Not Alone

      Ещё совсем недавно Фраю казалось, что в его запутанной жизни не может вдруг появиться столько счастья и света: один, он шесть долгих лет блуждал в темноте, все глубже утопая в своих глупых и жалких пороках. А что эта нелепая игра в прятки с самим собой принесла ему в итоге, кроме боли и десятка новых белёсых прядей на висках? Подумать только, сколько всего он мог бы изменить, сделать по-другому, если бы не этот дьявольский белый порошок и таблетки. Стивен не любил вспоминать об этом, но нередко то, что он старательно прятал и перечеркивал в лабиринтах своей памяти, появлялось снова, посреди ночи или перед первым заревом. Он снова слышал голоса врачей, далекий и приглушенный гул сирены, слабый, срывающийся с его онемевших губ вверх в пустоту вопрос: «Зачем?»       Он вздрагивает и резко открывает глаза, тяжело дыша и пытаясь унять крупную дрожь по всему телу, чтобы не разбудить Элиота, свернувшегося рядом. Стивен быстро переводит взгляд с его темных как смоль волос на кончики своих подрагивающих пальцев и тянется к тумбочке за седативными и стаканом воды. Это всего лишь сон. Сон о том, что едва можно было назвать жизнью. По телу пробежала очередная волна дрожи, но на этот раз не от заново пережитых кошмаров прошлого, а от легкого прикосновения к его плечу. Поставив стакан на место, он обернулся и заметил тревогу в глазах своего молодого мужа.       – Снова тот же сон?       – Да, – Стивен устало потер глаза тыльной стороной ладони. – Прости, что разбудил тебя.       Элиот успокаивающе погладил его по плечу и притянул к себе, целуя в щеку. Он знал обо всем, что случилось с его избранником в прошлом, и принимал его со всеми шрамами и слабостями. Ему одному удалось вернуть прежнего Стивена, улыбающегося и любящего жизнь, и он точно больше не отдаст его никакой тьме.       – Я никогда не посмею ранить тебя.       И Элиот верит. Он знает. Стивен никогда не причинит боль человеку, которого любит больше всего на свете, а Элиот не позволит ему причинить боль самому себе. Он сжимает ладонь Стивена, и первые лучи калифорнийского солнца пробиваются сквозь плотные бежевые шторы, на мгновение задержавшись на лицах двух мужчин. На часах почти пять. Элиот утыкается носом в шею Стивена и незаметно проваливается в сон. Прикосновение теплых пальцев родного существа успокаивают Фрая, и все недавние кошмары стремительно меркнут в ярком утреннем свете.       Раньше ему не давалось это слово. Слово, в которое он отказывался верить до недавнего времени. И только сейчас, глядя на спящего под боком любимого человека, света всей жизни, которого непонятно за какие заслуги ему послала судьба, чувствуя у щеки его размеренное дыхание. Наблюдая за проблесками солнца, танцующими на подоконнике, он впервые за долгое время осознал:       «Пожалуй, это все и называется счастьем».