***
Как же чертовски сильно у Мина болит голова, что даже двигаться и открывать глаза не хочется. Наверное, он бы этого и не делал в ближайшие часы, если бы кто-то не шептал ему на ухо «хён», очень сладко и эротично, а в комнате не чувствовался манящий запах миндаля. Спать в таких условиях невыносимо. Юнги открывает глаза и первое, что видит, личико своего брата, который смотрит на него, ухмыляясь. — Возьми меня… — томным голосом велит Чонгук, удобнее усаживаясь на бёдрах старшего. От необычности происходящего Шуга первым же делом подумал, что проснулся не по настоящему и всё ещё находится в очень даже приятном сне. Но когда парень чувствует собственный налитый кровью член, на котором усердно ёрзают упругими ягодицами, этот вариант становился неправдоподобным. — Ты чего? — спрашивает Юн, сквозь боль в голове понимая, что запах бьёт в нос неимоверно, означая течку. И, чёрт, это к добру не приведёт. — Хё-он… — протяжно стонет Чон, ладонью накрывая пах через боксеры Юнги. Только сейчас альфа заметил, что, помимо них, на нём ничего не было. Парни будто поменялись ролями и теперь Мин лежал и боялся шевельнуться. — Мм, вчера ты был более активным, — подмечает младший, ловко стягивая ткань с худых бёдер и проводя пальцем по всей длине члена Шуги, слегка надавливая на появившуюся вену. — Вчера…я был пьян, — оправдывается Юнги, продолжая лишь наблюдать за действиями брата. Когда он успел так повзрослеть, чтобы сейчас бесстыдно полизывать покрасневшую головку, украшая её своей слюной? Теперь уже Мину пришлось закусывать губу, чувствуя, как вчерашнее желание возрастает сильнее в разы. Чонгук продолжает показательно выгибаться в спине, выпячивая задницу, и иногда тихо постанывая. Его руки, как и язычок, практически всюду ласкали Юна так настойчиво, что тот на время перестал чувствовать себя альфой. Гук удобней расположился меж ног брата. Хоть это и выглядело слегка унизительно, но так лестно становилось от одной мысли, что Мин в скором времени трахнет его — уже от этого он готов был кончить. Сейчас слов «Юнги, пожалуйста» и взгляда, полного желания вперемешку с мольбой, хватило, чтобы Шуга с лёгкостью оказался сверху. — Только не жалей об этом, — сказал альфа, перед тем, как начать ласкать соски Чона языком, дразняще покусывая и оттягивая. Губы омеги растянулись в лёгкой, но не менее довольной, улыбке и он отрицательно покачал головой. Внутри уже всё сводило от желания, а ткань трусов пропиталась природной смазкой. Да и Юнги уже не терпелось, поэтому одним пальцем он без особых усилий проникает в брата, стараясь сдерживать себя и растянуть как следует. Юноше стало неприятно только когда Мин добавил ещё один палец. Он аккуратно и не спеша двигался внутри, иногда добавляя темп, потирая стенки и разогревая отверстие. Приятные ощущения смешивались с лёгкой болью, которая, впрочем, утихала, и Гук вскоре сам двигался бёдрами вперёд, требуя большего. Подразнивая младшего, Юн убирает пальцы, оставляя после себя ощущение пустоты, и приближает их к губам Чонгука. Тот с удовольствием принимает их и покорно начинает посасывать. Не заставляя себя ждать, Мин заменяет пальцы членом, медленно проникая на половину головки и чувствуя, как сжимается и сильнее хнычет Чон. Он был до ужаса узкий и это было так кайфово, что альфа терял рассудок с каждым, даже медленным, толчком. Ему хотелось сорваться, смотреть на стонущего брата, а после грубо кончить в него и, желательно, повторить процесс ещё раз. Но гораздо больше хотелось, чтобы Гуку понравилось. Юнги не радовала мысль, чтобы первый раз был таким жёстким, пока омега сам того не попросит. А сам омега терпеливо мычал с пальцами во рту и тщательно вылизывал их, отвлекаясь от периодически неприятных ощущений. — Хён, продолжай же, — тихо просит Чон и уверено смотрит в глаза старшему, когда перестаёт чувствоваться боль совсем, освобождая место для волны наслаждения. Юнги ухмыляется и начинает двигаться чаще. От резкости на лице младшего выступили пару слезинок, которые Мин вскоре слизнул и мягко поцеловал, языком проводя по губам, чтобы слегка успокоить омегу. Вскоре Гук несдержанно застонал, извиваясь, сжимаясь, и выпрашивая больше. Младший обвил спину Мина ногами, бёдрами толкаясь на встречу и чувствуя приближение разрядки. Чонгук прижимался к альфе и кусал шею, оставляя свои отметины. Слишком долго хотел этого. Шуга, так же почувствовав близкую разрядку, замедлил темп, укладывая руку на член младшего. Он надавил на головку и начал активно водить ладонью, засматриваясь на выступающий предэякулят, а Чонгук ныл и ерзал, умоляя о продолжении начатого. И Юнги сразу же сдался, продолжив быстро входить, целовать и без того пухлые губы брата, пока тот не кончил. Юнги же успел сделать ещё пару толчков, размазывая между животами семя Чона, и излился внутрь, сразу выходя из вымотанного тела. Юн устало прилёг рядом с младшим и тот положил свою голову на плечо Мина, который, в свою очередь, теперь окончательно ощутил все прелести похмелья и оргазма. — Ты использовал меня только из-за течки? — неожиданно спросил Шуга, не давая Чону даже отдышаться. — Нет! — звонко вскрикнул Гук и, смущаясь, вновь уселся сверху, только уже на живот. — Дело вовсе не в этом, просто… — Чонгук замялся и Юнги вопросительно уставился на него, взглядом осматривая голое тело перед собой. — Помнишь, как мама рассказывала о том, что у омеги течка начнётся раньше, когда рядом истинный? — Хах, ты только из-за этого позволил мне себя трахнуть? — слегка насмешливо спросил Мин, укладывая руки на ноги брата и слегка поглаживая их. — Ты такой грубый… — отвечает Чон, вскакивая с кровати и усаживаясь на самом краю, стараясь прикрыться покрывалом. — А ты наивный, — добавил Юнги, вставав и легонько коснувшись губами лопатки младшего. Конечно же, он помнит.Течка
14 февраля 2018 г. в 11:26
— Когда мне тебя ждать? — спрашивает омега по ту сторону телефона.
— На следующей неделе, не раньше, — отвечает Чонгук, болтая ногами в воздухе и поглядывая сквозь шторы на улицу. Перед течкой он всегда собирается ночевать у лучшего друга — Джина. Тот всегда рад принять и помочь, ведь так самому веселее и менее одиноко. А причина, по которой Чону приходится уходить из дому, заключается в Мин Юнги — его сводном брате альфе. Как бы они с детства не были близки, рисковать не приходится, даже если и сам Мин не ночует дома, а тоже заваливается домой к знакомому. Точнее, в его мини-бар. Тем более, что в отсутствие Гука пусто не только в холодильнике, но и сердце.
Неожиданно в коридоре слышится шуршание, означающее возвращение Юнги, а, судя по мату и шуму, он, видимо, ещё не совсем трезв.
Мин устало вваливается в квартиру и глубоко вздыхает, до сих пор слабо ощущая запах вишни на своей одежде. После пары часов посиделок с Тэхёном и его омегой, этот аромат успел надолго к нему привязаться.
— Ладно, до завтра! Шуга вернулся, пойду встречу, — на радостях сказал юноша и, не дождавшись ответа, бросил трубку. Ещё с первого дня знакомства это сладкое прозвище привилось к брату, чему виной была белоснежная, как сахар, кожа. По крайней мере, так говорила их мама. А ещё от него пахнет сочным яблоком.
Чон встал с кровати и оставил телефон на письменном столе. Затем выбежал в коридор, чуть не спотыкаясь о тумбу
— Снова ты пьян… — расстроено заключил Чонгук, смотря на брата, который опёрся о стену, чуть ли не задевая локтём картину. Почти каждый месяц он застаёт Юнги в подобном состоянии и чует на нём чужие запахи, невольно испытывая какую-то досаду.
Младший придерживает пошатывающегося Мина, свободной рукой открывая дверь в его комнату и кидая взгляд на заправленную кровать. Зайдя внутрь, Чон сразу укладывает на неё брата. Снова приходится расстёгивать тугие пуговицы и с трудом стягивать рубашку с Мина, после аккуратно вешая её в шкаф. Гук привык видеть перед собой пьяного, но ещё и полуголого, Юнги. Ведь тот упорно занимается семейным бизнесом, не покладая рук, и оплачивает учёбу омеги. Поэтому Чонгук никогда не обижается на небольшой, так сказать, «отдых» старшего. Он благодарен, что Мин не бросил его, уехав вместе с отцом за границу.
— Гукки, — неожиданно шепчет Юн, переворачиваясь в сторону брата. Чон тоже повернулся к нему, кинув вопросительный взгляд. — Ляг со мной сегодня, а? — устало произносит альфа, прикрывая глаза, а Гук лишь слабо улыбается и кивает. Не часто они проводят время вместе. Юнги будто с каждым годом становится всё дальше, хотя иногда от подобных ночных посиделок не отказывается. Подумав с пол минуты, омега достаёт какую-то вещь из шкафа и подходит к кровати.
— Только это накинь, — добавляет Чон, кидая футболку в старшего, и подходит ближе. Мин лишь недовольно скомкал одежду и схватил Чонгука за запястье, заваливая на постель и быстро оказываясь сверху, несмотря на не самое резкое состояние. Гук впервые в подобной ситуации, поэтому боится даже шевельнутся. Только учащённо дышит и смотрит в глаза напротив, сжимая простынь под ладонью.
— Ты такой…невинный, — полушёпотом говорит Шуга, проводя рукой от груди младшего до бедра. — что так и хочется «испортить», — договаривает Юнги, шумно вдыхая слабый запах брата. Миндаль. За последний год альфа уже успел полюбить этот аромат. Если раньше и выходило пить алкоголь, чтобы чуять лишь боль в висках и лёгкий перегар, вместо притягивающего миндаля, заполняющего квартиру, то со временем даже это перестало спасать.
— Хён, ты не в себе, — дрожащим голосом произносит Гук, пытаясь встать, но крепкие, хоть и с виду тонкие, руки Мина не дают этого сделать. — И…твоя девушка… — с ели заметной неприязнью напомнил Чон. Он, к своему сожалению, знает, что она изменяет Шуге, просто боится сказать. Вмешиваться в чужие жизни всегда казалось ему неправильным, но ещё больше омега не хотел расстраивать брата, страшась наклеветать и разрушить их дружбу.
— Блять, не вспоминай о ней больше, — резко отзывается Юн. Значит, уже и сам всё узнал, судя по раздражённой мимике. — Конечно, это была не любовь до гроба, но… — осекается старший и заглядывает в тёмные глаза Чонгука, рукой оглаживая его талию. Мин не может продолжить мысль, ведь у него нет поводов сердится на бывшую. Просто, если раньше наличие девушки отвлекало альфу от брата, то сейчас этого препятствия не стало.
— Пожалуйста… Не надо, — жалобно шепчет Гук, ладонью приостанавливая чужую. Он чувствует, как Юнги не в силах держать своё тело, поэтому наваливается на юношу под собой и носом тычется в ключицы. Обжигает своим дыханием кожу и рукой приподнимает футболку Чона, пальцем очерчивает пупок и медленно ведёт до соска, несильно сжимая его. Младший чувствует мурашки по телу и приятное потягивание внизу живота, отчего стыдливо закрывает глаза и снова пытается встать.
— Не отталкивай меня, — вполголоса, отчаянно пробормотал Шуга. Почему-то тело омеги не посмело ослушаться и он, уже не шевелясь, лежал под братом, чувствуя неприятный запах алкоголя и своё прерывистое дыхание. — Ты так быстро возбуждаешься, — довольно подмечает Юн, сжимая бедро Гука, и теснее трётся о его полу возбуждённый член своим. Тот лишь тихо постанывает, прикусывая нижнюю губу, чуть ли не до крови. Чонгук упирается руками в чужую грудь, не позволяя Мину целовать шею и чуть оттягивать кожу зубами, из-за чего последний недовольно сжимает его ягодицу. Юнги очень нравится наблюдать за раскрасневшимся лицом напротив, особенно когда Чон поджимает свои влажные губы от удовольствия. Нравится сквозь домашние штаны брата ощущать набухшую головку и продолжать имитировать толчки, вслушиваясь в приглушённые вздохи. — Тебе это нравится? — спрашивает альфа, слегка сбавляя темп. Брюки ему уже порядком мешали, но торопиться не хотелось, а медлительность заводила ещё больше.
— Нет, — врёт Гук, стараясь плотнее сжать свои ноги и отвернуться от прожигающего взгляда Юна. На самом деле, найти что-то более желанное, чем прикосновения Юнги, парень не мог. Принести такое наслаждение мог лишь Мин, как и его взбудораживающий хриплый голос. Только факт остаётся фактом, Шуга пьян и расстался с девушкой, что, вероятно, и служит причиной такой неожиданной близости. Это слишком задевало Чонгука, несмотря на собственное желание поддаться ласкам.
Старший перестаёт гладить плоский животик Чона, как и двигать бёдрами, проезжаясь по его промежности, и вместо этого придавливает руки омеги к кровати. Юн быстро приближается к лицу напротив, облизывается, специально задевая чужие губы, и жадно в них впивается. У Гука нет возможности оттолкнуть, но при попытке хёна углубить поцелуй кусает губу в знак маленькой мести, наслаждаясь его ненадолго сощурившимся от боли лицом.
Всё могло продолжиться и дальше. Чонгук почти полностью смирился со своим положением и заманчиво вдыхал усиленный аромат яблока, но настойчивые поцелуи всё так же игнорировал. Юноша подготавливал себя к любому исходу, но, кажется, последние силы покинули Юнги и он, не обращая внимания на свой изнывающий стояк, провалился в сон. Чон облегчённо выдохнул, осознав это, но пришёл в замешательство. Шуга довёл его до такого постыдного и ужасно возбуждённого состояния, а сам теперь спокойно сопел возле уха, всё ещё прижимаясь. Гуку пришлось пролежать ещё с минуту, чтоб осмыслить произошедшее. Затем он аккуратно сдвинул с себя Мина, оставляя того лежать на боку, а сам попытался привести себя в порядок и встать.
— Стой, — альфа успел ухватиться за руку Чонгука, пытаясь тянуть на себя. Получилось слабо. Младшего аж слегка передёрнуло от неожиданности, но он повернулся на бархатный голос, скрывая дикое смущение. Ощущение мягких губ на своих никак не покидало парня, как и прочие прикосновения. — Останься, пожалуйста… — тихо и очень жалобно произнёс Юн, отпуская чужую руку. Чон правда старался не оправдывать брата в голове, не сваливать случившееся на его проблемы и не оставаться в комнате на ночь, но рисковать второй раз? Риск — определённо его второе имя. В конце концов, если бы хотел — в любом случае оттолкнул. Только поэтому Гук снова ложится в кровать, где его нежно обнимает Юнги и шепотом желает сладких снов.