Caerme или Аваллак'х о значении своих татуировок...

      Замечательный вечер. Еще один. Дома. Он непозволительно счастлив и умиротворен. Спокоен. Но заслужил ли?       Креван свободно раскинулся на спине и точно знал: она разглядывает его. Пусть… Он слышал, как Цири приподнялась на локте, скрипнула кровать, чувствовал, как она сейчас изучает его профиль.       Он стал другим. Совсем другим для нее. Почему никогда раньше так не замирало ее сердце, как сейчас? Она не замечала морщинок в уголках его глаз, густые упрямые брови. Цири внимательно разглядывала паутинку вен на его виске, еле сдержалась от желания провести пальцами по морщинам, пересекшим его лоб. Почему она раньше никогда не обращала внимания на то, какой у него высокий лоб? Тонкий нос. Губы… Она смутилась, вспомнив какими бесстыжими они могут быть. Не сдержалась — дотронулась кончиками пальцев замысловатого симметричного узора, провела по изукрашенной ключице эльфа слева направо и обратно. Ему нравилось. Пусть трогает. Пусть разглядывает. Это было так лично, так интимно. До сих пор не для чужих — лишь для избранных глаз.       — Красиво… — шепнула Цири, огладив линии на его плече, повторив ладонью движение витиеватого узора до запястья, тронула живот. Он открыл глаза. Наблюдал внимательно, как она изучает древние руны, вытатуированные на его животе и груди.       — Это не для красоты…       — А я уж подумала, чтоб плечи шире казались…       Съязвила. Не сдержалась. Если б ответила иначе — это была бы не она, его дерзкая, юная, желанная Ласточка.       — Что они значат?       — Подумай, — он снова закрыл глаза, терпеливо ждал ее ответа.       Цири надула губы. Задумалась:       — Не понимаю. Вот тут, — она пальцами дотронулась под ключицей справа, — Это руна эльфов огня, да? И здесь огонь освобождения разума. Тут, слева, усиление чар защиты, концентрация сил. Эльф в круге стихий. Мудрость… — она накрыла ладонью замысловатый иероглиф на животе. Аваллак’х молчал, чуть заметно улыбнувшись уголками губ, довольный тем, что она помнила из их уроков.       — А тексты мне не понятны…       — Думай, Цири! — тихо велел он, ловя ее движения и не открывая глаз. Сконцентрировался на ощущениях от ее прикосновений, повторяющих линии боли, стойко вынесенной в многочасовом молчаливом ритуале, выбиваемом обсидиановой иглой. И она поняла. Почти взвизгнула от радости.       — Точки и ровные линии для потоков магической энергии! Они заходят через ладонь, вверх по рукам, в плечи, в живот, вниз таким сладким возбуждением в пах… — она вдруг вспомнила, как интуитивно черпала энергию сама, — Живые ростки жизни повторяют путь движения магии.       — Умница! — похвалил Аваллак’х. Она сияла. Не знала от чего больше: от того, что догадалась, или потому что похвалил?       — Расскажи… — она устроилась у него на плече, бесцеремонно обводя узор от груди до самого края.       — Что ты хочешь узнать?       — Такое есть у всех Aen Saevherne?       — Нет.       — Почему у тебя?       — Я осознанно прошел инициацию и принял свои способности к магии, свою судьбу и свое предназначение.       — Давно?       — Давно.       Она уперлась подбородком ему в грудь и принялась внимательно разглядывать то, что упустила.       — 144… — шепнула она, касаясь первой руны под самым кадыком губами, — Тебе было 144?       Он кивнул. Она ждала. Расскажет. Непременно.       — Носители таких узоров всегда были вышестоящими членами элиты. Это символ власти, знания, приверженности своему предназначению. Знаки всегда были скрыты под одеждой, носили сакральный смысл, что-то вроде оберега и мощной помощи. Понимаешь?       «Не дура…» — она сдержалась и только молча кивнула.       — И тебе они помогли?       — Главное уважать их, верить, что они помогают читать послания тонкого мира. Но душа должна быть готова получать сообщение. Если мы напряжены, обеспокоены или в гневе, то эти негативные эмоции будут стоять между нами и знаками. Нужно время покоя и гармонии с собой, с миром, тогда знание и силы придут сами.       Цири почти поддалась желанию тяжко вздохнуть. Он снова за свое! Такое непонятное и витиеватое как все его узоры изъяснение. Ей не привыкнуть!       — Вот тут должно было быть больно… — она прошлась по рёбрам.       — Крики боли — признак слабости. Если юный эльф не может стерпеть боль, то он не готов взять на себя обязанности Aen Saevherne.       Цири сглотнула. Она вдруг поняла, что сейчас между ними происходит. Он раскрывал ей душу. Пусть по чуть-чуть, но делился собой. Стало от чего-то страшно, и так приятно волнительно осознавать, что ей доверяют.       — Куда мне со своей розой? — с наигранной обидой в голосе выговорила Цири.       — Она мне нравится. Даже очень! — Аваллак’х потянулся к ее губам.       — Переведи! — она не далась и накрыла ладонью надпись на его груди справа.       Он задумался, взглянул ей в глаза.       — Вечность соткана из переплетения судеб, - наконец, выговорил он.       Цири глубоко вдохнула.       — А тут? — рука ее легла ему на сердце.       — Сердце говорит гораздо громче разума…