Второе падение

Первое падение Облака, словно крылья, нависали над ним. — Нацумэ! Порыв понес его к краю утеса, где он споткнулся, пытаясь найти опору среди острых скал и шелестящей травы. 19:47:02 Он увидел, как рука быстро попыталась дотянуться до него и вздрогнул от собственного крика. 19:47:03 Он увидел открытое чистое небо и почувствовал шум в ушах. Второе падение Его взгляду открылось угасающее небо. — Натори-сан!.. Хиираги! Сломанные ветки и комья грязи поднялись вокруг него, как только он попытался встать. — Натори-сан… — Он закашлялся, прислонившись к стволу старого дерева, чтобы отдышаться. Внезапно раздался голос из леса. «Нацумэ» «Нацумэ» «Нацу- Звук шагов прорывался сквозь деревья, словно волна. Он перестал кашлять и поднял голову. Внезапно он почувствовал удар. — Нацумэ! — Прежде чем он смог что-либо понять, теплые руки крепко обняли его. Он широко раскрыл глаза, моргнув в мокрую шею. Он слышал мягкий звон в ушах, заглушающий другие звуки. — Ты в порядке… — Натори выдохнул с тревогой. — У меня чуть сердце не остановилось! Что бы я делал, если бы с тобой что-то случилось? Все остальные звуки ушли на дальний план, как только он услышал биение сердца Натори, почувствовал пульс в руках экзорциста, когда тот крепче прижал его и положил свои руки на плечи мальчика. Возникло неожиданное чувство спокойствия, когда он закрыл глаза и затаив дыхание, сказал: — Прости. Поезд трещал по рельсам, и Нацумэ сидел, опустив голову на окно, наблюдая за мерцанием огоньков и спешкой детей вдали. Он задумчиво размышлял, что руки Натори — место, где он всегда чувствовал себя прекрасно и подумал, что совсем не против быть там всегда. Десять футов За стеклом проходили бессчетные множества сухих ночей, небеса морского цвета, когда он сидел за своим столом, пытаясь запомнить слова из своего учебника. Соединение Он откинулся назад со вздохом, уставившись на стену, чтобы сменить пейзаж. По привычке он почесал Нянко-сэнсея за ушами, однако его мысли блуждали где-то в другом месте. Натори-сан… Что он делает сейчас? Скорее всего, работает… А возможно, отдыхает. Он посмотрел на свой ужин, на рис, который сделала Токо, и рыбу, на которую засматривался и грозил когтистыми лапами кот. Интересно, питается ли Натори правильно, когда остается в той пустой, пыльной квартире? — Такаши-кун, в последнее время ты задумчив. — А? — Он посмотрел вниз и, оторвав взгляд, резко оглянулся. Мысли внезапно прервались зевком сэнсея, который запрыгнул на спину, размахивая лапами. — Эй, Нацумэ, я голоден! Немедленно покорми меня! Пятьдесят футов Запах расплавленного шоколада и сахарной пудры заполнил воздух, когда Токо закрыла печь, вытерев руки об фартук. Сидя на стуле, Нацумэ пытался убрать лапы сэнсея от подноса с шоколадом, который охлаждался на столе. — Ты же уже съел несколько, разве нет? — со вздохом спросил Нацумэ. Оттолкнув кота подальше, он протянул руку и попробовал одну конфету. «Неплохо, — подумал он. — Думаю, Натори-сану понравится.» Не медля ни минуты, он начал складывать конфеты с вишней в отдельную сторону. — О, нет. Тебе не понравилось? Нацуме поднял глаза, заметив Токо. — Н-нет, это вовсе не так. Мне они очень понравились и я подумал… что поделюсь ими с другом. — Ах, вот оно как? — улыбнулась она. — В холодильнике есть еще одна порция, так что можешь ее съесть, Такаши-кун. Сто футов Люди, подобные ему, кружились в водовороте ярких цветов и мягких волос, красивых внешностей и сладких голосов. У каждого фаната была напечатанная фотография, обложка журнала или пустая страница в богато украшенной записной книжке, которую они хранили для автографов Натори. Члены съемочной группы пробирались мимо него на тротуар, пытаясь разыскать место для обеда, в то время как Нацумэ стоял на месте с коробкой шоколада у груди, прижимая пальцы к краям. Он чувствовал себя глупо и растерянно. О чем я думаю? Почему я пришел сюда? Кусая губы, он решил уйти, пока Шуичи не заметил его, однако принял это решение слишком поздно. — Нацумэ! Натори помахал ему и улыбнулся, прежде чем оказался окружен фанатами. Нацумэ мог практически видеть сияние и лепестки роз, когда тот шел. — Давно не виделись, с тобой все хорошо? — Э-э-э… — он опустил взгляд, застенчиво колеблясь. Затем он поднял глаза, когда Натори вдруг наклонился и прошептал: — Эта коробка… Почему ты так крепко держишь ее? В ней что-то опасное? С другой стороны, этот человек невыносим. — Она не опасная! — огрызнулся он. — Там шоколадные конфеты, которая сделала Токо-сан! Натори удивленно моргнул, увидев резкую реакцию Нацумэ. Вздохнув, юноша опустил коробку и протянул ему. — Это… для тебя. Пятьсот футов В комнате стояло облако пыли и лунного света, когда он встал в центре комнаты у ног Натори — Натори, который сейчас лежал на спине, растянувшись на полу. — Эм… Что случилось? — Он был таким с тех пор, как коллега отпустил его после вечеринки — объяснила Хиираги. — Боже… — Прошу прощения за то, что позвала тебя так поздно, — сказала она, — но больше мне не к кому обратиться. Ты знаешь, что с ним случилось? Нацуме сморщился от ударившего в нос запаха алкоголя, задумавшись. — Вероятно, он слишком много выпил, но в этом нет ничего опасного. — В таком случае, могу я оставить это на тебя? — Да. — Тогда я вернусь на свой пост. — она сделала шаг назад, исчезая с шипящим звуком. Между Натори и дверью в его комнату было довольно много места, и от двери его комнаты к кровати тоже. Такаши несколько раз измерил расстояние глазами, неохотно приняв его. Он подошел и со вздохом опустился на колени позади актера, зацепив руками плечо, пытаясь помочь ему сесть. — Натори-сан, ты беспокоишь людей… Пожалуйста, обопрись на меня — вздохнул духовидец, протирая глаза. Натори сел, резко нахмурившись, и пробормотал: — Нет, я хочу остаться здесь. Прежде чем Нацумэ сумел что-либо обдумать, он бросился вниз и упал на грудь мальчика, обнимая его руками. — Н-Натори-сан! Не обращая внимания на смущение Такаши, он положил голову на его плечо, будто это была подушка. — Я хочу остаться здесь. Повисла тишина; Такаши мягко посмотрел на него, увидев проблеск заспанного лица Натори, его ресниц и вспыхнувшей кожи. — Натори-сан, сколько ты выпил? —…Не так уж и много. Освободившись от заключения, руки Нацумэ скрестились, когда он обнял Шуичи, утыкаясь лицом в его волосы. Лжец… Его глаза закрылись, когда он провел кончиками пальцев по впадинам ключиц. Он тихо вздохнул — Пожалуйста… Забудь об этом завтра. В ту ночь Нацумэ не мог заснуть, лежа на своем футоне и смотря в потолок. Его взгляд переместился на Нянко-сэнсея, который крепко спал у его ног, а затем вернулся к стене. От открытых пространств до самых дальних уголков в его разуме звучало только имя экзорциста. Он вяло повернулся на бок и уставился на свою пустую руку. Удар Нацумэ, по своей привычке, совал нос туда, куда не следует, часто оказывался на волоске от смерти и отнимал очередные десять лет от жизни Натори из-за его беспокойства. Поэтому он тихо шел сзади, прижимая перебинтованную руку к груди. Он был спокоен, когда его мысли блуждали, и смотрел на Шуичи, словно на созвездие. Физически ощутив взгляд на спине, Натори оглянулся через плечо, встретившись с глазами Нацумэ на мгновение раньше, чем тот отвел взгляд в сторону. Долгое время они шли молча, поддерживая расстояние, прежде чем Натори остановился. — Я… не могу этого сделать. Такаши замер. С улыбкой, полной сожаления, Натори повернулся к нему лицом. — «Пожалуйста, забудь об этом завтра». При этом его сердце остановилось. Он, замерев, наблюдал как Натори пересек дистанцию. — Нацумэ. — Руки актера сжали его щеки, уговорив юношу взглянуть вверх, когда он погладил его по голове. — Прости. Иногда удар не был громким или поразительным. Иногда это была тихая, непринужденная вещь, такая, как звук слезы, упавшей на асфальт.