Coachella

      Этот весенний день под пронзительно-голубым небом Калифорнии не мог закончиться иначе. Четыре дня и три бессонных ночи в сумасшедшей погоне за очередным чудовищем давали о себе знать лишь привычной раздражительностью Дина и чрезмерным употреблением кофе его младшим братом. Вечер, отсутствие отдыха, палящее солнце и одна зацепка.       Весь предыдущий день стояла беспощадная жара, ночи были душные и тихие. О том, что в этом небольшом городе происходят страшные убийства, местные жители не знали. Скоро должен был начаться музыкальный фестиваль, а пугать туристов дело неблагодарное. Полицейские сводки рассказали лишь только об одном, и то маленькой заметкой в газете. Мол, белый парень, рост 5 футов, татуировка в виде ящерицы на левом плече, найден недалеко от «Мексиканского гастронома». Если от журналистов можно было отмахнуться дежурными фразами «все под контролем, мы уже вышли на след преступника», то с агентами ФБР это не пройдет.       — Агенты Купер и Нельсон. — Дин распахнул двери участка, на ходу раскрывая удостоверение. Сэм шел позади него и старался изо всех сил не врезаться в стену или столы. В зале привычный гул сменился тишиной. — Нам стало известно про убийства. Покажите нам материалы и заключения коронера.       Невысокий, плотного телосложения седовласый мужчина, устало потер переносицу и молча указал на свой офис в конце зала. Когда дверь закрылась, шериф сел на свое кресло, пряча лицо в ладонях. Его небрежный вид — отросшие ногти, щетина, помятая рубашка со следами чернил на манжетах, и грязная белая кружка в коричневых разводах на столе — все это говорило о том, что шериф, как и братья, не спал несколько суток.       — Шериф Рамирес к вашим услугам. — Он вздохнул, открыл ящик своего стола и протянул братьям тонкую красную папку. — Шесть убийств и три похищения. Записи с камер ничего не дали.       Он развернул монитор. На записи, сделанной после полуночи, было видно мужчину, шедшего в сторону перекрестка со светофором. Стоило ему выйти из обзора камеры, как порыв ветра закружил поднятый с дороги мусор и тут же стих.       — А свидетели? — Сэм откинулся на спинку стула. Невыносимая духота в кабинете шерифа заставила его расстегнуть три верхние пуговицы на белоснежной рубашке.       — Мальчишка, работник заправки около которой произошло последнее похищение, сказал, что слышал крик орла. Сначала мы думали, что знаете… резервация неподалеку. Но мы хорошо знаем их, наши дети хотят в одну школу, хорошие ребята. Предлагали свою помощь. Мы отказались поначалу, а после третьего случая… Все. Больше нет зацепок. Вся надежда на вас, вашингтонские шерлоки.       Через несколько часов после разговора с шерифом и тщательного просмотра записей с камер наблюдения, братья сдались сну.       Утро вновь приветствовало их неизменным калифорнийским солнцем, ароматом свежезаваренного кофе на кухне, но теперь к этим спутникам долгого дня прибавился гвалт прибывших туристов, решивших разместиться в номере рядом с братьями.       — Я не выдержу! Не могу!       Дин закрыл голову подушкой, а наконец-то выспавшийся Сэм весело подпевал соседям.       — Просыпайся, Дин. — Громко крикнул Сэм. — Пока ты спал, я вдруг кое-что понял. Не уверен…       Но договорить ему не дал шорох крыльев за спиной. Легкий ветерок от них всколыхнул разложенные на столе открытые книги, что не укрылось от внимания неожиданного гостя.       — О, я слышал, что ты вдруг что-то понял! Ну, что же это?       Гость забрал чашу с еще горячим кофе из рук остолбеневшего Сэма и принялся изучать древние фолианты. Не обращая внимания на влетевшего на кухню Дина в одном исподнем, он ловко запрыгнул на обеденный стол.       — Ты! Опять ты..! Да я тебе сейчас..!       — Мастер ораль… То есть ораторского искусства во всем своем великолепии. И тебе доброе утро, громила.       Сэм тотчас загородил собой Габриэля на случай если Дин вздумает-таки ему хорошенько врезать. По мнению Сэма эта профилактическая мера безусловно полезна. Иногда. С кем-то другим. Но не с Габриэлем, нет. С ним ведь можно нормально разговаривать. Иногда. И он надеялся, что архангел поможет им в решении и этой калифорнийской головоломки.       — Отпусти, Сэм, я ему врежу!       — Успокойся, Дин! — Менторским тоном скомандовал Сэм и обратился к Габриэлю. — Гейб, скажу как есть. Мы чертовски устали, у нас ни единой зацепки, кроме… кроме вот этого ничего. И если ты пришел помочь, пожалуйста, помоги. Нет — уходи. У нас нет времени на шутки.       Старший Винчестер стоял позади брата и пыхтел, сдерживая закипающую ярость. Он не мог сказать наверняка, что ненавидел Габриэля. Глупые шутки последнего, несомненно, раздражали, но стоило отдать трикстеру должное: иногда он оказывал братьям неоценимую помощь. Стоило его позвать в трудную минуту, как тот не заставлял себя ждать. Правда, на зов Дина он почему-то не отвечал, но Винчестер списывал это на взаимную неприязнь. Зато стоило Сэму чихнуть, споткнуться или симпатичная официантка засмотрелась на охотника больше ей положенного, вышеназванный трикстер был тут как тут.       — Чушь. Это не финикийская мифология. — Он бесцеремонно бросил древнюю книгу в раковину и взял другую, которая повторила участь своей предшественницы. —Предлагаю сделку, Сэм. Поцелуешь, — Он похлопал пальцем свою щеку. — Скажу кто это. Сходишь со мной на фестиваль, и я решу этот вопрос. Скоро их двадцатипятилетний цикл завершится… А тебе, Дин, скажу какие цветы любит Кас.       Старший охотник в возмущении уставился на младшего брата, словно оправдывая себя и обвиняя трикстера в возмутительной лжи.       Но тот лишь ухмыльнулся. Желая снискать расположение младшего Винчестера, он вновь взял книгу, прочел название, а затем выбросил и ее.       — Вот так просто? А что взамен?       — Что? Ты еще и раздумываешь? Да ты хоть понимаешь, что он…       Договорить Дину не дали. Габриэль щелкнул пальцами и охотник исчез.       — Он в комнате, пусть проспится. Так спокойнее. Ну что? Каков твой положительный ответ?       Сэм стоял в нерешительности. На одной чаше весов лежали человеческие жизни и спокойствие города, а на другой — издевательства брата и… что-то еще, чему Сэм пока не мог дать название. Но стоило отдать должное решительности Габриэля. Сколько же времени потерял охотник на самобичевание и оправдания перед самим собой. Нелепые отговорки вроде «Я рад, что Габриэль рядом, потому что он полезен и запах конфет вовсе не раздражает» уже не приносили упокоения его сердцу. Со временем он стал отдавать себе отчет, что в трудную минуту, когда он говорил брату, что хочет побыть один, он желал общества архангела. Почти незаметно из статуса «еще один крылатый помощник» он перешел в статус друга, а затем в статус «было бы неплохо, если бы Гейб был рядом» перед сном. Как же все-таки хорошо, что Габриэль такой догадливый!       Сидящий на столе трикстер весело болтал ногами в воздухе, насвистывая старую детскую песенку. Сэм изо всех сил подавил улыбку, шагнул к Габриэлю и, чмокнув его в щеку, тут же сделал шаг назад.       Судя по нахмуренным бровям и непривычно серьезному лицу шутника, тот совершенно не понял, что произошло.       — Так кто это?       Голос Сэма раздался где-то рядом. Он сел на стул в ожидании ответа.       — Гарпии. — Еле слышно ответил Габриэль и вмиг растворился в воздухе словно его не было в номере. ***       — Я и говорил, что это гарпии. Сразу сказал так.       Винчестеры стояли в гостиной недостроенного заброшенного двухэтажного дома по Джексон-стрит. Панорамное окно было плотно заклеено пожелтевшими от времени газетами, но лунный свет упрямо пробивался сквозь слой бумаги, заполняя собой помещение.       На полу лежали пять существ. Безобразные чудовища: птицеподобные женщины с вполне человеческой женской грудью, но со змеиными хвостами и громадными черными когтями. Их грязные, будто засаленные перья, валялись повсюду. Дин наклонился, чтобы рассмотреть их поближе, но отпрянул тут же, закрывая руками нос. Сэм же, дыша в рукав, указал на их уродливые лица. Глазницы выжжены.       — Нет, Дин, ты и понятия не имел, что такие существа бывают.       — Черта с два, ботан. Еще как сказал. Древнеегипетская мифология.       — Древнегреческая! — Возмутился Сэм и шутливо закатил глаза.       — Какая разница? А ты все равно ботан. — Дин прошел вглубь комнаты, освещая себе путь карманным фонариком. — Похоже это работа твоего дружка. Боюсь представить, что ты там делал, Сэм, но надеюсь, у тебя ничего не болит. Там.       Младший угрожающе вперил в него свой фирменный взгляд, призывая как можно скорее замолчать. Дин поднял руки в защитном жесте, тщетно пряча ехидную насмешку. Поиздеваться над младшим можно будет и потом, а сейчас главное убрать весь этот древний ужас, доложить шерифу об успешном окончании дела, лечь спать, а поутру смотаться из этого города как можно скорее.       Яркая Луна медленно плыла по темному, усеянному звездами небу. Простор перед ними, поросший редким кустарником, в своем таинственном лунном свете напоминал скорее необитаемую планету, чем городок в преддверии музыкального фестиваля.       — Знаешь, Дин, ты как хочешь, а я останусь на фестиваль. — Сказал Сэм, захлопывая багажник «Импалы» несколько часов спустя. Он заметил, что брат уж было открыл рот, чтобы выдать очередную издевку, поэтому поспешил добавить: — Я ничего не обещал Габриэлю. Сам хочу. Просто послушать музыку, отдохнуть. Хоть на несколько часов побыть нормальным человеком. Попить пиво, как будто не я закопал трех гарпий из древней Греции на пустыре ночью. Габриэль здесь ни при чем. Если хочешь — уезжай. Я догоню тебя.       Дин помолчал.       — А гори оно все! Я тоже остаюсь.       Сэм благодарно похлопал его по плечу. Впереди несколько часов жизни как у простых людей, перед которыми следует отдохнуть. ***       Когда-то давным-давно, когда Дин еще не был и подростком, он любил смотреть старые фильмы, где было место настоящей дружбе и отваге, опасным приключениям и счастливому финалу, когда правда побеждала, а злодеи получали свое наказание. Пара часов у еле работающего телевизора в очередном дешевом мотеле уносили его туда, где почти все мальчишки его возраста мечтали оказаться больше всего. Когда отец вновь уходил на охоту, а младший брат засыпал на соседней кровати, Дин, убедившись, что тот устал и проспит до самого утра, в ущерб своему сну садился на пол совсем близко к мерцающему экрану старого телевизора. И двери в другой мир открывались звуками перестрелок, топотом копыт и столбами дорожной пыли. Обычно такие фильмы заканчивались одинаково: герои сидели на краю утеса, курили. Дым от сигар причудливо играл в свете заходящего солнца, а июльская жара укрывала их своим палящим одеялом.       И вот сам Дин, сидящий на капоте своей машины посреди забитой до отказа парковке, невольно усмехнулся. Как в тех фильмах, подумал он. Сумерки начали опускаться на бессонный город, но бесчисленная толпа поклонников дурацкой, по словам самого Дина, музыки даже не собиралась останавливаться. Как подхваченная ветром листва, они подпевали и раскачивались в такт какой-то популярной у нынешней молодежи песни. Эти люди такие разные, в пестрой одежде, со странными прическами и жестами жили одним моментом – этой минутой, и если сейчас вдруг земля разверзнется, ничто не заставит их замолчать.       — Повезло же так удачно припарковаться. — Сказал охотник сам себе, доставая из внутреннего кармана потертой куртки серебряную фляжку, как вдруг услышал знакомый шорох крыльев позади.       — Это место самое тихое в округе. Почему ты не с братом? Кажется, ему весело. Прежде я не видел Сэма таким беззаботным.       Кастиэль сел на капот рядом с Дином, отметив боковым зрением, что тот сжал губы в тонкую полоску и даже не обернулся в его сторону.       — Видимо потому что твой братец своим занудством и мертвого заставит плясать.       Кастиэль опустил взгляд на свои руки. В нерешительности он стал теребить пуговицу на своем пиджаке и лишь тогда Дин повернулся.       — А где твой плащ?       — Габриэль сказал снять. Говорит, что неуместно. Дин, ты…знаешь? — Ангел замолчал, подбирая слова. Минута за минутой и тягучая, неловкая тишина, разбавленная энергичной музыкой, доносившейся вдалеке, начинала давить. Наконец, он произнес: —Про них.       — Догадался уже. — Не медля с ответом, произнес Дин.       — Это тебя пугает?       — Знаешь, Кас, меня уже невозможно напугать.       Пауза. Вдалеке заиграла другая песня. И вновь молчание между ними можно было спрятать за веселыми танцевальными мелодиями, в которых растворялись тысячи голосов. Дин сделал глоток и по-прежнему не глядя на собеседника, протянул ему флягу. Оттого он и не заметил, как губ Кастиэля коснулась едва уловимая улыбка.       — Спасибо. — Ответил он и тоже сделал глоток.       — Может несколько лет назад я бы и втащил Сэму за эти штучки, но после всего, через что мы прошли, через все эти ужасы… В нашей жизни есть вещи куда страшнее, чем это. Конечно, твой братец с прибабахом, не спорю, но если он сможет спасти моего брата, уберечь его, если я… Короче, пусть приглядывает за ним. Но если что — я ему втащу, так и передай!       Кас засмеялся, а Дин продолжил:       — Несколько часов назад мы зарывали гарпий на пустыре. А скажи кому-нибудь об этом из той толпы, подумают, что пьян или под чем-то. И это наша жизнь, один из ее эпизодов. Сэм захотел идти на этот фестиваль, сказал, хочет хоть пару часов нормальной жизни. Да я бы все отдал за то, чтобы он имел нормальную жизнь: закончил этот свой университет, нашел работу, смотрел идиотские шоу в пятницу вечером, выстригал ровный газон на лужайке, играл в гольф каждую субботу, чтобы его соседом был какой-нибудь простой мужик Фред с женой и двумя детьми, а не оборотень Фред с женой-вампиром и отпрысками-перевертышами! Понимаешь? Так что нет, Кас, я не боюсь.       Я не боюсь, не стыжусь и ни о чем не жалею. Если завтра все полетит к черту — весь этот город с идиотской музыкой и со мной в придачу — никаких сожалений.       — Неужели ты потерял надежду?       — Что это, Кас?       Ангел нахмурил брови. Он обдумывал эти слова. А осталась ли надежда у него самого? Он не смог дать себе ответ.       — Тогда зачем все это? Ради чего?       — Ради той жизни, которая могла бы быть у меня, у нас всех. Но эта жизнь есть у других. Наверное, поэтому.       На дороге недалеко от парковки прошла компания девушек. Заливисто смеясь, они шли босиком вприпрыжку, обгоняя друг друга. Они придерживали венки из цветов на своих растрепанных волосах, но те то и дело норовили упасть на землю. Когда их смех затих, в округе вновь воцарилась тишина.       Солнце уходило за горизонт, но его отсветы играли багровыми всполохами и небеса окрасились в ярко-розовый оттенок. Становилось прохладно. Охотник украдкой взглянул на Кастиэля. Он смотрел вдаль. В его спокойных голубых глазах красными искрами отражалось заходившее светило, а темных волос едва касался поднявшийся ветерок.       Неожиданно для самого себя Дин снял свою куртку и накинул ангелу на плечи. Тот вынырнул из своих мыслей и, склонив голову, непонимающе посмотрел на Винчестера. Тот отмахнулся, выхватил из рук шатена флягу и стремительно сделал глоток. За ним второй. Видя, что Кастиэль все так же недоумевающе смотрит на него, пояснил:       — Холодно.       — Но я же…       — Холодно, Кас, холодно! — Прерывая возражения, ответил охотник.       — Спасибо, Дин. — Немного погодя поблагодарил ангел. — Я думал над твоими словами. «Никаких сожалений». Вы, люди, всегда о чем-то жалеете. Будь то незначительная обида, которую вы не забываете с пеленок, спонтанная покупка со скидкой в один доллар, брак, развод…. В вашей жизни всегда есть место сожалениям – большим и маленьким. Человек на смертном одре просит прощения у того, кого обидел полвека назад. Почему нельзя сделать это сразу? Неужели гордыня или чужое мнение дороже отпущенного вам времени? Я не понимаю этого, и, боюсь, не пойму никогда.       — Потому что ты не человек, откуда тебе это понимать? — Охотник поболтал флягой в воздухе, порадовавшись тому, что ее содержимое закончится еще не скоро. —Так или иначе мы зависим от других, от чужого мнения. Такова наша природа. Угрызения совести и все дела. Я понятия не имею наступит сегодня рассвет или нет, что нас ждет впереди, но наверняка знаю одно: есть моменты, ради которых стоило пройти через все. И если будет суждено… — Он осекся, и тяжело вздохнув, продолжил, — перед тем как закрыть глаза я буду вспоминать.       —Что? — Спросил Кастиэль, слегка развернувшись к Дину так, что их колени едва соприкасались. Но ответа не последовало. Дин смотрел наверх, на темно-синее небо, где первые звезды загорались одна за другой. Музыка в долине давно стихла и на смену ей пришли невнятные вскрики пьяных молодежи, проходившей недалеко от парковки. Кастиэль вздохнул. — Дин, если не наступит рассвет, и если будет суждено…. То я тоже буду помнить.       Теперь настала очередь Дина резко развернуться к своему собеседнику. От такого маневра их колени и плечи плотно соприкоснулись, и теперь между ними не было никакого расстояния.       — Что ты будешь помнить, Кас?       Шатен улыбнулся, запрыгивая на капот как можно ближе к лобовому стеклу, чтобы в следующий миг сложить руки под головой и для удобства согнуть колени. Он знал, что Дин ничего не скажет на такое возмутительное отношение к его любимой машине. Не сейчас и не ему, Кастиэлю.       — Я буду помнить этот вечер, эту минуту.       — Да пошло оно все! — Проговорил Винчестер скорее себе, чем ангелу, чтобы в следующее мгновение накрыть его своим телом и поцеловать. Нет, все вышло совершенно не так, как в старых фильмах, которые он смотрел в мотеле. То была лишь посредственная актерская игра, пылкие чувства и стыдливость по сценарию вкупе с неприкрытой фальшью. Их первый поцелуй, немного робкий, но отчаянный, словно последний. Такой непохожий на тот, который Кастиэль много раз рисовал в своем воображении. А во сто крат лучше, когда минуты становятся вечностью. Дин совершенно внезапно прервал поцелуй, словно извиняясь за свой порыв, и хотел уж было отодвинуться, но Кас вдруг крепко сжал его ладонь, вновь опрокидывая охотника на себя. И первый поцелуй стал вторым, и третьим… Пока Винчестер не вздрогнул от внезапного знакомого хихиканья позади себя.       — Так, так! Что у нас тут? Новобранцы в радужном отряде! Погляди-ка, Сэм, бесстыдники, прямо на машине!       — Ага! Я снял видео и сделал фото. — Подал голос младший брат.       «Теперь не отделаться от него», обреченно подумал Дин.       — Люблю я Калифорнию. Здесь постоянно всякая романтика происходит. — Весело заметил Габриэль, огибая машину и запрыгивая на заднюю ее часть. Сэм, глупо хихикая, последовал за ним.       Кастиэль с извиняющимся взглядом взял руки Дина в свои, укладывая его рядом с собой. Тот пробормотал что-то про бедную детку и нахальных трикстеров, но возмущаться не стал. Никто не хотел портить столь редкие волшебные мгновения такой обычной человеческой жизни.       Этот весенний день под пронзительно-голубым небом Калифорнии не мог закончиться иначе.