Like butterfly

Был выходной. Это особенный день для каждого танцора в коллективе, а особенно для педагогов и преподавателей. Кто-то отдыхает от повседневной суеты и разбавляет ее поездками на природу. Кто-то читает книги или проводит свой досуг за компьютерными играми, попутно разминая стопы и сидя в шпагатах. Кто-то уезжает к родителям, а для кого-то — это день, когда можно подзаработать в местных ресторанах, выступая сольными этюдами. А кто-то Шимады. Эти двое за последние месяцы вообще никуда не выдвигались. Случая не выдавалось, иногда же просто лень и хочется полежать на лужайке, занимаясь своими обязанностями. А именно обязательная разминка и время на самоусовершенствование, сидение за отечественной литературой. Так-то думал Хандзо, но никак не Гендзи. Обычно Воробей заходил к Хане поиграть в приставку и погонять на ее байке, который недавно ей подарили родители в честь совершеннолетия. Утро. Хандзо стоит в общей душевой. Он собрался с мыслями: — Кем?.. Кем я должен стать? Хочу стать? — тяжелые мысли осели в его голове. — Артист?.. Хочу ли я этого?..— Родители отдали братьев сюда, когда они были совсем мелкими, эта школа стала их домом. — Так решили родители. Но спросили ли они нас, хотим ли мы?.. — Нет.. — томно прошептал брат. — Что?.. Гендзи? Еще рано, разве ты не встаешь позже, в выходные дни? — Вчера рано уснул, хочу освежиться после вчерашней изнуряющей тренировки. — Гендзи подошёл к душу и открыл воду. Он включил еле теплую струйку воды, потом сделал напор сильнее. Младший брат запрокинул голову, дав воде омыть его шею. За этим зрелищем можно было наблюдать вечно. — Так.. что ты там говорил про то, кем хочешь стать? — Гендзи как обычно переводил тему в позитивное русло.  Хандзо думал проигнорировать этот вопрос, но спустя пару минут, поразмыслив, он все же ответил. — Наш отец никогда не хотел, чтобы мы сидели за бумажной волокитой, как он, и бывали дома раз в месяц. Он дал нам яркое будущее, которое он считал единственным отличным вариантом. Но он не подумал, что, когда мы вырастем, придется объяснить, почему он не дал нам право выбора. — Наверное, потому что сам не знал, чего хочет от своей жизни? Но, по правде говоря, разве тебе не нравится балет? — Нравится, но иногда я чувствую себя лишенным чего-то, я не знаю почему. У меня есть ты, родители, все о чем мечтать можно, но. — Чувствуешь пустоту внутри? — Да. — старший был очень опечален таким бременем. Для него это было свойственно. Поиски себя и самобичевание за ошибки. В этом весь он — Хандзо. Прошло пару минут молчания. Гендзи подошёл к Брату. Последний стоял спиной, все что он видел,— это пар, исходящий от его тела и горячей воды, были слышны хлюпающие шаги. Он сделал осторожный шаг. Медленно, он прижался к Хандзо. От неожиданности и такой ощутимой прохлады старший брат вздрогнул. — Гендзи. Не надо, прошу.- Воробей обвил холодными руками его торс вжимаясь все больше в его мягкую, мускулистую теплую спину. — Нас увидят, Гендзи. — Мне плевать на чужое мнение. — Я не хочу чтобы потом это повлекло за собой плохие последствия. — Хандзо тяжело вздохнул. — Братик, почему ты меня все время отвергаешь? — Хандзо бы раскаялся, сказал бы Гендзи, но, не может, не может обидеть его, видеть его слезы снова. Но играть с чувствами никто не имеет права, потому горькая правда должна однажды быть сказана. Может, если он скажет ему, то Гендзи поймет. Но не сейчас.. Хандзо медленно разворачивается лицом к Гендзи. Он наклоняется к брату и целует его в лоб. — Хандзо..— Тонкие ручки тянутся к плечам Хандзо, он тянет его к себе, Хандзо вновь попался на этот трюк. Теперь Гендзи целует его в ответ. Сначала в щеку, медленно, его прикосновения перетекают в длинный, мокрый поцелуй. Гендзи оставляет засос на шее брата. Хандзо не сопротивляется, ему хорошо здесь и сейчас, он забыл обо всем, чему его учили, обо всех запретах и правилах. Гендзи тянул его все больше и больше, они медленно сползали по стенке, пока совсем не растаяли в своем нежном поцелуе. Они сидят на мокром, холодном кафеле, под теплой струей воды. Совсем нагие и утешают себя тем, что они есть друг у друга. Возможно, увидь кто-то их, они провалились бы в пустоту, не желали бы родиться на этот свет, хотя..плевать.