На границе Пустоты

Без души Когда кирбо остановился у тротуара и мне пришлось выйти из теплого салона в осеннюю сырость, на город уже наплывали сумерки. Я расплатился с возницей и взглянул на огромное здание, в котором, судя по всему, мне предстояло жить. Из вещей у меня с собой были лишь тонкая папка с документами, — ее мне дали в клинике, — связка металлических пластинок-ключей и бутылка воды. «Мэтр Аон, к сожалению, ничего из ценного не уцелело в аварии, только некоторые документы, по которым мы установили вашу личность». Я сделал глоток горьковатой минералки и посмотрел на архитектурную громадину — странная, скрученная, как коническая раковина моллюска, рябая, она сейчас царапала вершиной алеющее вечернее небо в самом сердце Нового Города. На мой взгляд, такое здание скорее бы подошло какому-нибудь деловому центру или правительственной администрации, нежели жилому комплексу. Но апартаменты под номером триста двадцать два, — как сказал мне человек, назвавшийся моим личным помощником, — были уже подготовлены к возвращению владельца. То есть, к моему возвращению. Я стоял перед входом, почему-то не решаясь зайти, — пытался разглядеть хоть что-нибудь знакомое в этих высоких стеклянных дверях с массивной ручкой, в блестящей медной табличке с надписью «Фоис-сит», в вазонах с разлапистыми хвойными ветками. Но ничего. И эти двери, и эта табличка на сероватом камне, и эти вазоны — я был уверен, что вижу их впервые. «Диссоциативное расстройство» и «Дистрофия Источника» — так сказал доктор Кей. Я не помню, кем был раньше. Не помню, где жил и чем занимался. Не помню, ни какие книги читал, ни какую музыку слушал. Не помню ни семью, ни друзей, ни собственного имени. Все, что у меня есть — небольшая папка с бумагами. В них говорилось, что меня зовут Ир’Риард Аон, что мне двадцать два, что в прошлом году я получил степень мэтра по специальности «концептуальное богословие и метафизика» и что мне принадлежит крупная доля в некоем инвестиционном предприятии, с процентов от которого я могу позволить себе весьма комфортную жизнь. Про личное не было сказано ни слова — возможно Арвэ, помощник посчитал это неважным. Мне были представлены только сухие факты. Впрочем, судя по тому, что за месяц пребывания в больнице меня навещал только он, друзей или близких у меня не было. А может, — теплилась надежда, — эти самые друзья и близкие по какой-то причине остались в неведении. Когда я спросил почему так, Арвэ уклончиво отговорился на эту тему. Да и доктор советовал не спешить с получением дополнительной информации. Ну что же... Я вздохнул, глотнул из бутылки, и во рту стало солоно и горько. Как по мне, у этой воды слишком яркий вкус. Но надо значит надо, — мэтр Кей, мой доктор, сказал, что она целебно воздействует не только на тело, но и на душу. Возможно, — оптимистично надеялся он, — после полного физического восстановления ко мне вернется и память, и сила Источника. Впрочем, моя болезнь — слишком редкое явление, чтобы выводить убедительные закономерности. Я выбросил пустую бутылку в урну и, поежившись от вечерней сырости, взялся за ручку двери. С деланно-спокойным и уверенным лицом я пересек центральный зал, улыбнулся девушке за стойкой и остановился напротив узорчатых створок лифта. Смотрел на них, соображая, что делать дальше. Как попасть на двадцать четвертый? Раньше, в больнице, меня всегда сопровождали. Не по лестнице же туда идти, так высоко наверх? Зачем-то потрогал кованные завитки. Поразмышлял. Мне все еще казалось, что надо или нажать на что-то, или, возможно, вставить куда-нибудь ключ… Но ни кнопки, ни замочной скважины не отыскалось. Портал лифта был упрямо перегорожен кованными цветами. Перед выпиской из клиники я был почти уверен, что неплохо освоился, хоть и пришлось заново разучить множество примитивных вещей. Каждый ребенок знал, как включается свет или как меняется температура воды в кране. А я почему-то нет. Искал все какие-то переключатели или кнопки. На это доктор Кей заметил, что эпоха Красного Раскола давно миновала и в современном мире почти все работает благодаря силе Источника. Чтобы включить свет достаточно верить в то, что он загорится по твоему желанию. Вот до чего дошла современная метафизика, по которой, согласно официальным документам, у меня имелась аж ученая степень. Толку-то. Источник во мне иссяк, истаял, как и память. И не известно, появится ли вновь. Говорят, такого не случается даже с глубокими стариками от немощи. Только с безумцами и потерявшими душу, но последнее — из области детских сказок. На безумца я не был похож, пока по крайней мере. А душа… Я усмехнулся: видимо, тут без души и на лифте не покатаешься. Напоследок я без особой надежды помахал связкой пластинок-ключей перед створками — но как и ожидалось, ничего не произошло. Взглянул на девушку-консьержа и подумал, что зря отказался от помощи Арвэ, — он в курсе моих проблем и помог бы без лишних вопросов. Впрочем, проскальзывающая порой напряженность в его глазах и безупречная отстраненная полуулыбка заставляли чувствовать себя неуютно. Будто от меня чего-то ждут — разоблачения или провала. Не знаю. Знаю точно одно: мне не хотелось выглядеть перед ним беспомощнее младенца. А неприятности, — я вновь посмотрел на кованные цветы, — я справлюсь. В конце концов, можно и по старинке, как говорил доктор — «как в эпоху Раскола», пешком. Подниматься на двадцать четвертый этаж было скорее любопытно, чем утомительно: через каждые три марша круговая лестница прерывалась открытым балконом, и я останавливался посмотреть на город с высоты. Варнея. Столица Катрии лежала на берегах одноименной реки. Это здание расположилось на левом, в Новом Городе, рядом с тремя такими же ракушками-близнецами, возвышающимися посреди не менее причудливых шедевров современной архитектуры. Стоило пройти еще пол-оборота, как вид с балкона открывался уже на Старый Город по ту сторону мостов, на его шпили и башни в алеющем тумане, на Императорский дворец, распахнувший крылья колоннад так симметрично, что с трудом верилось в их древнюю рукотворность. И, конечно, на огромный купол храма Четырех. Так я и поднимался, рассматривая то стальную геометрию Нового Города, то золотую рябь правого берега, пока на одной из площадок не обнаружилась дверь с нужной табличкой. В последний раз я обернулся к заходящему солнцу, а после провел ключом-пластинкой по замку. И переступил порог апартаментов номер триста двадцать два... https://ficbook.net/readfic/11681981