***
Сегодня ночью Бэкхёну снова будет тяжело уснуть, а старые кошмары вновь нарушат его ночной покой. Эти сны уже не в первый раз мучают парня, и обычно это заканчивается не очень хорошо. По крайней мере, так было раньше, когда Бэк был гораздо младше. После двухнедельных ночных кошмаров, и пару бессонных ночей, а так же, ко всему прочему, всеми остальными «радостями» его школьной жизни изгоя и ежедневных издевательств, обычно следовала новая волна порезов на руках. Он просто не мог сдержаться. Не тогда. Не мог вынести всего то, что копится в нем месяцами. Будто сидит тяжелым грузом на его плечах. Цепляется за его легкие и просто не дает дышать. Сегодня Бэкхён снова чувствовал, что мученья вновь настигают его и скоро жизнь опять превратится в кошмар. Он не хотел этого осознавать, но создавалась впечатление, что просто кто-то иной ходил за ним буквально попятам и нашептывал эту мысль. Что, несмотря на всё, чего он так долго избегал, оно всё равно настигло его. Будто у него нет никакого другого выхода, только как страдать всю оставшуюся жизнь. Всё вокруг снова становилось серым и невзрачным этой ночью. Ком в его горле давил с такой силой, что казалось, воздух вот-вот будет перекрыт и парень задохнется. Руки снова предательски дрожали, а на лбу собирались капельки холодного пота… Бэк отлично знал эти симптомы, и за столько лет уже научился с ними бороться, научился их распознавать. Те самые таблетки всё так же покоились у него в ящике прикроватной тумбочки. Он никогда с ними не расставался, даже когда эти симптомы покинули его. Вот только Кёнсу об этом ничего не знал… — Хэй, ты чего? Бэкхён… — несчастный До спросонья подскочил на ноги в темноте и мигом оказался около кровати Бэка. Парень был настолько напуган, что почти не соображал. Перед его глазами был лишь корчившийся от боли Бэкхён в собственной постели. — Бэкхён! Что с тобой, твою мать? — Таблетки… в тумбочке… — еле выговорил парень, дрожащей худой рукой указывая на заветный ящик. До нашел их сразу, маленькие, желтенькие, и бутылка воды была тут же поднесена к губам старшего. Понадобилось ещё около пяти минут, чтобы состояние Бэкхёна хоть немного можно было описать как «стабильное». Всё это время сидел на коленях у его кровати и крепко сжимал руку. Его огромные глаза всматривались в глаза друга, и, выдохнуть ему удалость только тогда, когда щеки Бэкхёна стали чуть теплее, а дыхание выровнялось. — Просто паническая атака… — тихо выговорил Бён, усаживаясь на кровать. — Ты… я так… испугался… — Прости, что не говорил тебе раньше. Их уже давно не было… — То есть как? — непонимающе уставился темноволосый и сел рядом с ним на край кровати. — Последний раз, кажется, было, когда я только приехал в Пусан. До знакомства с тобой… — тихо проговорил парень, ещё выпивая воды из бутылки. До Кёнсу понимал, что у его друга свои скелеты в шкафу, и вот сейчас, видимо, он познакомился с одним из них. Вот только остался вопрос: это был большой скелет или есть ещё больше? Нет, он не собирался винить Бэка за недоверие, или обвинять в неискренности. Это тут не причем. Ведь друзья и есть друзья, чтобы поддержать в трудную минуту, а не найти повод для причитаний. Этой ночью До Кёнсу осознал, насколько Бэкхён нуждается в нём, и насколько зависит от него. Осознал, как сложно ему жилось всё это время и то, что панические атаки, преследуемые этого хрупкого парня — скорее всего не самое страшное, что есть в его жизни. Да, звучит крайне глупо, ведь общаются они уже не первый год. Но всё, что Кёнсу знал о своем друге, было лишь историями из первых уст, пусть даже и подкрепленные шрамами и боязливыми глазами Бёна. Кёнсу еще не знал, что скоро ему самому предстоят воочию убедиться во многом, что было ему рассказано раннее, а может и пережить что-то совершенно новое. Вот только хорошее или плохое?..***
Еще одна неделя прошла настолько быстро, что Бэкхён буквально «очнулся» на последней паре в пятницу и до него только дошло, что впереди его ждут безвылазные домашние выходные. И это несомненно не могло не радовать парня, ведь ему не придется видеть Чанёля хотя бы два подряд, не нужно будет выбираться в универ и страдать от нехватки отдыха. Нет, Бэкхён откровенно ожидал худшего исхода из-за сложившихся обстоятельств на этой неделе. Но всё шло… нормально? Чанёль не просто не доставлял проблем, он попросту не замечал Бэка, не трогал его и не донимал (не считая ежедневного присутствия на каждой паре). Только сейчас Бэкхён удостоверился в словах Кёнсу о том, что Пак уже давно забыл про то, что когда-то было в школе, не помнит и самого Бэкхёна. Может быть в этом плане он и изменился, но вот старые привычки никуда не делись… Бэк часто подглядывал за парнем, следил за его движениями, когда Пак что-то усердно писал и напряженно размышлял. Он видел, как Чанёль всё так же прикусывает нижнюю губу, когда слишком погружен в свои мысли. Даже его манера сидения никак не изменилась со школы. Но ведь подглядывание не преступление, да? — Может ты перестанешь уже так таращится на него, а? — отрывает Бёна голос друга. — Ты будто сталкеришь его. Перестань, он уже не тот, что был раньше. Уже неделя прошла, а он даже не поздоровался с тобой ни разу. Не похоже вообще, что он что-то помнит с тех времен. Перестань или он заметит. В ответ Бэк лишь недовольно мычит и складывает свою тетрадь в рюкзак, собираясь домой после тяжелого дня и не менее тяжелой недели. В голове куча мыслей, но он все никак не решается их озвучить. Всю неделю его преследуют головные боли, таблетки от которых совсем не помогают, но зато отсутсвие панический атак чуть успокоило и порадовало. Природу головных болей Бён понять никак не мог, и даже До уже косо смотрел на него и всё чаще намекал другу, что нужно обратиться к врачу, ведь при университете есть медицинский кабинет, но даже этим светловолосого не уговоришь. Он очень не любил врачей ещё с детства. Только лишь выйдя за пределы университета парню становилось лучше. Боль не уходила окончательно, но зато достаточно отпускала, чтобы Бэкхён мог думать трезво и наслаждаться своей жизнью дальше. «Действительно, почему я так зациклился на этом Паке. Это было так давно… Со временем всё могло очень сильно измениться. Пора уже и мне признать всё и просто идти дальше своей дорогой…» — размышлял Бэкхён по дороге в общежитие. — Слушай, Бэкхён, а может нам снять квартирку? — неожиданные слова До Кёнсу вывели парня из своих размышлений. Бэк уставился на друга, хлопая ресницами и не мог ничего придумать, чтобы такого ему ответить. — Сможем снимать с тобой вдвоём, если тебе, конечно, ещё не разонравилось жить вместе со мной, а? — хитро щурится парень и подталкивает друга плечом. — Нет, не в этом дело… Ты уверен, что нам хватит денег? — неловко отвечает светловолосый и отводит взгляд. — Ах, просто я так уже устал жить в этой маленькой комнатке в общаге и готовить на весь этаж, что просто уже на всё готов… — Может мои родители могут нам помочь, — размышлял Бэкхён и тихо бормотал себе под нос. — Ты только представь, насколько бы упростилась наша жизнь? — не умолкает Кёнсу и продолжает весело щебетать. Перспектива жить отдельно была действительно заманчивой, не пришлось бы ждать пока освободиться душ или плита, чтобы приготовить поесть, а так же можно было бы не переживать за сохранность приготовленной еды и прочих вкусняшек, без которых жить Бэкхён просто не мог. Но согласятся ли родители помочь ему с этим вопросом? Нельзя сказать, что со временем их отношения как-то изменились, скорее всего всё осталось без изменений. Они созваниваются раз в одну или две недели, просто скорее за тем, что так нужно, а не потому, что переживают; обмениваются пустыми фразами и желают успехов друг другу. Ничего нового, но по крайней мере это хоть что-то… У Кёнсу совершенно иная ситуация, он болтает со своими родителями по два или три раза в неделю, а если происходит что-то интересное, то может и чаще. Парень всегда выглядит оживленным и веселым после разговоров с родными. Бэкхёну нравится слушать их разговоры. Они такие теплые и милые, что невольно погружаешься в эту атмосферу.***
Наконец-то эта мучительная неделя подошла к концу, и Пак со спокойной душой мог посвятить своё время отдыху, может даже наведаться в компанию, чтобы проверить как там обстоят дела. Чанёль, явно веселый, неспеша шел по коридорам университета и уже ни на кого не обращал внимания, его мысли летали далеко от этого места, а ноги сами несли к выходу. Неожиданно кто-то одергивает его за плечо, и тут же налетает, заключая в крепкие мужские объятия. Запах мужского одеколона очень знаком, а от услышанного на лице Чанёля расплывается широкая улыбка. — Очуметь, сколько лет, сколько зим, сам Пак Чанёль! — разносится почти по всему коридору, и парня медленно выпускают из объятий. Он встречается взглядом со своим давним лучшим другом. — А ты что тут делаешь, Ким? Уж кого, а тебя я точно не ожидал тут увидеть! — смеется Пак и по-дружески хлопает Чонина по плечу. — Уж это точно, вот это сюрприз, — так же смеется в ответ парень и привычно приглаживает назад свои непослушные волосы. Ким Чонин — лучший друг и извечный напарник Чанёля. Ещё со школьной парты они были словно не разлей вода, всегда вместе, и друг за друга хоть в огонь, хоть в воду. Кто бы с кем ни был, и что бы не случалось, они всегда оставались на стороне друг друга, поддерживали и помогали. Конечно, им вместе пришлось пройти через многое, но судьба словно была на их стороне, они вместе отучились всю школу и даже поступили в один университет. Вот только у обоих сложились свои определённые обстоятельства и последние года они не доучились. Пак был вытянут семейными обстоятельствами, а Ким хотел заниматься танцами больше, чем просиживать время на глупых лекциях по экономике. Он ушел, в надежде открыть свою собственную школу танцев, самому там преподавать и обучать таких же как он — детей с раннего возраста, у кого горит душа к танцам, но у кого не было поддержки или возможностей осуществить свою мечту. Родители Ким были враждебно настроены на такое решение парня, поэтому пусть даже и работали в этой сфере, но помогать сыну отказались. Но Ким младший так просто не отказывался от своей цели. — Что тебя сюда привело? — до сих пор не может поверить своим глазам Чанёль. — Понимаешь тут такое дело… — неловко почесывает Чонин затылок и оборачивается на кабинет директора, откуда он только что вышел. — Ты же уже закончил? Пошли прогуляемся, и там уж я расскажу. — Пойдем. История Чонина была проста до банальности, хотя не без грусти, явно не свойственной тому парню, которого Пак знал раньше. Теперь видя его идущего рядом с собой, он понимал, насколько тот изменился. Голос уже не такой детский и задиристый, как прежде, в глазах читается взрослая серьезность и немалый жизненный опыт. Хотя стиль в одежде никак не изменился с тех времен, а привычки остались теми же, выделяя Кима из толпы. Пак вдруг осознал, что жизнь потаскала не только его. И пусть они не общались с ним с того раза, как оба бросили университет, в меру вынужденных обстоятельств, но между ними всё ещё осталась та самая связь. Они оба были рады встрече и общались как в старые добрые времена. Этот перерыв никак не смущал их обоих. «Вот что такое настоящая дружба», — думали они оба. Когда Чонин думал, что у него хватит сил, чтобы идти за своей мечтой, он не видел никаких препятствий на своём пути, в меру своей неопытности и не зрелости на тот момент. Он даже и представить не мог, как всё обернется тогда. Вспыльчивый и необузданный характер, как у молодого жеребца, не давал места здравым мыслям и рациональности. Отсутствие поддержки очень больно било в спину, а остальные мелкие подводные камни просто не давали и шагу ступить спокойно. Папа Исин давно бросил преподавание, дела в его школе шли плохо, и он её закрыл, чтобы поддержать отца. Исин стал также заниматься бизнесом и недвижимостью, хотя только Чонин понимал, что глубоко в его душе есть место только танцам. Тем не менее его родители были более прагматичны и хотели для своего сына более лучшего будущего, старались оградить его от собственных ошибок и удержать. Идея со школой танцев, и тем более школой, которая будет поддерживать тех, кто не может обеспечить себе занятия самостоятельно — никаким образом не внушала доверия. Именно поэтому отец Чонина Чондэ совершенно отказался поддержать своего сына и вкладывать в его задумку деньги. Более того, они старались навеять Чонину мысль о том, что всё это уже не серьезно, что в его возрасте нужно и правильно будет задуматься о будущем. О достойном финансовом будущем, что школа обеспечить его этим явно не сможет. Но Ким младший слушать наотрез отказывался. Увы, добиться того, чтобы его признали, никак не получилось. Чонин на кануне важных соревнований, где главным призом была не только круглая сумма, но и возможность преподавать в одной и топовых танцевальных школ города, умудрился сломать ногу, по собственной неосторожности и глупости. Слишком много тренировок, недостаточное количество еды и стечение обстоятельств. Парень просто решил увеличить нагрузки и заниматься бегом даже во время непогоды… Родители всё-таки оплатили лечение непутевому сыну и на поправку Чонин пошел довольно быстро, вот только расплата за свои действия была мгновенная: долгое и не легкое восстановление. К тому же Чондэ так просто оставлять все это был не намерен, и они с Исином поставили ему условие, что парень во чтобы то не стало должен получить полное высшее образование, ведь это было очень важно для его дальнейшего жизненного пути. У Чонина не было выбора. Хотя тяга и страсть к танцу у него никуда не делась, теперь парень смотрел на вещи совершенно под другим углом. Его жизненные ориентиры поменялись, но конечная цель осталось прежней. — Если я всё-таки открою такую школу когда-то в будущем, мне нужно будет постоянное финансирование, — здраво рассуждал Чонин, пока они прогуливались вместе с Паком вечерними улицами Сеула. — Поэтому пока мой план окончить этот университет, начать свой бизнес, добиться стабильного дохода и тогда… может родители всё-таки поверят в мои силы, — последнее Ким добавил более тихо. Пак понимал его как никто другой, ведь почти такая же ситуация сложилась в жизни и у него. — Ты поэтому был в кабинете директора? — Да, он старый друг моего отца, и мне приходилось улаживать некоторые вопросы, ведь я поступил не как все, знаешь, — Чонин с надеждой посмотрел в глаза Пака, — я опоздал на подачу документов из-за этой ноги, и пропустил уже две недели учебы… — Да уж, понимаю. Моя история тоже не очень веселая… Так они болтали почти до самой темноты, совершенно забыв о времени. Им столько нужно было обсудить за все эти годы, что оба просто не замолкали ни на секунду, прерываясь только на смех или кофе. Каждый из них скучал друг по другу, и только так они могли снова почувствовать себя не настолько одиноко в этом мире, теперь они снова могли посмотреть друг другу в глаза, чтобы понять, насколько каждый из них нуждается в таком же друге. — Слушай, а пошли в бар? — неожиданно осеняет Чонина и тот буквально тащит друга под руку, не слушая его возражений. Здраво размыслив, что такую встречу и начало чего-то грандиозного в этом году (чего можно было ожидать от этой парочки без сомнений) точно нужно отметить. Уже спустя час они были почти в хлам пьяные и безудержно весёлые. Прямо как в старые добрые времена. Но на этом останавливаться они и не думали. Ведь веселье только начиналось.***
— Доброе утро, соня! — весело распевает Кёнсу, видя, как Бэк просыпается и привычным для него образом хмурится от яркого света. Привычка До с самого утра открывать шторы, чтобы яркий солнечный свет будил светловолосого, просто ужасна. — Су, дай поспать ещё, а, — ворчит Бэкхён и переворачивается на кровати. Самочувствие его просто ужасное, и создается такое впечатление что всю ночь он не спал в своей кровати, а где-то бродил. Так еще и голова так гудит, что просто нет сил терпеть. — Ты так всё проспишь! — возмущался Кёнсу, не унимаясь, и пихал друга в бок, стараясь его растормошить. Реакция последовала мгновенно, Бэкхён завопил с такой силой, что испугал Кёнсу. Парень скрутился от боли на своей кровати пуще прежнего и протяжно заныл. Не понимая, что происходит До уставился на друга и просто наблюдал за происходящем. Тело светловолосого болело с такой силой, будто его всю ночь жесткого избивали, под ребрами адски жгло, и от каждого движения, пусть даже самого маленького было невыносимо. — Что с тобой, Бэк? — пока Бэкхён пытался пошевелиться, одеяло сползло в сторону, и Кёнсу ахнул от увиденного. Шея, плечо, бока и даже ноги парня были в синяках, на руках виднелись ссадины, а на виске запеклась кровь. — Тебя будто избили до полусмерти!