Капля росы

Всё рухнуло в одночасье. Одно движение век — и те декорации, что окружали её, исчезли. С широко раскрытыми глазами Сэйбер взирала на покрытый пылью потрескавшийся круглый стол, вокруг которого не было никого. — Ч… что… Звук её голоса закружился по пустой комнате, которой уже давно не существует, которой уже не могло существовать. Она опустила руку, коснулась столешницы, но не ощутила ничего. Стол исчез прежде, чем она успела хоть что-то почувствовать. Комната была пуста и… наполнена. Сэйбер видела призраков. Они стояли вокруг — беззвучные дрожащие фантомы, взмахивали руками, смеялись и хмурились. Где-то там, давно, в своём времени — они жили. — Что… Она невольно отступила, вскинула руки, словно защищаясь. Один из фантомов повернулся к ней, и она узнала того, кого совсем недавно пронзила мечом. — Н-нет!.. Сэйбер резко развернулась и бросилась прочь по знакомым, но пустым коридорам, полным призраков её ошибочной жизни. Они проявлялись на её пути, улыбались и что-то говорили друг другу, но все они были ложью, призванной только за тем, чтобы измучить её, заставить чувствовать ещё больше боли и отчаяния, ещё больше вины за всю свою жизнь. Сэйбер бежала по знакомому пути, бежала к выходу из замка. Неважно, что за ним, хоть огненная пропасть — но только подальше от всех этих людей, которых она подвела. «Король Рыцарей». Она недостойна их. Недостойна никого здесь! Перед ней вдруг проявилась ещё одна фигура высокой опечаленной женщины, которая посмотрела на Сэйбер, на своего короля, взглядом отчаяния. «Что значит твоя боль против моей?» — словно говорили её заплаканные глаза. Сэйбер обессилено замерла напротив, опираясь о холодную стену рукой. — Гви… Не в силах произнести имя полностью, Сэйбер выдыхает, прикусывая дрожащие губы. Это её ад. Едва начавшаяся боль утихла, и дыхнуло ароматом жасмина. Гильгамеш моргнул, разгоняя остатки черноты перед глазами, и огляделся. Его губы тронула лёгкая улыбка. Дворец. Целую вечность он не был здесь, и вот. Прощальный подарок золотой чаши. Он хмыкнул, казалось, совсем не впечатлённый. Трудно удивить полубога, Короля Героев, царя царей. Здесь начался его путь величия, отсюда прогремело его имя, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кому принадлежит этот мир. Здесь он был не одинок и нашёл равного себе когда-то, да. Однако... Дворец был пуст. Ни прекрасной мебели, ни украшений, ни людей. Зачем ему нужен пустой сосуд? Что это за игра? Теперь золотой воин хмурился. Он медленно пошёл по уже намеченному пути — единственному выходу из прекрасного зала. Некая сущность, эта хлынувшая жижа, Грааль, указывала ему направление — и Королю Героев это не нравилось. Но… в этом тоже было своё развлечение. Ведь он должен получить что-то взамен своей сорванной свадьбы? Ответ нашёлся быстро, едва он подошёл к двери, за которой раньше стояло его ложе. Искусно вырезанные створки были раскрыты, и там, за ними, на широкой украшенной кровати сидела Сэйбер в лёгкой тунике и с распущенными волосами. Она подняла голову на звук его шагов и улыбнулась, и в её улыбке было столько манящей покорной нежности, что Гильгамеш замер в дверях. Никто бы не посмел сказать, что этот дар был плох. Он был прекрасен, и это выдавали его красные глаза, пожирающие Сэйбер с ног до головы, исследовавшие каждый изгиб её тела. Но жар утих быстро. Ведь он был царём среди царей, а не каким-то слепым червём. Лицо исказила презрительная усмешка. — Мне не нужен фантом, — пренебрежительно объявил он невидимому искусителю. — Мне нужна настоящая. Улыбка спала с лица девушки, и она приподнялась на кровати, тревожно взглядываясь в лицо Гильгамеша. — Мой король, — растерянно произнесла она, — что-то не так? Её слова разрушили последнее очарование, и Гильгамеш отвернулся, больше не испытывая тяги созерцать обман. Он услышал, как фантом скользнул с кровати, пробегаясь по полу, и даже ощутил непростительное прикосновение, но, гневно обернувшись, узрел только стену. Его лицо презрительно скривилось. Он шёл дальше, всё больше уверенный, что эта иллюзия скоро разрушится. Потому что никто не сможет обмануть его, Гильгамеша, и никто не сможет удержать его на этой скучной сцене. Ему встретилась ещё одна Сэйбер. В своём голубом платье, с завязанными волосами, полная холодного гнева она преградила ему путь, скрывая ветром меч. Но Гильгамеш не чувствовал её взгляда, не чувствовал ничего, что исходило от настоящего Короля Рыцарей. И он прошёл мимо, даже не взглянув, а Сэйбер покорно отступила в сторону. Его коснулся прилив раздражения: этот Грааль не был способен даже показать то, что ему нужно. И ради этого тратились сокровища и выполнялась воля мастеров? За столь забавную игру приз был слишком скромен. Он повернул за угол, и тёплый золотой песок сменился холодным серым камнем. Это уже был не его дворец, и не его иллюзия — и это только подтверждало уверенность, что он тут не задержится. Но вот где он… Всё подсказала фигура в плаще впереди. Она стояла, поникнув, бессильно оперевшись рукой о стену, и от неё веяло таким яростным сдавленным отчаянием, что, казалось, он мог его испить. Губы растянулись в победную усмешку. — Сэйбер, похоже, сама судьба хочет, чтобы ты была со мной. Голос, прозвучавший так чётко в этом фантомном мире, заставил Сэйбер вздрогнуть и напрячься, ожидая удара. Она обернулась, но не увидела никого, даже дрожащих призраков своего прошлого. Но голос был так реален. Тот же голос, который посмел насмехаться над ней и над её стремлениями, унижать её и отнимать последний шанс на спасение своей страны. Её лицо исказилось. — П… прочь! — выкрикнула Сэйбер. — Уйди прочь! Хриплый вскрик эхом пронёсся по пустым коридорам, сталкиваясь со стенами и самим собой. Сэйбер выпрямилась, готовая принять новый удар, пытаясь нащупать свой меч, и ощущая нарастающую панику от того, что оружия не было. Она была беззащитна. Но… Никто и не нападал. Возможно, этот ад играет с ней, окружая её новыми призраками. Чтобы она ещё больше чувствовала горечь своего поражения, своей слабости, своих ошибок. В той жизни и в этой — она не переставала ошибаться. Рыцарь вдруг ощутила тяжесть стали в своей руке, словно она всегда была здесь. Но эта тяжесть не принесла защищённости, она начала давить, прижимать к полу, заставляя чувствовать себя ничтожной. Она опустила взгляд, и её губы дрогнули от вида свежей крови, обагрявшей лезвие, от заметных тёмных пятен на голубой ткани, от запаха смерти, ворвавшегося в её легкие. Ей не нужно было оглядываться, чтобы понять — она снова там, откуда пошла её жажда, и если прислушаться, можно расслышать шелест вод реки Камлан. Она снова там, где дала клятву. И не нужно было всматриваться, чтобы узнать, кто лежит перед ней, пронзённый её же мечом, кого она так и не смогла воскресить. Душа Сэйбер не выдержала. Она упала на колени, на тёплую землю, орошая слезами мёртвое тело. — Простите… меня… — выговорила она, та, которую все эти люди звали Королём Рыцарей. Та, которая повела их за собой, обещая спасение. Та, которая подвела всех, не разглядев за своими идеалами людей. Та, которая осмелилась прикоснуться к мечу в камне, и была слишком горда, чтобы отказаться от ноши короля. Которая не обращала внимания на лица тех, кого сама же называла друзьями. Которая всегда и во всём пыталась быть правильной. И которая погубила всех. Теперь она орошала свой ад слезами и клялась спасти их. — Простите… меня!.. Сэйбер запрокинула голову, смотря на небо, которому уже давала клятву, и была готова дать ещё одну. Словно отзываясь на это, тёплый луч выглянувшего солнца пробежал по её щеке. Рыцарь подняла руку и замерла — ей показалось, что она коснулась чего-то, словно луч на мгновение стал материальным, а потом исчез. Подарил надежду, и тут же испарился. — Я добуду его, — произнесла она. — Я исправлю свои ошибки. Грааль будет мой!.. Гильгамеш повернул ладонь, рассматривая каплю слезы Сэйбер, стёртую им с её лица. Он ощущал её, как собранную с листьев росу, так же, как и ощутил неловкое прикосновение руки Сэйбер к его руке. Потому что она была настоящей. Нежная усмешка озарила его лицо, и золотой воин взглянул на сломленного рыцаря, окружённого телами павших в бою. — Грааль будет мой! — выкрикнула она с отчаянной решимостью, словно мать, идущая на смерть ради жизни своего ребёнка. Угасающее пламя в её глазах вновь разгорелось до смертоносного пожара и опало. Затаилось — не ушло. — Как же ты прекрасна, моя Сэйбер, — проговорил Гильгамеш, растирая каплю слезы в своей ладони. В этот раз она не услышала его, склонив голову в беззвучных слезах. Король Героев уже ощущал, как позабытая боль снова подступает к его телу — Грааль возвращал его обратно. — Но как же ты глупа. И его поглотил шепчущий водоворот, оставляя Сэйбер в аду в одиночестве.