Алкоголизм

      В который раз Тсуна наблюдает эту картину? Он не знает. Сбился со счёта. Зато точно может назвать порядок действий: ворчливое копошение на кухне, удовлетворённое мычание, громкий хлопок дверцы, громкий стук бутылки о стол, хлопок и звуки льющейся по горлу жидкости.       Тсуна не любит бывать на кухне, даже если там нет Занзаса. Вечная вонь, которую не убивают ни проветривания, ни ароматизаторы. Спиртом несёт так, что, кажется, от одного вдоха Савада может опьянеть. Но сейчас он стоит здесь и смотрит, как когда-то любимый человек снова, наплевав на все обещания, уничтожает остатки тёплых чувств мужа.       — Нечего так пялиться на меня.       Тсуна вздрогнул от внезапного звука.       — Ты обещал перестать.       — Не помню такого.       В животе Савады что-то зашевелилось, щекоча желудок. Занзас снова отпил и посмотрел затуманенным взглядом на Тсуну.       — Вчера вечером. Когда я сказал, что мне не нужен муж, который любит алкоголь больше меня! — Голос задрожал. — Ты пообещал завязать. Пообещал, что всё изменится.       — А ты как самый наивный барашек поверил, — Занзас хрипло рассмеялся. — Прости, любимый, но не все обещания выполняются.       Занзас допил бутылку и встал за новой, но Тсуна загородил шкаф.       — Хватит!       Мужчина уставился на мужа.       — Посмотри на себя! Ты выглядишь, как чёртов бомж! Для полноты картины осталось только квартиры лишиться. И это скоро случится твоими стараниями!       Резкая боль в скуле и кружащийся мир перед глазами заставили Тсуну замолчать. Он чудом удержался на ногах и теперь с ужасом смотрел на доставшего-таки новую бутылку Занзаса.       — Моими стараниями, говоришь. Ну да. — Он сделал глоток. — А чьими стараниями у нас появилась эта квартира? Твоими? Или твоей мамаши? Всё, что тебя окружает — моё. Твоя одежда — моя. Даже жопу ты подтираешь моей туалетной бумагой, сидя на моём унитазе. Так что закрой рот и дай выпить.       Тсуна не выдержал и заплакал. Слова Занзаса были правдой, но с одним нюансом: счета за квартиру просрочены на несколько месяцев, одежде лет столько, что лучше не говорить, а упомянутая Занзасом туалетная бумага… Впрочем, неважно. Важно то, что денег не было. Зарплаты Тсуны не хватало на большее, чем еда и важные бытовые вещи. Зарплата Занзаса тщательно скрывалась от Тсуны и тратилась на выпивку.       — Ну и что ты ревёшь?       Раздался сопливый смешок.       — Никогда бы не подумал, что окажусь в подобной ситуации. Муж — пьяница, а денег нет даже на новые трусы! Это было действительно внезапно! — Было не понятно, смеётся Тсуна или плачет. Хотя, скорее всего и то и другое. — Выходил за успешного бизнесмена, а попал в логово будущего бомжа из переулка. Ну, знаешь, те, которые мелочь на бухло выпрашивают.       С каждым словом Занзас всё больше багровел.       — Об этом невозможно говорить без смеха, Занзас. Из красивого успешного мужчины ты превратился в кухонного алкаша. Мерзко.       Раздался взрыв. Точнее, отлетевший стол показался Саваде взрывом, а подлетевший к нему Занзас — ударной волной. Волна неплохо ударила по лицу. В то же самое место, что и до этого. И на этот раз Тсуна не смог устоять. Задница отозвалась болью на столкновение с полом, но на этом дело не кончилось. Разъярённый Занзас пнул Саваду в грудь, опрокидывая на пол и садясь сверху. Рубашка мужа зажата в левом кулаке, а правый снова летит в его лицо. И ещё раз. И ещё.       Тсунаёши не сопротивлялся. Он был шокирован настолько, что потерялся в происходящем. Кухня вся тряслась, а лицо мужа скакало перед глазами. Что произошло дальше, он не знал.       Савада очнулся на полу кухни. Голова, как и лицо, горела болью. Мельком оглянувшись, Тсуна обнаружил опрокинутый стол, разбитую около него бутылку и не обнаружил Занзаса. Лицо сильно требовало внимания и холодной воды, но встать с пола не получилось. Руки были слишком слабыми и тряслись, а ноги плохо слушались. Неужели Занзас просто избил его и бросил на полу? Думать об этом не хотелось. С трудом, но Тсуна смог подняться и прошаркать до раковины.       За журчанием воды почти не слышно всхлипываний.       Это был первый раз, когда Занзас его ударил. Раньше всё ограничивалось грубыми словами, угрозами и замахиваниями. Продолжалось извинениями, если мужчина трезвел. Извинениями, обещаниями прекратить. Тёплыми объятиями.       Трезвый Занзас был тем самым Занзасом, которого полюбил Тсуна. Хоть он и был грубоват и твердолоб, он был для Тсунаёши всем.       — Тсуна?       В проёме появился Занзас. Тсуна не обернулся, продолжая омывать лицо водой. Но Занзас заметил, что он весь съёжился.       — Тсуна, прости меня.       Эти слова прозвучали до смешного глупо, и это понимали оба. Разве можно простить такое?       Тсуна медленно повернулся к Занзасу. Видимо, выглядел он действительно хуёво, ведь даже Занзас выглядел напуганным.       Разбитая губа, синяки на скуле и под глазом, залитая кровью из носа рубашка. И страх в глазах.       — Пожалуйста, прости меня.       Занзас сделал шаг вперёд и Тсуна сжался ещё больше.       — Прости.       Ещё один шаг. Тсуна не смотрел ему в глаза. Он всем видом показывал, что не готов к разговорам. Не готов снова выслушивать извинения и обещания, которые снова нарушатся.       Но Занзас не понимал этого. Он обнял мужа, продолжая шептать извинения. Нежные объятия, которые так любил Тсуна, теперь вызывали неприятные чувства. Ему было нестерпимо тяжело находиться рядом с мужем. Лицо всё ещё болело.       — Где ты был? — Вопрос задался сам собой. Абсолютно безжизненным тоном. Тсуна даже не понял, к чему это.       — Я…       — Ты бросил меня на полу. Куда ты ушёл? — Голос задрожал. — У-у… У меня затекло всё тело. — Что-то тёплое потекло из глаз. — И очень болит голова. — Всё тело затряслось.       Занзасу было больно это слышать. Он сильнее сжал мужа в объятиях и поцеловал в макушку.       — Я клянусь, такого больше никогда не случится. Я больше никогда… Все эти бутылки в шкафах… Я их выкину сегодня же.       Хотелось верить всему сказанному. Хотелось, чтобы всё это было правдой, а не так, как обычно.       Рука Занзаса скользила по волосам, стараясь успокоить. Занзас ненавидел себя за то, что он сделал. За то, в какое чудовище он превращается, стоит ему выпить.       После того, как он потерял свой бизнес, у него остался только Тсуна. И вот, как поступил с ним. С единственным, кто готов любить его любым. Только сейчас Занзас понял, что он творил.       — Я клянусь, что больше никогда.       Тсуна обнял мужа в ответ. Он понимал, что снова наверняка совершает ошибку, но ничего не мог поделать.       Они простояли так очень долго. Пока Тсуна, всхлипнув, не отстранился.       — Как нам жить дальше? Ты сможешь сдержать обещание?       — Да.       Как и обещал, Занзас выбросил все свои алкогольные запасы. Проводил Тсуну до больницы, куда сам же уговорил его сходить, мало ли. По дороге ошалевший от радости Тсуна всеми знакомыми ему словами напоминал Занзасу, как тот был успешен, и убеждал, что раз смог тогда, то и сейчас всё точно получится. А если и не получится, то не смертельно.       — Нам не нужна роскошная жизнь. Простая жизнь вполне сойдёт, разве нет? Только, пожалуйста, сдержи слово.       Эти слова резали по сердцу, заставляя мужчину быть более уверенным в данных обещаниях.       Не дожидаясь мужа в больнице, Занзас вернулся домой с чёткой целью: полностью искупить свою вину. Приведя себя в порядок, он вышел из дома.       Вечером взволнованный Тсуна готовил скромный ужин, как услышал хлопок двери. Высунувшись в коридор, он увидел своего мужа.       — Привет?       Занзас не ответил, медленно снимая обувь.       — Занзас?       Надежды понемногу трескались.       Занзас встал.       — Я навестил старого друга.       Тсуна замер, смотря на мужа.       — Мы потеряли связь после… Ты знаешь. — Занзас вздохнул. — Не стану говорить то, что ты можешь не понять. В общем, просто знай, что в скором времени у меня будет новая работа. Не золото лопатой, но жить мы будем лучше.       Тсуна выдохнул.       — Больше не пугай меня так.