Маховик счастья

- Я говорю тебе. Он с ума сошел. Третий день лежит, не поднимаясь... Я уже не знаю, что с ним и делать... Завтра последний день в Хогвартсе... слава Богу... мы ж хотели... ну да, ты знаешь, и че теперь делать - ума не приложу... совсем крышу снесло... Куда его такого тащить? Лучше сам Белле передай... надо все отменить. - Ничего не надо отменять. Дай я поговорю с ним, - ровные выдержанные интонации голоса за дверью. - Люци, ты думаешь я идиот и не пробовал? Он впал в полнейший маразм…Я его вообще не узнаю. Сто раз говорил: не стоит она тебя!Нет, заклинило его на этой… - Да тише ты! - Он же ничего не делает! Вообще ничего! Как мы экзамены сдавать будем? - Что, никак без него сами не сдадите? Своими мозгами? - ехидно спрашивает Малфой. - Можно подумать, мы целый год ерундой занимались! Да я столько сил положил... а ему, по-моему, вообще по барабану теперь все! Не ест ничего, не спит, не готовится, не разговаривает. Ты представляешь, как это выглядит? Мы, можно сказать, весь год головой бились за дело, пока этот романтический герой самокопанием занимался! Совсем он охренел уже, тоже мне, лежит и страдает! Ну, знаешь, ничего... зато он убедился, что не фиг вести себя, как тряпка половая, и тогда о тебя ноги вытирать не будут. - Шел бы ты, Блейк, со своими рассуждениями философскими. Он один? - Да... ладно, только особо не обольщайся... не хочет, как хочет. Раздались удаляющиеся шаги, и в ту же секунду дверь спальни для мальчиков приоткрылась и в комнату вошел Люциус Малфой. Красивое породистое лицо с тонкими чертами умело выражало сочувствие. Он плотно прикрыл за собой дверь и присел на соседнюю кровать. Северус лежал неподвижно, уткнувшись лицом в подушку. Рядом, на тумбочке, лежал засохший цветок с некогда ярко-оранжевыми лепестками. Взгляд Малфоя на секунду задержался на цветке, будто что-то анализируя. Потом он заговорил, и голос его звучал мягко и ровно. - Можешь не поворачиваться, обойдемся без церемоний. Тебе, наверно, интересно, какого черта я тут делаю? Нарцисса. Да, это она. Извини, но твое состояние в последние дни слишком бросается в глаза. Я примерно представляю, какие речи тут толкал Блейк. Его убогая психология мне прекрасно известна, - он встал, извлек из внутреннего кармана дорого сюртука папиросу и, щелкнув серебряной зажигалкой, закурил. - Лили Эванс выходит замуж. Если я скажу тебе, что понимаю и уважаю твои чувства, то это, конечно же, будет тебе безразлично. Можешь проигнорировать мои слова. Тебе сейчас плохо, и от переосмысления своих ошибок лучше не станет, это и так понятно. Я не буду говорить тебе избитых слов о том, что она тебя не достойна и т.д. Просто из мужской солидарности. Мне просто хочется, чтобы ты понял, пока лежишь здесь и страдаешь, конечный выбор всегда лежит за тобой. Ты можешь продолжать жалеть себя, ненавидеть Поттера и весь мир или же встать, собрать волю и гордость в кулак и начать делать что-то. И делать это так, чтобы ни одна девушка в мире больше не заставила тебя усомниться в себе и опустить руки. Северус, - тихо сказал он. - Как ты мог рассчитывать на взаимность, если сам к себе не относишься с должным уважением? Ты можешь выстроить свою жизнь так, что она очень скоро пожалеет, что не оценила тебя по достоинству. Но когда ты достигнешь нового уровня понимания, такие, как Лили Эванс, больше не будут занимать твоих мыслей. У нас всегда есть выбор. Стоять на месте или подниматься вперед. Те, кто действительно стоят твоих мыслей, поднимутся вместе с тобой, а те, кто остался внизу... ты уже просто перестанешь их замечать. Прежде чем я уйду, посмотри, что я тебе принес, - он достал из кармана небольшой конверт. Снейп слегка приподнял голову. - Что это? - Это? Это билет в будущее. Это путевка в новый мир. Мир, который готов открыть перед тобой свои двери, если ты соблаговолишь потянуть за ручку. Это первая ступенька на пьедестал. Я знаю, - он небрежно отбросил волосы. - Блейк готов чистить сапоги Беллатрисе, чтобы она провела его... не каждых, знаешь ли, приглашают в такое общество, но тебе повезло. - В смысле? - Северус, это рекомендательное письмо. Тобой заинтересовались ОЧЕНЬ влиятельные люди. И не делай вид, что ты не понимаешь, О КОМ я. Парень медленно садиться на кровати недоверчиво глядя на конверт. - Ты... шутишь? - Отнюдь. Говорю же, тебе повезло... разве ты не об этом мечтал с третьего курса? Снейп смотрел на него, не веря своим ушам. - Вот что ты слышал, что там Блейк шебуршал за дверью... Он, конечно, в курсе, и ему выгодно, чтобы ты тут валялся и страдал. - Но... почему я? Малфой потушил сигарету. - Ну я не знаю, почему, - на губах его играла улыбка. - Я же говорю, ты себя недооцениваешь. Зато нашлись те, кто оценили. Давай, поднимайся, прощай школа, здравствуй новая, взрослая жизнь, - он придвинулся ближе. - Нас ждут великие дела... На лице Снейпа заиграла слабая улыбка. Малфой встал. - Да... значит, я могу на тебя рассчитывать? - Да. - Ну, тогда я пойду, обрадую Цисси... а то она все не верит, что я на что-то гожусь... - он расхохотался и взялся за ручку двери. Следующие за этим картины вдруг стали меркнуть, сереть и обрываться, будто бы человек, в чьих мыслях они присутствовали, пытался избавиться от них, забыть. Они оказались в большой зале. Лили без труда узнала поместье Лестрейнджей, только теперь здесь было гораздо более живописно, чем в реальности. Приглушенный свет люстры падал в центр комнаты, скрывая в полутьме углы. Снейп стоял рядом с Люциусом Малфоем. Они явно кого-то ожидали. Лицо Северуса было холодным и непроницаемым, хотя глаза выдавали волнение. Наконец послышался стук каблуков, до боли знакомый, режущий слух, и в зал вошла Беллатрисса. Она была молода и мало походила на то иссушенное Азкабаном существо, каким станет много лет спустя. Сейчас это была высокая, стройная женщина с красивым, смуглым лицом и гривой вьющихся черных кудрей. Темные глаза с тяжелыми веками внимательно изучали гостей и остановились на Снейпе. - Я рада вашему визиту. Люциус слегка поклонился. - А где же Рудольф? Он к нам не выйдет? - У него неотложные дела... - небрежно бросила она, подходя ближе и останавливаясь перед Снейпом. - Тебе составили прекрасную протекцию. Люциус говорил о тебе много хорошего. - Не сомневайся, он может сказать это и сам за себя, - Малфой улыбнулся и похлопал друга по плечу. - Я ручаюсь. Глаза Беллатриссы внимательно изучали лицо юноши, как бы сосредоточено что-то обдумывая. - А он не молод для Пожирателя? - Я совершеннолетний, - спокойно ответил он, но на лице при этом проступила неприязнь к женщине, так надменно говорившей с ним. - Ну что ж, Милорд рад принять каждого, кто готов послужить правому делу. И все же, прежде чем вступить в право метки, я предпочитаю сама знакомиться с претендентами. В целях... безопасности. Господин доверяет мне. Я слышала, у тебя отменный талант к зельям? - Да, я разбираюсь в них. - Это хорошо. Искусство составления ядов и противоядий чрезвычайно актуально теперь. Как насчет маленького вступительного экзамена? - на губах ее заиграла улыбка. Картинка снова поплыла. Теперь она видела только Северуса и Малфоя, шагавших рядом по улице. Вид у Люциуса выражал досаду. - Я не думал, что это будет так... Белла немного сумасшедшая. Но зато, если ты ей понравишься, место под солнцем тебе обеспечено! - Под солнцем? - гневно прошептал Снейп. - Может, скорее на том свете? Она хотела меня отравить! - Не говори ерунды! Ты прошел испытание! - А если бы это оказался неизвестный мне состав? Если бы я не успел приготовить? - Ну... мм... вряд ли такое возможно... Будь это так, я бы не привел тебя! - Ну, спасибо! Она действительно больная на всю голову! Это так со всеми? Тебя тоже травили? - Нет, к счастью, мне не было необходимости проходить через ее руки. Она не собиралась тебя убивать, я уверен, выйди ситуация из-под контроля, она сама дала бы тебе противоядие! - Ты уверен? - Снейп пристально посмотрел на него. - Ну, да... конечно... - неуверенно произнес Малфой. - Забудь. Все уже позади. Теперь ты, можно сказать принят, в круг доверия. Вот черт! - громко выругался вдруг он. - Я, кажется, в дерьмо вляпался! - Давно уже... - пробормотал Северус. - Что? - Ничего. Мне надо подумать. - Думай, - фыркнул Малфой. - Только не затягивай особо. Желающих хватает. Следующая картина была ей уже известна и отдалась особой болью внутри. Возвращение Северуса домой, в Паучий тупик, избиение матери и случайное убийство отца. Она, обмерев, смотрела на сгорбленного у дерева юношу, закрывшего лицо руками, словно пытающегося спрятаться от самого себя. Она мучилась от невозможно подойти и утешить его, вынужденная безучастно смотреть на его страдания. А потом она услышала голос. Холодный, словно принадлежащий мертвецу, и в то же время удивительно ясный и четкий. Он звучал из темноты и пронизывал до самого основания. Лили не без содрогания узнала Волдеморта. Он говорил с ним, и сама она, улавливая лишь отблески воспоминания, не могла не поддаться очарованию его умело поставленной речи. Он говорил, и слова его казались правдивы и истинны. Там было все, о чем Северус рассказывал ей тогда, в саду, после смерти Нарциссы. - Люди, пришедшие сюда, соединяют здесь свои судьбы и обретают истинную семью. Здесь нет места пустому прожиганию жизни и сожалению. Ты достигаешь того, что хочешь сам, и становишься истинным хозяином жизни. Сильным, независимым и великим. Ничтожна одна отнятая жизнь против миллионов тех, кто продолжают существовать впустую. Что стоит такая жизнь? Мой собственный отец был величайшим ничтожеством, и его смерть лишь освободила его самого. Никогда не жалей о содеянном и не мечтай о несбывшемся. Ты умный человек, и я чувствую в тебе силу, не позволь ей растратиться впустую, на глупые эмоции и переживания. Ты стоишь на пути преодоления страданий и несправедливости, и тебе решать, каким ты хочешь стать дальше. Нелепые привязанности лишь порабощают нас и уводят от главной цели - подлинного величия ума и силы. Ты сможешь достичь, чего только пожелаешь... Голос таял, растворяясь в темноте. Она знала, какой выбор сделает Северус. Кладбище в самом разгаре грозы. Лили видит группу людей в черных мантиях, сосредоточенно что-то обсуждающих среди покосившихся надгробий. Наполовину вырытая яма уже наполнилась водой. Рядом лежит нечто, до ужаса напоминающее трупы в мешках. - Да какого хрена? Меня это достало! - Лили узнала голос Мальсибера. - Ты их завалил, ты и копай! - Ага... щас! У меня уже спина отваливается! Я на хер промок уже тут весь, а ты возишься... вот именно, я убил, а тебе закапывать... или все мне делать, что ли? - неизвестный Пожиратель смерти злобно пнул одно из лежащих тел. - А ну, заткнитесь оба! - раздался шипящий женский голос. Беллатрисса поправила капюшон. - Мы тут до утра торчать будем? Может, мне копать предложите, если вы даже на это не способны? - Надо поменяться... - Отлично, Северус, Люциус, теперь ваша очередь! - радостно заявил Мальсибер. Один из собравшихся выступил вперед, и Лили вздрогнула, узнав в нем Снейпа. - Люциус, ты что же... мантию боишься запачкать? - насмешливо произнесла Беллатриса. - Господи... ну и вонь здесь... - поморщился второй. - На хрен было держать их неделю в подвале? Дождь почти совсем размыл глинистую поверхность, грязь с лопат летит на мантии, Беллатриса раздраженно отходит. Луна скрылась за тучами, и погост погрузился во тьму. Наконец работа закончена. Мальсибер подходит к лежащим на земле мешкам. - Да твою ж мать! Ты мне поможешь или нет?! - Гойл, не стой столбом! - кричит Белла. Они вдвоем поднимают тело и бросают в яму. - Мда... маловато что-то... че ж он такой здоровый... может, ноги подпилить? - Я тебе сейчас язык подпилю! - шипит волшебница и, достав палочку, в мгновение ока вдвое расширяет яму. Лили почти не может разглядеть лица Северуса из-за грозы. Он стоит, оперевшись на лопату, и молча смотрит в сторону происходящего. Когда первые два трупа заброшены, Лили, превозмогая ужас, подходит ближе. Это семья. Муж и жена. Дождь заливает их застывшие в гримасе ужаса лица. - Сев, помоги... - Гойл наклоняется и поднимает с земли последнее тело. Быстро трещит ткань разорванного мешка, и его содержимое вываливается в яму. Резкая вспышка молнии освещает свежую могилу, и Лили видит, как лицо Снейпа искажает гримаса ужаса. - Это... ребенок?! - А... что? А, ну да... все семейство... что поделать... девчонка нас видела... - Но ведь есть же заклятье забвения! - Да не было времени! Еще с забвением возиться... Брук получил по заслугам, будет знать, как нарушать обещания, данные лорду... - он рассмеялся. - Тебя это шокирует, Сев? - Беллатриса внимательно смотрит ему в лицо. - Жалко девчонку? - Просто... убивать детей... заведомо беззащитных... это совсем не то... Разве она виновата, что ее отец ошибся? - Да, это прискорбно, - равнодушно ответила женщина без тени сожаления в голосе. - И все же, бывают разные ситуации, нельзя позволять эмоциям и жалости брать верх над собой. Для этой девочки было лучшим умереть, чем отправится в приют, не находишь? Лили видела, как деревенеет бледное лицо. Он отворачивается, стараясь не смотреть в могилу. - Блейк, дай сюда лопату! - она берет ее и протягивает Снейпу. - Давай, закапывай. Или... ты боишься, что ли? Он молча берет лопату и присоединяется к Мальсиберу. Через несколько минут все кончено. - Ну и умаялся я за сегодня... черт бы побрал этих Далтонов... - Гойл смотрит на застывшее лицо Снейпа и, вздохнув, протягивает ему фляжку. - На, согрейся... хорошо оттягивает. По себе знаю, а то у тебя вид, будто ты лягушку сырой сожрал. Парень машинально делает глоток. - Это что? - Кровь... человеческая... что же еще... Фляжка с тихим стуком падает на землю. Гойл и Мальсибер оглушительно хохочут. Беллатриса бросает на них раздраженный взгляд. - Это бурбон, расслабься... Сев, ну у тебя и видок... В следующий раз, когда будем ужинать, не спрашивай, что за мясо. Говна не держим... едим только высшие слои населения... - Вы два идиота! - Белла отбирает у них лопаты. - Куда ты собрался? - Ухожу, - лицо Снейпа искажено злобой. Он резко выдергивает руку. - Я в могильщики не нанимался! - А ты что же хотел? Все с чего-то начинают... Откуда такая брезгливость, да и у тебя? Разве ты когда-нибудь отличался... разборчивостью? - она холодно смотрит на него. Он разворачивает и стремительным шагом идет прочь. Сзади слышатся хлюпающие шаги. - Подожди... - его догоняет Малфой. - Я с тобой. Притормози на минутку... Они останавливаются возле небольшого склепа. Снейп прислоняется к сырой стене, он смотрит на перепачканные землей руки. Рядом слышится странный звук. Он поворачивает голову. Люциус стоит, наклонившись и оперевшись рукой о стену. Его выворачивает наизнанку. Снейп отворачивается, плотнее закутываясь в плащ. Даже в темноте видно, как вздрагивают его плечи. И снова полет сквозь клочья тумана. Когда дымка рассеивается, она оказывается в гостиной поместья Малфоев. За окном слышаться звуки грозы. Потрескивающий камин освещает богато обставленную комнату. Снейп сидит рядом, лицо его выглядит ужасно осунувшимся и изможденным. Как контраст с лицом, в глаза бросается его одежда, теперь это дорогой темно-зеленый сюртук, на рукавах рубашки поблескивают запонки, а расстегнутый воротничок выдает волнение. Рядом с ним, напряженно скрестив руки на груди, стоит Люциус Малфой. В кресле, кутаясь в шерстяную шаль, сидит Нарцисса. - Он собирается найти их всех и убить, - в голосе Северуса звучит отчаянье и страх. - Ты точно уверен, что речь идет именно о Поттерах? В пророчестве ничего не сказано... - Он думает, что Лили и Джеймс - родители избранного. Мальчик родился 31 июля. - Слушай, Северус... - Люциус достает из портсигара папиросу и протягивает ему. Тот берет не глядя. — Но ведь это хорошо... Темный лорд убьет Поттера и их сына, Лили будет в твоем распоряжении! Ведь ты же просил не убивать ее! Он хорошо относится к тебе и выполнит твою просьбу! Лицо Нарциссы передергивается. - Ты не понимаешь, Люциус... он убьет и ее, если она начнет сопротивляться ему. А она начнет! Он убьет их всех. А даже если не убьет... она все равно узнает, я это я рассказал господину о пророчестве... она возненавидит меня. - В ее положении вряд ли она будет столь капризна, – лицо Малфоя было непроницаемо. - Ничего уже нельзя изменить. - Ну почему же... можно, - тихо произнес Снейп, не сводя взгляда с мерцающего пламени. - Я пойду к Дамблдору. - Ты рехнулся?! - вспылил Малфой. - Хочешь переиграть Темного лорда? Да ты живым не доберешься до Хогвартса! И ты думаешь, директор станет тебя слушать? Тебя, Пожирателя смерти? И потом, ты что, забыл, как они поступили с тобой? И она в том числе! Им было наплевать на тебя, а ты теперь хочешь рискнуть жизнью, чтобы спасти их? - У меня нет другого выхода. Я не могу допустить, чтобы Лили... я лучше сам умру. Повисла тишина, нарушаемая только треском поленьев в камине и тиканьем часов. - Не делай этого, Северус, - мягко сказал Люциус. - Ты поставишь нас всех под угрозу. - А ты ничего не знал. Если вдруг что-то пойдет не так, я все возьму на себя. Мне нужно только увидеть Дамблдора. Тебе не нужно самому говорить с ним. - Пошли ему сову, - фыркнул Малфой. - Я прошу тебя, Люциус... я никогда тебя ни о чем не просил, – голос Снейпа звучал безжизненно, как у приговоренного к смерти. - Я все равно это сделаю, с тобой или без тебя. Но без тебя будет сложнее. На лице Малфоя появилось напряженное выражение. Он отвернулся и облокотился на каминную полку. - Помоги ему, — неожиданно голос Нарциссы нарушил тишину. - Хорошо! У меня есть знакомый в Министерстве. Я передам ему о твоем желании увидеть директора. Я дам тебе его координаты. Сам будешь с ним связываться и договариваться о встрече. Но я предупреждаю тебя, ты совершаешь ошибку! - Спасибо, - Снейп поднялся и надел плащ. - Куда ты собрался? - Ухожу. - Там дождь на улице... - Нарцисса испуганно подошла к нему. - Плевать. Мне надо пройтись. - Оставь его. Пусть уходит, - Люциус устало махнул рукой. Снейп накинул капюшон. - Прощай. Если ничего не выйдет... не беспокойся. Твоего имени я не произнесу, - он направился к двери. На лице Нарциссы читалось сострадание. - Идиот, - спокойно сказал Малфой, подходя к столику и наливая себе виски. Он стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Он тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Снейп упал на колени, и палочка вылетела у него из рук. — Не убивайте меня! — Я и не собирался. Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Снейпом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки. — Итак, Северус, что за весть шлёт мне лорд Волдеморт? — Нет... никакой вести... Я пришёл по собственному почину! — Снейп заламывал руки. Чёрные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. — Я пришёл с предостережением... нет, с просьбой... пожалуйста... Дамблдор взмахнул палочкой. Листья по-прежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Снейпом, стало совсем тихо. — Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти? — Пророчество... предсказание Трелони... — Ах да, — откликнулся Дамблдор. — И что из этого вы доложили лорду Волдеморту? — Всё... всё, что слышал! — ответил Снейп. — И поэтому... из-за этого... он думает, что пророчество относится к Лили Эванс! — В пророчестве ничего не сказано о женщине, — сказал Дамблдор. — Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля... — Вы понимаете, о чём я говорю! Он думает, что речь идёт о её сыне... Он собирается отправиться к ней... убить их всех... — Если она так много для вас значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Волдеморт, несомненно, пощадит её. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына? — Я... я просил... — Вы мне отвратительны, — сказал Дамблдор, и в его голосе прозвучало презрение. Снейп слегка отпрянул. — Значит, вам плевать, что её муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите? Снейп молчал, не спуская глаз с Дамблдора. — Ну так спрячьте их всех, — прохрипел он. — Спасите её... их. Прошу вас. — А что я получу взамен, Северус? — Взамен? — Снейп ошеломлённо глядел на Дамблдора, однако после недолгого молчания Снейп сказал: — Всё, что угодно. Действительность померкла. Лили стояла в темноте, не видя и не слыша ничего, кроме стука собственного сердца. Неожиданно ее пронзила такая боль, будто внутри что-то разорвали на части и она истекала кровью. Резкая вспышка света швырнула ее вперед, и она оказалась в комнате. Хорошо ей знакомой. Увиденное заставило ее пошатнуться. На полу среди разбросанных в беспорядке вещей лежала... она сама. Неподвижное тело с закрытыми, как запечатанными, глазами. Рассыпавшиеся по полу волосы веером окружили ее голову и безжизненно лежащее тело с откинутой в сторону рукой. Она услышала звук приближающихся шагов и отошла, прислонившись к стене, сходя с ума от ужаса. Северус стоял на пороге, неверящим взглядом смотря на лежащее тело. Лили задохнулась, словно ее сжали изнутри. А дальше случилось что-то странное. Мир перевернулся, и она вдруг поняла, что видимость оказалась под другим углом. Она смотрит на саму себя, мертвую, глазами стоящего в дверях мужчины. К горлу подступает тошнота, вперемешку со слезами и отчаяньем. Она чувствует, как он опускается на колени, хватая ртом воздух, не в силах выдавить даже крика, вообще ни одного звука. Она слышит шум в ушах, заглушающий все остальное, и тонет в давящей тишине, как будто кто-то выключил звук. Все ее естество вдруг сопротивляется этому, она хочет убежать, немедленно прекратить этот кошмар. Снейп опускается на колени рядом с ней, с ее равнодушно лежащим телом, смотря и не веря, осторожно касается волос и ждет. Он ждет, что она воскреснет, поднимется, посмотрит на него, и все остальное окажется лишь дурным сном, где вся предыдущая жизнь - чудовищный обман. Потому что Лили Эванс не могла умереть. Она не могла уйти из этой жизни вот так, сейчас, в полуразрушенной комнате, освещенной лишь светом слабо мигающего ночника. Все это не могло быть правдой. Потому что он видел ее всего несколько дней назад. Когда, отчаявшись и почти лишившись рассудка от страха, наплевав на гордость, сам отправился в Годрикову впадину. И даже злость и неверие Джеймса Поттера, встретившего его, не имели значения. Ему вдруг стало все равно, как сильно он ненавидел этого человека все эти годы. Тот должен сделать что-то, забрать ее, укрыть, спрятать, пусть случится что угодно, лишь бы она жила на этом свете. Пусть и он живет. Пусть они будут вместе и живут где-то очень далеко, вместе с их сыном, пусть для этого ему самому надо умереть. Пусть, это ничего. Это не страшно. Ведь она ни в чем не виновата, она не может перестать жить. Это так же безумно, как если бы солнце однажды не взошло по утру или время остановилось. Она не может умереть. Ведь если чье существование и не имеет ценности, то это его. Он смотрит на застывшее спокойное лицо, и вдруг внутри него словно что-то взрывается. Крик ужаса, ненависти, боли разрывает тишину, как вспоротые вены. Почему он все еще жив?! Если ее больше нет! Ее нет... нет... нет... навсегда... Он опускается рядом с ней, крича, нет, скорее воя от боли, как раненое животное. Комната кружится перед глазами. Он исступленно прижимает к себе обездвиженное тело, отказываясь ее отдавать, осыпая поцелуями ее лицо. Комната наполняется людьми. Лили чувствует головокружение и понимает, что снова стоит в стороне, в ужасе смотря на человека, безумно прижимающего ее, мертвую, к себе. Она видит Дамблдора и еще каких-то людей, чьи лица она не может разобрать. Ведь она... мертва. Взгляд директора направлен в сторону Снейпа, в нем нет прежнего презрения и недовольства. Только глубокое сострадание. На происходящее невозможно смотреть. - Оттащите его, кто-нибудь... - слышит она его голос. К удивлению, первому же подошедшему удалось отцепить руки Северуса от ее тела и поднять его на ноги. Она видит палочку в руках Дамблдора и понимает, что он наложил на Снейпа какое-то заклинание. Тело того вдруг безвольно повисает, словно из него высосали жизнь. Он смотрит на Дамблдора пустыми, мертвыми глазами. Площадка на Астрономической башне залита лунным светом. Сгорбленная фигура мужчины, застывшего на краю. Ветер треплет черные волосы, обнажая белое, как у мертвеца, лицо. Глаза закрыты, по щекам катятся слезы. Он глубоко вздыхает, открывает глаза и устремляет взгляд в небо. Если можно представить себе наивысшие муки, на которые способна человеческая душа, то все они отражены на этом лице. Он делает шаг вперед, и Лили вдруг с ужасом понимает, какое действие за этим последует. - Что вы собираетесь сделать, Северус? - спокойный, но властный голос сзади заставляет его обернуться. Дамблдор строго смотрит на него. - Что вам... нужно? - Мне нужно, чтобы вы взяли себя в руки и имели смелость отвечать за свои поступки. Хотите спрыгнуть с башни? Кому от этого будет лучше? - Мне. Мне будет лучше... - откровенно признается Снейп. - Я не могу. Я устал... у меня нет больше сил... - Конечно, они у вас есть. Покончить жизнь самоубийством, совершив еще более тяжкий грех, вместо того чтобы исправить содеянное - это верх слабости и бесчестья. Снейп смотрит на него с болью и недоумением. - Пройдемте ко мне в кабинет. Сцена меняется, и они оказываются в кабинете директора. Дамблдор опускает руки на плечи Снейпу и усаживает его в кресло. Тот продолжает молча смотреть в пол. - Итак... вы хотите что-то мне сказать? - Вы... обещали спасти ее... Лили... - прошептал Снейп, и плечи его жалобно обвисают, вновь начиная вздрагивать от беззвучных рыданий. - Лили и Джеймс доверились не тому человеку... так же, как и вы. И все-таки, ваша смерть не исправит содеянного. - Боже милостивый... что вы от меня хотите? Меня ждет Азкабан, и если повезет - поцелуй дементора... - Не торопите события. Сын Лили выжил. У него ее глаза. Вы ведь помните глаза Лили Эванс? - ПРЕКРАТИТЕ! - в крике Снейпа столько боли и ужаса, он сползает вниз, на колени, закрывая лицо руками. Кажется, ему совершенно безразлично, как он выглядит со стороны в глазах Дамблдора. Как загнанный зверь, он мечется в отчаянии от непрекращающейся боли, сходя с ума. Дамблдор смотрит на него в ожидании, не прерывая потока слез, пока тот сам не обессиливает, сжимаясь на полу в жалкий комочек, как побитая собака. - Если вы действительно любили ее, то ваш дальнейший путь ясен. Сделайте так, чтобы ее смерть не была напрасной, исправьте ошибку жизнью, а не смертью. Помогите мне защитить сына Лили. Она умерла, пытаясь спасти его, - Дамблдор встает, подходит к безвольно лежащему на полу мужчине и с легкостью поднимает его. - Ну же, соберитесь, Северус! Что вы мне скажите? Снейп поднимает на него измученное лицо. - Сын Лили? - Да. Волдеморт вернется, и тогда Гарри Поттер окажется в ужасной опасности. Вы не смогли спасти ей жизнь, но можете сохранить ее сыну. Снейп глубоко вздыхает. - ... Я... согласен. Хорошо... ради нее... никто не должен знать... обещайте мне... Сын Поттера... На лице Дамблдора неожиданно появляется легкая, грустная улыбка. - Никому не говорить о самом лучшем, что в вас есть? Как хотите... А сейчас соберитесь, возьмите себя в руки. Вы нужны мне, Северус. - Я? - Когда мальчик поступит в школу, должен быть кто-то, кто будет приглядывать за ним. - Меня посадят в Азкабан... как я смогу помочь ему? - Вас не посадят, потому что я поручусь, что вы действовали по моему приказу. Я слышал, Волдеморт особо ценил ваши успехи в Зельеварени... что ж, вашим талантам и здесь найдется применение. Конечно, я не могу вас заставить... но могу предложить работу учителя. Когда придет время, вам будет проще. Взгляд Снейпа растерянно скользит по лицу Дамблдора. - Учителя? Мне?! - он говорит это с таким изумлением, будто сам факт его пребывания в стенах школы уже является преступлением. - Вам. Конечно... хм... - он почесал бороду. - Вы будете самым молодым преподавателем... но это даже хорошо. Вашего опыта и знаний вполне хватит на нескольких взрослых людей. К тому же, надо же будет вам, в конце концов, на что-то жить? Если, конечно, вы не передумали прыгать с Астрономической башни? - в голубых глазах мелькнул лукавый огонек. - Я согласен. - Отлично. Теперь нам надо обсудить, как защитить вас от тюрьмы... Определенно, там вам совершенно не место. Обшарпанная комната без окон. Снейп стоит у стены, равнодушно глядя перед собой. Рядом на единственном стуле сидит, опустив голову, Люциус Малфой. - Северус... господи... я не могу сесть в Азкабан... это невозможно... у меня семья... - шепчет он, закрывая лицо руками. - Что с нами теперь будет со всеми? Неожиданно дверь растворяется и в комнату практически вносят еще одного мужчину. Его волосы спутаны, жиденькая бороденка нелепо смотрится на нестаром еще лице. - Игорь! - Люциус вскакивает. - Я не хотел... не хотел... - он вздрагивает, опускаясь на пол и начинает плакать. - Они допрашивают там... говорят, даже Круцио применяют... почти все наши сознались, сказали, что были под Империусом. - Что, Игорь, Круцио пугает? Сколько раз ты сам его применял? - спокойно произносит Снейп. Лицо Каркарово искажается от негодования - Я? Круциатус? По своей воле? Да никогда! - Всех допрашивают поодиночке? - поинтересовался Малфой. - Да... а еще говорят, что министерство лояльней относится к тем, кто сообщает любую информацию о еще не пойманных Пожирателях... Взгляд Малфоя останавливается на Снейпе. - Северус, я прошу тебя... не называй моего имени... я же не могу оставить Нарциссу... и Драко недавно родился... - Тебе стоит просто подписать несколько бумаг, разоблачающих остальных, и тебе ничего не предъявят. Ты не участвовал в нападениях, - голос Снейпа был по-прежнему спокойным, будто его не волновало происходящее. - Они уже поймали Беллатрису, Антонина и Рудольфуса... им не уйти от Азкабана... Говорят, те запытали до безумия супругов Лонгоботтом... если они не найдут оставшихся виновных в нападениях, то начнут вешать все на нас... - плаксиво простонал Каркаров. - Я не хочу в Азкабан... - Перестань ныть, Игорь! - раздраженно бросил Малфой. - И без тебя тошно. Здесь никто не хочет в тюрьму. - Ну почему же... - злобно произнес мужчина. - Северусу, по-моему, все равно, так? Видишь, какой спокойный стоит. Его ведь Дамблдор своим агентом сделал... поди теперь против нас же будет бумаги подписывать... Снейп с отвращением посмотрел на Каркарова. Зал суда. Люциус Малфой дает показания. Теперь его лицо спокойно и выдержанно, а интонации ровны и невозмутимы. Снейп отвечает следующим. Судья задает вопросы вяло, на вопрос, что привело его в ряды Пожирателей смерти, он ответил: - Задание, которое поручил мне директор Хогвартса Дамблдор. - Участвовали ли вы в нападениях? - Нет. - Можете назвать еще какие-нибудь имена? Снейп перечисляет фамилии. Лицо его такое же спокойное, как у Малфоя, но когда ему наконец предлагают присесть, видно, что он еле держится на ногах. Вперед выходит Дамблдор. Он начинает говорить, и Лили поражается, с каким невозмутимым видом и уверенностью он лжет суду, подтверждая полнейшую невиновность Снейпа. Наконец в зал вводят еще одного заключенного. Взгляд Северуса падает на его лицо, и он вздрагивает от ненависти. Перед ними, закованный в тяжеленные цепи, стоит Сириус Блэк. Красивое лицо его местами избито и покрыто синяками, он небрит, несколько зубов выбито, некогда роскошные волосы грязные и спутанные. Он обводит зал полубезумным взглядом. Судья начинает допрос, но Блэк практически не реагирует на происходящее. - Я все равно доберусь до него! И убью! Где бы он не спрятался! - он начинает хохотать, потом смех перерастает в слезы, катящиеся по высохшим щекам. - Лили и Джеймс... погибли из-за него... я не смог... не успел... Лили слышит, как его приговаривают к пожизненному сроку в Азкабане. Она смотрит на это некогда улыбающееся, красивое лицо мальчика из богатой семьи, который теперь больше напоминает настоящего бродягу и нищего, и чувствует, как ее душат слезы. Сириус обводит взглядом зал и смотрит на Дамблдора. Казалось, он хочет обратиться к нему, но двое стражников быстро уводят его. Следующими перед судом предстали супруги Лестрейндж. Беллариса - похудевшая, со спутанными волосами и в порванной одежде - выглядит ничуть не менее зловещей. Она буквально высмеивает все вопросы, обращенные к ней, и даже не пытается отрицать вину. - Темный лорд возродится, и тогда вы все, жалкие людишки, будете валяться в ногах, вымаливая прощенье у своего господина и проклиная день, когда вы отреклись от него... И пусть нас посадят в Азкабан... Когда его стены рухнут, наш хозяин осыплет нас почестями, а вы... - она вдруг вскидывает руку в сторону Снейпа и Малфоя. - Жалкие предатели, трусы! Ваша участь будет самой ужасной! Вы умрете, как тараканы, как мусор под ногами! - голос ее крепнет. - Гореть вам в аду! - она дико хохочет и ее, бьющуюся в руках, буквально силой выводят из зала. - Мы останемся верными своему господину! Когда картинка меняется, Лили видит Снейпа и Малфоя, выходящих из здания суда. На лице Люциуса написаны облегчение и триумф. Ждущая его Нарцисса в волнении бросается и обнимает его. Вслед за ними выходит Каркаров. Оправданный, но проведший двое суток в Азкабане, он в счастливом бессилии опускается на землю, целуя ее. - Великий Мерлин... солнце... цветы... спасибо тебе! Снейп не смотрит в их сторону. Он стоит в ожидании, взгляд его пустой и безучастный, как и раньше. - Северус... ты точно решил? - Малфой поправляет воротничок привычным щегольским жестом. - У меня связи в Министерстве... я мог бы помочь... Пойдем. - Спасибо, Люциус. Я все решил, - взгляд его упирается в спускающегося по ступенькам Дамблдора. - Мне в другую сторону. Малфой вежливо приветствует директора, но бросает на друга сочувствующий взгляд. - Если передумаешь... - Я запомнил. - Северус, пойдемте... - Дамблдор как ни в чем не бывало слегка приобнимает Снейпа за плечи. - Вы чертовски плохо выглядите... вам нужно выпить хорошего чаю. У меня как раз один такой... хм... завалялся... Лицо молодого человека и впрямь кажется больным. Он кивает Малфою и идет вслед за директором, опустив голову. Он не замечает, как слегка пошатывается, и Дамблдор крепко хватает его за локоть, качая головой. - Нас с вами ждет много дел, Северус. Но вы хорошо сегодня держались. Следующая увиденная сцена явно относилась к более позднему периоду. Лили увидела Снейпа, вновь стоящего в гостиной Малфоев. Изменения, произошедшие с ним, и предшествующие этому события отложили сильный отпечаток на его внешний вид. Он постарел, осунулся, кожа приобрела нездоровый землистый оттенок, между бровями пролегла глубокая складка, уголки губ ожесточились, а лицо казалось хмурым и недовольным. Он стоял возле камина с бокалом вина в руке и смотрел на огонь. - Северус! - по лестнице вниз спускалась Нарцисса. Она, в отличие от него, совсем не изменилась, разве только выражение лица стало каким-то более болезненным. Тонкое темно-зеленое платье красиво облегало изящную фигуру, на безымянном пальце сверкало неестественно крупное кольцо с большим камнем. - Люциус сейчас спустится... Почему ты так давно не заходил к нам? - Дела в школе. - Ох, Боже мой, - она взволнованно приложила руки к вискам. - Я поверить не могу, что уже завтра Драко отправится в Хогвартс! Я так нервничаю... я так рада, что ему предстоит учиться у тебя на факультете... Ну, я ведь не сомневаюсь, что он поступит на Слизерин... пока ты декан, я спокойна... хотя так странно... кажется, будто вчера мы сами окончили школу... - Тебе не стоит волноваться за Драко, - спокойно ответил Снейп. - Уверен, все будет хорошо. - Но он впервые уезжает так далеко от дома... я все равно боюсь за него… - А, Северус... Цисси уже и тебе на уши присела? - Люциус спустился по лестнице вниз, посмеиваясь. - Она совсем сошла с ума... Представляешь, он еще не уехал, а она уже собирает ему посылку на следующий день! Можно подумать, у меня не сын, а кисейная барышня! Он подошел к Северусу и похлопал его по плечу. - Отчего ты не в школе? - Ездил в город по делам Дамблдора. - Мм... не слишком ли он тебя эксплуатирует? Ты по-прежнему преподаешь зелья? - Да. - А что с твоим заявлением на должность по защите? - Пока не рассмотрели. - Что-то и не торопятся, не надоело тебе в школе работать? Нарцисса нахмурилась. - Ты должен радоваться, что за Драко будет кому присмотреть... - О, Мерлин! Она все о том же... парень с головой, разберётся... и за себя постоять сможет... Северус, и все же... начнет лениться - ты его не жалей... пиши мне письмо, я ему быстро мозги вправлю! Снейп слегка улыбнулся. - А если он поступит не на Слизерин? - Пусть только попробует... - Люциус хохотнул. - Да, кстати... совсем забыл... У меня же кое-что есть для тебя... я сейчас... Цисси, не вздумай опять болтать ему про Драко! - он взбежал по лестнице. Нарцисса отставила бокал и подошла к Снейпу. - Северус, это правда? Гарри Поттер поступает в Хогвартс в этом году? - Да, - ответил он, не глядя на нее. - Значит, они будут на одном курсе с Драко... забавно получилось... - она посмотрела на хмурое лицо мужчины. - Волнуешься? - С чего бы это? - Ну... - она смутилась. - Наверно, интересно, какой он из себя... мальчик-который-выжил. - Для меня он такой же студент школы, как и твой сын. Никаких послаблений Избранному я делать не намерен, - сухо уронил он. И все же взгляд мужчины оставался задумчивым и напряженным. Большой зал Хогвартса пылал огнями. Лили увидела своего сына, еще совсем маленького, с испуганным видом садящегося на стул. Профессор МакГонагал надевает на него шляпу, и на пару минут в зале воцаряется тишина. Это довольно много времени для принятия решения. Она смотрит на преподавательский стол и видит устремленный на Гарри пронзительный взгляд. Северус сидит, крепко сжав кулаки, не сводя глаз с сидящего на стуле мальчика. Она видит, как нервно пульсирует жилка на его виске. - Гриффиндор! - наконец объявляет шляпа. На лице Снейпа появляется злобное, угрюмое выражение, но он словно и ожидал этого. Кабинет Дамблдора освещенный яркими утренними лучами. Директор сидит в кресле, не отрывая взгляда от газеты. Снейп ходит взад и вперед по помещению, заметно нервничая. - Наглый, высокомерный, бездарный, к тому же жадный до славы... - слова льются из него потоком. Дамблдор совершенно невозмутимо перелистывает страницу. - Вы видите то, что хотите видеть... Другие преподаватели иного мнения о нем. Снейп фыркнул. - Вы уже всех опросили? - Я просил вас приглядывать за Квиррелом, а вы слишком много лишнего думаете о мальчике... не стоит. - Ошибаетесь! - горячо возражает ему Снейп. - Мальчишка просто притягивают неприятности! Он и без посторонней помощи найдет себе проблемы... Ужасный ребенок! Весь в отца! На лице Дамблдора появляется снисходительная улыбка. Картина снова меняется. Дамблдор сидит за столом, скрестив сухие запястья. Лицо его выражает напряжение и выглядит хмурым. - Мы все обыскали и не нашли Поттера и Уизли, - профессор МакГонагал заходит в кабинет, ее губы дрожат. - Альбус... что, если... если чудовище забрало их в тайную комнату, как и Джинни Уизли? - Не прекращайте поиски, - директор встает. - Локонса вы тоже не нашли? Неужели... - Прошу вас, директор, вы же не думаете, что этот златоголовый павлин причастен к исчезновению учеников! - Снейп стоял возле стены и Лили не сразу его заметила. - Минерва, родителей уже оповести? - Да.. - Нужно сообщить в министерство, нам понадобиться помощь... МакГонагал кивнула и вышла. Дамблдор повернулся к Северусу. - Разумеется, я не думаю, что Златопуст может быть причастен к этому. - Он вообще ничего не может! – мужчина скрестил руки на груди. И хотя лицо его выражало спокойствие, лихорадочно блестевшие глаза и бледность выдавали волнение. - Это Поттер... несомненно... что бы это ни было, это была его идея. Очевидно, он решил самостоятельно найти и обезвредить монстра, вполне в его духе. Что ж, чтобы это ни было, если оно откусит ему голову, то это будет хорошим уроком... - Северус, перестаньте... - Дамблдор устало махнул на него рукой. - Вы же прекрасно понимаете, что такой урок может стать последним для мальчика. Вы не пропустили ни одной его мелкой шалости и упустили из виду как раз тогда, когда ему грозит смертельная опасность! Вы так увлеклись своими штрафами и наказаниями, что просто забыли о реальном положении вещей! И сейчас вы позволяете себе такие шутки? Лили видела, как Снейп молча опустил глаза, стараясь не смотреть на директора, и сжал кулаки. - Если мальчик умрет... вы знаете все лучше меня... - Вы думаете... это действительно... то? - А вы думаете, он просто решил разыграть нас всех на пару с мистером Уизли? Три младшекурсника пропали, вас это не волнует? Или вы упорно делаете вид? Снейп приложил руку ко лбу и медленно выдохнул. - Чем конкретно я сейчас могу вам помочь? - Мне? Мне ваша помощь не требуется. А тот, кому она могла бы понадобиться... Теперь нам остается лишь ждать... - Объясните мне, зачем вам понадобилось идти в Визжащую хижину одному? Вы должны были прежде всего сообщить о случившемся мне. - У меня не было времени... Когда я увидел карту, мне сразу же стало все ясно. - И все же... вы поспешили... - Третьекурсники наедине с оборотнем и убийцей! Что я, по-вашему, должен был делать? - возмущался Снейп. - А, так вы поступили так из благородных убеждений? Снейп нахмурился. - Я... хотел поймать Блэка. - Вы едва сами не погибли... Кстати, не желаете написать жалобу? - небрежно бросил Дамблдор. Снейп опешил. - Кому? - Мне. - Вам? На кого? - На мистера Поттера, Уизли и мисс Грейнджер... Ведь вы подверглись их нападению, так? Не воспользуетесь случаем? - в голосе директора звучит явная ирония. - Вы шутите? Считаете, что я буду писать жалобу по поводу нападения на меня, учителя, младших школьников?! - Ну, у них весьма неплохая реакция для третьего курса. Это задевает вашу гордость? А знаете, я бы принял ваш пакт о нападении на учителя. Обязан же я вам предложить. Снейп с подозрением посмотрел на директора. - Вы это несерьезно. К тому же... они не понимали, что делают... это же дети, в конце концов... они были напуганы. - Как это мило, Северус. Не знал, что вы любите детей, - Дамблдор продолжал усмехаться. - А знаете, вы никогда не перестанете меня удивлять. За это я вас так и ценю. - Да при чем здесь... - начал Снейп, но, очевидно, решив не поддаваться на дальнейшую провокацию, замолчал. Темноту прорезал луч света от вспыхнувшей палочки. Лили увидела изуродованное лицо Аластора Грюма. - Что ты здесь делаешь, Северус? Не спится? - хрипучий голос прозвучал насмешливо. - Позвольте спросить вас о том же, - Снейп с холодной злостью смотрел на мракоборца. - Что занесло вас в башню Гриффиндора? Хотите взять автограф у Поттера? - У тебя определенно пристрастное отношение к мальчику, а? Замышляешь новую гадость? - Вы! Рылись в моем кабине без моего согласия и считаете себя вправе делать мне.. - Это было поручение директора, - Грюм подошел вплотную. Волшебный глаз жутко вращался. - Есть вещи, которые не забываются, Северус. Я не верю в бывших Пожирателей смерти. Лицо Снейпа дрогнуло. - Это не вам судить. - Ну еще бы... Будь моя воля, я бы и на пушечный выстрел не подпустил такого как ты к Хогвартсу... Засим, разреши откланяться... - он ухмыльнулся и скрылся в темноте. - Вы... вы... подослали его шпионить за мной? За мной?! Она увидела Снейпа, стоящего в кабине директора. Голос мужчины дрожал от негодования и обиды. - Вот как, стало быть, вы мне доверяете! Что еще вы от меня скрыли? Я давал вам повод?! Я... - Успокойтесь, - Дамблдор слегка улыбнулся. – Я доверяю вам и уже подтверждал свои слова. - Но вы разрешили Грюму залезть в мой кабинет! Вы думали, я там что-то прячу? - он продолжал злиться. - Я не просил Аластора Грюма обыскивать ваш кабинет, - спокойно ответил Дамблдор. Снейп опешил. - Не просили? Но... - он замолчал. - Значит, он посмел сам... а вы ему не препятствовали... - Я поговорю с ним. Северус, вы должны понимать его положение и делать скидку на некоторые обстоятельства. Аластор привык быть настороже. Он действительно не одобрял мое решение взять вас в школу, и все же я это сделал, как, по-вашему, я вам не доверяю? - Он слишком много на себя берет... - процедил Снейп. - Какого черта он сам ошивается по коридорам Гриффиндорской башни? Зачем вы вообще пригласили его в школу? - Он мракоборец, - просто ответил директор. - И мне порядком поднадоел этот ваш вопрос. С таким же успехом вы можете задать его относительно вас. Почему я взял вас? Снейп встал и направился к двери. Слова Дамблдора его явно не успокоили. - Северус... Мужчина обернулся. - Да, господин директор? - в его голосе звучал сарказм. - Я доверяю вам. Дамблдор идет вперед по узкой аллее, Снейп следует за ним. - Все-таки святочный бал - прекрасный способ единения школ и факультетов, вы не находите, Северус? - Я не понимаю, как вы могли допустить участие Поттера в турнире! - Вы прекрасно знаете, что решение Кубка - закон. - Он не просто участвует в соревновании, возрастной барьер которого превышает его возраст на три года, он справляется с заданиями! Вы думаете, в этом нет ничего удивительного? Я убежден, что ему кто-то помогает! Не говоря уже о том, что у меня из кабинета регулярно пропадают ингредиенты для оборотного зелья! А жабросли? По-вашему, он сам додумался? Я прекрасно знаком с умственными способностями Поттера! - Забудьте вы про свои жабросли... у вас есть подозрения? - Я говорил с Каркаровым. Его метка тоже потемнела... это не совпадение... - Я согласен с вами. И все-таки, мы не можем вмешиваться в правила турнира... Картины теперь мелькали все быстрее. Она стояла на высокой трибуне. Внизу змеился огромный лабиринт из зарослей. Трибуна была полна народу. Сидящий в центре ложи Дамблдор не сводил напряженного взгляда с поля. - Почему он не выходит? Никто не выходит... - она слышит голос Снейпа. Он стоит справа от директора, положив ладонь на спинку его кресла. - Они должны были выйти. Неожиданно в конце лабиринта вспыхивает яркий свет. Дамблдор резко вскакивает. - Там что-то произошло, Северус... - тот быстро кивает, и в ту же секунду Лили ошеломленно смотрит на взметнувшийся вниз столп черного дыма. - Я думала, вы запретили ему использовать эти... приемы... - подала голос МакГонагал. - Минерва... немедленно позовите Аластора... боюсь, случилась беда. Действительность расплывается и в ту же секунду становится четкой вновь. - Кубок оказался порталом! - Северус, вы можете сказать, где они находятся? - Он зовет меня... метка просто горит... Послушайте, это единственный выход... я отправляюсь туда... - Даже не думайте! Мы уже обговорили ваши действия. - Вы предлагаете стоять и ждать? - Да, если ничего не изменится в ближайшие десять минут... Мы будем принимать решение. - А если... он убьет его? - Не думаю... впрочем, вы все равно не сможете помешать... Она вздрогнула, вновь увидев в следующей сцене себя саму. Она шла вдоль поля для квиддича в компании Гарри и Рона. Лили услышала свой собственный радостный смех. - Что вы теперь чувствуете, Северус? - Дамблдор подходит к Снейпу, наблюдающему за ними из окна кабинета заклинаний. - Я был бы вам признателен, если бы вы перестали задавать мне этот вопрос! - ворчит он. - Вы сделали несравненно много для спасения жизни мальчика и его матери. Однако вам предстоит в будущем еще более тяжелая моральная дилемма. Это последний рывок. Взгляд Снейпа скользит по усеянной опавшими листьями лужайке, где Лили останавливается с ребятами и снова смеется чему-то. Он слегка прикрывает глаза, словно проверяя, потом снова открывает - и она поражается, какой нежностью светиться его лицо. - Я не думал, что когда-нибудь увижу ее еще... - тихо произносит он и неожиданно улыбается. - Вы хотите сыграть очередную шутку, Дамблдор? - Возможно. Ваши чувства к Лили по-прежнему столь глубоки? После стольких лет? Снейп поворачивает голову. Она ожидает увидеть в его глазах раздражение или негодование, но тот смотрит прямо в лицо Дамблдора, и взгляд его остается тихим и ровным. - Всегда. Пронизывающий ветер бьет прямо в лицо, и хотя Лили не может чувствовать холода, она невольно начинает дрожать, глядя на холодные и мокрые комья снега, летящие в лицо. Она узнает этот холм. Тот самый, где Снейп когда-то, шестнадцать лет назад, встречался с Дамблдором, моля того защитить ее семью. Теперь они вновь стоят друг напротив друга. Лили понимает, что это одно из последних воспоминаний и вздрагивает еще больше. Снейп стоит прямо, ветер развивает черный плащ, как парус. Дамблдор хмуро смотрит на него. - Ему все известно, Альбус. Темный лорд знает правду. У нас почти совсем не осталось времени... после смерти Долохова... Поттер чуть не поставил под угрозу все наши усилия! Этот чертов мальчишка приносит одни беды! - он старается перекричат шум ветра. - Вы совершенно правы насчет времени. Северус, ждать больше нельзя. Вы прекрасно знаете, как и я, что Гарри - последний крестраж. Для вас есть единственный способ исправить что-то... Вы должны привести мальчика к Волдеморту. - Вы... шутите? - лицо мужчины искажается от изумления. - Вы хотите позволить ему убить его? - Гарри ничто не угрожает. Ведь он под защитой Обета. - Да, но вы же понимаете, что если я сделаю это, нам обоим не выйти живыми. Он знает об Обете... я уверен, Беллатрикс сказала ему... он попытается избавиться от меня в первую очередь! - У мальчика есть защита, а у вас нет. Все, что мы делали все эти годы, все усилия были направлены на уничтожение Волдеморта, и сейчас осталось последнее. Частичка души Темного лорда живет внутри Гарри. Мы не можем избежать этого. - Я думал, все, что мы делаем, все эти годы... - медленно произнес Снейп. - Направлено на то, чтобы защитить сына Лили. Вы сказали мне именно так... - Причем здесь Лили? Она жива, Северус... теперь вы знаете это. - Я давал Брачный Обет не для того, чтобы собственноручно приводить ее сына в нужный момент, как свинью на убой! - Это прямо-таки трогательно... Уж не привязались ли вы в самом деле к самому мальчику? Снейп отшатнулся. - Вы солгали мне! Вы прекрасно знаете, что мальчик не выйдет живым от Темного лорда... - Если вы не сделаете этого, он убьет вас. Теперь, когда ему известная правда, вы - единственная помеха. Но он может пощадить вас, если вы самолично приведете Гарри к нему. Разве вам не хочется жить именно сейчас? Когда Лили почти готова ответить вам взаимностью... ваша жизнь определяет и ее судьбу. Не этого ли вы хотели? Избавиться от ее сына, как от ненужной помехи? Вас волнует судьба Гарри? - Темный лорд не сможет убить его... Обет помешает ему. Он захочет убить меня в любом случае. - Вы правы. Только есть одно исключение... - лицо Дамблдора оставалось спокойным. - Волдеморт действительно не может убить его. Зато можете вы. - Что?! - лицо Снейпа пронзил ужас. - Не делайте вид, что не понимаете меня. Мальчик может быть убит лишь рукой одного человека, давшего Брачный Обет и создавшего защиту. - Вы... хотите... чтобы я убил его? Я? - Конечно, вы. Вы сделаете это, и Волдеморт помилует вас. Последний крестраж будет уничтожен. Разве не это было нашей целью все эти годы? Снейп смотрит на него неверящими глазами. Он отходит в сторону. - Очевидно, у нас с вами разные цели, Дамблдор. Я ошибался. Вы просто использовали меня. - Вот как? Так, значит, вы не станете? - На мою помощь можете больше не рассчитывать! - в голосе Снейпа звучит боль и презрение. Он разворачивается и в ту же секунду трансгрессирует с легким хлопком. Лили, замерев, смотрит в лицо директора Хогвартса. Дамблдор улыбается. Перед глазами все закружилось, и Лили почувствовала, как ее будто бы поднимает в воздух. Открыв глаза, она увидела, что вновь стоит в кабинете. Женщина бросила взгляд на часы. Невероятно... ей казалось,что прошло несколько дней, целая жизнь пронеслась перед глазами. А на деле минуло лишь несколько минут. Она оглядела кабинет. Все казалось спокойным и невозмутимым вокруг. Она присела на краешек кресла. В голове царил хаос, обрывки картин по-прежнему плыли перед глазами. Так дико было видеть лица людей, слышать их разговоры и знать, что их больше нет в живых. Джеймс, Сириус, Нарцисса, Люциус, Мальсибер, Беллатриса - все они оказали то или иное влияние на ее жизнь, на судьбу, и ей суждено было увидеть смерть почти каждого из них. И Северус... Лили поняла слова Дамблдора, предостерегающие ее от желания увидеть его воспоминания. Теперь она знает правду. Правду, от которой ее сердце вот сейчас, в эту минуту, отчаянно ноет, сжимается в маленький кровавый комочек от боли. Что дало ей увиденное? Новую боль и осознание невозможности что-то исправить теперь. Почему, почему жизнь так обошлась с ними? Она прожила большую ее часть вдали от этого человека, чтобы потом заново узнать его, полюбить всем сердцем... и потерять. И теперь это вспыхнувшее в ней чувство обречено на безответные муки страдания, вечную тоску по несбыточному счастью. Она поняла, как сильно любит его, слишком поздно. Теперь ее любовь, ее ласка и нежность - лишь пустой звук в сердце, ненужный и бесполезный, его некому подарить. Человек, которому она готова отдать всю себя без остатка, которого так страстно желает, теперь навсегда потерян для нее. Его нет. Нет больше нигде, она не может сказать ему о своей любви, а он не может услышать. Зная теперь, какой была его жизнь, его душа, она словно вбила кол в собственное сердце, лишая его возможности когда-либо отозваться за чувства. Лили облокотилась на стол и тихо заплакала. Ей было ужасно жаль себя, его и тех страданий, через которые им пришлось пройти, чтобы приблизиться друг к другу. Приблизиться и вновь разойтись навсегда. Она любит его. Но ему больше не нужна ее любовь, она опоздала. Чудовищно понимать, что это чувство не умирает вместе с человеком, а продолжает жить внутри тебя, иссушая изнутри, потому что тот, на кого оно направлено, не может принять даже его жалкую частичку. Он так нужен ей теперь, нужно слышать его голос, обнимать, целовать, плакать у него на плече, смотреть в глаза и говорить с ним. Вернуть хотя бы на часок, хоть на минуту, затмить пронизанные болью и одиночеством года. Она плакала, чувствуя, что в душе не остается больше иных чувств и эмоций, ни злости на предательство Дамблдора, ни ненависти к тем, кто отнял и разрушил их жизни. Она выплакивала их общее горе, искренне, робко, ни о чем ни прося. Время равнодушно мчалось вперед, а слезы все продолжали литься из глаз, пока она не почувствовала себя вконец обессиленной и не уснула. - Лили? Женщина вздрогнула. Рядом с ней стоял Дамблдор. Его ярко-голубые глаза пронзительно блестели, смотря на нее в упор со странным выражением. - Пир по случаю окончания школы отменен в память о погибших. И все же, сегодня вся школа собралась, чтобы помянуть и почтить их память. Ты не хочешь присоединиться? Она покачала головой, желая только, чтобы ее оставили в покое. - Я так и думал, что увиденное расстроит тебя. - За что вы так поступили с ним? Ведь он верил вам, возможно, вам одному. Вы использовали его чувства, чтобы добиться желаемого. И пожертвовать моим сыном. Вы жестокий человек, Дамблдор. Я хотела бы ненавидеть вас, но я даже на это теперь не способна. - Я знаю, что ты видела в омуте памяти. Но не забывай, что там нет истины, лишь сомнения, жизнь и воспоминания одного человека. Мир, каким видел его он. - Вы хотели, чтобы Волдеморт убил Гарри. Вы смели предложить это Северусу, заставив его поверить ранее, что он должен обегать его. Вы считаете, это не жестоко? - она подняла на него блестевшие от слез глаза. - Вам не было дело до нас и нашей боли, вы шли к собственной цели. - Увы, мне нужно было, чтобы он так и подумал, Лили. - Что вы имеете в виду? Дамблдор сел в кресло и с тихой грустью посмотрел на нее. - Я искренне люблю твоего сына. Его смерть принесла бы мне не меньшую боль. Как и Северусу... Хотя он так не желал признавать это. Меня всегда удивляло, что то, с каким рвением и самозабвением он защищал Гарри, уживалось в нем с отчаянным нежеланием признавать, что мальчик что-то значит для него. К сожалению, признать в себе теплые чувства к нему, выразить их хоть как-то было для него слишком тяжелым страданием. Он знал, что жизнь Гарри была под угрозой все эти годы, и для него было проще жить под маской ненависти, чем позволить себе привязаться к нему и потерять. Есть такие люди, максималисты во всем. Северус любил тебя столь же безусловно, как отвергал твоего сына. И эти оба чувства были в нем столь остры, доходили до такого исступления, что лишь мучали его самого. Я должен объяснить, что не желал Гарри смерти и до конца был уверен, что Северус никогда не решится убить его. Даже для пользы дела... Ведь, по сути, его главной заботой была ваша безопасность. Он жил ради этого и был готов умереть. Он понимал прекрасно ту опасность, которой он подвергает себя. Пока твое существование было для него тайной, его чувства к тебе могли прекрасно уживаться с нелюбовью к твоему сыну, но когда ты вновь вошла в его жизнь... Любить тебя и ненавидеть человека, который является частью тебя самой, твоей главной заботой и смыслом жизни, оказалось гораздо труднее. Он не понимал, что уже давно начинал принимать вас как единое целое. Он дорожил Гарри, хотя и отказывался признавать это. Мое предложение убить мальчика, сохранить себе жизнь и устранить помеху подвергло его в шок. К огромному сожалению, лучшие черты в Северусе всегда проявлялись лишь в самых безнадежных и отчаянных ситуациях. Лишь рискуя жизнью, он обнажал свое сердце. Отказавшись убивать Гарри, он не просто перечеркнул свои принципы и убеждения держать слово, он проявил мужество, противопоставляя себя как мне, так и Волдеморту. Безусловная любовь, Лили, она ставит нас выше любых преград и опасностей, заставляя забыть о правилах и авторитетах, отречься от себя на благо другому. Я невероятно счастлив, что он не разочаровал меня в этом. - Его больше нет... Он умер, считая, что вы предали его. Вы придерживаетесь принципа - страданиями душа совершенствуется? - горько спросила она. - За вашими педагогическими стараниями перевоспитать его вы забыли про чувства живого человека... - Я знал о его чувствах больше него самого. И он дорог мне, как и тебе... - Но он больше не узнает об этом! Вы должны были сказать ему раньше... как и я... - Лили, - мягко сказал Дамблдор. - Ответь, не узнай ты всего этого вот так, не увидь эти воспоминания... смогла бы ты раскрыть в себе такое сильное чувство к нему? - он встал. - Иногда нам бывает необходимо потерять что-то, чтобы понять всю ценность утраченного. Твоя любовь будет с тобой. И этого достаточно. - Он так нужен мне... я не знаю... возможно, все это чары Обета... но с тех пор, как его не стало, я ощущаю такую пустоту внутри, словно у меня самой вырвали часть души... А заменить ее нельзя и нечем, - она не замечала, как горячие капли опять побежали по щекам. - У меня нет сил, я ничего не хочу… - Мне надо вернуться в зал. Ты не могла бы дождаться меня? Я сказал тебе не все, что обязан. Лили подумала, что оставаться сейчас одной равносильно смерти, и кивнула. - Посмотри, Фоукс грустит вместе с тобой... поговори с ним... Я всегда так делаю, когда наступают черные минуты. И они бывают чаще, чем кажется многим. Директор вышел, а Лили, поддавшись непонятному порыву, подошла к клетке. Феникс строго посмотрел на нее и щелкнул клювом. Она осторожно погладила цветные перья. - Ты удивительная птица, Фоукс... ты умираешь, чтобы возродиться... у тебя всегда есть новый шанс... Почему у людей не так? Почему нам надо умирать, чтобы искуплять чужие грехи? Почему мы не фениксы? - Может быть, потому, Лили, что никто из нас не захочет сидеть в клетке в кабинете директора и слушать глупую болтовню подряд из жизни в жизнь? - раздался сзади до боли знакомый бархатный голос. Она резко развернулась. Северус стоял позади нее, мягко улыбаясь. Не в силах сдержать ужаса, она закричала.