Смерть придет и найдет Тело, чья гладь визит Смерти, точно приход Женщины, отразит. Это абсурд, вранье: Череп, скелет, коса. Смерть придет, у нее Будут твои глаза. Иосиф Бродский
Бренда кидается вперед, едва ли вспомнив, что происходит вокруг. План, которому она должна была следовать, просьба Томаса по рации — ничто теперь не имело значения. Она была нужна ему — и она бежала, не видя ничего перед собой кроме конечной цели. Раздавшийся совсем рядом взрыв и волна обжигающего воздуха только подтолкнули вперед. Только от нее теперь зависит, вернется ли Томас — Бренда чувствовала это так явственно, как никогда раньше. И крепче сжимая в руке вакцину, бежала, не давая себе времени на раздумья. Найти, нужно было найти Томаса, помочь, спасти, как когда-то он спас ее. Бренда вылетела на площадку, даже не осознав этого. Лишь увидев Ньюта, его лицо, искаженное подступившей Вспышкой — а ведь и она могла… нет, не думать — она затормозила в секундной растерянности. Сердце судорожно билось о ребра, ладони вспотели и удерживать вакцину стало сложнее. Вакцина. Нужно только сделать укол, дать лекарство, и все закончится, они улетят отсюда, забудут ПОРОК и все остальное, будут жить дальше, как раньше только мечтали. Всего лишь дать лекарство и все закончится. Бренда делает шаг по направлению к цели, когда все меняется. Ньют, или то, что прорвалось через него наружу, бросается на Томаса с ножом. Это не первая его попытка, футболка Томаса запачкана его же собственной кровью и чем-то черным — Бренда не хочет думать, что это такое — вытекающим изо рта Ньюта. Нет, она не должна допустить этого. Она поможет, непременно, ведь она здесь и может сделать хоть что-то, она должна сделать хоть что-то! Томас падает на землю, распластанный под телом Ньюта, нож мелькает в опасной близости от яремной вены. Бренда должна помочь ему. Потому что это уже не Ньют. Потому что шиз убьет его. Томас. Сделай хоть что-нибудь, отбивайся. Не сдавайся, продержись еще немного! Томас, стучит у нее вместо сердца, Томас. Томас. Словно в ответ на ее беззвучную мольбу Ньют вздрагивает, приходит в сознание, почти испуганно смотря на Томаса под собой. В противовес чувствам рука перехватывает нож. - Пожалуйста, Томми, пожалуйста... Этой ясности в глазах, этих эмоций оказывается достаточно, чтобы у Томаса открылось второе дыхание. Он не позволит. Не позволит так поступить с собой, оставить его одного. Кажется, Ньют что-то орет, буквально выплевывает слова в лицо Томаса, но это не важно. Важен только нож, стебанутый нож в руке его лучшего друга. Это словно прибавило ему сил, Томас надавил на Ньюта, заставив опрокинуться наземь. - Томас!! Томас не слышит ничего, кроме собственного грохочущего пульса, но крик Бренды как-то прорывается сквозь пелену в его голове. Ньют под ним дергается, отвлекаясь всего на мгновение, но и этого оказывается достаточно. Томас чувствует, как что-то впивается ему в бок. Тело под ним обмякает, и страшная догадка скручивает внутренности. Рукоятка ножа, чье лезвие уже воткнуто в Ньюта. - Ньют!! - кричит Томас, бессмысленно впиваясь пальцами в плечи друга. Что-то мокрое касается щек. Бренда чувствует, как что-то внутри падает. Она не успела, не справилась. Не успела спасти Томаса от этого. Яркий свет прожекторов, заливающий площадку, становится неожиданностью для всех. - Томас, - голос Терезы, искаженный динамиками, но все же узнаваемый, разносится по беснующемуся городу. - Томас… Бренда сжимает кулаки. Не слушай ее, она пытается заманить тебя в ловушку, не поддавайся, Томас. Но эта тварь знает, на что нужно надавить, чтобы ее услышали. - Ты можешь спасти Ньюта. Можешь спасти их всех, - Он уже не спас, он не успел. Томасу хочется заорать, зажать руками уши и не слышать ее, но вместо этого пальцы все еще продолжают сжимать плечи друга. Ньют, Ньют, Ньют. - Обещаю, остальные могут уйти, никто не станет преследовать их, - Бренда ухмыляется, поначалу даже не осознавая этого. Конечно, они могут уйти, надо же. Ее Город в огне, скоро бунт перекинется на главное здание ПОРОКа, а эта предательница заявляет, что они могут уйти. Выгляни в окно, больше некому остановить их. Прожектора гаснут и площадка вновь темнеет, но недостаточно. Бренда все еще отчетливо видит тело Ньюта, лицо Томаса и на внутренности льют расплавленным железом. Потому что у него выражение лица человека, который потерял все. Томас медленно разжимает пальцы, зачем-то разглаживает ткань на плечах Ньюта, и встает. - Позаботьтесь о нем, - его тон не терпит пререканий. Бренда вздрагивает, только сейчас замечая подбежавших парней. И тут же хмурится. - Ты же не планируешь? - быстро спрашивает она, делая шаг вперед. Минхо хмурится, еще не уловив суть разговора, но уже предчувствуя неприятности. На тело лучшего друга он старается не смотреть. Томас поворачивается. Бренда знает это выражение упрямства на его лице, успела выучить за время знакомства. С подобным лицом он спас ее, а теперь хочет спасти всех остальных, пожертвовав собой. Болван! Где эти все, когда Город беснуется в огне, где они сейчас? Ей хочется швырнуть эти слова ему в лицо, достучаться до него, но только и остается, что в бессильной злобе сжимать кулаки. И смотреть, как уходит Томас. Бренда отворачивается, не желая видеть всего этого. Отблески пламени на зданиях занимают ее сильнее. Раздавшееся восклицание и последующий шорох застают ее врасплох. Неужели? Бренда стремительно поворачивается, но нет, Ньют все еще недвижимый, склонившийся над ним Минхо тому подтверждение. Мертвые не оживают, она сама видела, как Ньют боролся, повернув нож лезвием к себе. Как лезвие, зажатое меж двух тел, вошло в плоть. Она переводит взгляд в ту сторону, куда ушел Томас, и раскрывает рот, как глупая девчонка. Этот парень, Галли, он серьезно это сделал? - Что встали? - грубо рычит тот, умудряясь не только удерживать бессознательное тело Томаса, но и пытаться тащить его. - Валим отсюда и поживее. Бренда облегченно выдыхает, оказывается, все это время она не дышала. Этот парень сделал то, о чем она могла только мечтать, замерев на месте, скованная бессилием и данным обещанием Томасу. Она чувствует холод на щеках, нервно взмахивает рукой, стараясь вытереть слезы раньше, чем кто-нибудь их заметит. В переливах огня сверкает металлический обод. Вакцина, до сих пор зажатая в руке бесполезная вещица. Как напоминание — не успела. Бренда злобно размахивается, стремясь побыстрей избавиться от этого. - Он еще жив! - возглас Минхо ударяет по ушам не хуже выстрела. Но она сама видела, видела собственными глазами! Бренда оказывается рядом, едва ли успев подумать об этом, и пытается нащупать пульс. Рядом раздается неверующее чертыхание Галли. Он еще жив. Нитевидный пульс, но он есть, он прощупывается. Бренда вгоняет вакцину в плечо Ньюта, не желая рисковать, и поднимается с колен, больше не обращая внимания на действия Минхо. В ней вновь просыпается уверенность и здравый смысл, требующий немедленно убираться на берг. - Галли прав, нужно убираться отсюда, - Хорошо сказано, но как это сделать? Втроем они не смогут дотащить до берга двоих, один из которых ранен и все еще потенциально опасен. Привести помощь? Самолет здесь не сядет, а бег туда-сюда — пустая трата времени. Соорудить носилки? Не вариант, да и из чего? Бренда осматривает местность и останавливается взглядом на машине неподалеку. Если в ней есть хоть немного бензина, они выберутся отсюда ко всем чертям. Заводить двигатель с помощью пары проводов ей не впервой.***
Томас медленно открыл глаза и тут же поморщился. Все вокруг кружилось и мельтешило, не давая рассмотреть, где он находился. Он откинулся на что-то мягкое и не сдержал болезненного стона. Что случилось? Пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, Томас закрыл глаза, стараясь отвлечься от головной боли. Он отправлялся в ПОРОК, к Терезе. Зачем? Она не хотела быть спасенной, она сама желала спасти всех. Ты можешь спасти их всех. Голос Терезы породил новую вспышку боли. Можешь спасти Ньюта. Ньют. Томас распахнул глаза. Освещенная прожекторами площадка, срывающийся голос друга, тело Ньюта под ним. Мысль пронзает сознание. Ньют. Он сделал это. Он в самом деле убил его. Застонав, Томас уткнулся в подушку, равнодушно фиксируя ее наличие. Он должен быть сейчас в ПОРОКе. Ему вспомнились коридоры, полные красного мигающего света, дерматиновая обивка сидения и темная громадина берга. И Тереза, с темными, запавшими глазами. Глазами Ньюта. Напоминание болезненно ударило под дых. Ньют. Почувствовав, что сознание уплывает, Томас не стал сопротивляться. Очнувшись в следующий раз, Томас не сразу открыл глаза. Что он увидит? Что он надеется увидеть? Совсем близко раздался шорох и Томас, повинуясь инстинктам, резко сел. Тело тут же повело и только чья-то сильная рука не дала вновь упасть на койку. - Полегче, - он с чем-то, смутно похожим на облегчение, узнал голос Бренды, но тут же вскинулся. - Бренда? Что произошло? - им овладела паника. - Тереза обещала, что вас отпус… - Томас. Оглянись вокруг, - Бренда успокаивающе подняла руку. - Все хорошо, все в безопасности. Через пару часов мы уберемся отсюда, ты вовремя очнулся. Он послушно окидывает взглядом помещение, с удивлением узнавая потресканные стены их последнего убежища. - Что? - кажется, он все еще спит. Иначе как он мог здесь оказаться? - Очнулся, Салага? - тряпка на двери, призванная изобразить дверь, всколыхнулась, и Галли заглянул в комнату. - Хватит сачковать, нам не помешает помощь. Вставай давай! Чувствуя себя как в первый день в Глэйде, Томас повернулся к Бренде, надеясь на объяснения. - Галли вырубил тебя, - она правильно истолковывает его взгляд, призывающий к ответу. - На самом деле дважды, и второй раз перестарался. Ты очнулся, когда мы были возле берга, и никто не был к этому готов. Нам было нужно… Бренда на мгновение замялась, но тут же продолжила. - Убраться оттуда как можно быстрее. Здания стали рушиться, и никто не был готов вновь переубеждать тебя. Сейчас та старая рухлядь готовится к отплытию. Галли прав, нам не помешает твоя помощь. Мягко сжав плечо Томаса, она оставила руку. - Кто-нибудь знает, что произошло с Терезой? - перед глазами вновь встает ее лицо, накладываясь на лицо Ньюта. Томас сжимает кулаки, изо всех сил отгоняя от себя болезненный образ. - У ПОРОКа была спасательная капсула, вполне возможно, она успела до нее добраться, - Бренда не говорит, что здание ПОРОКа разрушилось через две минуты после взлета. Если девчонка была там, не осталось даже ее останков. Но она не говорит всего этого, не желая усугублять боль Томаса. Единственный, в чьей смерти она уверена, это Дженсон. Ублюдок пытался напасть на берг, обезумевший от безысходности и распространяющейся по телу Вспышки. Гораздо лучше было бы оставить его на растерзание мятежникам, или таким же зараженным. Но несколько пуль решили этот вопрос более гуманно. Томас отрывисто кивает и отстраняется, сбрасывая руку Бренды со своего плеча. Он не желает жалости, он справится. Должен справиться ради нового мира, ради самого себя и памяти Ньюта. Все должно пройти. День за днем. Имя приносит уже знакомую боль, перехватывает дыхание стальной хваткой. Ему нужно несколько секунд, чтобы вспомнить, как дышать вновь. Чтобы протолкнуть вставший комок из слов и невнятного скулежа обратно в глотку. У Томаса выражение лица — как у утопающего. Уже утонувшего, понимает Бренда. И ей больно от того, что она ничего не может с эти поделать. Хорхе запретил рассказывать что-либо о Ньюте, пока они не будут уверены. Она опять связана обещанием и опять ничего не может сделать, кроме как обнять Томаса и уйти, отговорившись погрузкой вещей в трюм корабля. Сбежать, оставляя позади дорогого ей человека справляться со всем этим в одиночку. Томас присоединяется к ним через четверть часа. Молча кивает в ответ на приветствие Минхо, пожимает ему руку и помогает закончить погрузку. Он должен собраться и научиться жить с этим. Томас не будет оберегать боль словно сломанную конечность, он примет это. Иначе это убьет его.***
Бескрайнее море предстает перед глазами Томаса, как только он поднимается на палубу. Спокойное, оно заставляет забыть о всех тех испытаниях, которые им пришлось пережить, прежде чем оказаться здесь. Смотря на море, и в самом деле можно поверить, что ничего этого не было. Ни Вспышки, ни Лабиринта, ни множества смертей. Томас с силой потер лицо, тем самым пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Он хотел бы, чтобы Ньют был рядом, видел все это. Потому что он заслужил это куда больше, чем сам Томас. - Как ты? - тихий голос Бренды рядом стал для него полной неожиданностью. - Я в порядке, - выдавил он из себя. - Томас… - он поморщился, улавливая в ее тоне нотки жалости. Он был в порядке. Сколько раз ему это повторять, чтобы все от него отстали? - Он жив. - Что? - Томас резко повернулся, надеясь, что ослышался. - Ньют жив, - Бренда отвела взгляд, непреднамеренно делая шаг назад. Как только Хорхе убедился, что Ньют в относительном порядке и не опасен, она поспешила разыскать Томаса, чтобы сообщить ему эту новость. Но сейчас, смотря на его искаженное неверием и болью лицо, Бренда поняла, что ошиблась. - Что ты сказала?! - Томас сжимает кулаки до боли от впивающихся в кожу ногтей. Он не может в это поверить, не может быть. Он видел смерть Ньюта, он держал его бездыханное тело. Это он, он убил его. - Что. Ты. Сказала?! - Томас! - Бренда вскрикивает, когда он хватает ее за плечи. Встряхивает, требует немедленного ответа. - Мы не могли сказать раньше, пойми! Никто не мог дать гарантии, что он выживет, что он не очнется шизом! Большинство даже не хотели брать его на борт, опасаясь за свою жизнь. Под конец ее голос, прежде громкий и отчетливый, стихает. Но в голове Томаса он обретает новые тональности, звенит и гудит, бьется в черепную коробку, требуя выхода. Он жив. Ньют жив. Ньют. - Отведи меня к нему, - он снова встряхивает ее, вряд ли осознавая этого. Все мысли исчезли, кроме одной. Ньют. Здесь. Он жив. Бренда быстро кивает. Что ей еще остается? Сейчас Томас не заметит никого на пути к своей цели, ни ее, ни Минхо, никого. И если она откажется, перероет весь корабль до моторного отсека, но найдет Ньюта. Томас идет за ней, и в его голове прокручиваются миллион мыслей. Ньют. Он жив, он здесь, он с ним. Все походило на один из тех снов, которыми Томас забывался ближе к утру. Где Ньют был жив, смеялся над очередной шуткой Минхо, находился так близко, ближе расстояния вытянутой руки. И смотрел так, как мог только он — солнечно, обнимая теплом всего. - Томми, ты сегодня на редкость задумчив, - в его снах Ньют улыбался, наклонялся все ближе, ближе. Тогда Томас закрывал глаза, зная, что через минуту все исчезнет, и на смену придут кошмары, одни из тех, где Тереза, с ног до головы покрытая своей и чужой кровью, шиз с лицом Ньюта, мертвый гривер, снова встающий с металлическим клацаньем, и здание ПОРОКа, объятое огнем. Желания не сбываются, знает Томас, никогда не сбываются. Он стоит перед дверью каюты, такой же, как и у него самого, и не решается войти, боясь, что все это обман, что сейчас он откроет дверь и не найдет никого. - Я оставлю вас, - все же говорит Бренда, зная, что Томас ее уже не слышит. Она уходит, надеясь, что совершила правильный поступок. Томас некоторое время медлит, собираясь с мыслями. Медленно выдыхает и открывает дверь, заходит в каюту. Ньют. Там, на кровати, укрытый одеялом, бледнее обычного, лежал Ньют. Томас смотрел и не мог отвести взгляда, не мог коснуться, поверить в реальность происходящего. Ньют. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели. Томас шумно сглотнул, и наконец сошел с места, неуверенным шагом приближаясь к другу. - Ньют… - Томас опустился на колени рядом с кроватью, не желая быть причиной пробуждения. Он внимательно осматривал тело Ньюта, подмечая детали и стремясь восстановить начинающий выцветать образ в его сознании. Спутанные светлые волосы, изредка подрагивающие ресницы, потертости от ремней на запястьях. - Никто не мог дать гарантии, что он выживет, что он не очнется шизом! - Томас как наяву слышит срывающийся голос Бренды. Прежде, чем понимает, что он делает, Томас накрывает ладонь Ньюта своей. И на мгновение замирает, задыхаясь от этого невинного прикосновения кожи к коже. Все реально. Ладонь Ньюта сухая и мозолистая, обжигающая. Настоящая. Пальцы ненароком скользят между пальцев, переплетаясь. Томаса вновь встряхивает, на этот раз от простоты и в то же время интимности жеста, но он только крепче сжимает пальцы Ньюта. Так — правильно. Томас прислонился к изголовью кровати, продолжая смотреть на Ньюта, чувствуя, как пустота, образовавшаяся за эти дни внутри, понемногу начинает рассасываться. Мерное дыхание друга давало ему надежду. Он не мог точно сказать, сколько времени прошло, прежде чем дверь открылась, и в каюту зашел Минхо. Подавив в себе желание вскочить, словно пойманный на месте преступления, Томас остался сидеть на месте. - Тебе уже рассказали, - тихо озвучил увиденное тот. В его голосе странным образом переплеталась озабоченность с облегчением. Томас молча кивнул. - Как… как он выжил? - он вновь перевел взгляд на Ньюта, но тот все еще спал. - Нож не задел жизненно важных органов. Просто проскользнул мимо, - Минхо криво ухмыльнулся. - Бренда ввела вакцину, она кажется первая догадалась, что может произойти, и бросилась к вам. Девчонка могла быть отличным бегуном. - Вакцина не была лекарством, - нахмурился Томас, с беспокойством оглядываясь. - Нет, но у Галли нашелся выход, - он словно и сам не верил в свои слова.- Этот шенк откопал оборудование в своей норе, так что Хорхе позаимствовал у тебя немного крови. Надеюсь, ты не против. Нет, не был. Томас готов был пожертвовать хоть всю кровь, ради призрачного шанса на спасение Ньюта, и уже был готов высказать все, что думал об этих словах Минхо, как понял, что друг просто задирает его. Покачав головой, Томас не сдержал улыбки, наверное, первой, за все это время. - Выходит, Галли спас его? Никогда бы не подумал, что он хоть на что-то сгодится, - Минхо тихо хмыкнул. - Только не говори этого Ньюту. - Этот шенк и сам ему расскажет, - вновь усмехнулся он. Томас издал короткий смешок, но тут же затих, испуганно уставившись на Ньюта. - Не беспокойся, он еще несколько часов проспит, - понял его Минхо.- Завтра придешь. Не спорь, Томас, ему не станет лучше от того, что ты просиживаешь здесь свою задницу. Иди, сделай что-нибудь полезное. Бросив последний взгляд на друга, ненамеренно очерчивая взглядом линию скул и остановившись на показавшийся из-под расстегнутого ворота острой ключице, Томас покинул каюту, мысленно давая себе обещание задержаться в следующий раз как можно дольше. - Пожалуйста, Томми, пожалуйста, - шепот Ньюта, сломленный и хриплый, обрывает что-то в его сердце. Нет, кричит он, нет, Ньют! Но из горла вырывается только сип. Словно со стороны, Томас наблюдает, как его рука поднимает пистолет, приставляя его ко лбу Ньюта. Одновременно со спущенным курком Томас просыпается. Рывком поднимается с кровати, в первые мгновения не осознавая, где находится. Сердце бешено бьется о ребра, и в этом шуме он различает только одно. Ньют. Ошеломленный и сломленный, Томас не двигается, пока события вчерашнего дня не предстают перед его глазами подобно миражу. Ньют. Это не было сном. Томас не понимает, что ему следует делать, но тело оказывается умнее. Уже через пару минут он вновь стоит перед знакомой дверью — теперь он мог бы отличить ее от сотен других — и клянет себя за нерешительность. Внутри ничего не изменилось, Томас старается не дышать, улавливая тихое дыхание Ньюта. Как и прежде, он опускается на пол рядом, беря его за руку и уже более уверенно переплетая пальцы. Ньют. Он здесь, живой. Все хорошо, все закончилось. Пальцы Томаса словно сами собой поглаживают запястье Ньюта. Он все еще не верит в происходящее, и кошмары просто так не отпустят, но теперь у Томаса есть тот, кто может подарить ему спокойствие. Пораженный собственными мыслями, Томас со стоном упирается лбом в грудь Ньюту. - Эй, Томми, - хриплый голос над ухом, бесконечно родной, не становится неожиданностью. Какая-то часть Томаса ждала этого с первого прихода сюда, с первого «он жив» от Бренды. Какая-то его часть надеялась вновь услышать это «Томми».- Не так сильно... - Ньют, - горло вновь сдавило, и Томасу пришлось приложить усилие, проталкивая слова наружу, - я чуть не убил тебя. - Все в порядке, - Ньют слабо улыбнулся, - я сам просил об этом. Это было эгоистично с моей стороны, но я хотел, чтобы это был ты. Томас отстранился, но только затем, чтобы взглянуть ему в лицо, погрузиться в теплый взгляд охристых глаз. - Почему? - почему именно он? Этот вопрос не раз и не два мучал Томаса. Почему именно он, не Минхо, а он? Ньют улыбнулся. Его взгляд, такой же, как и во сне, внезапно понял Томас. Ньют просто смотрел, не собираясь говорить ничего, но слова ему были уже не нужны. Наконец до Томаса дошло. Он крепче сжал пальцы и почувствовал ответное касание. Мягкое, но крепкое, именно оно наконец поставило все на места. Томас подтянулся на локте, прикоснулся губами к потрескавшимся губам Ньюта. Теперь можно. Так правильнее. Он убегал, постоянно убегал. От проблем, от чувств, от ПОРОКа. Пальцы свободной руки зарылись в его волосы, потянули еще ближе, хотя ближе казалось просто некуда. - Томми, - пробормотал Ньют в поцелуй.- Осторожнее. Улыбнувшись, Томас переместился, опираясь рукой на кровать. Второй поцелуй вышел увереннее и в сто раз лучше. Пора было перестать бежать.***
- Я и сам могу дойти! - Бренда обернулась на возмущенный голос Ньюта и не сдержала смешка, как впрочем и большинство. - Я знаю, - Томас, несмотря на все протесты, не собирался отходить от него, ровно как и отпускать Ньюта. Вдвоем, они спускались с трапа, обгоняемые другими. Бренда, одна из первых сошедшая на землю, наблюдала за ними с неловкой улыбкой. Она никак не могла отделаться от мысли, будто увидела что-то, не предназначенное для ее глаз. С того дня, как она рассказала Томасу о Ньюте, он не выходил из каюты. По крайней мере добровольно. Только просьбы самого Ньюта или ругань Минхо и Хорхе могли выгнать его оттуда. Сама Бренда находила это странным до щемящего чувства внутри, но вскоре смирилась с подобным. Главное, Томас счастлив. Главное, что она смогла спасти его. Бренда успела вовремя. - Все, я уже дошел, можешь отпускать меня, Томми, - несмотря на недовольный тон, Ньют улыбался. - Ага, - щурился Томас, не делая ровным счетом ничего из сказанного. Бренда покачала головой. Кажется, она начинает привыкать к подобному. Над морем поднималось солнце, знаменуя приход нового дня. Ей подумалось, что в этом должна быть какая-то символика. Рассвет как начало новой жизни. И пара рядом с ней была явным тому подтверждением.