грешник из Кариота

ты прости меня, Господи, грешного - я не совсем нормален. сложенный вчетверо, переломан на восемь строк. ты прости меня, Господи - я отвратен, грязен, я нисколько не идеален, я заслуживаю лишь гнева за пустивший в душе свои жёсткие корни порок. знаешь, сын Божий, их ведь зреет там целая чаща, гнилой сумрачный лес простирается морем от дна и до края земли, и безбрежные чёрные воды стелют его, лаская, поднимая пропахшие солью ветви до опалово-мглистой зари. я не знаю, сколько ещё осталось, я так жалок и нищ в своей закольцованной боли, разлитой огнём по руке, и по коже танцуют безумием Вита чьи-то пропахшие гарью ладони, звук пощёчины рвёт тишину на изъеденной серой щеке - это, наверное, Ад? я не знаю, сын Божий молчит, Богородица смотрит устало, прижимая младенца-мессию к незапятнанной грехом груди - я хочу закричать ей про то, чтоб за тридцать лет и три дня приготовила саван, и готовилась сына отпеть, когда снимут с креста его распорóтым от веры, смотри - мне давеча пришлось его душу продать за монетный трезвон, за серебряный отблеск в глазах и за фразу, что станет крылатей пегасов-коней, за великий обман и великую, страшную славу в самых тёмных веках, утонувших в багряных проблесках теней. это я его продал. я отправил сына Господня на Голгофу - висеть, пожираемым стаей ворон. я учителя отнял у моливших и мóлящихся под его боком. я взвалил ему крест на сочащийся кровью излом. я шагнул в грязный Дит, и шаги мои были легки, и смеялся мне в спину Харон. все кричали "Смотри же из Ада, предатель, как несут Его имя, как святится и славится Он!" только я его сделал таким. сыном Божьим. пророком. мессией. и Богом. я Сальери. я возвёл своего Амадея на трон. и если вдруг станет однажды непорочно зачатый людям гостем желанным, пропахшим церковным вином, меня тоже запомнят - как Иуду. предавшего и продáвшего не за злато. бывшего самым неверным. кариотского грешного пса, превратившего воду в терновый венок.