Учитель на замену

      Адские Горки — это нечто. Ощущения не передать словами. Их нужно испытать. Сначала ты неторопливо катишься вверх, набирая определённую высоту, затем резко падаешь вниз на немыслимой скорости, рассекая лицом ветер, а адреналин в крови так и зашкаливает. Примерно те же чувства я пережила, когда призналась учителю в своей симпатии: долго и мучительно к этому шла, а потом выпалила всё, как на духу. Тем не менее, когда всё закончилось — и наш разговор по душам, и адская поездка — ко мне пришло некое успокоение. Да, это только что было со мной, но это уже позади, пройденный этап. Некоторый опыт, о котором, не стоит сожалеть. Просто он имел место быть и всё тут.       После аттракционов мы оба выглядели уставшими. Страх — хорошая встряска для организма, но сильно выматывает. Заказав в парковой кафешке по порции когисанчжока (когисанчжок* — корейские шашлыки на шпажках), мы подпитали наши, так кстати оказавшиеся пустыми, желудки. К теме «ты мне нравишься, а ты мне — нет» мы больше не возвращались.       — Когда я сам учился в универе, то был активен только в бесполезных движухах. Упускал шансы и много ленился. Рос большим, но тупым, — У Тэ Ун аппетитно поглощал кусочки мяса, поджаренные на решётке. Жестикулировал он, как обычно, обильно. — А потом меня внезапно увлёк рэп.       — Да ну? Не может быть! — я сделала круглые глаза, не столько от удивления, сколько от того, каким продирающим оказался чесночный соус.       — Это, конечно, может и не так круто звучит по современным меркам, но рэп научил меня думать, и что важнее, выражать своё мнение, относительно всего, что меня на тот момент волновало, — учитель географии утёр салфеткой губы и запил съеденное стаканом колы, смачно отрыгнув. — Извини. Так вот. Это я к чему. Тебе стоит обратить внимание на то, что кажется тебе интересным, и на то, что ты могла бы воплотить, исходя из собственных возможностей.       — Ты, типа, про то, что я немного рисую? — пузырьки от газировки шибанули мне в нос, регуляторно вызвав слезоотделение и отрыжку. — Но это умеют делать ещё сотни тысяч людей, а некоторые и лучше меня. Родители твердят, что на этом карьеру не сделаешь и много не заработаешь. Поэтому я здесь, на международном туризме. Они хотят слепить из меня то, что, как им кажется, облегчит мне жизнь в будущем.       — В этом и заключаются сложности выбора, — Тэ Ун растопырил пальцы, обратив свои огромные руки ладонями вверх. Не знаю почему, но я предпочла смотреть на них, нежели ему в глаза. — Когда-то и мне пришлось выбирать между любимым делом и профессией. Я просто перестал валять дурака, и выучился на то, к чему никаким боком не питаю заинтересованности. Благодаря этому, я имею возможность тратить заработанные деньги на то, что мне нравится, шаг за шагом приближаясь к своей мечте. Одновременно с этим, я не позволяю работе прогнуть себя и вытеснить то, на что я изначально заточен.       — То есть… ты… работаешь в ненавистном тебе месте только для того, чтобы потом покупать всякие разные штуковины, с помощью которых ты создаёшь свои рэперские произведения искусства? — осмыслив его посыл, я попалась в ловушку его тяжёлого взгляда, от которого, по правде говоря, не очень-то и хотелось прятаться.       — Да. Грубо говоря, — когда он делался серьёзным, то ещё сильнее походил на мишку Тэдди. Каким бы взрослым он не хотел казаться, в нём оставалось что-то по-ребячески наивное.       — О’Кей. Тогда знаешь что? — я скомкала испачканную в соусе салфетку. — Я закончу этот долбаный Кёнхи, стану работать в каком-нибудь нудном посольстве, а ночами и по выходным буду рисовать рэпера Тэ Уна, открывать картинные галереи и способствовать росту твоей мегапопулярности.       — Тогда, боюсь, что я должен буду тебе за это бабла отваливать.., — учитель рассмеялся, засветив своими щёчными ямочками. Вообще-то смеялся он, как чурбан неотёсанный, разве что не хрюкал, и это было вовсе не романтично. Так гопники на лавках смеются. Но мне нравилось.       Время пролетело незаметно, и мы не обратили внимание на то, как день стал клониться к вечеру. Тэ Ун сказал, что отвезёт меня домой, но стоило нам сесть в машину, как у него зазвонил мобильный.       — Слушаю… Да, это я.       По мере того, как ему что-то сообщали по ту сторону телефонной связи, лицо его приобретало грозный вид: брови сомкнулись на переносице, а на челюстях заиграли желваки. Он сжал руль своей большущей лапой.       — Понял. Скоро буду.       — Что-то случилось? — я тихо напомнила ему о своём присутствии с пассажирского сидения.       — Да. Чи Хо в полицейском участке, — учитель выглядел встревоженно и растерянно.       — Тогда катим туда! — я кивнула на его ключи от машины, которые только и ждали, чтобы их повернули, врубив зажигание.       — Но уже поздно. Сначала я должен подбросить тебя, — Тэ Ун снял авто с ручника, и дал газу, делая крутой разворот на стоянке.       — Я позвоню родителям и скажу, что задержалась у Ё Чжин. Сейчас важнее вытащить Чи Хо.       У Тэ Ун кивнул, и мы отправились в противоположном от моего дома направлении. Несмотря на то, что волнение учителя отчасти передалось мне, и мы неслись в участок, превышая все дозволенные скорости, я всё же чувствовала себя под его защитой и ответственностью. Точно так же, как ощущал себя и его младший брат, ведь старший всегда был в ответе за его промахи.

***

      Когда мы добрались до полицейского участка, учитель велел мне сесть и обождать, пока он не переговорит с офицером. Внутри творилась какая-то монотонная возня: ачжощщи в форме, молодые и не очень, сновали туда-сюда, шелестели бумажками с изображёнными на них чёрно-белыми фотороботами. Один из них, что постарше и посолиднее, записывал показания рыдающей старушки, которая пыталась пояснить ему, что её кота похитил наркоман из дома напротив. Ещё один, что помоложе и понаглее, упорно игнорировал готовый разорваться от звонков телефон. В итоге он снял трубку, нажал на сброс и больше не вернул её на место, создав искусственное «занято».       Посреди этого гудящего улья я не сразу заметила взволнованное, но до боли знакомое лицо лучшей подруги, которая сидела чуть поодаль, так же как и я, в ожидании. Сегодняшний день был полон неприятных сюрпризов, которые и не думали заканчиваться. Она поймала на себе мой взгляд, от которого ей некуда было деться, и помахала. Я поспешила к ней.       — Ё Чжин! Ты чего здесь? — я села рядом, хватая её за руки. Выглядела она не очень, если честно.       — Ю Квон попал в передрягу. И право на единственный звонок он истратил, связавшись со мной. Идиот… Ну откуда у меня могут быть деньги на выкуп?       Я крепче сжала её аккуратную наманикюренную ручку, и это было вовсе не из-за укола ревности. Ну позвонил он ей, а не мне, подумаешь. Это из-за того, что её имя стоит раньше моего в адресной книге.       — Как он сюда загремел? — пальцами я вытерла щедро поплывшую тушь подруги. В участке было довольно душно, думаю, что и мой макияж в тот момент не выглядел идеальным.       — Подрался с пацаном из параллельного потока. Характер у него, конечно, не сахар, и его раменом не корми, только дай кулаками помахать, если наезжают. Но вот так глупо попасться в руки легавых? Ким Ю Квон, ты меня разочаровываешь, — закончив осуждающую речь, Ё Чжин сощурила глаза, уставившись на меня. — А ты-то как здесь оказалась?       — Я гуляла с.., — тут меня осенило, что всей правды-то говорить нельзя, если только моя «лучшая подруга» изначально не была в курсе вселенского заговора против меня, заключавшегося в осуществлении операции под кодовым названием: «столкнуть_Ын_Соль_c_учителем_географии». Благо, поворот событий сыграл мне на руку, и купаться в лживых объяснениях не пришлось.       Наш небезучастный преподаватель вернулся в участковое фойе очень вовремя в сопровождении своего разукрашенного синяками непутёвого братишки и не менее размалёванного побоями Квонни. Оба были мрачными, взвинченными, глядели лютыми волчатами, поэтому все вопросы отпали сами собой — потасовка произошла между ними двумя. Единственной нераскрытой загадкой оставалась причина конфликта, ведь они в принципе не могли пересечься, а всех друзей Ю Квона я знаю в лица и по именам.       — Так, банда, — Тэ Ун обвёл наши сконфуженные лица своим проницательным гнетущим взглядом и хмыкнул. — Все быстро, блять, без разговоров ко мне в машину. Живо!       Мы с Ё Чжин выскочили, точно подстреленные. Только Квонни с Чи Хо плелись чуток медленнее, изображая брутальную непокорность. Пока пересекали полицейскую стоянку, моя предательница-подруга успела шепнуть:       — Твой парень любит покомандовать, ага?       Я ответила хуком на хук:       — Между прочим, я в курсе ваших грязных делишек за моей спиной. Сначала ты палишь мою тетрадь с набросками, затем Квон подло выдаёт меня преподу. Я всё ещё разговариваю с вами только потому что… добрая. Вот.       Когда мужская часть компании поравнялась у тачки с девчачьей, Ё Чжин набросилась на учителя с объятиями, чем окончательно и бесповоротно смутила всех нас.       — У Тэ Ун-щи, спасибо вам огроменное! Если бы не вы, что бы нам оставалось делать? Я в курсе, какую сумму они запросили. Это вообще законно? — каждая её благодарность сопровождалась примыканием грудью к нашему географу. — А если бы они сообщили родителям или, что страшнее, в универ? Тогда бы их, как миленьких, поотчисляли.       — Ну.., — Тэ Ун неизящно прекратил контакт с Ё Чжин и направился к водительскому месту, — родителям они всё-таки сообщат, такие уж у них правила. Но что касается университета, здесь можете быть спокойными. Всё сохранится в тайне.       — Вы что, купили их молчание? — Ё Чжин по-театральному поразилась, отвалив нижнюю челюсть так, что её мастерству могли позавидовать ведущие актрисы дорам с центральных каналов. — Я лично обещаю вам, что вы больше никогда не услышите наших имён в сомнительных историях. Да, Ын Соль? И мы никогда больше не станем прогуливать занятий, в особенности ваших. А ну подтверди, придурок, — эта сумасшедшая обратилась к Ю Квону.       — Сама дура! — он огрызнулся в её адрес, но его слова в отношении преподавателя прозвучали достаточно искренне, чтобы поверить в обещание. Раскаиваясь, он опустил голову. — Мы больше не будем прогуливать. Спасибо, хён.       Когда Чи Хо услыхал адресованное его брату обращение «хён», то язвительно усмехнулся, презрительно пропустив воздух сквозь ноздри. Квонни, в свою очередь, одарил его ненавидящим взглядом. Сообразив, что новой потасовки нам не избежать, мы разошлись по машинам: Чи Хо поехал с Тэ Уном, а Ё Чжин пообещала учителю доставить меня с Ю Квоном к себе в целости и сохранности, поскольку прикатила сюда на отцовском пикапе.       Ночевать у подруги приходилось не впервые, но не припомню, чтобы мы собирались у неё вот так втроём. Предки её обитали где-то внизу, поэтому мы пробрались незамеченными в комнату Ё Чжин на втором этаже, где вылакали целую бутылку соджу в три горла. Мне, естественно захорошело, поэтому ребята отвели меня отсыпаться в гостевую, а сами ещё какое-то время болтали. Я слышала почти всё, поскольку качающаяся комната, где я плыла под действием алкоголя, граничила со спальней Ё Чжин.       Сначала это были пассивные расспросы типа:       — Какая муха тебя укусила? Что случилось?       Затем Ё Чжин пошла в наступление:       — Почему ты не хочешь мне рассказать? Мы же друзья.       Ну, а потом настала очередь Ю Квона атаковать. Мне послышалось некоторое копошение, сопровождающееся приглушённым хихиканьем подруги:       — Дурачок! Ты же пьяный в зюзю!       После чего, кровать, что находилась в спальне Ё Чжин, стала как-то ритмично ударяться о стену моей комнаты. В тот момент я осознала, что мои лучшие друзья стали друг для друга… чем-то большим, нежели просто друзьями.       Я знала, что Ю Квон никогда не станет моим, но чисто гипотетически мог. Теперь же я потеряла всякую надежду, пускай мой шанс и был ничтожен с самого начала. Меня отвергли дважды за один день. Двое мужчин, к которым я питала романтические чувства. Божечки, как хорошо, что я сейчас пьяна, иначе пагубные мысли одолели бы меня. Мне то хотелось плакать, то ворваться в её спальню и заставить их прекратить сношаться в то время, как я здесь, за соседней стенкой слышу всё и представляю себе их горизонтальный танец страсти в лицах, а точнее позах. Но сон оказался сильнее. Не в силах противиться, я просто шагнула с обрыва реальности в его беспроглядную бездну.

***

      Проснулась я от того, что кровать, на которой я спала, нарочно раскачивала Ё Чжин.       — Подъём, Ын Соль! Неважно, херово тебе или нет, на завтрак будут вафли. Если хочешь, чтобы тебе досталось, иди и ешь, иначе Ю Квон сожрёт всё прежде, чем ты успеешь сказать: «Учитель географии мой новый чёткий оппа».       Добравшись до кухни, я нечёсанная и, должно быть, с дичайшим алкогольным выхлопом, плюхнулась на стул рядом с Квонни, набрала в тарелку приличную стопку вафель и полила их шоколадным сиропом. А нечего с ними делиться, они у меня последнее отобрали. Изуродованное побоями лицо Ю Квона при свете дня было тем ещё зрелищем — бровь рассечена, глаз опух, а идеальный тонкий нос раздулся от отёка. Он откусил от очередной вафли и ойкнул, вслед за характерным хрустом:       — Иб… ица сердце стало чаще! Этот паскуда мне, кажись, зуб выбил.       Мы с Ё Чжин состроили гримасы отвращения, а Ю Квон, тем временем, разинул рот, демонстрируя нам его вафельно-шоколадное содержимое, и вынул из этого месива потерянный моляр. (моляры* — шестые, седьмые и восьмые коренные жевательные зубы).       — Фу! Смой его в унитаз. Меня щас вырвет.       Ё Чжин носилась по кухне от Квонни, который гонялся за ней, пугая своим окровавленным зубом. Однако, очень скоро ему это надоело, и он вернулся к завтраку. Когда в телевизоре заиграла заставка из Спанч Боба, он прибавил звука и велел нам не мешать ему смотреть, потому как он только что лишился части себя.       — Скажи спасибо, что Зико тебя какой-нибудь более важной части не лишил.       Они шутили и ругались между собой, как делали это обычно по нескольку раз в день. Мои друзья даже не пытались скрытничать или разыгрывать спектакль в моём присутствии, точно так же как их не грызли муки совести в отношении меня. Я решила для себя, что не буду лезть к ним с расспросами и уличать их в близости, случившейся у меня под носом. В конце концов, это не моё дело. Больше не моё.