Академия "Overwatch"

      Сжимая рукоять деревянного меча до посинения пальцев, Содзиро просто выжидал. Капля пота, стекая с его лба, медленно проследовала дальше, оседая на щеке. Оставляя соленую бороздку, скатилась на челюсть, капая с подбородка. Обрушившись на пол додзе, мгновенно впиталась ароматным деревом.       Набирая полную грудь воздуха, снова ощутил привычную боль. Ребра, заныв, вторили плачущим легким. Раскаленная кочерга опять полоснула по торсу, напоминая про его слабость. Плевать. Как всегда, плевать.       Стиснув зубы, младший сын судорожно и яростно выдыхал через ноздри. Сколько еще тело будет таким беспомощным? Сколько раз даст ему понять, что он — просто никто. Побежденный, сломанный и никудышный Шимада. Да, отличный пример для подражания…       Зайдя в привычное кафе вновь, парень застыл на месте. Десятки глаз, повернувшись в его сторону, изучающе наблюдали пришедшего. Идя сквозь этот жуткий коридор перешептываний, беглец с горы Сато сел у стойки, подозвав к себе официанта. Но его заказ тут же оборвали на полуслове.       Колокольчик над автоматическими дверьми завопил, реагируя на движение. Забегаловка затихла, боясь пошевелиться. Все знали, что может произойти, если Младшие Сыны будут не в духе. Владелец кафетерия, с опаской покосившись на новую витрину, протер взмокший лоб. — Эй, Шимада! — окликнули знакомые голоса прямо в спину. Содзиро, поднимая голову в сторону всплывшего меню, вздохнул. Только этого не хватало… Прокрутившись на стуле, заметил идущую к нему троицу, державшую ладони в карманах. Как минимум подозрительно…       Пожав плечами, младший сын спросил: — Что такое? — наконец дойдя до гостя, Банда усмехнулась. Правый, хрустнув шеей, кивнул официанту. Левый же, стоя подобно истукану, был настороже. Центральный, коснувшись своей неаккуратной бородки, подошел к Шимада ближе: — Просто интересно… Почему ты стал так редко приходить сюда? — засмеявшись, ребята хлопнули его по лопаткам, садясь рядом. Все кафе, оживившись, вернулось к своим делам, поднимая гул.       Улыбнувшись, Содзиро отпил немного пива из своего стакана, занося волосы за ухо: — Дела в Имении, знаешь ли. Скоро Братишка станет Главой, надо готовиться к Церемонии. Оказывается, — Мизуко, основатель Младших Сынов, поморщился, снимая кепку: — Может, стоило сказать твоим, с кем именно ты теперь шляешься по Ханамуре? — засмеявшись, беглец помотал головой, передавая бутылку содовой Шинуки. Молчаливый гигант, благодарно кивнув, слушал разговор: — Не-е-е… Иначе я здесь точно больше не появлюсь. Хотелось бы ощутить свободу еще на пару годков, а там… Как пойдет, — не споря, его собеседник глотнул газированной воды.       Услышав шаги даже сквозь толстые стены, Содзиро повернулся к приоткрытой перегородке. Там, сливаясь с валившим снегом своим белоснежным кимоно, прошла Юри. Встретившись взглядами, эти двое заметно покраснели и не стали ничего говорить. Но хоть пререканий больше не было.       Возвращаясь к своей тренировке, Шимада сделал шаг, совершив резкий взмах клинком. Опустив его, продолжал держать на весу, пока ладони опасно тряслись. Нет уж, сейчас вы должны быть сильными. Так что не смейте опускаться!       Усевшись на продавленный диван, парень махнул рукой пробежавшему пацану. Тот, увидев гостя, подпрыгнул: — Ого! Давно не виделись, Содзи! — тут же получил нагоняй от Главы, своего старшего брата: — Иди, займись делом. Шинуки и Кахатаро нужна твоя помощь. Давай-давай, потом с ним поболтаешь. Вперед! — смеясь, мелкий член Банды скрылся из виду, продолжая разговаривать сам с собой. Усмехнувшись, Шимада откинул голову, видя свет, пробивающийся через металлическую решетку.       Убежище Младших Сынов затряслось, обрушивая часть плитки с потолка. Не самое надежное место, но… Другого у них не было: — У вас здесь оживленно сегодня, — произнес беглец, поворачиваясь к Мизуко. Поглаживая растительность на лице, Главарь наблюдал за активными перемещениями своей Семьи по заброшенной станции метро: — Сам знаешь, что Драконовый Лотос стал слишком много на себя брать последнее время. Остальные группки начинают беспокоиться. Дети Урагана объединились с Кайдзю, те же — предали Лотос. Не знаю, было ли это хорошим решением, — пара человек, неся увесистый ящик, опасно покренились, как ладони Лидера и Шимада подхватили норовивший рухнуть груз.       Ощущая острие иглы у себя между ребер, Содзиро поморщился. Прошло уже почти полгода после той драки, а раны продолжали давить на живое. Хотя, что такое два ножевых ранения ради Мира между ним и Младшими Сынами? Правильно — ничто. — Я не могу их винить. Эти отморозки из Лотоса хотят все больше и больше крови. Ураган и морские дьяволы на такое не подписывались. Что думаешь делать? — поставив ношу рядом с остальными вещами, Мизуко распрямился: — Охо-хо… А что ты предлагаешь? — пожав плечами, Содзиро прошел к бильярдному столу, неизвестные пятна на котором распространялись с каждым посещением все обширнее: — Напоминаю, что я во всех этих делах новенький. Это если мягко говоря. Разборки Банд от меня крайне далеки, но… — Глава Сынов, усевшись на край, усмехнулся: — Я очень люблю союз «но», — почесав лоб, на котором остался едва заметный шрам, беглец кивнул на карту Ханамуры: — Может я и не первенец, но дела своей Семьи знаю. Самым разумным решением было бы взять их обоих под свой протекторат. Если не считать Синее Пламя, то эти группы — самые многочисленные в городе. Младшие Сыны обретут новых людей, у вас будет больше шансов на собственную защиту. Да и Дети Урагана с Кайдзю явно оценят этот жест доброй воли и не станут перечить. Понимаю, северные и южные банды, мягко говоря, не очень любят друг друга, но… Вот эта часть и пара районов отсюда будут под вашим общим контролем, — размышляя, Мизуко что-то крикнул парочке своих людей, почесав уставшие глаза: — Забываешь о том, что Лотос придет за морскими дьяволами. Они крайне мстительны. Конфликта не избежать.       Завязав хвост у себя на затылке, Шимада стучал пальцами по бархату, слыша глухой звук. Но, увидев до боли в груди знакомый переулок на карте, пожал плечами: — Возможно. Но ведь я рискнул, — недоуменно взглянув на своего гостя, Лидер Сынов нахмурился: — Ты это о чем? — показав белые зубы, парень указал на свои ребра: — Полгода назад, когда я увидел двоих бугаев, избивающих твоего Брата, я рискнул. Признаюсь, сначала я считал это полным бредом, ведь вы и Шимада… Не ладите. Но одна девушка… Она дала мне понять, что не все крутится вокруг одного человека или одного Клана. Сейчас, когда нашему с тобой городу угрожает Лотос, самое время вспомнить, что мы — жители одной Ханамуры. Одной страны. Так что мы мало чем отличаемся. И если один может выйти против двоих, то что сказать про самую многочисленную Банду во всей Японии?       Сейчас, находясь в саду, Содзиро продолжал тренироваться. Сколько уже прошло? Год? Два? Сезоны сменялись слишком быстро, когда тело рычит от напряжения. Слабость сделает его сильнее. И больше не будет тех слез, что пришлось стирать окровавленными пальцами. Нет.       Юри, сидя на втором этаже Имения, ожидая своего мужа с собрания, наблюдала за окрепшим Шимада. Внешне он мало изменился, да. Но его глаза… В них поселилось что-то невиданное девушке.       И эта разница, которая разделяла его с Кенши, постепенно стиралась. Будущий Глава всего Клана, пропадая где-то, возвращался уставшим и озлобленным, постоянно грубя всем подряд. Мать семейства, со скорбью вглядываясь на сына, видела лишь собственного мужа. Того, чей путь Старший обещал не повторять. «Помогаю врагам моего Клана. Я идиот. Хотя… Плевать на Клан. Они ничего не сделали моим близким, не совершили ничего противозаконного. Ну, может и совершили, но этим наши схожести только подтверждаются. Так почему мы продолжаем воевать?» — размышлял длинными зимними вечерами Содзиро, продолжая бороться с собой.       Сам не замечал, как его ладони горят.       Сидя с Юри в обеденной беседке, пытался хоть на секунду отвлечься от мыслей о Клане и сосредоточиться на трапезе. В этот раз Отец не смог подняться с кровати. Мама решила остаться рядом, пока Брат вновь покинул Имение. — Слушай, я хотела сказать… — продолжая мять полы своего кимоно, начала девушка. Младший Сын, поднимая на нее глаза, улыбнулся: — Это очень большой прогресс, — засмеявшись, жена его Брата хотела кинуть в него горячим полотенцем: — Ты все такой же засранец, в курсе? — взглянув на виднеющиеся из-за стен крыши Ханамуры, Содзиро вздохнул. В его душе наступал невиданный ранее покой, когда эта зеленоглазая просто сидела рядом. Будто вся темная энергия, копившаяся в нем доселе, перетекала в нее, испаряясь: — Спасибо тебе, — удивившись, Юри откусила от краба часть его белоснежного мяса: — О чем ты?       Закрывая глаза, Шимада чувствовал каждое дуновение весеннего ветерка, трепавшего цветущую вишню. Не мог поймать тот момент, когда чувства настолько обострились. Может, так было всегда. Просто теперь он начал… Слушать? — За то, что тогда толкнула меня и побежала спасать пацана, — прикусив губу, она помотала головой, поправляя волосы: — Я хотела принести свои извинения за это. Если бы не моя глупость, то ты… — протянув теплую ладонь к его груди, Юри ощутила шрамы даже под одеждой. Содзиро, мягко коснувшись ее пальцев, ощутил всю нежность этой особы. Кажется, видеть он тоже начал. Но все это… — Прости, — отстранившись, парень встал из-за стола, разминая руки. Даже не думай, идиот. Даже не думай.       Осенний холодок пробирался под кожу, щекоча нервы и мышцы. Отличный противник. Взмах, замах, укол. Двигаться быстрее, еще быстрее! Пытаться дышать полной грудью, несмотря на боли и слабость в легких. Пытаться…       Сидя на летней траве, прорастающей так обильно в этом году, Содзиро пытался медитировать. Не важно, как сильно твое тело, без холодного разума все будет бесполезно. Эту простую истину он понял, когда необдуманно бросался в драки. Больше никаких синяков и сломанных носов. Только спокойствие и попытка принять самого себя.       Юри все чаще и чаще пыталась покинуть Имение вместе с ним. Кажется, он испортил примерную девушку своими походами в город. Что скажет его Брат, когда станет Главой? Содзиро надеялся, что не будет сильно гневаться. Как в последние годы.       Все чувствовали нарастающее напряжение в душе Кенши. Ощущали чувство неполноценности, которое возникало при одном виде Наследника. Удивительно, как за несколько лет отношение Семьи может измениться. Почему они пытаются создать из него совсем другого человека? Неужели не видят огромного потенциала, который таится за стенами из ярости и попыток что-то найти в себе?       Они почти не говорили. Мысли были заняты совсем другим. Кенши больше не проявлял интерес ни к чему, кроме своих походов неизвестно куда. Младший Брат хотел пойти с ним, но каждый раз слышал категоричный отказ. Будто Наследник боялся чего-то. Того, чего никто не должен увидеть.       Их Отец же, больше не способный встать с кровати, доживал последние месяцы в болях и одиночестве. Никто, кроме слуг и нечастых посетителей — Содзиро и Юри, не являлся к нему. Иронично. Глава, что держал всю страну в страхе перед собой, сам боялся умереть в тишине. — Когда уже этот… Слабак… Справится… — постоянно шептал старик, пока младший сын принимал это на свой счет. Даже не догадывался, о чем именно молвит Отец, заплывающий в бреду.       Зимняя пора, вновь нагрянув на Ханамуру, скрыла все имение под покровом белоснежного небесного молока. Медленно повторяя движения, младший Шимада касался сухого ствола одинокого кипариса, ощущая покалывание из-за его мягких иголок.       Тело второго сына окрепло, не боясь такого мороза, от которого стыла кровь в жилах. Будто внутренний огонь, согревающий его, не давал своему Дитя погрязнуть в холоде. Такими темпами можно поверить и в нелепые сказки, которые им читал Отец. Будто они и правда произошли от Драконов. Нелепица… — Я должна покинуть Имение с Кенши. Мой Клан обязался увидеть меня и будущего Главу, — говорила ему накануне Юри. Каждый раз, когда он видел ее рядом с Братом, то что-то защемляло его сердце. Неужто опять последствия той драки? Чувство совсем другое. Более… Болезненное.        Уставившись на хрустящий под ногами снег, Содзиро почесал голову: — Хорошо… Как скоро вы вернетесь? — поправив бордовый шарф на своей шее, она с опаской покосилась на почти оголенного Шимада, говорившего с ней на улице: — Думаю, что через пару дней. Я постараюсь как можно скорее… — краснея вовсе не от мороза, эти двое неловко переминались со стопы на стопу.       Посмотрев на покрытые мозолями руки, парень усмехнулся: — Не подумай, что я тебя жду и все такое. Просто… Хочется узнать, сколько у меня еще будет дней покоя, — улыбнувшись, зеленоглазая обняла его, чувствуя учащенное сердцебиение: — Да. Ты же ведь идиот, я забыла, — увидев вышедшего на мороз Кенши, его младший брат встретился с ним взглядами. Кажется, тот не обратил никакого внимания, да?       Стараясь не смотреть их процессии вслед, Шимада не сдержался и стал искать девушку. Ее обильные меха, выделяясь на фоне свободно одетых слуг, тут же помогли ему это сделать.       Юри, идя рядом с его Братом, уставилась себе под ноги, как и много лет назад, но… Сейчас, поднимая голову, обернулась. Силуэт младшего сына ее нового Клана, стоявшего у вишни, будто и правда сиял чем-то новым. Чем-то, что девушка не видела за эти годы.

***

      Относя окровавленного прислугу в Драконий Дом, Содзиро помог ему развязать бордовую одежду. Мужчина, задыхаясь, пытался не смотреть на свою отрубленную руку, привязанную к шее белоснежным когда-то поясом. — Что случилось, что?! — закричал Шимада, пока его окружила охрана и остальная часть слуг. Член процессии его Брата и Юри, задыхаясь в кровавых потоках из своего рта, стискивал в зубах бумагу. Дернувшись, он застыл, уставившись в потолок.       Сдерживая слезы, парень вынул послание из остывающих губ. Надеялся, что сможет разобрать его из-за всех этих подтеков. Должен понять. Его Мама, врываясь за ним, поспешила к сыну, спрашивая: — Что с Кенши и Юри? Что случилось? Что? — Содзиро, повернувшись к ней, махнул рукой, повелительным тоном приказывая: — Отвести мою Мать обратно в покои. Собрать у Отца совет и Теней, срочно. ЧЕГО ЗАСТЫЛИ?! — Клан, повинуясь, испарился, унося мертвого члена за собой.       Стараясь не смотреть на кровавый след, что оставил слуга, оставшийся сын сжал бумагу с изображением Лотоса в кулаке. Конечно, кто же еще…       Поднимая голову к высокому потолку, младший сын выдохнул, ощущая неимоверную боль в своих крепких руках.