и обесчестил Бриенну, зная, что ему придётся уехать, и что он не позволит ей последовать за ним. Почему он не подумал, каково будет ей, если все узнают об их связи? Мало в её жизни было насмешек и злых упрёков от окружающих? Разве не хотел он больше всего на свете защитить её от этого? Но он поддался эгоистичным желаниям, и теперь поделать уже ничего нельзя было. Теперь он мог её защитить лишь попытавшись сохранить их связь в тайне от всего мира. Но и это ему не удалось. Серсея настигла их, когда Джейме целовал Бриенну, прижав её к стене совсем недалеко от своих покоев — он и без того весь день и весь бесконечно долгий, унылый и бессмысленный ужин в Великом Чертоге он сдерживался, чтобы не прикоснуться к ней. Серсеи же на ужине не было, и он думал, что она по-прежнему лелеит свои обиды за крепкой дверью своих покоев в компании пары штофов вина… а если не лукавить, он вообще не думал о ней. И вот она подкралась, неслышная, словно тень, в одном из своих великолепных платьев, так сильно — и глупо — контрастировавших с простой одеждой Бриенны. Он бы и не заметил ничего, охваченный страстью, если бы Бриенна в его объятиях вдруг не замерла и не напряглась. Она легко толкнула его в грудь, и обернувшись, Джейме встретился взглядом с пылающим взором сестры. — Так вот, как ты скорбишь. Интересный способ. — Она смерила взглядом Бриенну. Даже в неверном свете факелов, освещающих тёмный коридор, было видно, что лицо Серсеи стало маской ярости и презрения. — И не собирался, — огрызнулся Джейме. — Чего тебе? Встретить Серсею вблизи его комнат и впрямь было удивительно: она не пришла, даже когда ему было худо, и вообще всячески демонстрировала свою обиду. Он полагал, что теперь она и не заговорит с ним без особой нужды, и уж точно не ожидал увидеть её у своих дверей ночью в одном из лучших её платьев. Он инстинктивно встал так, чтобы заслонить Бриенну от Серсеи, хотя, конечно, та ничего сделать ей не могла. И всё он пытался защитить Бриенну, не доверяя сестре, опасаясь её хитрости, её извращённого и всегда готового на подлость ума. — А вы? Тоже мне, леди-рыцарь! Обжимаетесь с мужчиной в закоулках замка, как обычная девка! Впрочем… — На лице Серсеи появилась гадкая ухмылка. — Я много слышала о вашей жизни при дворе Ренли, в походах, в замках, полных вооружённых мужчин… Не удивляюсь ничему, все мы люди, разве что удивляюсь, как это мой брат, вроде бы утончённый, покусился на это. Джейме шумно выдохнул. — Серсея, ты переходишь все границы! Тёплая ладонь Бриенны коснулась его спины. Наверное, это прикосновение должно было успокоить его, но Джейме только преисполнился дурных предчувствий. — Не надо, — только и сказала она, обходя его. В голубых глазах Бриенны он разглядел печаль, и сердце Джейме упало. — Не стоит становиться таким, каким ты не являешься, из-за таких пустяков. Он хотел бы поспорить: оскорбление её чести разными гнусными домыслами он вовсе не считал пустяком! Но Бриенна, судя по всему, не была настроена спорить или дискутировать ни с ним, ни с Серсеей — она просто скрылась за ближайшим поворотом коридора. Джейме сглотнул. Бежать за ней было глупо, уговаривать — ещё глупее, Бриенна ведь не сопливая девчонка из песен. Но что-то он должен был сделать, иначе рискует потерять её. А может, так было бы к лучшему? Всё равно будущее он себе выбрал неприглядное и опасное, втягивать в него Бриенну он не собирался. Однако сначала стоило освободиться от Серсеи раз и навсегда, не оставляя ей надежду на то, что их отношения могут воскреснуть. — Умная девочка, — пренебрежительно сказала Серсея, подходя ближе. — Не говори так! Стыдно признаться, на мгновение он почувствовал себя загнанным в угол. Прав был Тирион: Серсея имела на него поразительное воздействие. Но пора было покончить с ним. — Поверить не могу, ты выжил из ума на старости лет? Польстился на Тартскую Корову? Правда, что ли? Ущипни меня, я ведь сплю? Он выполнил её просьбу — и не без удовольствия, прямо как в детстве, когда они иной раз дрались. Серсея вскрикнула и отшатнулась, и изумлённым и оскорблённым видом потирая руку. — Не твоё дело, с кем я решил разделить ложе и жизнь, Серсея. Больше не твоё. — Вот как?! Решил, что можешь вот так просто меня оттолкнуть, променять на девку, для которой нет ничего зазорного в том, чтобы носить мужскую одежду, держать меч и раздвигать ноги… Ай! Из глаз Серсеи брызнули слёзы, когда Джейме схватил её за запястье и встряхнул, заставляя замолчать. — Заткнись сейчас же! Ты понятия не имеешь, о чём говоришь! Бриенна много честнее, добрее, искреннее тебя! Да и меня тоже… Не знаю, кто из Семерых сжалился надо мной после всего, что я натворил, что она снизошла до меня. И я счастлив рядом с ней, Серсея, так, как никогда не был счастлив рядом с тобой, даже в половину так счастлив не был. Но что я тебе объясняю? — Он смотрел в зелёные глаза сестры, такие же, как у него, и видел только холодную злобу. — Ты ведь всё равно никогда ничего не поймёшь. Просто оставь меня и никогда не приближайся к Бриенне, если не хочешь, чтобы я забыл о том, что брат должен защищать сестру, какой бы отвратительной она ни была. Серсея сменила слишком откровенную злость на притворную слабость: теперь она плакала, хватала его за руки, пыталась заглянуть в лицо. Когда-то за одну её слезинку он готов был убить, теперь же ему было абсолютно на это наплевать. Серсея сделала всё возможное, чтобы он отвернулся от неё, а теперь судорожно пыталась это исправить. Но больше он не попадётся в эту ловушку никогда. А теперь ему нужно было нагнать девушку, которая никогда не станет даже пытаться купить его расположение слезами или оскорблениями, и попробовать прожить остаток своей старой жизни так, чтобы умирая где-то на белой равнине Застенья, он мог вспомнить хоть что-то хорошее.***
Вороны кружили над Кастерли Рок. Воронов становилось всё больше. Бриенна задумчиво смотрела, как мейстер с помощниками спешили на воронятню и обратно, неся в руках маленькие свёртки. Казалось, не было ничего удивительного в том, что вороны прилетали по десятку в день и улетали прочь, раз уж тут расположился импровизированный королевский двор. Но самым удивительным было то, что большая часть этих писем была адресована Джейме или написана его рукой. Бриенне казалось, что она неплохо изучила его и его образ жизни, но никогда она не предполагала в Джейме такой страсти к переписке, тем более, что друзей у него не было, а все члены семьи, кому бы он мог написать, жили с ним под одной крышей и не слишком жаловали друг друга. И эта непонятная суета с воронами, мейстером и письмами настораживала Бриенну, как будто за спиной её затевалось что-то дурное. Она не раз испытывала это ощущение, и почти никогда оно её не подводило, и это тревожило её, как грозовая туча, вдруг закрывшая солнце в ясный день. В дверях замка на неё налетел спешащий Подрик с взъерошенным вороном в руках. Судя по виду, путь птицы был достаточно трудным. Под, как всегда, залился краской. — Сир… миледи… — Её посвящение в рыцари ещё больше запутало юного оруженосца, теперь он смущался в два раза сильнее, обращаясь к ней. — Вы не знаете, где может быть сир Джейме? — В своём солярии, полагаю, — быстро ответила она. По крайней мере, там она оставила Джейме утром и больше не видела его. Пожалуй, слишком быстро — Подрик залился краской до самых ушей и поспешил прочь, унося и ворона, и письмо прежде, чем Бриенна успела поинтересоваться, кто его прислал. Она посмотрела вслед Поду и почувствовала, что тоже краснеет. И прежде, когда они только приехали в Кастерли Рок, многие слуги предпочитали обращаться с мелкими просьбами или замечаниями к ней, а не к мрачному Джейме, зная, что она достаточно близка к нему, чтобы донести слова до их нового лорда. И Бриенна делала это. Но теперь иногда ей казалось, что даже последний поварёнок в Кастерли Рок знает, что она пала жертвой чар Цареубийцы. И все они вели себя так, словно Джейме теперь был у неё в кармане, слушался каждого её слова и докладывал ей о каждом своём шаге. — Так много воронов… — раздался голос откуда-то снизу. Бриенна повернулась и увидела Тириона Ланнистера; как и она, он наблюдал за кружащими в небе птицами. — Как будто это не я в этом замке министр, а мой брат. — Он тихонько посмеивался. — Подрик Пейн только что ушёл с ещё одним, — осторожно заметила она. Глядя на Тириона сверху вниз, она раздумывала, как много он знает о её отношениях с Джейме. Даже если знал, то не подавал виду, когда им случалось встретиться в замке. Однако вид у него был такой лукавый, что Бриенне казалось, что вот-вот он отпустит какую-нибудь остроту в её адрес. Впервые за долгое время ей захотелось спрятаться, стать невидимкой, как бывало в детстве. Ей было непросто снести брошенные походя оскорбления Серсеи, хотя она и знала, что в ней говорят лишь ревность и обида, но Бриенне вовсе не хотелось выслушивать нечто подобное и от Тириона, который, как ни крути, нравился ей несравнимо сильнее. — Да уж, Джейме не сдаётся, — в голосе Тириона мелькнули озабоченность и осуждение. Бриенна насторожилась. Похоже, Ланнистер вовсе не собирался высказывать своё мнение о выборе Джейме, однако его слова всё равно обеспокоили её. Он говорил о другом — а о чём, Бриенна пока не могла понять и от этого волновалась ещё больше. — В каком смысле? Тирион как-то странно посмотрел на неё. — Вы знаете, откуда эти письма и о чём они? — Теперь он говорил серьёзно. Бриенна покачала головой, и он замолчал на несколько мгновений, нахмурился, задумавшись. Потом сказал: — не знаю уж, почему он вам не сказал, но я думаю, вы должны знать: Джейме собирает войско. Для меня это тоже стало новостью, — добавил он, увидев её изумление, — но я даже рад, что он не будет один. Не пристало Ланнистеру быть отшельником, леди Бриенна, Ланнистеры со времён Ланна Умного стояли во главе войск и вели за собой людей. Прав был отец, не могу этого не признать, хоть мы с ним и не любили друг друга… Люди идут за Джейме, если уж он сочтёт нужным их позвать. Вот и воронов столько. Она медленно кивнула, не в силах и слова вымолвить. Ей нужно время, чтобы осознать сказанное Тирионом… Она-то думала, что Джейме примирился со случившимся, принял правление Дейенерис и смерть отца, падение дома Ланнистеров, пусть и скрепя сердце… Как она ошибалась, глупая Тартская Корова, ослеплённая влюблённостью! Как она была глупа, если не заметила, что Джейме собирает войско?! Как хватило у него дерзости и бесстрашия созывать знаменосцев прямо под носом у драконьей королевы?! Никакое войско не достаточно хорошо, чтобы сражаться против трёх драконов, и это не считая Безупречных и склонивших перед Дейенерис колено лордов! А много ли наберётся в Западных Землях таких же дерзких безумцев, решивших встать под поверженное знамя, под начало к всё потерявшему калеке? И как, Неведомый его забери, Тирион может быть так спокоен, когда его брат не иначе как обезумел и движется прямиком к своей гибели?! — Я должна найти Джейме, — выдавила она. — Прошу меня извинить. Она нетерпеливо прохаживалась по двору, постукивая ногтями о рукоять Верного Клятве и поглядывая на солнце. Джейме задерживался. Ей стоило великого труда не накричать на него прямо там, в солярии, когда их разговор наверняка бы дошёл до ушей слуг и, может быть, придворных Дейенерис — и такого же труда ей стоило увернуться от объятий Джейме и не потерять голову снова. Но здесь было их место. Тут они были на равных, тут им никто не мог помешать. И тут, в конце концов, они могли поговорить, а не тут же оказаться в постели. Бриенна не имела ничего против этого, на самом деле, но сейчас мысли её занимали гораздо более серьёзные вещи, чем любовь или удовольствие. Наконец, Джейме явился. Он не принёс деревянные мечи, при нём был лишь валирийский клинок, и это удивило её. Бриенна старалась сохранять невозмутимый вид, насколько это было возможно, но похоже, это не слишком удавалось: взглянув ей в лицо, Джейме нахмурился ещё больше. Он выглядел мрачным и обеспокоенным, и это напугало Бриенну ещё больше. Они сражались молча, лишь тяжело дыша от натуги, как будто это был не тренировочный бой, а битва не на жизнь, а на смерть. Бриенне некстати вспомнился их поединок в Речных Землях в самом начале пути. Джейме наносил удары и парировал её выпады без привычного азарта, как будто нехотя; мыслями он, казалось, был где-то далеко отсюда. Но иногда бросал на Бриенну задумчивые и хмурые взгляды, от которых у неё всякий раз замирало сердце. Впервые за долгое время она не получала удовольствие от поединка с ним. — Я хотела кое-что у тебя спросить, — осмелившись, произнесла она на выдохе, когда их мечи в очередной раз столкнулись с ярким звоном. Джейме вдруг опустил меч, не закончив движения, позволил благородной валирийской стали проскрести по камням двора, высечь россыпь искр. Бриенна нахмурилась: это было так непохоже на Джейме, который никогда не упускал случая завершить поединок на своих условиях; даже если ему это не всегда удавалось, он не сдавался до последнего. Опустив руку с мечом, она ждала, что он станет делать дальше. А он, быстро взглянув на неё, пошёл к парапету и уселся на него, положив Вдовий Плач поперёк колен. Похлопал по камню рядом с собой и позвал: — Иди сюда. Исполнившись дурных предчувствий, Бриенна сунула меч в ножны, подошла и села. Где-то внизу под ними море с рёвом набрасывалось на скалу. Одного короткого взгляда вниз ей хватило, чтобы закружилась голова. Но это на мгновение отвлекло её от дурных мыслей, от которых она никак не могла избавиться с момента разговора с Тирионом. — Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась она, глядя в хмурое лицо Джейме. Скажет ли он о своих чудовищных и безумных планах, о своей армии, которой не суждено победить? Она старалась не подавать виду, что что-то подозревает. Даже морщины на его лице, казалось, стали глубже, а попытка улыбнуться не увенчалась успехом. С таким лицом о хорошем не говорят. — Нет. — Джейме потёр переносицу двумя пальцами. — Или… Тебе решать. Наверное, я должен был сказать тебе раньше — до всего… Когда он посмотрел на неё, в его глазах было раскаяние. И каким-то внутренним женским чутьём, которого в себе никогда не подозревала, она поняла, что речь пойдёт вовсе не о письмах, войске, планах Джейме отомстить Дейенерис… Речь пойдёт о ней. И ей предстоит услышать то, чего бы слышать никогда не хотелось ни одной женщине. Сердце Бриенны упало. Что ж, поделом ей… Однажды она уже столкнулась с эгоизмом и жестокостью мужчин, но тогда всё ограничилось розой и несбывшимся поцелуем. Что ж, вероятно, Семеро сделали её непроходимо тупой, раз спустя всего несколько лет она забыла о той жестокой шутке и бросилась в объятия Джейме Ланнистера — самого прекрасного, обаятельного и жестокого мужчины в Семи Королевствах. С чего она решила, что может хоть чем-то его очаровать и привязать к себе — это она-то! Вообразила себе, что он может променять самую прекрасную женщину на мужеподобное чудовище. Стыдно признаться, она даже на некоторое время позабыла о своём уродстве и неуместности — до того естественно и правильно она чувствовала себя рядом с ним. А он лишь забылся с ней после ссоры с Серсеей. А теперь вот, похоже, пришёл в себя. Что ж, за всё в этой жизни Боги требуют плату. Порой эта цена выше, чем человек может себе позволить. — Бриенна… — негромко позвал он. Бриенна сглотнула ком в горле. Если она сйчас ещё и расплачется, как девчонка, впору будет сверзнуться головой вниз в жадную морскую пучину — только кровью и морской водой можно будет смыть такой позор. — Да, сир, я всё понимаю. Что ж, так, наверное, и должно быть… Он казался растерянным и раздосадованным. Неужели всё-таки ждал слёз, чтобы посмеяться над нею? Нет, это Джейме из подземелий Риверрана мог быть таким, но он изменился, даже если и не любил её. — Сир, — хмыкнул Джейме. — Спасибо, не Цареубийца. Прекрати хлопать ресницами и объясни, что тебе понятно. Здоровой рукой он коснулся щеки Бриенны. Она подавила в себе желание оттолкнуть его: несмотря на боль и обиду, постыдное удовольствие от его прикосновений не исчезало. И Бриенна наслаждалась этим вниманием, на которое не имела права. Потом ей снова будет стыдно, но она поругает себя, когда Джейме Ланнистер станет прошлым… — Ты, должно быть, был не в себе, когда мы… Ну, словом… Ты был ещё болен или обижен на Серсею, или ещё что-то… — сердито закончила она, злясь на себя за то, что не может ответить ему достойно. Перевела дыхание. — Словом, всё, что произошло между нами, было не всерьёз, и мы должны прекратить. Скажи ещё, что это не так. Джейме внимательно слушал её, а потом расхохотался. Бриенна попробовала встать и уйти, но Джейме по-хозяйски положил руку на её бедро, останавливая. — Хочешь сказать, я посвятил тебя в рыцари и спал с тобой только потому, что разум мой помутился, когда ты треснула меня по голове мечом? — уточнил он. Уголки его губ задёргались — он явно едва сдерживал улыбку. Понимал ли он, что каждое его слово продлевает её муку? А если понимал, была ли в том его цель? — Да, вроде того, — отрезала она. — Я просто счастлива, что тебе весело. Но мне не до смеха, и ты должен понимать это, так что давай здесь просто попрощаемся и… — Постой. Я не хочу прощаться. Во всяком случае, не сейчас, хоть возможно, скоро и придётся. А смеюсь я… Никогда не думал, что тебе в голову может прийти подобная чушь! — А что я должна думать?! — Бриенна немного смягчилась. — Я польщён, что ты настолько дурного мнения обо мне. — Джейме поджал губы. Бриенна просто не знала, что ответить. Похоже было, что он вовсе не хотел смеяться над нею, но она всё ещё не понимала, куда он клонит. Терпение у неё лопнуло. Она почти забыла, зачем на самом деле шла сюда. — Ты сам заводишь такой разговор, а потом упрекаешь меня, что я подозрительная! Он снова рассмеялся, заливисто, откинув голову назад. У Бриенны защемило сердце. Как же она любила его! Она не сможет как следует злиться, даже если Джейме вдребезги разобьёт её бедное сердце. Отсмеявшись, он мягко коснулся её руки. — Печально, что ты не подозреваешь во мне и капли благородства. Наверное, поделом мне. — Он взъерошил волосы на затылке. — Я долгие годы зарабатывал такую репутацию. Попытаюсь реабилитироваться. Всё дело в том, Бриенна, что я собираюсь отправиться на Север, на Стену. Больше я не чувствую себя на своём месте нигде, так что поищу его среди таких же отщепенцев… Разве что с тобой… но я не имею права портить тебе жизнь своим присутствием. И без того я слишком много натворил, чего уже не исправить, — он многозначительно поднял брови, — идя на поводу у своих чувств, забыв о тебе… К тому же, я не хочу больше служить ни одному из королей и королев, я сыт этим по горло. Мой меч достаточно долго защищал неправедных, пусть же теперь он послужит чему-то действительно стоящему. Тирион говорит, битва будет хоть куда. — Он улыбнулся, но взгляд оставался серьёзным. Бриенна прищурилась. — Это что, правда? — Почему ты мне снова не веришь? — А почему ты не сказал мне? Лицо его вытянулось. — Бриенна, я знаю, что это дорога в один конец. Я не хотел, чтобы ты грустила или сожалела обо мне… Не сейчас. Она хмыкнула. — Может быть, я бы поехала с тобой? — Она сама не поняла, как эти слова сорвались у неё с языка, ведь никакого решения она не успела принять — всё слишком быстро встало с ног на голову и обратно. Джейме быстро вскинул голову. — Я не хочу этого для тебя. К тому же, ты нужна своему отцу… — Чтобы он скрепил мною какой-нибудь политический союз, да? Он поморщился. — Этого мне хочется меньше всего, но… — Слова Джейме были для неё бальзамом. Несколько мгновений Бриенна молчала, обдумывая услышанное, пытаясь понять, что ей говорить и делать дальше. Всё обернулось совсем не так, как она предполагала. Сколько бы времени ни прошло, Джейме Ланнистер всё ещё был полон сюрпризов. — Так это для этого ты собираешь своё войско? — с некоторым облегчением спросила Бриенна. — Тирион не должен был тебе рассказывать. — Это должен был сделать ты! — Она вскочила. — И если ты думаешь, что это безумное количество воронов над Кастерли Рок никто не заметил, то ты полный идиот, Джейме Ланнистер! Эмоции переполняли её, Бриенна закрыла лицо руками, глубоко вдыхая солоноватый воздух. Столько пережила, передумала она за эти минуты… И что ей нужно было сделать теперь? Она испытывала невероятное облегчение от того, что Джейме не попытается устроить безнадёжный заговор против Дейенерис, что он, похоже, искренен в своих чувствах к ней, но сердце её разрывалось от мысли, что он уедет на Север, навстречу своей гибели, и она всё равно потеряет его. — Прости. Она не слышала, как он встал и приблизился к ней, лишь ощутив прикосновение его рук — тёплой, настоящей и прохладной золотой — к плечам, опустила руки. Как заворожённая, она смотрела в эти зелёные глаза. И под их взглядом решение пришло само собой. — Я поеду с тобой. — Она была уверена в этом, как ни в чём и никогда прежде. — Нет, — отрезал Джейме. — Это исключено, Бриенна. Я не сожалею, что мне придётся сложить свою голову там — я сделаю это на пользу людям. Но я вовсе не собираюсь смотреть, как ты погибаешь. Я должен искупить свою вину, но на тебе никакой вины нет. — Нет вины? А Ренли? А девочки Старк? Леди Кейтилин?.. Он отмахнулся. Кажется, сейчас он впервые злился по-настоящему. — Это не те вещи, за которые ты должна себя так наказывать. А я не хочу думать, что стал причиной твоей гибели. Слышишь?! Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, приподняв её лицо, машинально поглаживая подбородок, потом убрал руку. Отпустил. Бриенна видела по его лицу, что Джейме настроен крайне решительно, а у неё не было сил на долгие препирательства — так она была ошеломлена, расстроена и растеряна; столько раз за последние часы её мир переворачивался с ног на голову, что у неё закружилась голова и помутился разум. Ей нужно несколько часов, чтобы собраться с мыслями и понять, что делать дальше… Но этих часов, судя по взгляду Джейме, у неё не было. Он отталкивал её навсегда — и прямо сейчас. Обида захлестнула Бриенну. Ей не нужны были извинения и раскаяния Джейме, она не принимала его чувство вины — всё, что она делала, делала по собственной воле, следуя собственным чувствам и желаниям. Она не возлагала никакой ответственности на Джейме — за себя она отвечала сама, всегда сама. Она принадлежала только себе. Она могла бы поехать с ним, не спрашивая его дозволения, даже его мнения на этот счёт, но в то же время Бриенне вовсе не хотелось навязываться ему в попутчицы или вешаться на шею, если он не хотел видеть её рядом с собой. То, что он хотел сохранить ей жизнь, казалось ей смешным аргументом; неужели он так ничего и не понял о её чувствах к нему, неужели действительно думает, что ей будет мила жизнь среди всех этих людей, которые её ни во что не ставят, когда он погибает где-то далеко, сражаясь с выходцами из страшных сказок в снегах? Достаточно было одной этой мысли, чтобы глаза Бриенны увлажнились, но она тут же сморгнула слёзы: она ведь злилась на Джейме, её слёз он не увидит. Она отступила на шаг и непослушными пальцами развязала ремешок на поясе, снимая ножны с Верным Клятве. Ей было горько, будто она отдавала любимое дитя, но она должна была это сделать. Не только Джейме беспокоился о том, чтобы сохранить ей жизнь, но и она хотела, чтобы он пожил подольше. Бриенна протянула Джейме меч, он нахмурился, глядя на него, но в руки не взял. — Что это значит? — Возьми. Я слышала, валирийская сталь сражает и мертвецов, и Белых Ходоков… Раз они — не сказки, значит и всё остальное тоже. — У меня есть меч из валирийской стали, забыла? Одного меча для однорукого вполне достаточно. — Ты можешь потерять Вдовий Плач, тогда Верный Клятве тебе пригодится. Что касается меня, есть ли разница, с каким мечом стоять в карауле в королевских покоях? А если отец найдет мне мужа, никакой меч мне больше не пригодится. Разве можно позволить, чтобы такой клинок пылился без дела в оружейной какого-нибудь захудалого замка в Речных Землях, а рубины из его рукояти выковыряли, чтобы выплатить старые долги? — Бриенна не без удовольствия заметила, как исказилось лицо Джейме, когда она упомянула о возможном замужестве. — К тому же, зачем мне валирийский клинок здесь, на юге? Ты ведь будешь там, на Стене, и защитишь Вестерос, и ни один упырь не доберётся сюда. — Не смейся надо мной, Бриенна, — тихо, но строго попросил он. — Мне не до смеха, сир Джейме, вовсе не до смеха. Возьми меч и проваливай, умоляю тебя. — Она чувствовала, что сил сдерживаться остаётся всё меньше. А ей не хотелось, чтобы напоследок Джейме увидел её плачущей и умоляющей. Но Джейме оттолкнул её руку с Верным Клятве. Вместо этого он обнял её за талию и притянул к себе, заглядывая в глаза. — Он твой, Бриенна. Всегда твой, как и я. Поверь мне, прошу… И прости. Я делаю то, что должен сделать, даже если это и причиняет мне невыносимую боль. Не позволяя ей заговорить или увернуться, Джейме наклонился и поцеловал её. Поцелуй был и страстным, и горьким, и нежным, и уверенным. Впервые Джейме целовал её не в темноте спальни, не в закоулках замковых коридоров, а там, где любой мог увидеть их из окна замка или просто завернув за угол дворика. В первый и в последний раз. *** Котомка была собрана, последние письма разосланы. Завтра на рассвете он покинуть Кастерли Рок в одиночку, чтобы в Ланниспорте присоединиться к небольшому отряду задир и авантюристов, который сам же и создал. Большая часть из тех, кто согласился отправиться с ним, были младшими сыновьями или безземельными странствующими рыцарями, неудачливыми оруженосцами или невыносимыми романтиками; большая часть из них едва ли понимала на самом деле, что ждёт их в конце пути, и считала затею Джейме увлекательной прогулкой, весёлым приключением. Наверняка они даже не слишком-то верили в Белых Ходоков, но идея помахать мечами по грудь в снегу против чудовищ из сказок отчего-то показалась им заманчивой. Но также большая часть из этих людей была всё-таки людьми достойными, не чета ему и большинству дозорных. Титулы, знамёна и наполненность сундуков золотом ничего не значила там, куда они отправлялись, гордые рыцарские обеты меркли и обесценивались перед суровыми ликами Старых Богов… Как знать, может, Джон Сноу даст ему и его людям небольшую крепость у подножья Стены. Вряд ли бастарду Старка захочется видеть его физиономию слишком часто. Джейме ни с кем не прощался, только переговорил накануне с Тирионом и получил от него мешочек золота для Джона Сноу и обещание, что королева Дейенерис со своими драконами непременно окажет ему содействие в битве. Это означало, что Джейме, возможно, ещё увидит и её — и эта перспектива его не слишком-то радовала — и Тириона. Если, конечно, к тому моменту ещё будет жив. С Серсеей прощаться он не собирался — между ними теперь царил такой холод, что и Стена бы позавидовала. Что до Бриенны… Сегодня он с большим трудом отпустил её от себя и с таким же трудом удерживался сейчас, чтобы не отправиться в её комнату, но понимал, что поступил бы бесчестно, если бы воспользовался её чувствами, а назавтра уехал навсегда. Он сам отрезал для себя все пути, его наказанием будет тоска по ней и боль разбитого сердца, но и иначе поступить он тоже не мог. Стоило ему представить Бриенну, погибающую в снегах Застенья — и он почти умирал сам. Но и вещи похуже случались в тех краях… Настоящая смерть там была удачей. Нет, лучше пусть она будет в безопасности, пусть даже это означало, что Джейме терял её навсегда, отдавал в руки какого-нибудь лордика, который будет ценить только её наследство, никогда не поймет её и едва ли полюбит. Стук в дверь заставил его подскочить — и сердце радостно ёкнуло. Джейме мысленно обругал себя за мелькнувшую искру надежды. На самом деле, если за дверю действительно Бриенна, это одначало лишь ещё полчаса муки для них обоих. Но это оказался всего лишь Подрик Пейн. Отчего-то расстроенный и с мечом в руках. Меч Джейме узнал сразу и почувствовал, как злость одолевает его. Чёртова женщина! — Я… Сир Джейме, леди… сир… леди Бриенна велела передать это вам. Джейме скрестил руки на груди. Чёртова упрямица! — Я не возьму его, и она это знает. Отнеси его ей и передай мои слова, будь добр. Подрик поморщился, будто Джейме задал ему неприятное и невыполнимое задание. — Сир… миледи Бриенна велела никому не беспокоить её до завтрашнего утра, поэтому я не могу этого сделать, сир. — Казалось, мальчишка вот-вот расплачется, но в то же время в голосе его звучало упрямство. Под стать его невыносимой госпоже. И пусть Бриенна на самом деле не была его госпожой, его рыцарем, он слушался её охотнее, чем Джейме или Тириона. Мальчишка явно тянулся к ней, и Бриенна отвечала ему со свойственной ей добротой. Это помогло Джейме решить ещё одну задачу. Формально Подрик всё ещё считался его оруженосцем, а это значило, что он должен последовать за ним на Север. Но Джейме не был так жесток, чтобы угробить юнца в снегах, а в суматохе сборов совсем позабыл про Пода. И теперь это показалось ему идеальным выходом. Он раздражённо принял Верный Клятве из рук Подрика. — Я разберусь с этим сам. До утра, говоришь?.. — Под нерешительно кивнул. — Ты уже собрал свои вещи? Круглое лицо Подрика стало совсем несчастным, но он снова мужественно кивнул. — Да, сир. Говорят, мы выдвигаемся на рассвете. — Я. Ты остаёшься с леди Бриенной, чтобы следовать за ней всюду, как её верный оруженосец. Я освобождаю тебя от любых обязательств перед Ланнистерами. Если, конечно, тебе не слишком претит служить женщине. Теперь Подрик просиял. Казалось, Джейме исполнил самую заветную его мечту. Много ли мальчишек в пятнадцать хотят сгинуть за Стеной? — О, сир Джейме, благодарю вас! Вернее… Вы правда этого хотите? Потому что мой долг… Пейны всегда были верными… — Я знаю, — отмахнулся от него Джейме. — Сейчас твой долг всё ещё состоит в том, чтобы слушаться моих приказов, а я приказываю тебе служить леди Бриенне. Если это не слишком претит тебе, повторюсь. Потому что я хочу, чтобы ты был искренне верен ей, защищал её и служил ей наилучшим образом, а не презирал её, ненавидел и мечтал покинуть её. — Защищал?.. — Юноша глупо ухмыльнулся. В самом деле, Бриенна могла вколотить его в землю по самые уши, даже не вспотев, должно быть сама мысль о том, что он мог бы защитить её от кого-то, показалась ему глупой. Но под суровым взглядом Джейме Подрик спохватился. — Конечно, сир. Признаться, лучшей службы я не представляю. Ой… — Он стушевался и залился краской. — Вернее, если мне не придётся служить вам, лучшего господина… госпожи… — Прекрати. Основную мысль я понял. Тогда прощай, Подрик Пейн, и не поминай лихом. Закрыв дверь, Джейме задумчиво посмотрел на Верный Клятве. Пылающий в камине огонь отражался в рубинах, и глаза вырезанного на эфесе льва казались живыми. Джейме зачем-то подмигнул льву. Что ж, на рассвете у него будет ещё одно неотложное дело. Он ожидал увидеть Бриенну заспанной и растрёпанной, но к его изумлению, она была одета в дорожные бриджи и камзол, а на столе за её спиной Джейме увидел перемётную суму и старый меч Бриенны в потёртых ножнах. Подозрение, родившееся четвертью часа раньше, когда он не увидел в конюшне лошадей её и Подрика, стало острее. Бриенна же, похоже, не ожидала его увидеть и выглядела изумлённой, растерянной и немного виноватой. И Джейме преисполнился худших подозрений. — Я решил вернуть тебе меч, — сухо сказал он, протискиваясь мимо Бриенны в комнату и окидывая её взглядом. В самом деле, её спальня выглядела так, будто её оставили навсегда: ни единой вещи, кровать застлана ровно, словно на ней никто не спал, камин потух и остыл. Джейме круто развернулся к ней. — Что это ты удумала?! Но Бриенна не дрогнула. Похоже, за минувший вечер и ночь она вернула себе самообладание, и теперь смотрела на него спокойно, скрестив руки на груди. — Я не обязана сторожить Кастерли Рок, не обязана здесь оставаться. Ради кого? Ты уходишь, и я ухожу тоже. Я ведь больше не пленница и не заложница Ланнистеров, не так ли? Джейме выдохнул. В самом деле, что это на него нашло? Бриенна была вольна делать, что ей хочется. Никто больше в этом замке не станет удерживать её. — Да, верно. Прости. Тогда хорошо, что я успел, потому что я хочу, чтобы Верный Клятве был у тебя. Несколько мгновений она смотрела на протянутый меч, потом со вздохом взяла его и пристроила на пояс. Странные искорки сияли в её голубых глазах. — Ладно. Возможно, он пригодится мне. А этот, — она кивнула на стол, — подарю Подрику. Он лучше того, что у мальчишки. Она не сказала ничего особенного, но сказала так, что подозрения Джейме не рассеялись, а лишь укрепились. Ему больше нечего было здесь делать, но он не уходил. Он хотел знать, что ошибся. — И куда же ты едешь? Вы едете? Бриенна неожиданно лукаво улыбнулась. — Говорят, на Стене будет заварушка… Джейме стремительно шагнул к ней, схватил её за запястье, наклоняясь. — Бриенна, одумайся… Не делай этого! — Это ещё почему? — Она с лёгкостью вырвалась. Злой румянец выступил у неё на щеках. — Ты не желаешь разделить со мной дорогу и все трудности пребывания на Стене, но это не значит, что я не могу поехать туда по своей воле! Ты сам сказал, я больше не заложница в Кастерли Рок — да я и сама это знаю, я вольна делать то, что хочу! — Я не хочу?! Ты спятила, женщина! Я люблю тебя, Неведомый тебя забери, и был бы счастлив разделить с тобой остаток жизни, но именно потому что я люблю тебя, я и не желаю быть причиной твоей гибели! Позвать тебя с собой — всё равно что перерезать тебе горло собственноручно! И я не собираюсь этого делать! Слова, которые он меньше всего хотел произнести, вырвались у него сами собой. И похоже, ошеломили Бриенну, лишили дара речи — но ненадолго, и вот она снова сдвинула брови. — Ты так уверен в неудаче?! И поэтому совершаешь этот самоубийственный никому не нужный геройский поступок? — Может быть, это и никому не нужно, но если я перед смертью заберу с собой пару ходоков, думаю, несколько моих грехов спишется. Тебе же вовсе не обязательно погибать вместе со мной! И губить мальчишку, кстати! Я отослал его к тебе, потому что был уверен, что с тобой Подрик будет в безопасности. Это была игра против правил: он взывал к совести и чувству ответственности Бриенны. Всё, что угодно, лишь бы она передумала. — Я знаю, Джейме. И я бы ни за что не заставила его идти со мной, если бы он того не хотел. Я спросила его — он сказал, что ты взял с него обещание охранять меня. И что он с удовольствием отправился бы на Стену с тобой, но не смог отказать тебе в просьбе. Джейме тяжело дышал. Все его аргументы Бриенна отметала решительно и бесповоротно. А он снова увидел, как вживую, остановившиеся глаза на знакомом веснушчатом лице, их неестественную синеву… Он молчал, не зная, что ещё сказать. Единственное, что он мог сделать, это запереть её в этой комнате. Но ведь не навсегда? Пока он раздумывал, она заговорила. — Ты ставишь крест на себе и всём живом в Вестеросе и думаешь, что мы проиграем, но я думаю, стоит попытаться. Ты говоришь, что я должна уехать на Тарт и стать женой какого-то мелкого лорда, рожать ему детей и быть в безопасности… Но ты же знаешь меня, Джейме, и знаешь, что это не для меня. Как ты мог подумать, что эту безопасность я променяю на… — Она тряхнула головой, отмахиваясь от мыслей, как от надоедливых мух. — Если я принесу клятву Дейенерис и останусь в её свите, рано или поздно я окажусь на Стене. Если я уеду к отцу, рано или поздно я окажусь на Стене в числе воинов Тарта. Разве смогу я остаться в стороне, когда любой меч будет важен в грядущей битве? Если ты так думал, то ты совсем не знаешь меня, — с горечью заключила она. Посмотрела на Верный Клятве в своей руке и добавила: — тем более, когда у меня снова есть валирийский клинок. Лучше применить его там, где он действительно принесёт пользу, чем повесить на стену в Великом Чертоге Закатного. — Я знаю тебя. Но я очень надеялся, что ты прислушаешься к голосу разума. Или, по крайней мере, послушаешь меня. Бриенна упрямо стиснула челюсти. Джейме сделал шаг к ней, сокращая расстояние, не в силах сдерживаться, прикоснулся большим пальцем к её щеке, мягко погладил её. Упрямства в её глазах стало ещё больше. Он вспомнил Бриенну из Речных Земель — измотанную, уставшую, но не сдающуюся ни его мечу, ни его насмешкам. И его любви она тоже сдаваться не собиралась. — Я послушала тебя. Я не иду с тобой, Джейме, коль ты не желаешь этого. Но я иду своим путём, по своему желанию, и что с того, если они пересекутся? Снова, — добавила она с улыбкой. — Попробуй меня остановить. — Я уже пробовал, — шепнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать её, — по-моему, это зряшняя трата времени. Он опоздал, и его отряд явился за ним в Кастерли Рок. Было смешно и немного стыдно: похоже, сперва они решили, что он струсил. Но когда всё разрешилось, Джейме смотрел, как с замкового двора утекают воины в алых плащах Ланнстеров — неожиданное последнее напоминание о доме, которому они служили. Десятки людей, призванных им со всех концов Западных Земель, чтобы сразиться за короля или королеву — за жизнь. Рядом с ним, стремя в стремя, на лошади сидела Бриенна. Он не смотрел на неё, но всё равно ощущал её рядом с собой, её тепло и надёжность — как надёжность хорошо знакомого клинка, рукоять которого так точно ложится в руку. Серсея тоже наблюдала за их отъездом, он это знал. Если он не вернётся, она сможет завладеть Кастерли Рок и править в нём так, как её душе будет угодно. Пока не явятся Иные. Или Дейенерис Таргариен со своими драконами — снова. Всё будет зависеть от того, на чьей стороне окажется удача. На сестру он не оглянулся ни разу. — Когда мы вернёмся, — сказал он Бриенне, не глядя на неё, — я пошлю ворона к твоему отцу с просьбой благословить наш брак. Он услышал, как она выдохнула сквозь зубы. Даже не поворачиваясь, он знал, что его слова заставили её залиться румянцем. Джейме ухмыльнулся. За последние несколько часов он стал смотреть на своё будущее менее мрачно. — О, так ты собираешься выжить и вернуться? — с деланным безразличием осведомилась Бриенна. — Я собираюсь жениться на тебе. В это мгновение последний воин выехал со двора, и Джейме тронул пятками своего коня. Бриенна следовала за ним по пятам. Подняв голову, он увидел первые снежинки, медленно сыплющиеся со свинцовых облаков.