Академия "Overwatch"

      Стараясь не слушать ничего, кроме собственного сердцебиения, Лусио упал на ринг. Перекатившись, студент Академии мгновенно поднялся на ноги и увернулся от следующего удара, пытаясь выследить слабое место в идеальной защите Аканде. Тот, меняя стойки одна за другой, путал противника, забавляя самого себя.       Бокс. Карате. Кикбоксинг. Попробуй угадай, давай же!       Заблокировав его увесистую ногу, появившуюся откуда-то снизу, дос Сантос принял кулак в лицо. Голова вновь дернулась, но шея выдержала. Смахивая кровь из разбитой губы, парень продолжал водить глазами, запоминая переходы одного стиля в другой. Ничего сложного, главное — успокоиться. Успокоиться и дожить до того момента, когда Огундиму откроется. «Каждый раз вы совершаете одну и ту же ошибку. Бой — это не четкая математика. Это — не наука. Ты танцуешь с оппонентом, стараешься выведать его движения и просто подстроиться под них. В этом и заключается вся сложность драки. Ведь…» — замечая готовящуюся к подъему коленку, диджей ударил по ней своей ступней, прерывая порыв врага. Тот, не ожидавший срыва собственной серии, замешкался на секунду, пытаясь продумать следующий шаг, но… — Слишком предсказуемо! — мгновенно воспользовавшись своим шансом, Лусио прокрутился на месте и занес уже собственную нижнюю конечность для удара. Та, угодив по крепким ребрам, взвыла вывихнутым большим пальцем. Некогда отвлекаться на такие мелочи!       Сплюнув кровь на песок, боец схватил его колено и локоть уже оказался в груди дос Сантоса. Не способный вдохнуть, парень попятился и вновь упал, перекатываясь назад. Но, как только равновесие снова оказалось на его стороне, два боксерских удара кулаком в подбородок и лоб успокоили пыл бразильца.       Закрывая голову руками, тот пытался прийти в себя, пока весь стадион не сужался до маленькой освещаемой точки, в центре которой был только Огундиму. Все трибуны молчали, боясь пошевелиться. Возможно, это просто писк в ушах не дает их услышать. Но сейчас некогда разбираться. Лишь выстоять очередной выпад этого гиганта, пытавшегося прорвать его оборону. «Думать. Нужно сосредоточиться и думать. Ничего больше не сделаешь. В чем его слабость? В чем? Ты способен сделать это, способен. Нужно лишь попытаться и все… Все получится!» — когда воздух наконец снова ринулся в легкие, Лусио опустил защиту и взглянул на левый кулак Аканде. Тот продолжал трястись. Прямо как и пару мгновений назад.       Костяшка скользнула по его виску, сдирая кожу. Будто бодаешься с куском наждачной бумаги. Почему же так больно?       Чувствуя спиной приближение конца их небольшой арены, Чемпион Ям решил действовать.       Уведя голову под левую руку противника, парень обхватил сгиб конечности, и, подпрыгивая, ногой в торс отправил Огундиму назад в центр круга. Не останавливаясь, он оказался за его спиной, заводя кисть врага к лопаткам. Рост для этого не был так важен. Главное — использовать вес соперника в свою пользу. Ударив вывихнутой ступней прямо во внутреннюю часть колена, студент заставил мужчину припасть на песок. Быстро перехватывая инициативу, диджей ринулся к его шее, пытаясь перекрыть тому доступ воздуха.       Но гигант, переживший не одну сотню боев, лишь усмехнулся окровавленными зубами. Хрипение, доносившееся из его глотки, подкрепляло неудачный выбор стратегии. Выворачивая руки под неестественными углами, тот локтями пытался сломать стоявшему позади Лусио ребра, затылком упираясь в нижнюю челюсть. Трясясь от потуги, бразилец вскрикнул, когда увесистая ладонь Аканде влетела в его поврежденную ступню.       Теряя контроль, дос Сантос поплатился. В доли секунды его шея оказалась зажата между локтем и ребрами нигерийского спортсмена. Лицо синело, но этого оказалось недостаточно. Несколько ударов коленкой оглушили прыткого парня, а затем, используя весь свой вес, Огундиму обрушил того на арену.       Сатья, закрывая открывшийся от страха рот, не могла и пошевелиться. Сейчас каждый мускул ее тела боялся за дорогого человека, к которому она обращалась как к скоту. Что могло так измениться? Он или она? Сейчас и это было не важно… — Пожалуйста… Пожалуйста… — шептала она, молясь всему известному ей пантеону. Ангела, стиснув ее ладонь, едва дышала. Сидевший неподалеку Гэндзи, непрерывно изучая бой этих двоих, протер лицо. Знал, что это — только начало. — Эти двое наконец стали играть серьезнее, — благо, его реплика утонула в оханье бесконечной толпы, что пришла поддержать своего любимца.       Очнувшийся бразилец, слыша шаги врага, выплюнул кровавый ошметок, в котором блеснул зуб. Собраться. Просто продолжат танцевать. Не важно, что его противник в несколько раз сильнее и опытнее. Это все не важно. Так говорил его Учитель. Так он говорил…       Приподнимая тело на трясущихся руках, Лусио прокрутился, поднимая целую кучу песка. Кажется, примерно так он запомнил это движение из брейка. Можно использовать.       Не ожидавший такой прыти от поверженного мальца, Аканде упал на землю, сбитый с ног. Прыгнувший на него дос Сантос прижал коленями плечи, начиная опускать тяжелые удары прямо в лицо.       Сложно удержать самого себя от излишнего насилия. Легко сорваться, видя корчащегося убийцу твоего второго Отца. Того, кто оборвал одну из последних нитей, что сдерживали прошлое юного танцора в целостности. Замечать его слабости, в тот момент, когда очередной кусок кожи остается на твоих же костяшках. Справедливость опьяняет! — Давай, давай! Уверен, что ты можешь лучше… Лягушонок… Давай! Сильнее… — смеясь и захлебываясь в собственной крови, кряхтел лежащий Огундиму. Все это продолжало быть для него простой забавой. Разумеется. Жизнь Кузана для него ничем не выделялась наряду с сотнями других. И если этот псих убьет и его, то список просто продолжится. Разве не безопаснее будет просто… Бить чуть сильнее?       Стискивая зубы, диджей разбил ему нос, намереваясь выломать все белоснежные зубы. Малая цена. Слишком малая! Занеся очередной удар над его лицом, Лусио взревел. Как же этот ублюдок бесит! Как хочется раскроить его череп прямо здесь, чтобы все увидели, что даже великий Аканде Огундиму — простой смертный. И что он тоже может истекать кровью. Так же, как и его Учитель! — Тварь! Тварь! Тварь! — противник увел голову чуть левее. Кулак опустился на арену, разбиваясь кровавыми осколками. Закричав от боли, бразилец чуть приподнял ногу, удерживающую врага. Пальцы того угодили в подмышку, отчего вся конечность онемела.       Схватив дос Сантоса за волосы, окровавленный гигант встретил его лицо со своим лбом. Отлетев, спортсмен рычал и держался за полностью отказавший нос. Сейчас все его тело будет лишь врагом. И его нужно обуздать, иначе убийца будет использовать всё.       Поднимаясь, Лусио удивился тому, что Аканде не стал нападать. Просто стоял, будто специально выжидая. Кто бы знал, что в голове у этого ненормального… — В твоих движениях столько ярости! Это мне нравится! Будто бы мы с тобой были врагами всю жизнь и сейчас ты пытаешься что-то доказать! Но разве это возможно? Мы с тобой встречались когда-нибудь? Почему моя позиция для тебя так радикальна? Расскажешь свою историю, Лусио Коррея дос Сантос?! Я в предвкушении! — истерично усмехаясь, студент Академии сделал шаг вперед, гнусавя из-за разбитой вдребезги переносицы: — Мы с тофой точно не из тех, кто любит болтать… Так что лучше деризь… Навай, я жну… — разминая шею, Огундиму вытер часть бордовой «краски» со своего лица, смотря в толпу: — Ты чертовски прав! Разве ринг — место для словесных разборок? Тем более, когда за нами наблюдает твоя дражайшая Вашвани, — услышав ее имя из его грязного рта, дос Сантос улыбнулся.       Это были последние попытки разозлить его. Противник чувствовал, что не может победить один на один. Использует все, чтобы подорвать его дух. Создать брешь в броне и запустить туда свой гнилой яд. Как наивно. Он потерял любые трещины в стальном теле слишком давно! — Навай уже закончим фсе это… Навай… — едва чувствуя свои внутренности, прошептал бразилец. Гигант, наполняя свои легкие кислородом, занес одну ногу чуть назад: — Я покажу тебе кое-что. Этому я научился в твоем доме. Хочешь узнать, какого это, проигрывать из-за приема, который взрастила твоя необъятная Бразилия?! — замечая настолько знакомые движения, Лусио застыл. — Мне кажется, что ты хочешь максимум спугнуть пару кошек. Старайся лучше, лентяй! — когда Кузан обучал его приемам капоэйры, добродушный старик исчезал. Появлялся тот самый Учитель, что будет уничтожать тебя до тех пор, пока кости не затрещат. Пока пот не сменится кровью, а ноги — свинцовыми балками.       Но этот мужчина видел в нем не ребенка. Он видел равного человека, а это то, чего Лусио не хватало столь долгое время. В такие неспокойные будни перестаешь понимать, что значит быть по настоящему взрослым. Даже когда ты приносишь еду в трущобы, жители радуются маленькому мальчику, что смог спасти их от голода. Когда чертова девчонка целует тебя в качестве благодарности, многие умиляются детской влюбленности.       Но когда ты работаешь вместе с Кузаном, пытаясь разбить ногой бетонную колону… Ты видишь только проклятый камень и кожу, которую сменила корка цвета вина. Хочешь ощутить всю плотность этого снаряда. Первая сотня ударов служит лишь закалкой. Твои кости привыкают к чему-то более твердому. Вторая сотня — на закрепление. После пяти сотен начинаешь видеть в этом сером безжизненном блоке нечто большее. Каждый прут, каждая арматура.       Дни сменяются на недели. Те — на месяцы. Все сливается в один сплошной парад боли, который не ведет ни к чему. Не хочешь показывать свою слабость, но в тайне начинаешь сомневаться, так ли оно тебе нужно. Какой прок в том, чтобы бить бетон?! — Бетон — просто твердая земля. Спрессованный песок, не более. Ты не можешь сломать песочный замок на пляже? Почему жалкая волна из воды может, а твоя прочная нога — нет?! Ты что, слабее проклятой жидкости? Ты — просто бактерия? Давай, продолжай работать! — крик Кузана всегда мог привести в чувство.       Но месяцы были годами. Трещины на колоне соперничали с трещинами в твоих костях. Ты хочешь все бросить, перестать себя мучать и жить дальше. Ничего, что у тебя что-то не получается. Никто не может быть идеальным…       Когда видишь куски крепкого камня, что отлетают от удара Учителя, пытаешься осознать свою никчемность. Ты обещаешь себе защищать что-то более ценное, чем собственную жизнь. Стараешься, чтобы стать лучше. Нет.       Ты стараешься, чтобы быть лучшим.       Годы, годы, годы. Твои ноги постепенно входят в синтез с идиотским куском бетона. Ты не воспринимаешь его как камень. Просто чуть более твердый, чем песок. Ты — волна. Ты сильнее волны. Целый прибой таится в тебе. — Он не понимает нас, да, воин? Разве такой слабак способен ощутить всю прелесть битвы? Разве ему дано участвовать в ней?! — голос Аканде перед слабеющим Учителем — это все, что мальчик мог запомнить. Ощущал землю своим ртом. Чувствовал тяжелый ботинок на затылке. Хотели, чтобы он смотрел. Хотели, да? — Просто… Просто беги… Ты ведь быстро бегаешь, да, Лусио? — последнее, что сказал ему Кузан. Тот, кто выбивал из него всю дурь на протяжении стольких лет. И Он просил его просто бежать. Он сомневался в своем Ученике?       Сердце спокойно, как никогда. Подобно Огундиму, дос Сантос занес ногу чуть назад, выдыхая. Плевать на кровь в легких. Ничего больше не существует. Нет ни связей, ни боли. Только бетонная колона, которая была его врагом. — Если хочешь отомстить — просто стань сильнее его. Не будь лучше. Стань лучшим. Ну, а теперь — беги, трус. Ведь, как говорят, ты очень быстро бегаешь, да? — да, он очень быстро бегает. Очень и очень быстро…        Замечая, как Лусио готовит ЭТО, Гэндзи ощутимо напрягся. Не думал, что хоть когда-нибудь увидит этот прием в настоящем бою. Сколько бы часов он не тратил, его тело было слишком слабым. Не могло выдержать такого потока силы, вырывающегося изнутри. Но дос Сантос… Дос Сантос был совершенно другим. — Прости… Умоляю, прости меня, Учитель… — Огундиму, удивленно замечая почти зеркальные движения у такого заморыша, взревел на весь стадион: — ДА ЧТО ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ, ЧЕРТОВ МАЛЬЧИШКА?!       В одно мгновение бразилец и африканец освободили кислород из легких, словно выстреливая собственными ногами вперед. «Так стыдно. Мне так стыдно, Кузан…» — казалось, даже сам воздух чуть засвистел от скорости приближающихся конечностей. Сатья, закрывая глаза, впилась головой в плечо Циглер.       Лена, грызя ногти, подпрыгнула на месте, начиная кричать его имя. Часть стадиона, в одно мгновение подхватывая земляка, понеслась в неудержимом грохоте. Немецкая и китайские сборные, молча вставая со скамей, наблюдали. В отличии от Академии и японской, которые находились сейчас рядом.       Все сейчас были в том самом ударе, устремившимся лишь к победе. — Мне жаль, Кузан. Жаль… ЖАЛЬ, ЧТО ТВОЙ ПРИЕМ ИСПОЛЬЗУЕТ ЭТО НИЧТОЖЕСТВО! — его нога, снося колено Аканде, подобно урагану сломала противнику конечность., переходя к руке. Та, также приняв на себя часть урона, прокрутилась несколько раз. Сухожилия, удерживая ее на месте, едва справлялись. Тот, молчаливо падая, подскочил, хватая дос Сантоса. Повалив диджея в песок, гигант навалился на него целой рукой, пытаясь удушить: — ТЫ! ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ЭТО БЫЛ ТЫ! ЧЕРТОВ ПАЦАН! НУ ЧТО, СТАЛ ЛУЧШИМ?! Почему тогда ты на земле?! Потому что меня не остановит даже сломанные руки и ноги! Хоть вторую оторви, но я все равно буду лучшим! Скажешь нет?! Умирай, умирай! — синея, дос Сантос прижал тушу к себе, зажимая его горло в своих ладонях: — Тогда давай… Давай посмотрим, у кого хватит сил… Думаешь, что я… Боюсь смерти? ТЫ ДУМАЕШЬ?! — стопы обоих опасно задергались, пока судьи просто молчали. Разумеется. Огундиму подготовился… «Не отпущу. Ни за что не отпущу, Учитель! Пускай сдохну, но я… Вы… Я справлюсь, справлюсь… Давай, давай!» — переставая видеть свет правым глазом, Лусио не дышал. Лишние сокращения мышц.       Нигерийский спортсмен, капая слюной, стискивал все также крепко. Силы в нем было в несколько раз больше. Но это ничего. Ничего. Не важно, сейчас главное — не отпускать. Просто… Это так просто…       Из горла бразильца непроизвольно вырвался хрип. Кажется, это легкие начинают бить тревогу. Да, струящаяся кровь изо рта поддерживает эту теорию. Еще чуть-чуть. Потерпите еще чуть-чуть, прошу… — Ты просто… Жалкий… Тру… — в лицо Аканде прилетела подошва чужого кроссовка. Тот, отцепившись от Лусио, судорожно задышал, глотая воздух. Дос Сантос, не замечая ничего вокруг, полз к нему, едва шепча: — Еще не все… Не все… — севший рядом с ним Гэндзи мягко положил ладонь на его плечо: — Остановись. Прошу тебя, — поднимая на него едва видящий глаз, парень зашипел: — Нет-нет-нет-нет! Я одолею его… Одолею! Дай мне… — Посмотри на себя! Давай, взгляни! А теперь увидь Сатью на трибунах. Ну же, вперед! — закричал на него Шимада, переворачивая товарища на спину. Тот, скривившись от боли, едва сдерживал слезы. Не сейчас, не сейчас… — Умоляю… Умоляю! — но заметив размытый силуэт индианки, что уже бежала к нему, диджей замолчал. Кажется, несколько ребер сломано. Про нос лучше молчать. Рука перестала чувствовать что-то после того удара. Нога… Нет, нет.       Слеза, покатившись по его окровавленному лицу, затерялась в песке. И только голос японца разбавил ее: — Разве ты не понимаешь, идиот. Не важно, что сейчас произошло. Ты все равно справился. Неужели ты сам этого не чувствуешь? — вглядываясь в облака, Лусио молчал.       Выбежавшие судьи, мгновенно подбегая к израненному Аканде, обрушились на всех студентов Академии. Те, ринувшись на ринг, окружили лежавшего почти без сознания бойца: — Вы сами знаете правила! Разошлись, разошлись! — Гэндзи, вставая на пути одного из судей, произнес: — Отойди от него. Иначе я сломаю твою руку. Мы знаем, что будет, — Сатья, расталкивая учеников, села рядом с бездвижным парнем. Слезы, ручьем льющиеся из ее глаз, немного прижигали раны. Но эта боль была даже приятной… — П… Прости… — одними губами произнес дос Сантос, зная, что та его услышит. Сейчас, когда все эти лица были вокруг, он чувствовал небывалое… Спокойствие? Да, думаю, это слово отлично подойдет.       Он потерял свою семью давным-давно. Этого никто не изменит.       Но видя, как эти идиоты столпились над его тупым тельцем, Лусио вдруг понял. Нашел то, что было намного важнее смерти. Пусть даже и чужой…       Судья, смотря на Огундиму, которого уже перенесли на носилки, указал в его сторону рукой, объявляя: — Согласно правилам, любое вмешательство в поединок со стороны наблюдателей несет за собой техническое поражение. Результат боя — Аканде Огундиму победил, — тот, размахивая уцелевшей рукой, услышав это, закричал: — НЕТ! НЕТ! ЗАТКНИСЬ, ЕЩЕ НИЧЕГО НЕ КОНЧЕНО! ТОЛЬКО НЕ ТАК, СЛЫШИШЬ?! ЭЙ ТЫ, ТРУС! ДОС САНТОС! Я МОГУ ДРАТЬСЯ, ЯСНО ТЕБЕ?! ДАВАЙ, ПЛЕВАТЬ НА ЭТИ ПРАВИЛА! Я НЕ ПРИЗНАЮ ТВОЕГО ПОРАЖЕНИЯ, ПОКА ТЫ ЛЕЖИШЬ ТАМ И НАГЛО УХМЫЛЯЕШЬСЯ!!! — Гэндзи, аккуратно развязывая тугой пучок волос своего товарища, кивнул санитарам: — Осторожнее с ним. Эй, братец! — тот, на одной силе воли открывая глаз, слушал.       Смотря на скандирующий имя «Лусио» стадион, Шимада даже здесь чувствовал эту бесконечную тряску и раж. Кажется, все это было заслуженно… — Классный прием, — диджей смог только улыбнуться. Сатья, идя рядом с ним, скрылась где-то в тени.       Циглер, подходя к парню, взяла его ладонь в свою, спрашивая: — Ты знал, что его дисквалифицируют, если вмешаешься, — кивнув, Гэндзи протер переносицу: — Знал, — оглядываясь на ревущие трибуны, поднимающие символы их Академии, Ангела пожала плечами: — Ты единственный, кто мог понять его стремление к победе. Так почему ты все равно сделал это? — поцеловав ее в лоб, парень сказал: — Потому что в один момент я понял, что Лусио уже победил.

***

-…верните меня к этому недоноску! Ну же!!! Я всех разорву, кто мне помешает!!! ТВАРИ! — закрывшиеся двери погрузили его лицо на тьму. И тут же голос из нее прервал крики: — Хватит ломать комедию, Аканде, — изменившись в лице, нигерийский спортсмен взглянул на начавшую искриться руку: — Ты хоть представляешь, сколько слоев металла в этом протезе? Этот Лягушонок уничтожил его одним ударом. Тем, что сломал мне мою ногу. Он очень интересный типаж. Не зря дос Сантос в Списке. Ладно, пора уже возвращаться. Долго еще будешь нянчиться с этими детишками? — фиолетовые глаза, показавшиеся из сумрака, моргнули: — Столько, сколько потребуется. Не действуй только мне на нервы и держи чертового психа в Америке под контролем. Иначе все пойдет через задницу.