cora/isaac (teen wolf)
15 февраля 2018 г. в 21:40
Хейл к нему жмётся по-собачьи; она дряхлая бессильная псина с порванным боком — таких оставляют только отчаянно любящие, они соскребают засохшую кровь, прилипшую к коже, вытаскивают куски стекла с излишней осторожностью, кутают в тёплое, мягкое, переломанным ребром вверх.
Айзек льдисто-тёплый, волчья кровь стынет редко; Кора ждёт, когда снова окажется выкинутой за дверь с нарочитой печалью в сменяющейся радужке глаз (люди меняются, поступки — нет).
Чужая злость тягучая, по-странному приятная; волчонок волнуется, возится с ней, срывается на ругань, взглядом натыкается на бинт с разросшимся пятном цвета дорогого вина — свернувшаяся кровь привычно-болезненно покрывает повязку и кожу. Кора — больная на голову мазохистка, вылечившись, вернётся назад; волчий нрав не помогает жить.
Хейл — вольная, постоянная в своих уходах до новой драки, она злостная, ревностная, сильная и отчаянно верная; у Айзека привязанность к ней перманентная, не вытравить — стоило записаться в наркоманы, у него все чувства ядом.
Лейхи её мазохизма не понять, у него ординарная работа ради заработка и апрельские срывы со сбитыми костяшками пальцев и приходящими призраками.
— В следующем месяце я занят безостановочно; постарайся не сдохнуть, — волчонок не отрицает, смиряется, любить больно и совсем не приторно; глухое "спасибо" режет по надрёберному, простая арифметика: мазохиста здесь всегда было два.