Завтра мы станем звездной пылью

      Распахнув дверь церкви, Анубис огляделся и направился к одной из лавок. Провел рукой по волосам, стряхнул влагу с плеч. Внутри вился плотный полумрак, пахло ладаном, а дождь шелестел по витражным стеклам. Седовласый священник говорил о чем-то с прихожанкой в глухом черном платье.       Засмотревшись, Анубис споткнулся о чуть задравшийся угол ковра между рядами.       — Дерьмо!       Священник глянул с неодобрением, но ничего не сказал. То ли решил придержать замечание, то ли просто не расслышал.       Плюхнувшись на деревянную лавку, Анубис положил снятый мотошлем. Дождь оказался совсем некстати, хотя его стоило ожидать: небо хмурилось с утра, а в итоге зарядило хорошим ливнем. Но погоду Анубис чувствовал из рук вон плохо, слишком много времени проводил в царстве мертвецов. А привыкнуть смотреть прогнозы так и не смог.       Оставалось надеяться, дождь не продлится долго и можно переждать его в церкви.       С любопытством Анубис огляделся, но храм хоть и был большим, не представлял из себя ничего особенного, только красиво горели свечи, а в глубине нефов клубились тени.       Достав из кармана телефон, Анубис с раздражением увидел, что связь хоть ловит, но интернета и в помине нет.       — Да что за невезуха, — пробормотал Анубис.       Священник снова глянул на него, и Анубис с трудом удержался, чтобы не показать язык. Тогда его точно выгонят, а мокнуть под дождем не хотелось. Но было откровенно скучно, и он огляделся.       Кроме священника, разговаривавшего с прихожанкой, в церкви был только Анубис и еще одна девушка. Она сидела чуть впереди и в стороне, сжав руки на коленях, а между ладоней виднелись бусины розария. Девушка казалась хрупкой, со стянутыми в хвост темными волосами, в черном пальто.       Подхватив шлем, Анубис по возможности тихо перебрался поближе, уселся позади. Надолго его не хватило, он облокотился на спинку лавки рядом с незнакомкой, сказав громким шепотом:       — Ты знаешь, что молишься мертвому богу?       Девушка посмотрела на крест, где довольно реалистично висел распятый Христос.       — Откуда ты знаешь, что я молюсь? — также шепотом спросила она. — Может, я тоже пережидаю дождь?       Анубис вскинул брови:       — Тоже?       — Только слепой не поймет, что ты здесь не ради бога.       — О, не поверишь, я ближе к богам, чем ты думаешь.       Анубис не понимал формальностей и искренне недоумевал, когда его выгоняли откуда-то «за неподобающий внешний вид» или поведение. Он считал, что может говорить то, что вздумается, а кожаная куртка и высокие тяжелые ботинки подойдут где угодно. И он точно знал, что любых богов мало волнует обилие пирсинга на лице или усыпанная серьгами мочка уха.       Это всё имело значение только для людей.       Девушка повернулась к Анубису и доверительно прошептала:       — Здесь очень строгий священник. Будешь продолжать в том же духе, и он выгонит до окончания дождя. Поделиться розарием?       — Да ну нафиг, — Анубис тут же спохватился. — Как тебя зовут?       — Луиза. А ты?..       — Анубис.       — Серьезно? — она приподняла брови. — Тебя так родители называют?       Он тихонько рассмеялся:       — Отец вообще предпочитает «принц мертвых».       — Он либо большой шутник, либо вы с ним не особо ладите.       — Он ни с кем не ладит.       — А как зовут тебя близкие?       — Инпу.       Древнеегипетское имя мягко перекатилось необычным звучанием внутри храма совсем другой религии. Оно казалось неуместным среди высоких колонн и строгих лавок.       — Откуда ты знаешь, — шепнул Анубис, — может, древние боги на самом деле не мертвы и живут в современном мире. И я правда могу отвести тебя в царство мертвых.       — Я бы предпочла еще чуть-чуть пожить.       — Дождь почти закончился. Может, покатаемся? У меня найдется второй шлем.       Луиза улыбнулась и повесила ему на шею розарий, черные бусины отражали отблески свечей. Кивнув на алтарь с крестом, Луиза сказала:       — Поехали. Раз остальные мои боги мертвы.       Дороги всегда любили Анубиса. Они разворачивались перед ним, не важно, вел он души в царство мертвых своего отца Осириса, как тысячи лет до того, или ехал на мотоцикле сквозь ночные улицы Лондона.       Они шелестели огнями фонарей и неоновых реклам, блестящей от прошедшего дождя дорогой и таращились фасадами зданий, которые не были и вполовину такими же древними, как сам Анубис.       Он остановился недалеко от Вестминстерского моста и вместе с Луизой смотрел на Лондонский глаз, огромное колесо обозрения, сейчас подсвеченное красноватым и будто бы медленно перекатывающее спицы-лапки.       — Где ты живешь? — спросил Анубис. — Уже поздно, я подвезу.       — А ты? Не хочу возвращаться к себе, там никто не ждет.       — Я тут всего на день. До завтра у меня номер в отеле.       — Поехали.       Анубис вырубил надоедливо вибрирующий телефон, который сообщениями напоминал, что завтра ему нужно быть на каком-то приеме, устроенном другими богами. Сейчас плевать.       Вместе с Луизой они пили заказанное в номер шампанское, а потом девушка выскользнула из тонкой паутины черного платья, которое скрывалось под пальто.       Ее кожа пахла ладаном и шампанским, ночным дождем и чем-то глубоко бальзамическим после прикосновений пальцев Анубиса. Вновь начавшийся ливень бил в оконное стекло, пока они любили друг друга, а Луиза тихонько шептала «аминь».       Он проснулся среди ночи. От неясных видений и снов, где огонь царства мертвых сплетался с собственной бесконтрольной силой Анубиса. Тяжело дыша, он стиснул кулаки, не позволяя силе внутри взбунтоваться. Он ощущал ее, текущую по венам вместе с кровью, бьющуюся под кожей с каждым ударом отчаянно колотящегося сердца.       Хотелось курить, но не будить Луизу. Осторожно выбравшись из постели, Анубис ушел в ванную, где холодная вода немного отрезвила. Но когда он вернулся, Луиза не спала. Она сидела на кровати, обхватив руками колени.       — Плохой сон?       Он покачал головой и все-таки достал сигареты. Посмотрел на Луизу, но она пожала плечами: не была против.       Когда дым скользнул в легкие, Анубис наконец-то ответил:       — Это не то чтобы сны. Скорее, я не всегда могу контролировать то, что внутри меня.       Он не хотел вдаваться в подробности. Сила его отца оставалась холодной и спокойной: бескрайняя и мертвая. Настолько безжизненная, что за тысячи лет Осирис совсем перестал понимать и людей, и богов. Но в Анубисе оказалось слишком много от матери… или других родственников. Он ощущал силу смерти, но она была стихийным, вихрящимся хаосом.       Иногда он захватывал почти целиком.       Иногда Анубис искренне удивлялся, как он сам может хотя бы внешне казаться человеком.       Луиза провела кончиком пальца вдоль его позвоночника.       — Мне казалось, сегодня ты спасаешь меня от банальности, — тихо сказала она. — Но может, и тебя надо спасать… от себя самого.       Улыбнувшись, Анубис выпустил в потолок струйку дыма.       — Как много ты на себя берешь, Луиза.       — Не больше, чем могу, принц мертвых.       Анубис поморщился:       — Бездна! Это звучит отстойно и пафосно.       — Наверное, те, кто зовет иначе, не боятся твоей силы.       — Мне помогали себя контролировать. Мать и… дядя. С ними куда уютнее, чем с отцом. Хотя… я не знаю, где мой дом. Настоящий дом.       Луиза не ответила. Приблизилась и поцеловала вытатиурованные египетские иероглифы на шее Анубиса.       — Что они значат?       — Завтра мы станем звездной пылью.       — Завтра. Тогда люби меня сегодня. Так, будто завтра не существует. Будто завтра мы будем мертвы.       Она провела языком по его позвонкам, и Анубис резко затушил сигарету, почти зарычал, поворачиваясь к девушке. Его сила ласкала Луизу вместе с его пальцами, его языком, его телом. Проходила по коже, раздвигала ноги, ритмично билась вместе с движениями Анубиса.       Одна мысль не давала ему покоя. Ощущение на грани узнавания. Что-то неясное, едва уловимое.       Когда Анубис проснулся утром, эта мысль наконец-то сформировалась: Луиза не была простой смертной, какой хотела казаться. Она умело скрывала свою силу или не могла ее показать по иной причине — но она тоже одно из древних существ.       Анубис хотел спросить напрямую, но, когда повернулся, постель рядом была пуста. Не оказалось Луизы и в номере. Она сбежала бесшумно, неуловимо.       Только оставила на зеркале в ванной розарий со стеклянными черными бусинами.