На границе Пустоты

В зале все еще раздавалась нелепая мелодия из мобильника, но он быстро оказался брошенным на пол и замолк сам по себе, когда Ами, Аматерасу, поднялась на ноги. Она окинула всех присутствующих тяжелым взглядом, остановилась на тебе. Точно раздумывая, покачала головой из стороны в сторону и произнесла: — Мы следили и за тобой, мальчик. Это обращение из уст первоклашки могло бы показаться забавным, но нет — ничего смешного. В этом контрасте присутствовало что-то жуткое, заставляющее сердце стучать быстрее, а шею и виски — мокнуть. Сильная жертва и, угадывается, что древняя, как вся цивилизация — мощный Источник. Опыт прожитых веков. Ты лишь коротко поклонился, то ли в качестве приветствия, то ли как способ показать, что слушаешь. Взгляд богини стал мягче: — Ты чистый, у тебя потенциал. Еще рано судить, что из тебя получится, но то, что ты на данном этапе вывернулся из-под руки Возлюбленного, говорит о многом. Я довольна. Не буду лукавить: мы заинтересованы. Мы дадим тебе имя и пару. Нормальную стабильную связь. За последние столетия некоторые из нас остались одни. Ты пойдешь с тем, кто тебе по душе — редко кому Совет предлагает выбирать судьбу и Имя. Но если тебе будет трудно, мы можем определить и сами. Допустим… Второй Ватацуми — добрый дракон, он уже отгоревал потерю и примет тебя. Многому научит. За берегами нужен присмотр, в западных водах баланс совсем нарушен. Первый и Третий еле справляются, помощь необходима. Нравится ли тебе водная стихия? Хитро поставленный вопрос, если ответить положительно, быстро подловят. Однако, при упоминании Ватацуми я чуть не присвистнул: Ватацуми — драконы морских пучин, хранители наших островов с древних времен. «Рано судить, что из тебя получится» — ну-ну… Богиня не спускала с тебя глаз, а ты впервые так заметно растерялся. Похоже, совсем не ожидал такого поворота. Оглянулся, взял меня за руку, вскинул подбородок и, с секунду помолчав, начал: — Совет, Верховные… — ты поклонился еще раз и, пока стоял, согнувшись, крепче сжал мои пальцы. Я понял: будешь отказываться. — Погодите… — я встрял без приглашения в ваш разговор. — Верховная, полагаю, скоротечность последних событий не способствует верным решениям… Давайте сначала обсудим, как быть со мной? Многое зависит, как это ни странно, от моей персоны. Ами сощурила глаза: — Дерзкий ребенок! — но мельком глянув на тебя, она мгновенно изменилась в лице, нацепила скучающую личину и начала рассматривать что-то под ногтями. — Безымянный, ты же понимаешь, что твое присутствие нежелательно. Если ты не уйдешь, последствия непредсказуемы. Никто не позволит чистой жертве разгуливать по своей земле… И отпусти, пожалуйста, Хоши. Мой «пленник» все так же сидел у колонны, потупив взгляд, и лишь иногда сжимал кулаки, стараясь перетерпеть в себе чужеродную энергию. Я хмыкнул. Разомкнул связь со взбалмошным бойцом. Тот задышал глубже, и показалось, его даже пошатнуло от облегчения. Я по-светски улыбнулся: — В качестве жеста доброй воли… Монах, пара Ами, хохотнул: — Вот же самонадеянность… Я пожал плечами: отпустил и отпустил. — Возможно, я блефую? — предположил я, вновь рассматривая морщинистое лицо старика и затаенную в нем веселость. Дед развел руками, мол — кто знает? И не успел продолжиться разговор, как вновь зазвучал голос Рей: — За чистым стоят чужаки. Из-за грани. Мичико не видела их. Просчитать их действия невозможно. В зале послышался приглушенный ропот — скорее как ветер в кронах, нежели отчетливые возгласы. — Спокойно! —  подняла ладонь Ами, и все смолкли. — Что ты предлагаешь? — Договориться. — Допустим. Ты уходишь из этого мира, взамен что? Ты непроизвольно сжал мою ладонь. Это придало сил: — Три вещи. Время, информацию и клятву. Богиня, использующая аватар маленькой девочки, холодно улыбнулась: — Клятву? Требовать клятвы — это слишком. — Не слишком. У вас передо мной должок. Я в своем праве. Итак, мои условия: во-первых, информация о событиях, которые произошли с Нелюбимым девятнадцатого января две тысячи шестого года; во-вторых, время, чтобы поговорить с братом. И в-третьих, клятва… — Я вывернул кисть из твоего захвата, сделал шаг вперед, заслонив тебя от испытывающего взгляда Аматерасу. — Вы дадите клятву, что не станете ни к чему принуждать Соби. Ни шантажом, ни угрозами. Если он придет в пантеон, то только по собственному желанию. Если захочет вести мирскую жизнь — так тому и быть. Сформулировал я, конечно, как попало, но посыл, думаю, они поняли. Ами подошла к своей паре. Монах с интересом наблюдал за ее реакцией, но стоило ей приблизиться, он неожиданно вскинул глаза и подмигнул мне. Лица богини я больше не видел, но сложилось отчетливое впечатление, что сейчас присутствующие советуются друг с другом, обсуждают. Молчание длилось секунд десять, пока Ами не хлопнула в ладоши и не проговорила: — Совет окончен. Твоя просьба будет удовлетворена при соблюдении следующих условий… *** К храму такси приехало через несколько минут после того, как ты дозвонился до оператора. До дома Сеймея относительно недалеко, но на дорогах к концу рабочего дня скопились пробки, и можно было просто сидеть в машине, разглядывать улицы, прохожих, светофоры, витрины магазинов… и думать. Ты периодически пытался вздохнуть, но осекался, превращая длинные выдохи в резкие короткие фырканья. Судя по всему, ты был занят тем же, чем и я — размышлял. Мы заключили с Аматерасу договор, согласно которому у меня имелись одни сутки, чтобы покинуть ее владения. Этого времени должно было хватить, чтобы поговорить с братом и Минами, спланировать насчет так и не проснувшейся Нелюбимой, выяснить, что случилось с Оно. А после… После я вновь должен был отправиться в добровольную ссылку, но не в монастырь, как на Эрде, а в систему. Уходить окончательно было еще рано: и я не готов, и ты не отпустишь. Заточение было компромиссом. Насчет тебя условились, что пантеон не должен обязывать, но познакомить с местным укладом они будут вправе. Почему бы и нет, в конце концов? Может, перспектива стать небожителем тебя заинтересует? Наверняка должна, просто не прямо сейчас. Вся процедура происходит как-то формально, будто ты ценный кадр, и фирма поставила себе задачу тебя заполучить. Аматерасу предложила устроить что-то вроде экскурсии по местным владениям в конце этой недели. Туда ты уже пойдешь один — если я высуну нос из своей темницы, договор с богами будет расторгнут. Когда машина в очередной раз остановилась на красном, я все-таки спросил: — Что думаешь? Ты пересел поудобнее и будто невзначай притерся ближе к моему плечу: — Спасибо. Ты даешь мне выбор, я понимаю. Но я мог озвучить ответ сразу. — Ты бы отказал. — Конечно, — ты повернулся ко мне, и уголки губ оказались упрямо поджаты. «Конечно»… Я покачал головой. — Жизнь длинная, Со. Еще столько может произойти… Не торопись. Вдруг обстоятельства изменятся? Оставь этот вариант про запас, на всякий случай. Отказаться всегда успеешь. Ты перекинул ногу на ногу, протиснув колено перед пассажирским креслом. Произнес так, словно только делал вид, что соглашаешься, и очень хотел это подчеркнуть: — Ты прав. Ну, хотя бы на словах… Я спросил первое пришедшее в голову, чтобы не давать паузе разрастаться: — Как думаешь, Сеймей понял, что произошло на Совете? Ответная улыбка вышла неискренней, ты неоднозначно повел бровью: — Да кто же его поймет? Вот лучше поясни насчет Эбису? Та женщина... Кажется, она в баре представлялась как Рэй, сказала, что ты кого-то отправил на круг перерождения? Ты кого-то убил? — Не совсем так. Я заметил удивленные глаза водителя, которые отразились в зеркале заднего вида. Коротко кивнул тебе, — мол, посмотри. Ты как-то по-хитрому взмахнул пальцами, и водитель уставился на дорогу с таким отрешенным выражением лица, словно нас тут никогда и не было. Я ответил: — Наша встреча в «Спруте» закончилась соглашением: я должен помочь приятелю Мичико, а взамен она повременит докладывать Совету о моем появлении. — Получается, она не сдержала слово? — Напротив. У нас было почти три недели спокойной жизни. Ну… более-менее спокойной. Нам нужно было время. — Расскажи про благословение и про этого ее приятеля. Не очень хотелось, но, пожалуй, надо. — У местного пантеона какой-то затяжной конфликт с Китаем… — Гьянгдзе… — ты опять упомянул название школы: похоже, разборки шли полным ходом и среди смертных. — Возможно. Признаться, я не вдавался в подробности. Так или иначе, жертва Эбису погибла. Набуюки-сан, боец, пытался закончить порученные дела, но запаса в резерве не хватало. И он пришел ко мне. — Это случилось тогда? В дни, когда ты… Я кивнул: — Да. Боец Эбису ушел за грань со спокойным сердцем. Как-то так. — «Эбису»? Он дал тебе благословение? Он же бог удачи и… — ты плавно отвернулся к окну и замолк. — Что? — Это же ваших рук дело? — спросил ты, не поворачиваясь, и помахал ладонью вдоль щеки, на которой когда-то был шрам. — Со… — Я не ребенок, — ты вскинул голову и посмотрел на меня сверху вниз. — Может по сравнению с твоими… ребятами… я и не… Но я точно не ребенок. — Знаю. Если честно, я тогда сам едва вспомнил. Я давным-давно просил Эбису. Так… Даже не всерьез… Мне лет четырнадцать было, в Корее… Я и забыл совсем, а Набуюки-сан заявил, что твое исцеление что-то вроде подарка… И вот, как-то так. Ты беззвучно хохотнул, и видно, что настроение отчего-то улучшилось: — Ну, и подарочки у вас… Я чуть с ума в тот вечер не сошел. Я толкнул тебя плечом: — Знаешь, как я перенервничал, когда Эбису за тебя взялся? — и принялся делать вид, что разглядываю на полу что-то интересное. — Вы еще и вместе там были… — Со, я честно… — я замолк. Ты положил руку на затылок, перебрал волосы. Приблизился и коснулся губами виска. Шепнул: — Мы приехали. Я глянул в окно: и правда. Дом Сеймея. *** Пришлось долго ждать у порога. Но, наконец, послышались шаги и дверь открыл брат: футболка помята, словно вытащена из кучи белья и надета наспех. Можно было предположить, что мы заявились, мягко говоря, не вовремя, но уши на месте, значит, ничего особенного не происходило. Сеймей растерянно блуждал по мне взглядом, нервно стриг правым ушком и как-то механически пытался расправить замятости на ткани, где был отпечатан белый череп на черном фоне — нехарактерный для Сеймея стиль. Захотелось озвучить вопрос: «А его ли это вообще футболка»? Но сейчас это было совсем неважно. — Милый, кто там? — послышался голос из комнат, и Сеймея перекосило. Брат как-то воровато оглянулся, пригладил волосы, но ответил не на вопрос бойца, а на мой вопросительный взгляд: — Да, проходи, — и, заметив тебя позади, чертыхнулся. Я зашел, ты — следом. Пока я скидывал ботинки, Сеймей куда-то ускакал по-быстрому, и мы еще успели с тобой понимающе переглянуться до того, как брат появился опять: в квартире однозначно ощущался такой запах… — Возлюбленные тут или устраивали забег наперегонки, или… Впрочем, они теперь больше не Возлюбленные. — Пойдемте сюда. Надо поговорить. Сеймей провел нас в ту же самую гостиную, где в прошлый раз устраивалось собрание. Махнул рукой в сторону дивана, сам упал в большое компьютерное кресло, и растерянности в его лице больше не было. Он вытянул босые ноги, чуть покрутился в кресле из стороны в сторону и спросил с наигранной леностью в голосе: — Не расскажешь, как такое могло произойти? Я чувствовал, что Акаме где-то рядом, но почему-то не появляется. Показалось, что он просто подслушивает в коридоре, но заходить не желает — может, брат приказал? — «Такое» — это что, Сей? — мы с тобой устроились на диване, перед нами, как барьер, расположился журнальный столик на колесиках. Я ткнул его носком стопы, и он качнулся вперед. Сеймей прикусил губу и нервным жестом вытянул руку — как дама для поцелуя. И стало видно: вместо «Beloved» на среднем пальце, будто перстень, красуется иероглиф — новое Имя. Я пожал плечами: — Тебя назначили богом, Сей. Разве ты не стремился к богоподобию? Они вам все объяснят, я думаю. Наверняка кто-нибудь объявится в ближайшее время и станет… — Бред какой-то… — брат уронил затылок на подголовник, локти на ручки кресла и, глядя в потолок, вновь принялся медленно вращаться. — Почему все так вышло?.. Мы вновь переглянулись, ты только чуть нахмурился. — Агацума, — брат поднял голову и посмотрел на тебя. — Ты знал, что… Знал ли ты, что Ричард… Давно ли ты знал, что Ричард — это… — Твой брат? — ты взял паузу до тех пор, пока Сеймей, будто бы решившись, не кивнул. — Догадывался. Убедился относительно недавно. — И ты не думаешь, что это просто мистификация? Потому как все слишком похоже на бред. Моему брату было тринадцать, понимаешь? Тринадцать! А сколько этому? Ты покосился в мою сторону. — Я не знаю своего точного возраста, Сей. И это не имеет значения. Мы заехали, потому что я хотел убедиться, что все хорошо. А еще я хотел попрощаться. — Вы уезжаете? — Сеймей чуть дернул ухом. — Забавно. Хммм… Вот так вот взял и объявился, даже если, предположим, ты и в правду… ай, черт. И уезжаете… — Уезжаю только я. Хотел попросить: присмотри за мамой, пожалуйста. Она переехала. Я оставлю адрес — отправлю по смс. Это, пожалуй, единственное, что было бы важным. У нее никого не осталось, кроме тебя, и она все еще ждет. Вот теперь Сеймей не выдержал. Все-таки вскочил на ноги, бросил яростный взгляд на меня. И подходя все ближе и ближе, начал выговаривать: — Если ты и в правду Рицка… То… Слушай сюда. Я тебе говорил. Говорил же — сиди тихо и не ищи нас! И куда ты пошел тем вечером? Кто тебя просил? Я бы связался с тобой, нашел бы правильное время… Ай, черт! Никогда меня не слушал, лез невпопад… Проблема за проблемой… Но… Я не могу поверить, что он это ты, — к концу фразы Сей наклонился и, оперевшись ладонями на журнальный столик, жестко смотрел мне в глаза. Я грустно улыбнулся. Рука сама собой легла на макушку брата, взъерошила вихры между черными атласно-блестящими ушками. Брат зажмурился, отстранился, и почему-то взгляд сделался обиженным. Спросил: — Далеко уезжаешь? Я молча кивнул. — Надолго? И тут у меня перехватило дыхание. Сей… Уже по привычке попытался найти поддержки у тебя, но не глядя, я ощутил, как ты напрягаешься всем телом. Представилось это твое непробиваемое выражение лица. Тут же остро захотелось соврать, придумать что-нибудь получше данности. Отказаться от всех договоров со всеми богами, но я все-таки проговорил то, что в свое время уже говорил Диер: — Навсегда, — и в этот же момент показалось, что я остался абсолютно один. Это слово отсекло все, что было в прошлом, от настоящего. Сделалось больно и тяжело, и пронизывающий взгляд брата не давал возможности нормально вздохнуть. Посмотреть на тебя сейчас было сродни самоубийству. Ты знал, я говорил… ты знал, ведь я уже говорил… Но… Со… Что я могу? Я, наконец, ссилися сделать вдох. Медленно поднялся на ноги. Посмотрел на брата прямо, улыбнулся как мог, и когда шагнул ему навстречу, Сей не отстранился. Моя ладонь легла ему на плечо. Сеймей болезненно зажмурился. — Ладно, братишка. Мне пора идти. Ты со всем разберешься. Нисей поможет. И… да, все-таки присмотри за мамой. — И, наклонившись, прошептал совсем тихо, — тот диск с записями, ты упоминал, не от Минами. По моим данным, его прислала Саган. Поговори с Рицу, он многое объяснит. Ну вот, вроде и все. Что там было дальше из важных дел? Я повернул голову и увидел тень в коридоре — не сразу сообразил: с ней что-то не так. — Нисей! — сказал я вдогонку исчезающей фигуре, — Нисей, погоди… Вопреки настроению, появившемуся во время разговора, губы непроизвольно дрогнули. Когда боец брата все-таки вышел на свет, я улыбнулся еще шире: Акаме бледный как мел, смоляные волосы, разложенные на косой пробор, четко каймят лицо, и… два детских ушка! Они были плотно прижаты к голове, словно Нисей старался сделать так, чтобы их было не заметно. Он с совершенно дурацким выражением лица посмотрел на меня, указательным пальцем ткнул куда-то в область виска и, будто оправдываясь, произнес: — Ты тоже видишь этот пиздец? Я наверное не рассмеялся только потому, что тяжелый осадок еще не выветрился. Но мину, похоже, сдержать не смог, и в глазах Нисея появилась обида и злость. Я поднял ладони: — Не злись, погоди… Я, возможно, знаю… У Набуюки… У бойца той пары, которая до вас носила это Имя… У него тоже были ушки. Может, это какой-то обязательный атрибут? Я не спрашивал. Поинтересуйтесь потом. Ну, или отпадут… — Не отпадут, походу… — буркнул Акаме и сложил руки на груди. Понятно… Ладно. — Потом станешь сильнее, научишься менять личину, и ходи как нравится. Но все это через Совет… — Менять личину? А так можно? — ушки Нисея инстинктивно попытались встать торчком, но он их сердито прижал к голове руками. — Теоретически, да. Из гостиной появился ты. Кивнул Нисею, поразглядывав его чуть дольше приличного, но так ничего и не прокомментировал. Спросил: — Поехали? Ты со мной. Я почувствовал, как ты, проходя мимо, касаешься моей груди, и стало спокойнее. Уже в дверях я посмотрел на обоих ушастых: — Удачи вам. Рад был вас повидать. И ощутил, как потянул сквозняк через раскрытую тобой дверь.