Honey if you stay, I'll be forgiven

      Тайлера невероятно возмущал и раздражал тот факт, что он живет в это чертово время, когда ЛГБТ-сообщество признали за людей. Он мог бы жить себе спокойно и злиться лишь внутри себя, не проявляя этой агрессии на других, если бы только это не касалось его лично. Видите ли, в какой-то момент появилось это негласное правило, что популярный человек не может быть гомофобом. Все эти комментарии, вроде: «Какой пример ты подаешь», «Ты разжигаешь ненависть!» и прочее уже осточертели. Тайлер не обязан быть идеальным. Тайлер не обязан быть терпим к тем, кого ненавидит всей душой. Почему он должен становится чертовым лицемером, изменять себе, чтобы удовлетворять капризы своих фанатов? Тем не менее, менеджеры Тайлера не разделяли его мнения.       Рейтинги Тайлера в какой-то момент стали катастрофически низкими. С легализацией однополых браков и расширением прав ЛГБТ-сообщества в сторону Джозефа стало поступать ещё больше ненависти. Уже даже талант Тайлера совсем не спасал его. Кто захочет слушать песни человека, которого все считают моральным уродом? Даже если песни действительно хороши. К сожалению, успех строится из нескольких составляющих, и Тайлер проходит не по всем её пунктам. Однако его менеджеры нашли способ исправить это.       Все должно было быть до смешного просто. На одной из музыкальных премий, в которой номинирован Тайлер, он должен был выступить с одной из своих песен. Выступить вместе с геем. На одной гребаной сцене. Тайлера начинало трясти от злости лишь об одной мысли об этом. Это должно было стать его провалом, видимо. Но он не мог отказаться. Иначе лейбл разрывал контракт с Джозефом, ведь его карьера становилась убыточной. Если это выступление не восстановит репутацию Тайлера, то о карьере музыканта можно забыть навсегда. Как и о любой другой в принципе. У Тайлера просто не было чертового выбора.       Тайлер впервые встретился с Джошем на репетиции. Дан, казалось, весь светился от счастья, но Тайлер совсем не разделял его энтузиазма. Конечно, ведь это не карьера Джоша зависела от одного чертового выступления. На самом деле Джош был очень дружелюбным и милым с Тайлером, жаль только, что Джозеф не отвечал ему тем же. Джозеф пытался свести все их разговоры к минимуму и перевести все внимание на репетицию, а не на общение. Благо, Джош был профессионалом своего дела. Тайлер был уверен, что зрителям понравится их выступление.       Конечно же, Джош пытался заговорить с Тайлером и за кулисами. Но там уже не было менеджеров Тайлера и других артистов, наблюдающих за ними, поэтому Джозеф мог говорить с Джошем на чистоту.       – Почему ты даже не пытаешься проявить заинтересованность в диалоге, хотя именно ты был инициатором нашего выступления? – все же спрашивает Джош, после долгих и упорных попыток разговорить Тайлера.       – Потому что инициатором был не я, а мой менеджер. Будь моя воля, я бы никогда не сделал нечто подобное. Но моя чертова карьера зависит от этого, поэтому мне приходится сжать зубы и терпеть. Так что не обольщайся, – почти шипя, произносит Тайлер, на что Джош лишь удивленно приподнимает брови.       – А я думал, что ты перестал быть ублюдком и решил исправиться, – говорит Джош, на что Тайлер лишь усмехается.       – Не думаю, что это когда-нибудь произойдет, – пожимает плечами Тайлер, после уже тише добавляя: – Ты откажешься от выступления теперь?       – Ты сказал, что это важно для тебя, поэтому я помогу тебе. Знаешь, буду честен, мне неприятна твоя компания так же, как и тебе моя. Не очень хочется находиться рядом с человеком, который ненавидит тебя из-за чего-то, что ты не в силах контролировать или исправить. Но как ты и сказал, придется сжать зубы и терпеть. Может, это сможет доказать тебе, что моя ориентация не делает из меня плохого человека, – говорит Джош, после чего уходит в сторону своей гримерки под хмурый взгляд Тайлера.       Тайлер знал, что не прогадает в выборе песни и её постановки. Он выбирает «Holding on to you», и они с Джошем гораздо приукрасили её обычное исполнение. В самом начале играет небольшой проигрыш, во время которого за барабаны садится Джош. Он, также как и Тайлер, одет в красный пиджак и черную балаклаву поверх классической одежды. Ни у кого не возникает подозрений о том, что сейчас за барабанами сидит кто-то более известный обычных сессионных барабанщиков Тайлера. Дан начинает играть и тогда на сцену выходит Тайлер, начиная петь. Джозеф снимает маску на последних словах первого куплета, а Дан стягивает балаклаву за секунду до начала припева. Тайлер слышит, как толпа взрывается, увидев лицо Дана, и уже понимает, что это выступление ждет успех.       Тайлера переполняет адреналин, пока он носится по сцене. Джозеф даже почти забывает о том, кто сейчас выступает с ним на одной сцене. Вот он садится за пианино и начинаются самые главные строчки в этой песни. «Entertain my faith». Тайлер пропускает первые четыре повтора этой строчки, потому что он не может позволить себе петь про веру, когда ему подыгрывает грешник.       Джозеф едва может взять себя в руки и почти выдавливает из себя эти строчки, выкрикивая их. Начинается переход, во время которого Тайлер встает на пианино, пока Джош перелезает через установку, запрыгивая на пианино к Тайлеру. Джозеф складывает пальцы в форме пистолета и «стреляет» в Джоша, который делает бэкфлип. На репетициях Тайлер просто отталкивал Джоша с пианино, но сейчас Тайлеру, возможно, хотелось бы, чтобы пистолет в его руке оказался настоящим. Его трясет от чертовой злости. На этой ноте они и заканчивают свое выступление, когда Тайлер заканчивает выкрикивать последние строчки.       Люди одобрительно кричат и аплодируют, пока Джош подходит к Тайлеру и, тихо извиняясь, заключает в объятия. Тайлер со скрипом сжимает челюсти, обнимая Джоша в ответ и натянуто улыбаясь. Тайлер знает, что это выступление прошло на ура.       Они с Джошем не обмениваются ни словом, уходя за кулисы. Тайлер быстрым шагом доходит до своей гримерки и уже не сдерживает себя. Он сносит всё, лежащее на поверхности стола, роняет какой-то цветок, стоящий в углу, и раскидывает свои вещи. Пострадало все, что только попалось Тайлеру под руку.       Когда Тайлер облегченно выдыхает, чувствуя себя немного лучше, он падает на диван, осматривая гримерку, находящуюся в полнейшем хаосе. Джозеф чувствует себя удовлетворенно, смотря на все это, но мысль о том, что его злость уже начинает переходить допустимые границы, все же немного беспокоит Тайлера.       Он встает с дивана и спешит выйти из этой душной комнаты, но едва он открывает дверь, как почти врезается в Джоша. Тайлер понимает, что Дан, вероятно, слышал и понял то, что происходило в гримерке ранее, и отчего-то ему становится стыдно. Джозеф не поднимает взгляд на Джоша, который лишь обводил глазами пострадавшую комнату.       – Почему ты так злишься? Знаешь, я часто встречал гомофобов в своей жизни, и многие из них шептали проклятья в мою сторону, но никого из них не трясло от злости так сильно, как это происходит с тобой, – говорит Джош, пока Тайлер думает о том, как он мог бы избежать этого нежелательного разговора. – Это какая-то совсем нездоровая злость.       – Это не твоё дело, – Тайлер все же пытается обойти Джоша в коридоре, но тот преграждает Джозефу пути к отступлению, ставя свои руки по обе стороны от Тайлера. И Джош ожидал со стороны Тайлера очередного злого взгляда, но вместо этого Тайлер как-то слишком смущенно отводит взгляд в сторону. Джош думает, могут ли глаза обмануть его, но после недолгих размышлений, он, кажется, понимает, в чем дело.       – Ты латентный… – удивленно произносит Джош. Ему уже неважно, что скажет Тайлер, ведь он понимает, что прав.       – Это не так, – произносит Тайлер, стараясь вложить в эти слова остатки своей уверенности, но эта жалкая попытка переубедить Джоша вызывает на его лице лишь улыбку.       Дан быстро сокращает расстояние между их лицами, целуя Тайлера и почти сразу углубляя поцелуй. Он чувствует, как пальцы Джозефа с силой сжали ткань его футболки, но не пытались оттолкнуть. Тайлер ненавидел себя за эту слабость. Его положение, его устойчивая роль гомофоба в обществе заставляли его полностью жертвовать своей личной жизнью. Вначале карьеры Тайлер ещё мог позволить себе какие-то одноразовые связи с незнакомыми людьми, но, когда Тайлера стали узнавать на улице, с этим пришлось завязать совсем. Теперь Джозефу приходилось обходиться лишь редкой дрочкой и попытками удовлетворить свое желание найти спутника своей жизни какой-то бесполезной ненавистью к тем, кому не приходится бороться с собой каждый день. Именно поэтому теперь, ощущая, как кто-то целует Тайлера спустя столько времени, он не может найти в себе силы отстраниться. Слишком желанен был этот поцелуй.       – Почему ты не можешь просто быть собой? – тихо спрашивает Дан, отстраняясь и замечая черную веревочку на шее Тайлера. Джозеф не отвечает, но Джош и сам находит ответ на свой вопрос.       – Не трогай! – Тайлер хватает запястье Джоша, который взял в руки серебряный крестик, висящий на его шее. Дан сжимает его в руке так, что если Тайлер захочет отстранить руку Джоша от себя, то тот захватит крестик с собой.       – Я уважаю религию, но она не должна приказывать твоему сердцу, Тайлер, – говорит Джош, на что Тайлер лишь устало прикрывает свои глаза.       – Я знаю, но просто не могу по-другому, – слова Тайлера звучат слишком тихо.       – Ты же делаешь только хуже себе. Как давно ты позволял себе расслабиться и переставал держать себя в рамках? Как давно ты проводил время с кем-то, кто нравился тебе? Плевал на общественное мнение? Ты вообще позволял себе хоть раз почувствовать тепло чужого тела, забывая о боязни того, что о тебе узнают? – спрашивает Джош, и, судя по тому, как Тайлер стоял, будто глотая слёзы, Дан понял неутешительные ответы на свои вопросы. Он задел самые больные места. – Да как ты вообще ещё держишься?       – Не надо совращать меня, – дрожащим голосом произносит Тайлер. – Я привык к своим рамкам, не надо пытаться убрать их от меня.       – Почему ты так настойчиво продолжаешь копать себе яму? Ты можешь убеждать себя в обратном, но ты не продержишься в таких условиях долго. Ты доведешь себя, – слова Джоша звучат убедительно, и на самом деле Тайлер знает, что он прав, но что Джозеф может сделать? – Причина не только в вере, да? Тут есть что-то ещё. Плачевный опыт? Давление семьи? – по тому, как меняется выражение лица Тайлера, Джош понимает, что вновь оказывается прав. И как он раньше этого не понял?       – Хватит уже, – Тайлер упирается ладонями в грудь Джоша, едва надавливая на них. Дан полностью игнорирует слабые попытки Тайлера сопротивляться, вновь целуя его и затягивая в гримерку.       Тайлер падает на диван, запинаясь об какую-то вещь на полу, и Джош нависает над Джозефом. Тайлер уже сам притягивает лицо Джоша своими ладонями, целуя, пока ладони Дана забираются под его рубашку. Джозеф тихо вздрагивает от уже забытых обжигающих ощущений чужих прикосновений к его коже. Пальцы Дана скользят по его животу, задирая рубашку выше, после совсем снимая её с парня. Он оглаживает бока парня, спускаясь поцелуями на шею Тайлера, который в это время расправлялся дрожащими пальцами с пуговицами на рубашке Дана. Джозеф судорожно вздыхает, когда ему открывается вид на торс Джоша, потому что он казался Тайлеру чертовым произведением искусства.       Рубашка Джоша летит к рубашке Тайлера на пол, дополняя картину полнейшего хаоса в этой гримерке. Джош тянет Тайлера на себя, меняя их положение так, что теперь Джозеф восседал на его бедрах. Тайлер опирается руками о спинку дивана позади Джоша, язык которого медленно поднимается от низа живота Тайлера выше, к груди, оставляя за собой влажный след, который почти мгновенно начинает высыхать, вызывая мурашки. Губы Джоша засасывают сосок Тайлера, лаская его языком, и Джозеф выгибается навстречу губам Джоша. Он уже успел забыть, какое удовольствие могут принести такие простые ласки.       Когда Джош прикусывает кожу на его ключице, после проводя по укусу языком, Тайлер тихо стонет, желая, чтобы это все длилось дольше. Месяцы, годы, сколько угодно. Лишь бы не возвращаться в свою прежнюю жизнь.       Пальцы Тайлера скользят по животу Джоша, обводя кубики пресса, когда Дан вновь затягивает Тайлера в поцелуй. Во время этого поцелуя Джош всё же находит висящий на шее Тайлера крест, срывая его. Джозеф не сопротивляется. Он знает, что ему нужны перемены, знает, что этот балласт тянет его вниз. Тайлер сам вытягивает веревку с крестиком из рук Джоша, после кидая её куда-то на пол. Джозеф глубоко вздыхает и, кажется, впервые за все это время чувствует себя по-настоящему свободным.       – Я уберу эти рамки для тебя, – шепчет Джош, и Тайлер почему-то верит ему. Он знает, что Дан не обманет.       Тайлер оставляет поцелуи на предплечьях Джоша, пока Дан расстегивает чёрные брюки Джозефа, стягивая их. Джош сжимает член Тайлера сквозь ткань боксеров, медленно начиная поглаживать его, слушая ласкающие слух тихие стоны Джозефа.       – Пожалуйста, – тихо шепчет Тайлер перед тем, как Джош затягивает его в поцелуй. Дан стягивает боксеры с Джозефа, пока Тайлер так же пытается стянуть джинсы с Джоша.       Когда они оба остаются без одежды, Джошу удается быстро вытянуть смазку и презерватив из своего кармана, и Тайлер удивлен тем, что не замечал их там раньше. И только Дан собирается смазать свои пальцы смазкой, как Тайлер останавливает его.       – Может, я сам? – предлагает Тайлер.       – Боишься? – спрашивает Джош, на что Тайлер не отвечает, но это им и не нужно. Джош понимает, что он боится. – Ты растягивал себя когда-нибудь? – Тайлер лишь едва заметно кивает.       – Приходилось, – тихо говорит Джозеф. – Иначе я сошел бы с ума от постоянной однотипной дрочки, – Джош лишь тихо улыбается от этих слов.       – Я буду осторожен, – настаивает Джош, размазывая смазку между пальцев. Он проникает в Тайлера сначала лишь одним пальцем, после аккуратно добавляя по одному. В действительности Тайлера не приходится растягивать долго, потому что для своей жизненной позиции он был растянут удивительно хорошо. Джош делает вывод, что в Тайлере бывало и нечто большее, чем его собственные пальцы. Тайлер даже не замечает, как Джош уже вытянул свои пальцы из него, приставляя ко входу головку, обтянутую презервативом. – Ты сам будешь задавать ритм, – говорит Джош, не желая травмировать Тайлера сразу и давая ему свободу в действиях.       Тайлер лишь кивает на слова Дана, начиная медленно насаживаться сразу до самого основания члена Джоша. Джозеф замирает, когда вся длина оказывается в нем и резко выдыхает. Слишком странно. Слишком непривычно.       Джош целует щеки и шею Тайлера, стараясь отвлечь от неприятных ощущений, и это хорошо ему удается. Джозеф начинает двигать бедрами, задавая медленный ритм, который постепенно увеличивался. Джош действительно никак не пытался ускорить Тайлера, и тот был благодарен Дану за это, ведь видел, как тот уже пару раз останавливал свои руки, просящиеся на бедра Джозефа, чтобы начать помогать ему насаживаться быстрее. Поэтому когда Тайлер тихо шепчет: «Твоя очередь», Дан прекрасно понимает, что это значит. Он вынуждает Тайлера привстать на коленях так, чтобы его член полностью выскользнул из него, после чего положил Тайлера на диван спиной к себе и снова вошел в него, почти сразу задавая ритм в два раза быстрее того, что был у Джозефа.       Руки Джоша скользят по животу Тайлера, подразнивающе останавливаясь и поглаживая самый низ, но намеренно игнорируя возбужденный член Тайлера. И Джозеф несколько раз пытался обернуть свои же пальцы вокруг основания, но эти попытки были пресечены Джошем. Дан целовал его спину, прося подождать ещё немного, и Тайлер бы подождал, если мог. Если бы эти ощущения не кружили голову, если бы ощущение тепла чужого тела не взрывало чертовы фейерверки в его голове. Ещё одна попытка прикоснуться к себе, и ладонь Джоша резко шлепает Тайлера по бедру. Джозеф не сдерживает оглушительного стона, ощутимо сжимаясь вокруг Джоша.       Джош шепчет что-то успокаивающее на ухо Тайлера, вновь начиная дразнить кончиками пальцев низ его живота и заметно ускоряя свой темп. Джош едва касается Тайлера, как тот с протяжным стоном кончает, а через пару толчков за ним следует и Дан.       Тайлер пытается успокоить сбившееся дыхание и избавиться от черных пятен перед глазами. К нему медленно, но верно приходит осознание произошедшего.       – Мы попадем в Ад. Бог не простит нас, – шепчет Тайлер, пока Джош садится на диване рядом с Тайлером.       – Мне не нужен бог, который не может принять меня таким, какой я есть, – говорит Джош, и Тайлер знает, что истина сокрыта в его словах.       – Я совершу каминг. Завтра же, – Джош удивленно смотрит на Тайлера, чей взгляд не выражает ни капли сомнения или неуверенности. – Но это будет тяжело. Люди начнут ненавидеть меня ещё больше. Я останусь без работы. Мне страшно, – шепчет Тайлер, и чувствует, как рука Джоша находит его, переплетая их пальцы.       – Я уверен, что люди поймут. В любом случае я буду здесь для тебя, – слова Джоша придают Тайлеру уверенности, но он не уверен, что стоит за ними. Пожалеет ли он тому, что доверился ему? Тайлер уже не узнает ответа на этот вопрос, потому что у него нет дороги назад.       Воистину, Джош – дьявол, сумевший совратить его.       Долго падать не пришлось.