Вечная любовь

Перед встречей с тобой мне пришлось стоять за деревьями и ждать, не привлекая внимания. Для четырёх людей, собравшихся около тебя, я лишняя, и пока они не уйдут, у меня нет никакого права подходить. Они твоя семья, не я. В средней школе я некоторое время дружила с парнем. Именно что дружила — ни о каких там свиданиях, поцелуях и прочей романтике и речи не шло. Как оказалось, лишь для меня. Для него всё было по-другому, и когда он предложил мне начать встречаться, то наверняка ожидал согласия. Я же рассмеялась прямо ему в лицо. Сказала, что он лишь друг. Бросила его чувства в пыль и растоптала их ногами. Разумеется, наша дружба на этом прекратилась, и он отдалился от меня. Я и не стремилась исправить это, считала его слабаком, неспособным выдержать единственную неудачу. И кто-то наверху решил, что в этот раз справедливость должна восторжествовать. Наконец они стали прощаться. Три девушки и парень, нормальная картина. Ты всегда привлекал женский пол, и мало кто из парней отважился оставаться рядом с тобой и подвергаться сравнению не в свою пользу. Они раскланялись и ушли, но я по-прежнему не могла подойти. Она всё ещё оставалась с тобой. Я знала тебя ещё с первого класса старшей школы, но лишь как парня из параллельного класса, лентяя и придурка, пропускающего занятия и невесть чем занимающегося вне школы. А потом наступил второй год обучения, и оказалось, что мы в одном классе. Что я староста. И что в обязанности старосты входит наблюдение и контроль за пропускающими занятия придурками. Сейчас я могу вспоминать это время лишь с улыбкой. Ты с таким же приятелем постоянно изобретал схемы того, как улизнуть с уроков и от меня, а я же разгадывала их, перехватывала, заставляла и требовала. Я вела себя жёстко. Я ругалась на тебя. Я дралась с тобой. И я была счастлива. Та троица уже давно ушла, а она всё стояла и смотрела на тебя. Мне не видно, но могу поклясться — она улыбается. Она не может не улыбаться. Ты стал её жизнью, её смыслом, тем самым человеком, с которым она могла вместе шагать по этой сволочной ухабистой дороге под названием «жизнь». Томоё Сакагами. На наш третий год обучения она перевелась в школу и тут же стала популярна. Отличница, умница, красавица, всегда деловитая и серьёзная, никогда не отказывающая в помощи, а то, что она творила в спортивных состязаниях, нельзя описать словами. Нет ничего удивительного в том, что ты в неё влюбился. Удивительно то, что она ответила взаимностью. Наконец она попрощалась, повернулась и зашагала по дороге. Наконец-то можно выходить из тени дерева и подойти к тебе, не опасаясь, что кто-то побеспокоит. — Привет, Томоя! Это я, твоя лучшая подруга, Фуджибаяши Кё. Моя сестра тоже была влюблена в тебя. И, кажется, я была виновата в этом — слишком часто рассказывала о тебе, слишком часто упоминала, слишком эмоционально расписывала. Рё всё понимала, и всё равно обратилась ко мне за помощью в завоевании твоего сердца. Я не могла ей отказать. Мы составили примерный план твоего покорения, и даже начали было реализовывать его, пока не обнаружили, что ты прогуливаешься в компании другой. Что вы целуетесь. Что она приходит к тебе домой по утрам. Рё рыдала не одну ночь, как в подушку, так и на моём плече. Даже Ботан, мой ручной кабанчик, который всегда сторонился сестры, пытался слизать слёзы с её лица. Но утешать её приходилось мне, и быть в это время сильной старшей сестрой, с уверенностью заявляющей, что в океане ещё полно рыбы и такой красавице даже не надо забрасывать удочку. И вообще, что такого хорошего в двоечнике и прогульщике, который после школы торчал бы за прилавком или подметал улицы, получая соответственную зарплату. С таким не построишь никакого будущего, и потому даже правильно, что мы не заполучили его. Плакала я лишь тогда, когда никто не видел. — Рё вышла замуж. Да, не удивляйся, она встретила симпатичного пациента, который поправился не без её помощи, и сразу же предложил выйти за него. Она счастлива, и не удивлюсь, если в ближайшее время сообщит, что ждёт ребёнка. После школы мы потеряли друг друга. Мне пришлось на время уехать, поступать на курсы воспитательниц. Всегда хотела работать с детьми, но это оказалось куда сложнее, чем можно было подумать, и мне пришлось упорно трудиться. Ты же остался в городе, но никогда мне не звонил и даже не пытался разыскать. Оно и понятно — я же не была твоей семьёй. И поэтому же я не пыталась разыскать тебя. — У меня в садике есть разные дети, но в основном они послушные и такие милые! Я учу их читать, писать, рисовать, играю с ними, и Ботан играет. Ты бы видел, как он вымахал! Ещё немного, и на его спине сможет прокатиться вся группа со мной в придачу. Когда я вернулась в город, учёба сменилась работой. Говорят, вы до меня приводили в садик какую-то девочку, но потом перестали. Возможно, это и к лучшему. Не знаю, что бы я сделала, если бы увидела тебя снова, особенно… с ней. В один момент, ещё в школе, я даже решила с ней подраться. Да-да, драться за парня. Мне до сих пор стыдно это вспоминать. Можно подумать, что если бы я победила, то ты тут же пошёл за мной послушной собачкой. Но у меня не было шансов. Она уклонилась от всех ударов, а потом спокойным голосом сказала, что если имеются претензии, то мы можем обсудить их в спокойной обстановке. Мне пришлось уйти и оставить вас. Претензии. Что бы она сказала, услышав «Верни того, кто похитил моё сердце!»? Как бы мы смогли это обсудить? — Представляешь, один из тех мужчин, что приводят в садик детей, решил ко мне клеиться. Мол, ты же видишь, какая милая девочка, ей так нужна мама, ты ей нравишься, не хочешь обсудить это за чашечкой кофе? Ну я и сказала, что в ближайшее время, когда мы всей группой поедем в поход, мне не помешает кто-то, кто сможет в случае чего справиться с парой десятков уставших и упрямых детсадовцев. Заодно и обсудим. Сразу весь сконфузился и слинял, тоже мне. Когда я в следующий раз услышала о тебе, то не смогла понять, что происходит. Да и сейчас не понимаю. Ты сначала с кем-то подрался, защищая свою девушку, а затем упал во время постройки школы в захолустной деревне. В итоге в мозгу образовалась гематома, которая стала на что-то там давить, и в итоге ты потерял память. И каждую неделю терял её вновь. По телефону я подумала, что она меня разыгрывает, но затем мы встретились вживую, я выслушала её историю, посмотрела в её глаза и с ужасом поняла — это не розыгрыш. Кто-то действительно решил разыграть идиотский сценарий с твоим участием. И теперь она собирала всех, кто хоть как-то знал тебя, чтобы мы все помогли вернуть твою память, вернули тебя обратно. Чтобы ты снова был с нами. — Ты знаешь, что Ёхей нашёл себе девушку? Я сама удивляюсь. Время меняет людей, но мне всегда казалось, что против него и оно будет бессильно. Но нет… опять победило. Ты не узнал меня. Как оказалось, ты не помнил старшую школу вообще. Твои воспоминания остались на уровне средней. Даже о своей травме плеча ты не имел понятия. Я же и вовсе была незнакомой девушкой, тщетно напоминающей о смешных случаях того счастливого времени, когда мы на что-то надеялись. Времени, которого для тебя теперь не существует. Ёхей приезжал даже раньше нас, но и у него ничего не вышло. Как и у Рё. К тебе много кто приходил — учителя, бывшие одноклассники, даже хозяйка школьного общежития и почему-то владельцы пекарни. Но ты никого не помнил, никого не узнавал. Для тебя все мы были чужими. Даже она была чужой. И хотя делала всё, чтобы вернуть тебе память, но проходила неделя — и всё начиналось снова. Можно было бы сделать операцию, но врачи и пошептавшаяся с ними Рё опасались, что она может обернуться осложнениями. Что ты вообще потеряешь всю память. Что твой мозг будет необратимо повреждён. Что ты можешь никогда к нам не вернуться. — Говорят, существует легенда об огоньках. Если ты помог другому, принёс в его жизнь покой и смысл, осуществил его мечту, то к тебе с неба опускается огонёк. И пока он с тобой, то может выполнить самое сокровенное желание, идущее из глубин сердца. Если так, то у тебя должна быть куча этих огоньков. Ты помогал всем, кому мог, не жалел себя и никогда не сдавался. И… я бы хотела однажды так же помочь тебе. Она два с половиной года провела, вновь и вновь рассказывая тебе о прошлой жизни, жизни в старшей школе и с ней. Она боялась операции, и верила, что может излечить тебя по-другому. Мы все боялись и верили. Но так не могло продолжаться всегда. В одну из таких недель вы поженились, а затем дали согласие на операцию. — Я люблю тебя, Томоя. Я всегда тебя любила и буду любить. Возможно, я любила тебя с тех пор, как впервые увидела. И все остальные тебя любят. Все те, кому ты помог, чья жизнь не состоялась бы без тебя. Мы… не можем жить без тебя. Я вытянула руку и прикоснулась к камню, на котором было вырезано самое дорогое мне имя, а затем осторожно положила букет цветов рядом с другими букетами, украсившими площадку так, что под ними не было видно каменной плиты. — До свидания, Томоя. — я встала. — Спи спокойно. Ты заслужил отдых… и ты всегда останешься с нами, что бы не случилось. Я не знаю, что могло бы произойти, обернись всё по-другому. Возможно, я бы стала спорить с сестрой за тебя. Возможно, ты бы предпочёл её. Возможно, ты бы рассмеялся мне в лицо и сказал, что я лишь друг. Возможно, какая-нибудь другая девушка стала бы той, с кем ты решил связать свою жизнь. Возможно, что тебе бы пришлось защищать уже меня, и это я раз за разом пыталась бы напомнить о своём существовании. Но я верю, что где-то среди всех этих сомнений, ошибок и выборов есть дорога, по которой мы идём вместе. Ты держишь меня за руку, а я прижимаюсь к твоему плечу. И это всё, что нам нужно.